— Таральф, ты и правда надеешься скрыть то, что в твоем заведении прикончили стайку кровососов? — удивился священник. — Да разве такое можно скрыть в нашей болтливой глуши? О кровососах все узнают еще до утра, как и о штанах этого проходимца. Ты иди, Трульв, иди, не надо так жалобно на меня оглядываться, я ведь на каждый рот замок не навешу. А теперь займемся серьезными делами. Ворота закроют, посетителей не будет, а эти недотепы, — трактирщик указал на валяющуюся под столами и на столах четверку, — нам не помешают. Даже не понимают, что им жизнь спасли. Счастливые люди! — Таральф, ты же понимаешь, я буду вынужден сообщить о таком клирикам, — вздохнул священник. Тот отмахнулся: — Я всего лишь трактирщик и не могу знать все о тех, кто здесь останавливается. Это забота клириков, вот пусть и заботятся. Так что пособничество тьме на меня не навесят, не беспокойтесь. Мне даже лучше, что такое случилось. Не каждая таверна похвастается тройкой зарубленных кровососов, ротозеи будут забредать, только чтобы посмотреть на пятна крови. Специально на полу их краской наведу, а то сама по себе кровь рисует не очень. Трой, я тебя уже поблагодарил, а теперь поговорим о делах. У нас тут имеются три туши. Согласен, что они твои, но пойми меня правильно: вообще-то это моя таверна, и все что в ней находится, тоже, получается, мое. — Трой, не отвечай ему ничего, — настойчиво попросил священник. — Таральф, ты хорошенько подумал? — А о чем тут вообще можно думать? — О том, что ты заявляешь права на кровососов, убитых под твоей крышей. Я впервые слышу, чтобы укрыватель нечисти пытался что-то получить от того, кто ее зачистил. Это не по закону Краймора. — Не говори ему ничего, Трой! — визгливо произнес со двора Трульв, просунув голову в узкое оконце. — Это же первый обманщик, у него даже ворье воровать остерегается! — Штанами занимайся, тоже мне еще, выискалось воплощение честности! — прокричал в сторону окна трактирщик и гораздо тише добавил: — Думаю, вы правы, но вообще-то я не о том. Слышал, что вы весь день наводили кое-какие справки, и так понимаю, что лишние деньги вам сейчас не помешают. Я могу выкупить все прямо у вас. Весь товар. Но не по базарной цене, а со скидкой. Вам интересен этот разговор? — О чем вообще речь? — спросил ничего не понимающий Трой. Священник посмотрел на трактирщика, трактирщик на священника, оба состроили удивленные гримасы, дружно повернулись к Трою и синхронно произнесли: — А ты разве не понял? — Нет. Таральф указал на ближайшее тело: — Это же кровосос, одна из самых коварных тварей. Хвала Святому Кругу, что их не так много. Магии в них не меньше, чем в твоем светящемся мече, и злобы не меньше. Кстати, никогда не видел, чтобы оружие сверкало так ярко. Хитрый ход вырядиться под бедняка при таком мече, это ты ловко придумал маскироваться, никто и не заподозрит подвох. — Вообще-то я даже не думал маскироваться. — Ага, конечно, попробую в такое поверить, вот только вряд ли получится. Хитер ты, Трой, ох и хитер, а с виду сама простота. Ладно, вернемся к важным делам. За печень кровососа алхимики платят, не скупясь. Да и кроме нее в телах тварей есть интересное. Я могу их разделать, кое-какой опыт имеется, а вам сразу заплачу со скидкой. Потом продам чуть подороже, но это же время терять, а такой товар долго не хранится, суетиться придется и все такое. И мне хорошо будет, и вам удобно. — Деньги сразу? — спросил священник. — Да хоть прямо сейчас. Только распотрошить надо и весы притащить. — Я не совсем понимаю… — пробормотал Трой. — Что именно тебе непонятно? — терпеливо уточнил трактирщик. — Только что здесь объявились три опасные твари. Они затуманили нам мозги и едва всех не прикончили. Голова одного кровососа прямо