Вот только не было смысла стрелять в пластины спины. Только разозлишь, другого эффекта не добьешься — проверено. Они выглядят столь серьезно, что Карат не уверен, сможет ли с ними совладать крупнокалиберный снаряд. У них такой вид, что танковая броня нервно курит в сторонке. Очень медленно уже почти свернувшийся шар провернулся уставившись на Карата смыкающейся щелью. Сейчас она захлопнется, и скреббера после этого уже ничем не прошибешь. Карат навел гранатомет, вышел из режима ускорения в тот же миг додавив спуск. Граната ударила туда, куда и должна была ударить — точно в оставшуюся щель. И разорвалась уже внутри шара, отдав всю энергию на благое дело, врезав кумулятивной струей в брюхо забранное чешуей выглядевшей не так страшно как пластины спины и боков. Взрывом скреббера почти полностью раскрыло, засвистев и вовсе отчаянно, он неловко ударился о край крыши с такой силой, что вдребезги разнес бортик, отскочил после этого и полетел вниз даже не попытавшись зацепиться. Карат едва успел присесть, прикрывая лицо опустевшей трубой — в бронежилет с силой ударил некрупный осколок, над головой пролетела бешено сгибающаяся и разгибающаяся лапа. Это сверху они казались тонюсенькими, а на деле в основании как полтора бедра не самой худой женщины. А потом по ногам ударило, внизу рвануло так, что, показалось, дом сейчас развалится до фундамента. Взметнулись клубы дыма, осколки, комья земли и куски асфальта, все это с грохотом посыпалось на крышу, заколотило по шлему, заставив и без того изрядно струхнувшего кота заметаться в поисках спокойного уголка. Рядом с Каратом рухнула еще одна лапа, ее выдрало с ошметками омерзительно-белесых внутренностей. Перезаряжая на ходу гранатомет подошел к изувеченному краю крыши, присел на колено, склонился, посмотрел вниз. Там, под стеной, рядом с пятачком изуродованной земли, где несколько часов назад вкопали одну из мин, корчился скреббер. Не переставая свистеть кипящим чайником, он неловко пытался перевернуться. Былая резвость ушла, взрывом ему разворотило бок оторвав и искалечив лапы вокруг этого места. Из отверстия, окруженного вздыбившимися пластинами и чешуйками брони, густо текла комковатая белесая слизь, будто тварь напичкана не самым качественным кефиром, оттуда же вываливались скверно выглядевшие внутренности. Может скреббер и утратил былую подвижность, но резвости ему не занимать. То есть дергался проворно, а пробоина в броне не так уж велика, попасть в нее при таких условиях трудно. Карат вновь замедлился на кратчайший срок. Только-только чтобы прицелиться в нужную точку, промах ему не нужен. И опять выстрел при выходе на нормальную скорость. До этого дня приемы с оружием он отрабатывал лишь вхолостую, но практический результат не подкачал — две попытки, два точных попадания. Взрыв гранаты не так могуч, как мины, зато произошел в нужной точке, основная мощь кумулятивной струи прошлась по утробе скреббера. Свист стих будто обрезанный, тварь судорожно выгнулась в обратную сторону, что до этого не делала ни разу, затем резко расслабилась, развалила лапки в стороны, оставшись лежать спиной на земле будто кошмарно-уродливый распустившийся цветок. Или прихлопнутый гибрид мокрицы с мухоловкой. Карат, не доверяя монстру, зарядил третью — предпоследнюю гаранту. Уже не ускоряясь, вбил ее в то же место, оценил результат, нажал кнопку передачи, негромко произнес: — Готов. Глава 19 Мертвый скреббер красавцем не стал, выглядел так же страшно. И пованивало от него той же кислятиной, которую можно ощутить перед перезагрузкой кластера. Или это обоняние обманывает, точно уже не скажешь, потому как запах не чистый, свою лепту внесли порох, взрывчатка и раздражающая носоглотку бетонная пыль. Рэм без колебаний приблизился к голове, присел, потыкал автоматным стволом в твердый глаз, ни к кому не обращаясь, заметил: — Фасеточный, как у насекомого. — Так он и похож на таракана, — заявил Воля. — Без танка его сделали, — удивляясь сам себе произнес Косой. — Вообще без ничего. Ввосьмером. Даже не верится. — За эти мины Полис дорого заплатил, — ответил Рэм. — Они на вид простые, но дури в них хватает. В каждой несколько ударных ядер, калечат даже то, что в нескольких метрах проходит. Как раз для такого клиента штуки, не зря за них столько бабок отстегнули. Со стороны второго здания показался Залет. Приблизился, мрачно произнес: — Он достал Пастуха. И Глыбе голову по стене размазал. А Шуги нигде нет. — Его он тоже достал, — сказал Карат. — Я видел. Рэм, поднявшись, отступил на шаг от туши, без выражения заявил: — Мешок