И как же попасть в город? Утомились не только мышцы, мозги тоже выдохлись. Всё, на что меня хватило, — ухватить какую-то гнилую деревяшку, делая вид, что лишь благодаря ей я выбрался из пучины морской. Решил, что лучший вариант в такой ситуации, — изображать жертву кораблекрушения или чего-то подобного. Детали потом можно додумать, главное — чтобы сразу не стали убивать, как явного шпиона. На сушу выбрался, шатаясь, будто смертельно вымотанный человек. Даже притворяться ради этого почти не пришлось, ноги действительно работали с трудом. Плюхнувшись на песок, взглянул в направлении стены. Народу там прибавилось, поглядывают с интересом. Задействовав дальновидение, убедился, что это действительно воины. Почти все облачены в подобие халатов, обшитых верёвками и жгутами из конского волоса. Примитивная защита, спасающая лишь от рубящих и режущих ударов, укол копья её даже не заметит. Лишь на одном недешёвая кольчуга, еще на нескольких кожаные и металлические кирасы и прочие элементы относительно нормальных доспехов. Вроде бы ни у кого нет полной защиты. Оружие тоже не выглядит элитным: обычные сабли, топоры, луки, подобия ятаганов, к крепостным зубцам прислонены длинные пики с короткими наконечниками, где кузнецы обошлись минимумом ценного металла. Больше похоже на наскоро собранное ополчение, чем на полноценную армию. Смотрят на меня, будто профессиональные ротозеи. А вон один другому передал что-то похожее на серебряную монету, да ещё и по рукам друг друга хлопнули после это. Пари у них там, что ли? И по какому же поводу? Выберусь я из воды или акул покормлю? Да нет, по выражению лиц непохоже, что кто-то из них проспорил. Оба чем-то заинтересованы, будто ждут чего-то. Убедившись, что никто в меня стрелять не торопится, уделил, наконец, внимание пляжу. Он мне ещё издали показался ненормальным, и сейчас я в этом окончательно убедился. Песок выглядел так, будто его годами использовали в качестве наполнителя для кошачьих туалетов. Причём животные, которые ими пользовались, поголовно страдали жесточайшей диареей осложнённой повышенным аппетитом. И этим не ограничивалось: всю сушу от моря до стены превратили в сплошную свалку. Или, что вернее, проблему утилизации мусора горожане решали просто, без оглядки на экологию. То есть где-то дальше в стороне порта прямиком в море сбрасывались городские отходы, включая содержимое сточных канав. Всё это добро сюда течение в прилив выносило, плюс волны штормовые могли свою лепту вносить. Теперь понятно, почему ещё на подходе к суше так скверно попахивало. Да тут куда ни глянь, клоака сплошная. То-то эти пародии на солдат на стене посмеиваются, поглядывая на бедолагу, выбравшегося на развалы мусора. Странно. Раньше мне казалось, что лишь развитая цивилизация промышленной эпохи способна столь впечатляюще загадить окружающую среду. Ведь пластик, будь он трижды неладен, производится в немереных количествах и чертовски медленно разрушается в природной среде. Но в этом мире я пластик ни разу не встречал. Если он или его аналоги где-то и выпускаются, вряд ли масштабы производства настолько высоки, чтобы серьёзно заявить о проблеме синтетического мусора. Ну а все прочие средневековые материалы практически на сто процентов быстро разлагаемые. Вот только по этому пляжу так не скажешь. Груды омерзительной гнили непонятного происхождения, многочисленные обрывки трухлявого тряпья, осколки керамической посуды, крысиные хвосты, многочисленные кости и прочее-прочее. Всё это рассыпано по округе кучами разного размера и даже сплошными залежами, что там и сям протягиваются параллельно береговой черте на десятки метров. Да уж, не самое приятное местечко. И что прикажете делать? Подойти к стене и попросить спустить верёвку? Не вижу другого способа оказаться