— Нет, ты не рашмер, ни один рашмер в здравом уме не стал бы ломиться к никуда не годному старику. Но и сумасшедшим ты тоже не выглядишь. Да и глупым тоже, хотя поступки твои не выглядят умными. Ты — сплошное противоречие. — Последние три дня я использовал лодку и вашу деревню разглядел с моря. Церковь хорошо заметна, направился прямиком к ней. — И вот ты пришел… Постой, так это получается, что ты причалил уже в темноте и от берега поднялся прямиком сюда? — Ну да. — И красноватый светильник при этом так и торчал над твоей головой? — А куда бы я его дел? — Сохрани меня Святой Круг… — Что-то не так? — Присядь на лавку, мне надо срочно кое-что сделать, пока до беды не дошло. Люди у нас простые и гостеприимные, но временами излишне строгие. Священник поднялся, жалобно постанывая и не отрывая ног от пола, добрался до двери, отодвинул засов, распахнул. За порогом угадывались посетители — несколько человек. И свет магического шарика, зажженного стариком, отразился от разнообразного оружия в их руках. — Добрый вечер, ваше преподобие, — мрачно прогудели из тьмы. — Мы тут мимо проходили и совершенно случайно услышали, что у вас объявились поздние гости. — Ну что ты, Курчун, никакие не гости, всего лишь один паренек. — Что за паренек? — Да просто зеленый мальчишка. — И вы больше ничего не хотите нам рассказать? — Это дела церковные, вас они не касаются. — Церковные? — Да, Курчун, именно так. Вы на пороге церкви, дальше начинаются ее владения, и я не должен отчитываться перед вами за все происходящее в этом доме. Прошу простить меня, но более сказать ничего не могу. Ступайте, и да пребудет с вами Святой Круг. Если не трудно, проходя мимо дома травницы Саирии, попросите ее, чтобы назавтра приготовила мне сердечную микстуру. — Что?! — взволнованно воскликнул новый голос, гораздо моложе и без мрачных ноток. — Так вы остались без своей микстуры?! Но как же так, ваше преподобие, вам ведь без нее никак нельзя! — Не волнуйся за меня, на дне склянки чуток осталось. Но, чувствую, сегодня мне придется крепко к ней приложиться, вот и приходится думать о завтрашнем дне. И ступайте уже, ночь темна, зло не спит, не надо его дразнить без серьезного повода. Закрыв дверь, старик, возвращаясь, пожаловался: — Ты мог хотя бы предупредить людей о себе, уж очень сильно они разволновались, не каждый день к нам заглядывают такие гости. — Я никого не видел, кроме вас, да и то три раза стучать пришлось. — Зато они тебя видели прекрасно. Это ведь Краймор, здесь незнакомцы, которые появляются из мрака с красными светляками, могут даже взрослого довести до заикания. У нас тут чистый и мирный край, но случается всякое, тьма может проявиться в любое время, приходится держаться настороже. — Этот Курчун не выглядел напуганным. — Ты о ком это? О Курчуне? Ну что ты, он не умеет бояться. — Это хорошо, что у вас в деревне есть такие смелые люди. Старик хохотнул, и это было похоже на карканье спившейся вороны. — Наш Курчун вовсе не смелый. Ему просто немного не повезло с мамашей. Грешная женщина, прости ее Святой Круг, в день его рождения она так торопилась на гулянку, что бежала с пузом, не разбирая дороги, и сильно запнулась. Вот сынок из нее и вывалился головой вперед, после чего со всего маху приложился макушкой о натоптанную дорогу. С тех пор он ничего не боится, но и сложные вопросы ему задавать не стоит. Да и простые тоже… А еще у него есть три брата, и они очень сильные, но со странностями. — Их тоже мама на бегу рожала? — Не совсем, но истина в твоих словах присутствует. У них вся семья интересная. — Я так и подумал. — Трой, а теперь давай заново: так что именно тебе от меня нужно? — Рыцарь церкви и семь моих товарищей застряли на отмелях Чечевицы. Корабль сгорел, лодок нет. Мы пытались пройти по берегу, но наткнулись на стаю трессингов. У нас один убитый и несколько раненых, пришлось отступать на безопасный остров. Я принял решение добираться до людей самостоятельно. Шел семь дней, и, как видите, с приключениями. По пути продумал, как именно можно вытащить остальных без лишнего риска. Тут ничего сложного, но мне нужны две легкие лодки и люди, которые умеют ими управлять. Лодки должны быть достаточно легкие, чтобы мы своими силами могли их перетаскивать на небольшие расстояния. И должны быть надежными, способными ходить как в открытом море, так и по мелководьям. Желательно, чтобы могли ходить под парусами, это должно сильно нас ускорить. При попутном ветре можно обернуться за неделю, не так уж далеко плыть, и первое время дорога удобная, почти без мелей и скал. Вы сможете с этим помочь? — Трой, я ведь всего лишь дряхлый и нищий священник, у меня нет и не может быть лодок. Зачем мне они? — Рыцарь церкви рассказывал, что население Краймора религиознее, чем где бы то ни было. Значит, у вас есть некоторое влияние на местных жителей, вы можете помочь мне именно с этим. Выберите лучших моряков и хозяев лучших лодок и поговорите с ними как следует. Я видел, что на берегу хватает разных посудин, как больших, так и малых, ваша деревня живет морем. Священник покачал головой: book-read-ads — Трой, меня здесь, конечно, уважают, но не настолько, чтобы по одному моему слову отправиться в воды Чечевицы. В те края