должен располагаться в голове или рядом с ней. Насколько мы узнавали в разных источниках, обычно у них именно так. Воля, спускаешь пулемет вниз, прикрываешь. Залет и Косой начинают разделывать. Карата не задействовать, пускай посидит. — А он что, особенный? — почти привычным вечно недовольным тоном спросил Косой. — Мы только что потеряли троих. Не знаю, особенный Карат или нет, но без него мы бы потеряли всех восьмерых. Или девять — насчет кота не уверен. Это он сбил скреббера вниз, почти точно на мину, мне осталось только подловить момент и нажать на кнопку. Так что Карат отдыхает, и я тоже, Залет с Косым на разделке, а Воля в прикрытии. Других возражений не последовало. Честно говоря, Карату не хотелось предаваться праздности. Адреналин еще не покинул кровь, да и рассудок подсказывал, что надо как можно быстрее завершать все здешние дела и уносить ноги. Нашумели как рок-концерт — слышала вся округа. Не все твари знают, что здесь территория скреббера, а некоторые, возможно, в силу недоразвитости не понимают, чем это им грозит. То есть в любой момент могут пожаловать неприятные гости. Но навязываться с помощью не стал, присел на бетонный бортик постамента канализационного колодца, уставился на тушу, рядом с которой Залет и Косой чесали в затылках, не представляя, как расправиться с бронированной защитой, что скрывает сокровища. Рядом примостился Рэм, достал сигарету, покрутил между пальцев, сломал напополам, отбросил, и, уставившись в бесконечность неживым взглядом, произнес: — Плохой день. Не так я себе это представлял. Мы с Глыбой здесь почти с самого начала. Великий человек. Мог бы пробиться наверх, но ему там неинтересно. Простой и честный мужик, я всегда в нем больше чем в себе был уверен. И всегда думал, что он меня переживет, удача его не забывала. Слова не подразумевали ответ, и вообще, лучше в такие моменты помалкивать, но Карата чрезвычайно волновала проблема монстров, которые вот-вот могут нагрянуть на шум, и потому смолчать не смог: book-read-ads — Надо побыстрее его выпотрошить и уходить, о нас вся округа знает. — Валя… Моя Валечка… А теперь и Глыба… Знаешь, а ведь тогда, до всего этого, его звали просто Мишей. Михаилом. Жаль, что ты, Карат, почти не успел его узнать — великой души человек… Взгляд Рэма стал совсем уж отсутствующим, он полностью погрузился в себя. Карат, сглотнув невольно подступивший комок, понял — дело швах. Командир, прежде державшийся невозмутимее гранитной скалы, выбрал именно этот момент, чтобы позорно расклеиться. Расклеился капитально, целиком погрузился в свое горе. А это чертовски не вовремя, ведь их осталось всего пятеро — ничто для кровожадного запада пожирающего людей толпами. Надо собрать все оставшиеся силы в один комок и пробираться назад. То, что они победили скреббера — еще далеко не конец. Но Рэм почему-то решил, что да — именно конец. Увы, даже у самого сильного человека есть предел. Командира здорово подкосила гибель подруги, но по нему почти незаметно, разве что меньше разговаривать стал. Держал в себе, крепился изо всех сил, не поддавался. А сейчас, потеряв друга и выполнив то, ради чего все затеяли, будто в вакууме оказался. Рэму не к чему теперь стремиться. Изношенной психике не докажешь, что путь назад может оказаться задачей не легче той, которую только что выполнили. Со временем командир возьмет себя в руки, вот только будет ли у них это время? Ох как некстати расслабился. Хуже момент не найти. Пластина шейной брони со скрежетом поддалась напору невесть откуда взявшегося ржавого лома. Залет, сунув обе руки в брешь, выругался, брезгливо сморщился, вытащил что-то округлое, склизкое, отнес в сторонку, прокатал по траве, и ладони о нее же очистил. Затем приблизился, протянул Рэму: — Вроде оно самое. Тот с трудом перевел взгляд от бесконечности на близкий объект, взял неприглядного вида предмет отдаленно походивший на споровые мешки обычных зараженных. То есть на головку чеснока затянутую прочной оболочкой. Только у мертвяков там половинка, а здесь целая, да еще и стебель тянется — полупрозрачный, пронзенный белыми прожилками, гибкий, слизкий, извивается будто гигантский мокрый червяк. Рэм протянул Карату пульт управления минным заграждением. Коробочка вроде калькулятора, даже внешней антенны нет. — Смотри не урони, — невесело усмехнулся командир доставая нож. Мешок не поддался лезвию сходу, зато когда сталь занялась промежутками между «дольками», все пошло как по маслу. Внутри обнаружилась рыхлая масса ярко-оранжевого цвета. Тот самый легендарный янтарь скреббера, спек из него