наверху. То есть, конечно, мне несложно забраться на гребень, используя щели и дефекты кладки. Но есть вероятность, что защитникам такие трюки могут сильно не понравиться. Да они ещё на полпути к стене могут попытаться подстрелить. Рожи у них такие, что даже если честное слово дадут, что не тронут, вряд ли поверю. Куча мусора в трёх шагах от меня зашевелилась. И возбуждённо-радостные крики со стороны стены подсказали, что это мне не кажется. Возможно, именно сейчас начинается то, чего дожидаются любители заключать пари. Из груды гнили показалась клешня габаритами не меньше моей ладони. А дальше неспешно и неловко выполз её владелец: краб размером со среднюю собаку. Из-под плоского панциря уставились чёрные шарики глаз, ноги потёрлись друг о дружку с громким треском, после чего громадное членистоногое деловито засеменило ко мне. Хоть голова думала скверно, я сразу догадался, что свою единственную клешню краб вытягивает не с целью поздороваться. И ещё осознал, что если он цапнет, будет много крови и боли. Поэтому ноги внезапно решили, что они уже неплохо отдохнули. Подскочив, я припустил вдоль моря в сторону порта, легко оторвавшись от не очень-то проворного преследователя. Со стены донеслись радостные крики. Народ ждал зрелища, и народ их получил. Вот ещё куча мусора зашевелилась, и ещё. А там целый завал ходуном заходил, выпуская сразу полдесятка крабов, один из которых размерами солидно превосходил всех прочих. Такой запросто ногу перекусит, если подставишь. Грубо отшвырнув с дороги мелкого конкурента, исполин припустил с такой прытью, что я перешёл на бег. Теперь понятно, почему у первого краба одной клешни не хватает. В драке за еду потерял, тут хватает тех, кто способны оставить сородича без конечностей. Весь этот загаженный пляж сплошное логово членистоногих тварей. На бегу пригнулся, подхватил здоровенную кость. Примерившись, швырнул её в небольшого краба, рассчитывая пробить панцирь на спине. Однако увесистый «снаряд» отскочил, будто от чугунной плиты, не оставив ни намёка на царапину. Да я почти уверен, что даже ари тут не со всеми справится, эти создания выглядят хорошо защищёнными. Тут Жнец требуется. Но как его вытащить? И тут дело даже не в том, что вместилищем на бегу пользоваться неудобно (да и если стоять на месте, оперативный доступ к большим предметам оно не предоставляет). Дело в зрителях на стене. Вот теперь сомнений не осталось, они не просто так монетками обменивались. Ставки делали на тему: «Сколько здесь проживёт любитель плаванья?» И если у меня откуда ни возьмись появится явно недешёвое оружие, это незамеченным не останется. И тогда относиться ко мне станут не просто как к подозрительному бродяге, выбравшемуся из моря, а как к бродяге, у которого имеется скрытое вместилище. Весьма редкая и очень недешёвая штуковина даже в вариантах, не предусматривающих переноску обычных предметов. Если же предусматривает, цена увеличивается на порядки. Откуда столь непростая вещь у обычного аборигена? Правильно, неоткуда ему её взять. А раз я необычный, меня следует изловить и допросить с пристрастием. Вокруг на десятки метров всё шевелилось, двигалось, хрустело, появлялись всё новые и новые крабы. Подозреваю, что эти твари реагируют на звуки трущегося хитина, которые то и дело издают при помощи лап. Но от этого знания мне не легче. Драться нечем, разве что голыми руками. Но много ли я так навоюю? Членистоногие гады в секунды набросятся со всех сторон, стоит мне остановиться и начать размахивать кулаками. Надо бежать, как можно быстрее бежать, ни на миг не замедляясь. И думать. Успев перепрыгнуть через небольшого краба, ловко кинувшегося наперерез, я отчётливо понял, что долго так не продержусь. Да уж, тут и думать нечего. Стоять на месте нельзя, эти твари очистят мой