никто не ходит — гиблые и никому не нужные места. Я приглядываю за душами, и в этом мне действительно доверяют. Но это не тот авторитет, который может заставить людей пойти на такой риск. — Я понял вас. Но я пришел из тех мест, смог сделать это один, без помощи, и знаю, как можно вернуться без риска. Две легкие лодки и опытные моряки на них — все, что мне нужно. Вот, предложите им это. Трой достал коробочку из дерева и свинцовых пластинок, раскрыл, протянул. — Что это? — прищурился священник. — Амулет для измерения концентрации пепла в почве. — А… понял. Вообще-то это не амулет — просто пеплоуказатель. Магическое устройство. Это ценная вещица, но, увы, не настолько. Боюсь, что даже два таких амулета не заставят наших мужчин отправиться в сторону Чечевицы. Они к ней не приближаются, слишком далеко и опасно. В морском деле я для них не авторитет, а тебя вообще никто не знает. Мы не сможем их убедить ни за какие деньги. Тебе нечего здесь делать, надо добираться до города и там искать представителя конклава. Ну, или обращаться напрямую в канцелярию епископа. — Они помогут? — Откровенно говоря, сильно сомневаюсь. Рашмеры частенько попадают в опасные передряги, и очень редко ради них устраивают дальние спасательные экспедиции. Настолько редко, что по пальцам одной руки можно пересчитать. Это ведь Краймор, в такой экспедиции можно потерять куда больше людей, чем спасешь. Получается, нет смысла. — Тогда какой мне резон идти в город, если там никто не поможет? — Там все же куда больше возможностей. — И далеко отсюда до города? Сколько дней уйдет на дорогу? — Это зависит от многого. Мы тут на самом отшибе, трудно подгадать. Бывает, при хорошем ветре и за три дня доходят, а случается, и неделю болтаются. Сушей еще дальше, да и опасно местами. — У меня нет на это времени, мои товарищи не дождутся, пошлют другого. А он не дойдет, слишком опасные места по пути. Я несколько раз был на волоске от смерти, выжил случайно, не всем так везет. Надо что-то решать прямо здесь. Может, меч? Он, должно быть, стоит дороже амулета. — Трой, прости, что не сказал, но не надо ни к кому даже прикасаться этим мечом. Даже ножнами. — Почему? — С ним явно что-то неладно. Не знаю что и не понимаю, как ты сумел его взять и при этом уцелеть, но для других такой предмет может быть очень опасным. Очень. Древняя магия, в том числе и защитная, это вижу даже я, не специалист. Здесь все знают, чем могут угрожать такие вещи. Хотя, соблазн, конечно, велик… Лучше не показывай его вообще. Не извлекай из ножен. Не вводи людей во искушение. Они не бедны и не богаты, живут простой и честной жизнью, им всего хватает и не надо лишнего. — То есть за этот меч я лодки не найму? — Не удивлюсь, если за него можно нанять целый флот. И еще меньше удивлюсь, если ты сгинешь бесследно при попытке продать такое оружие. Краймор частенько бывает жесток с легкомысленными. Трой приуныл, но тут же вспомнил еще кое о чем и, достав из кармана комок шкуры, развернул, протянул священнику: — Случайно не знаете, может, эта штука чего-то стоит? Все, что осталось от твари, которая жила в гробнице, более уродливого чудовища я в жизни не видел. Выглядит интересно. Священник, прищурившись, уставился на бесформенный зеленоватый комок, затем осторожно к нему притронулся кончиком пальца и, охнув, ухватился за сердце. — Что с вами?! — напрягся Трой. — Может, надо выпить микстуру?! Сердечную?! Старик, шумно задышав, покачал головой, предсмертным голосом ответил: — Нет, Трой, микстура мне сейчас не поможет. Тут нужно кое-что получше… — Дыхание священника внезапно успокоилось, а глаза хитро забегали, и он продолжил голосом со вкрадчивыми интонациями: — Ты случайно не хочешь выпить вина? — Нет, мне не нужно вино. Мне нужно решить вопрос с экспедицией за товарищами. И решить как можно быстрее, они не могут долго ждать. — А жаль, вино ведь многое упрощает. — Не в моем случае. Так что с этой штукой? Ее можно продать? Тот ответил непонятно. — Ну раз такие дела, то одну сегодня позволить можно. Всего-то одну, совсем без нее никак не обойтись, голова отказывается думать, слишком много на меня свалилось за один вечер. — Вы о чем вообще? — Посиди минутку, мне надо кое-что сделать, и это не терпит. С этими словами священник поднялся и, шаркая втрое пуще прежнего, направился к алтарю. Тяжело присел за ним, вздыхая и охая, начал там в чем-то копаться. Звякнуло стекло, затем по церкви разнеслось отчетливое бульканье. Старик склонился еще ниже, так, что Трой теперь мог видеть лишь его макушку, но это продолжалось недолго. Распрямился, вытер рот рукавом, направился обратно. И странное дело, ни разу при этом не шаркнул о пол. И вообще двигался куда резвее и плечи распрямил. Даже в росте прибавил, перестав сутулиться. Да он будто лет на двадцать помолодел. Присев на скамью, уставился на Троя бодрыми глазами, без тени прежней безжизненности вкрадчиво поинтересовался: — Ты знаешь, что за предмет сейчас лежит на твоей ладони? — Я же сказал, что эта штука осталась от твари, которая чуть не прикончила меня в гробнице. Она не похожа на животное, это какая-то помесь летающей медузы со стрекозой. У нее даже ног не было, будто парила над полом. — И светилась во мраке…