сейчас лежит в блюде перед вашими носами, а из тела натекла лужа крови, она едва не достает до моих ног. Тут все провоняло этой кровью. Три разрубленных тела, придется долго мыть полы. Вы так перепугались, что вылакали все вино, кое-кто даже опозорился, а преподобный Марфестен хватался за больное сердце. — Ты к чему ведешь? — Как вы можете сразу после такого как ни в чем не бывало говорить о делах? С вами точно все нормально? Вы не спятили? — Ты, должно быть, недавно в наших краях? — Только что пришел. — Я так и подумал. Трой, это Краймор, здесь почти все такие. Едва выскочив из одной переделки, надо успеть что-то провернуть до того, как угодишь в следующую. Так и живем — быстро и нескучно. Может, в наших краях и скучновато, но, как видишь, не всегда, кровь в жилах не застаивается. Тебе здесь понравится, чую добротную крайморскую жилку, быстро свыкнешься с нашими веселыми нравами. Ну так как, у тебя нет принципиальных возражений по поводу нашей сделки? — Трой! Не слушай этого мошенника! Давай через меня провернем, озолотишься! — не унимался Трульв, все так же заглядывая в окно. Священник, поднявшись, приблизился к Трульву и жестко произнес: — Знаешь, что я хочу сделать? — Что? — Много чего. Очень много. Лучше тебе не знать. Лучше договорись прямо сейчас с нужными людьми. Две лодки и четыре человека команды. Ты все понял? У Троя теперь есть не только амулет, но и деньги. И ты прекрасно понимаешь, что еще до рассвета вся округа будет знать, что этот мальчишка разделался со стаей кровососов, которая собиралась прикончить всех, кто был в этот вечер в таверне. После такого его авторитет взлетит до небес, уж не сомневайся, здесь иначе быть не может, это ведь Краймор. — Но… — И никаких «но»! Или я передумаю умирать и займусь тем, что всей округе, всем ближним и дальним деревням, всем лагерям лесорубов и даже в городе расскажу, что ты, Мардаерий Трульв, жидко гадил в штаны в тот момент, когда зеленый мальчишка, которому ты отказал в помощи, сражался за тебя с тройкой кровососов. Спасал человека, который цинично отказался помочь выручить его друзей. Я даже не поленюсь письма за море написать, пусть весь мир узнает о том, кто ты есть. Ну так как, у тебя остались вопросы? — Всего один: сколько именно у Троя денег? book-read-ads Глава 32 Морской безумец Трульв, громко стуча каблуками по доскам причала, на ходу торопливо инструктировал Троя: — Псегрест — лучший лодочник на всем побережье Западного Рога. Но только ни в коем случае не вздумай называть его по имени. Просто Соленый — так к нему должны обращаться те, с кем он не ходит в море. Настоящее имя — только для морских братьев. А может, просто не любит его, почем мне знать? — Он согласится? — Не знаю, он непредсказуем. Никого упрямее его Краймор не видел, и никто не знает, что этому чурбану завтра в голову взбредет. — И это ваш лучший лодочник? — Лучший из всех. — Мне он не кажется надежным. — Если Соленый сказал, так оно и будет. Слово его крепкое. Вот только это слово сперва надо из него как-то вытащить. И вообще, держись поосторожнее с ним. Он грубый человек, необузданный, никаких манер и авторитетов для него не существует, со всеми говорит одинаково нахально. Но он лучший, это у него не отнять. Даже злейшие конкуренты признают. И ты это… Если у нас выгорит, ты не забудь как-нибудь ему намекнуть, что Трульв твой приятель и лично рекомендовал тебе Псегреста как лучшего морехода Краймора. Мало ли, вдруг мне еще какие-нибудь дела через него проворачиваться придется. У нас только о тебе после случившегося все и говорят, не жадничай делиться славой с теми, кто тебе помогает. Если тебя уважают, их тоже будут уважать, а на землях Краймора уважительное отношение поважнее любых денег. Я