скелет от мяса за считанные минуты, пополнив и без того немаленькую россыпь костей. Выживать на этом берегу можно лишь в тяжёлой броне, или бегая без остановок. Но я после заплыва вымотан настолько, что и десять минут в таком темпе не продержусь. Отступать в море, на глубину? Плавать там дальше, сражаясь с акулами и течением? Но ведь долго и там не выдержу, унесёт на территорию осаждающих. Если раньше не сожрут. Вон, из воды тоже крабы то и дело выскакивают. Похоже, на мели они кишмя кишат. Мне крупно повезло, что выбрался на берег, не нарвавшись. Так что, забраться по грудь, после чего постоять там, отдыхая — плохой вариант. Достанут. Есть ещё один вариант. С неясными перспективами, полностью непонятный, но все прочие выглядели откровенно негодными. Почему бы и не попробовать? Минут пять в таком темпе я пробегу легко. А дальше, если ничего не получится, попытаюсь отступить в море и позволю течению унести себя далеко-далеко. Подальше от города и позиций осаждающих. Если не утону от усталости и не позволю себя сожрать акулам, выберусь в безлюдном месте, отлежусь и начну придумывать новый способ попасть в Хлонассис. Ну и где же это место? Где? Вроде вон, на полпути к башне. Приметное рыжеватое пятно на стене. Похоже на то, что она в этом месте обвалилась, и её кое-как починили первыми попавшимися материалами, не заботясь о цветовой гармонии. book-read-ads Именно там, под этим пятном я издали, подплывая к берегу, видел человека. Одинокая невысокая фигурка, непонятно чем там занимавшаяся. Но одно можно сказать почти с уверенностью: громадных крабов там быть не должно. Они бы никому не позволили на месте оставаться, пришлось бы незнакомцу бегать, как я сейчас бегаю. Ну и где же эта фигура? Где?! Или хотя бы покажите мне место, свободное от крабов. Они как выскакивали со всех сторон, так и выскакивают. Очередной выбрался прямиком из песка. Причём сделал это молниеносно, будто чёртик из коробочки выпрыгнул. Я не ожидал такой пакости от почти чистого пятачка, свободного от завалов гнили и среагировал с опозданием. Запнулся, покатился, растянулся на песке. Тут же подскочил на колено, обернулся, успел ухватить краба за клешню, уже собравшуюся отхватить клок от моего бедра. У этой твари она тоже одна, и взялся я удачно, за основание. Хитин щёлкал попусту, достать до меня не получалось. А я, приподнимаясь, ухватил за ту же клешню и второй рукой, затем поднатужился и, распрямив спину, оторвал краба от песка. Вскинул его над головой и, отступая, врезал тварью перед собой будто кошмарной булавой. Краб по местным меркам чуть ли не младенец, но килограмм семь-восемь в нём точно есть, а при такой силе удара мокрый песок немногим уступает асфальту. Треск, хруст, клешня осталась в моих руках, а искалеченная туша оглушённого гада колесом покатилась к морю. — Эй ты! Дурак! Беги сюда! Ну чего стоишь?! А ну бегом ко мне! Бегом, а то съедят! Голос тонкий, детский. Обернувшись, я под тем самым пятном на стене увидел фигурку, которую перед этим так настойчиво высматривал. Та самая: закутанная с головы до ног в сомнительные обноски и тряпьё непонятного происхождения. Выглядит так, будто им полы на грязном производстве оттирали. Такое не всякий бродяга надевать согласится. Но мне плевать на материальное положение той, кто знает какую-то хитрость, позволяющую не улепётывать от крабов до изнеможения. Главное, что она пытается чем-то помочь, переживает, что меня съедят. На расстоянии я обманулся, перепутал ребёнка с взрослым. Ну и что? Сейчас возраст также неважен, как и одёжка. Будем считать, что это свой человек. Устал я смертельно, но эти метры я преодолел с достойной скоростью, стараясь дышать не так, как дышит загнанный конь. Грязная девочка, не дожидаясь меня, рванула к стене. С ловкостью паука