является мощнейшим стимулятором и, как и горох, способствует росту уже имеющихся умений. Вот только употреблять его надо аккуратно, малыми дозами, и основная отрасль применения — сохранение жизней тяжелораненых. Этой добычи хватит, чтобы спасти десятки, а то и сотни человек. Но Полис не за оранжевой «кашей» сюда прислал. Косой заботливо подстелил мешок, чтобы ни крупинки не пропало. Рэм, разминая драгоценную массу между пальцев, один за другим вытащил пять идеально-белых шариков, небрежно протер их о рукав, завернул в обычный носовой платок, получившийся комочек спрятал в нагрудный карман, после чего ровным голосом произнес: — Упакуйте янтарь и сворачиваемся. Дело сделано. Косой покосился на Залета, Залет на Косого. Лицо снайпера стало хищным, на пару шагов отступив, он изменившимся голосом произнес: — Пять жемчужин. И нас пятеро. Командир, это знак, все так и должно быть. — Знак чего? — безучастно спросил Рэм. — Каждому по одной и уходим. Все по честному, так Улей решил — примета верная. Здоровяк усмехнулся: — По-честному, говоришь? А как же твой контракт, Косой? Случайно не забыл о нем? Ты его с Полисом заключал, а не с Ульем. — А тебе не по барабану какие-то контракты, если руку греет белая жемчужина? Или мало ты горбатился на свой Полис? Думаешь, там тебя отблагодарят по полной? Да этим жмотам мешка жемчуга не хватит, забудь о них, мы ведь не такие, мы для них все равно что… Косой вроде говорил одинаково-нервным тоном, но Карат ощущал, как в его словах нарастает градус напряжения, проскакивают едва заметные нехорошие нотки, будто гроза надвигается и вот-вот грянет гром. Сейчас здесь что-то начнется. Не переставая говорить снайпер выхватил из предусмотрительно расстегнутой кобуры автоматический пистолет, и еще толком не вскинув потянул за спуск. Карат, перед этим подобравшись, готовясь к подвоху, из положения сидя покатился вбок, вслепую выставляя автомат в сторону взбесившегося от жадности бойца, и даже очередь дать успел, но затем всякую воинственность сбило пулей ударившей пониже плеча. Хорошо прилетело, показалось, что по ушам двинуло отрывистым треском сокрушаемых костей. И ни малейшей боли или растерянности не последовало, лишь дикое желание прикончить предателя и мысленные проклятия самому себе — надо было не экономить остатки запасов дара Улья, сразу замедлиться, как только гаденыш дернулся. Продолжая перекатываться увидел, что Рэм сидит на месте будто изваяние, а пули, попадая в его тело, превращаются в неприглядные лепешки, смешно отскакивая. Очевидно именно так работает его умение — парализовало, но не позволяет даже царапину на его коже оставить. Вот только сколько он продержится? Прошлой ночью уже случилось срабатывание, кто знает, до какой степени перезарядилось. А еще Карат увидел, как Залет выпускает очередь в спину не успевшему развернуться от пулемета Воле. Да эти уроды с самого начала спелись, то-то переглядывались постоянно. Решили, что не надо делиться ни с Полисом, ни с остальными. Пять на двоих звучит куда лучше, чем по одной каждому или вообще ничего. Умение Карата не безгранично, после его интенсивного использования надо как следует отдыхать, иначе рискуешь потерять сознание передержав себя в состоянии ускорения. Да и последствия после такого приятными не назвать. Но сейчас все решают даже не секунды, а их доли, придется рискнуть, не так уж сильно он выкладывался на крыше, резерв еще остался. И тут на очередном перевороте Карат увидел, как в проходе между домов разворачивается новый сегментированный шар, выбрасывая острые лапы в направлении кучки сцепившихся друг с дружкой людей. Поменьше первого, но тоже ничего — впечатляет. В котельной не просто логово скреббера, а милое гнездышко для парочки. Вторая тварь заявилась мстить, причем несмотря на свои габариты подкралась бесшумно, умеет ходить на цыпочках когда приспичит, да и мельче первой. К такому развитию событий здесь никто не готов — люди заняты друг дружкой остервенело уменьшая и без того мизерные силы отряда. Воля отвоевался, у остальных нет в руках тяжелого оружия, все бессмысленно, убежать от столь стремительно двигающегося монстра невозможно, убивать нечем, да и некому. Но попытаться стоит. Напрягшись, Карат перешел в состояние сверхскорости. Не поворачиваясь к месту событий помчался в сторону канала. Ну как помчался… Будто нырнул в гудрон и пытается через него пробраться. Все происходит медленно, очень медленно, а перед глазами начинает расползаться картинка, последние резервы уходят, дальше беспамятство и смерть от самого жуткого порождения Улья.