помогаю тебе, ты помогай мне, и все довольны, так и надо жить. Приблизились к длинной лодке с высокими бортами. Дно ее невозможно разглядеть из-за толстого слоя серебристой рыбы: некрупная, тело непропорционально узкое, нос заострен, будто копейный наконечник. Двое голых по пояс мужчин, загорелых до такого состояния, что северянин Драмиррес рядом с ними смотрелся не темнее белокожей Миллиндры, укладывали улов в деревянные ведра, передавая их затем на причал, где еще один прожаренный солнцем грузчик ссыпал его в пузатую бочку. Четвертый мужчина стоял чуть в сторонке, сложив руки перед грудью. Тоже загорелый, но полностью одет, причем не в дешевое тряпье, но и без излишеств — просто добротные вещи. Невысокий — Трой с ним на равных, коренастый, рыжая всклокоченная борода спускается почти до живота, лицо заросло так сильно, что едва глаза виднеются. Трой не удивился, когда Трульв обратился именно к нему — главнее его на причале явно никого нет: — Приветствую, Соленый. — И тебе привет, Трульв. — Вижу, вы нарвались на богатый косяк стриги? — Не то слово, — кивнул бородач. — Ее было так много, что нам приходилось отодвигать рыбу, чтобы зачерпнуть ведро воды. Выбирали только икряную, самцы нам ни к чему. — Тебе всегда сопутствует удача, море уважает таких, как ты, лучшего моряка Краймор еще не видел. — Трульв лебезил так примитивно, что рядом с ним противно было находиться. — А это что за черноголовый скворец нахохлился рядом с тобой? — без интереса спросил Соленый. — Это? Это Трой, он как раз хотел с тобой поговорить. — Трой? — вопросительно произнес моряк и с напускной задумчивостью добавил: — Что-то я уже слышал о каком-то Трое… Ах да! А не тот ли это Трой, который тремя ударами прикончил трех кровососов так быстро, что ты за это время не успел навалить в штаны? Но потом-то свое наверстал, так ведь дело было? Да ты не стесняйся, все и без того знали, что ты наш первый засранец. Трульв спал с лица и севшим голосом произнес: — У Троя к тебе дело. Важное. Ему надо… Нет, с таким переговорщиком лодок не видать. Надо с этим недоумком что-то делать, причем быстро. И вести себя решительно, до грубости, этот бесцеремонный моряк другой язык не признает. — Псегрест, — перебил Трульва Трой, отчего лицо спутника стало совсем потухшим. — Мне нужны две легкие лодки, которые можно перетаскивать своими силами безо всяких лебедок и лошадей. И команды на эти лодки. Надо будет сплавать в место, которое я покажу, и забрать оттуда семь человек. Именно так надо говорить с этим человеком после лебезящих слов Трульва, иначе плюнет под ноги обоим и отвернется. Моряк ни капли не уважает толстяка, и это мягко говоря. Презрительное отношение может перекинуться на его спутника, и самые убедительные слова потеряют смысл. Трой это понял с такой отчетливостью, что без малейшего сомнения отбросил трусоватые предупреждения Трульва. Будь что будет. Ему очень нужен этот моряк и его лодки. Товарищи не могут ждать бесконечно, они остались в не самом безопасном уголке земель Краймора, и запас времени невелик. Бородатый, уставившись на Троя цепким взглядом, без выражения произнес: — Мальчик, ты мне уже нравишься. Почти. Может, даже дам тебе пару медяков. Сходишь на ярмарку, купишь себе леденец на палочке, прокатишься на карусели. Или прямо тут тебя прокачу. По причалу в бочке с рыбой, такая вот у нас развеселая карусель. Я так частенько поступаю с сухопутными недорослями — которые не знают, что меня принято звать Соленым. — Ко мне это не относится. — Это почему же? — Потому что я тоже пойду в море. А те, кто ходит с тобой в море, называют тебя Псегрестом. — Какой-то ты резкий не по возрасту, так и тянет обломать. — Хочу дожить хотя бы до твоих лет, вот и стараюсь.