вскарабкалась метра на три, добравшись до ниши, оставшейся от вывалившегося камня. Забралась в неё и скрылась из глаз, бросив напоследок: — Да быстрее ты! Не стой! Я даже не думал стоять, я торопился за ней изо всех последних сил. К тому же у меня их прибавилось, — вовремя активировался навык «второе дыхание». Срабатывает нечасто и только при сильном изнеможении. Благодаря этому тоже сумел ловко добраться до ниши и обнаружил в ней то, что невозможно увидеть, пока голову туда не просунешь. Те, кто чинили стену, проявили небрежность. Трещину в кладке кое-как облицевали снаружи, но изнутри заделали не полностью. Остался лаз, настолько узкий, что туда кот не проберётся, не то, что человек. Но это девочка как-то пролезла. Значит и у меня это получится. Пусть кожу оставлю на камнях, путь кровью тут всё залью, но в Хлонассис я сегодня по любому попаду. Глава 21 Хлонассис Глава 21 Хлонассис В подземелье воняло так, будто здесь перемёрла и разложилась половина населения осаждённого города, в то время как вторая половина годами справляла сюда естественные надобности. Я поначалу даже водное дыхание то и дело активировал, давая себе короткие передышки от этого «химического оружия». Вне водной среды умение работало неэффективно, но хоть ненадолго спасало. Даже откажи у меня обоняние полностью, это поможет плохо. Лёгкие категорически отказываются этим дышать, а глаза режет так, будто в них толчёного стекла насыпали. Слёзы льются, а это плохо, это смазывает и без того скверную картинку. Дело в том, что освещения в подземелье нет. Его заменяет фосфоресцирующий налёт на камнях. Он не вездесущ, и происхождение его непонятно, но наводит на плохие мысли. Знаю я микроорганизмы, которым для жизнедеятельности требуется неприглядная органика. Они от неё сияют, как глаза наркоманов-северян, пристрастившихся к южной дури. Но как бы там ни было, хоть капельку мрак разгоняет, что вкупе с ночным зрением позволяет мне относительно сносно ориентироваться. Спасибо, что ход прямолинеен и без ответвлений. Иначе я бы непременно отстал от провожатой, которая за всё время ни разу не обернулась. Впереди показался свет. Девочка без остановки подпрыгнула, в своде остались торчать только её худющие ноги, но и те быстро скрылись из виду. Я, подбежав, разглядел над головой узкий колодец, в который пробивались солнечные отблески. Спасибо высокой Выносливости, небыстрый бег под землёй позволил мне слегка восстановиться. Без труда подпрыгнул, ухватился за мерзко-липкие камни, подтянулся. Протиснулся в узкий лаз, в очередной раз порвав уже изрядно драную рубаху. И зажмурился от яркого света, ударившего по глазам. Прищурился, привыкая к изменениям, торопливо огляделся. Со всех сторон возвышаются неровные каменные поверхности. Похоже на то, будто я оказался в известняковом кубе с выгрызенной серединой. Рядом, на уступе, сидела та самая девочка. Разглядев её, наконец, с подробностями, я понял, что первое впечатление меня не обмануло. На вид лет десять. Болезненно-худое и запущенно-грязное создание, пол которого удалось определить только благодаря голосу. Очень уж характерный, у мальчишек таких не бывает, или встречаются редко. Волосы короткие и причёсаны еле-еле, почти никак, чистых мест на лице раз-два и обчёлся, и все они исцарапаны. Глаза огромные и тёмные, смотрят на меня со сложной смесью недоверия и презрения. В одной руке узелок из драной тряпки, будто из потрёпанной одежды оторванной, в другой короткий бронзовый нож с обломанным и впоследствии грубо заострённым кончиком. — Опух?! Зачем за мной гонишься?! Может тебя прирезать?! — прошипело жалкое создание. Я покачал головой: — Уважаемая, ты случайно ничего не перепутала? Сама меня за собой позвала, а теперь говоришь, что я за тобой гоняюсь. Ох уж эта женская логика.