– Стреляйте же в них! – крикнул атон охотникам, продолжая вести солдат вперед. Жрец рисковал, его могли убить, но это была одна из тех боевых ситуаций, когда требовался личный пример. Солдатам было страшно идти в темноту, на цепочку призрачных голубых огней, откуда густо летели стрелы. Зардрак уже смутно различал вражеские фигуры, как вдруг путь атакующим преградил овраг. Атон едва успел остановиться на краю, и тут в него попали. Страшный удар вырвал непроизвольный крик, тело развернуло, не удержав равновесия, Зардрак скатился вниз. Рейнджеры выпустили остатки своих боеприпасов в спины убегающим солдатам и стали поспешно собираться. Вокруг начинали свистеть вражеские стрелы, а в горящем лагере виднелись первые разъяренные всадники. Спокойно сняв свой котелок, егерь хлопнул ладонью, сбив пламя, крякнул, залпом выпил остатки жидкости, с удовольствием закусил комочком снега: – Не пропадать же добру! – выдохнул он и выругался, когда вражеская стрела ударила по шлему: – Чтоб тебя, сукиного сына, так о забор шмякнуло! И скрылся в темноте, пристраиваясь в хвост колонны рейнджеров. Они уходили. Больше всего на свете Зардраку в данный момент хотелось кого-нибудь убить. Судя по всему, это желание настолько ясно читалось в его глазах, что было понятно всем окружающим. Столько внимательных, подобострастных рож он не видел еще никогда. Его только что оставили наконец в покое имины, рана была перевязана, рука зафиксирована. Страшная боль, отдающаяся в левом ухе, почти утихла, но только благодаря большой дозе обезболивающего, без него поврежденные кости заставляли вскрикивать при каждом движении. Однако одновременно лекарство неудержимо клонило в сон, в то время как расслабляться пока было нельзя. Зардрак рассматривал две вражеские стрелы. Одну вынул Тукс из стенки его шатра. Она была обгорелая, с медным наконечником, чуть выше которого виднелись примотанные остатки пакли. Даже сильные повреждения не мешали увидеть – качество изделия было довольно невысоким. Вторую стрелу вытащили из его плеча. Она пробила тело насквозь, разнеся на своем пути череп бласа, толстую войлочную безрукавку, которую нелегко пронзить топором, легко прошла сквозь мускулы и кости жреца. Для того чтобы ее извлечь, пришлось отпилить наконечник, но и без него было хорошо видно отменное качество стрелы. Ровная, отполированная, с тщательно подогнанным оперением. Впечатлял и наконечник– по-хищному заостренный, трехгранный, цвета грязного серебра, на нем не оставил царапины даже хороший бронзовый нож. Картина нападения была совершенно ясна. Обстрел был не случайным, его спланировали очень хорошо. В темноте враги выбрали отличную позицию, было ясно – в отличие от солдат Зардрака, с местностью цохваны знакомы прекрасно. Никудышными стрелами с зажигательным материалом они вызвали панику в лагере, заодно все хорошо осветили, а сами при этом оставались в темноте. Потом их страшные луки принялись метать эти смертоносные иглы, от которых не всегда спасал даже крепкий доспех. Смелая атака небольшого отряда под командой самого Зардрака окончилась полной катастрофой: раненый предводитель скатился в овраг, солдаты были уничтожены почти все – на фоне горящего лагеря им не удалось спрятаться. Охотники успели обстрелять противника, но у них не было таких стрел, а уж луки вообще не шли ни в какое сравнение. Если враги и пострадали, то очень незначительно. Правда, большой отряд Эргана все еще искал их в ночном лесу, но на благоприятный исход этой затеи атон даже не надеялся. Зардрак понимал, что потери войска незначительны, но это уже второе нападение наглого врага за один день. Из строя выбыли уже порядка сотни человек, почти столько же суфимов, сгорели четыре баллисты и великое множество солдатских палаток. И все эти потери они понесли еще до начала настоящей битвы. Жрец проклинал свою неторопливость – не стоило отвлекаться на эти всеми забытые деревни, тогда армия давно бы могла стоять под стенами проклятой крепости. Интересно, если у атонов здесь такие потери, что же будет в Ноттингеме? Собственная армия внезапно показалась Зардраку опасно небольшой. Отряд, двигавшийся короткой колонной, показался из-за леса. В Ноттингеме ударил сигнальный колокол, по стенам забегали фигурки воинов, с надвратной башни сверкнули линзы бинокля, тут же зазвенел сигнал отбоя. С грохотом опустился подъемный мост, распахнулись ворота. Уставшие рейнджеры махали руками приветствующим их друзьям и подругам, кто-то издал задорный индейский клич, кто-то взмахнул трофейным анром, показывая всем, что вернулись они победителями. Робин спешился за воротами и тут же попал в объятия радостной возлюбленной: – Тише ты, сумасшедшая моя, – засмеялся он, – я же весь в железе, толку тебе с этих объятий, будто окованное бревно жмешь. Подошедший Хонда любезно предложил: – Тогда можешь меня обнять. Робин, не хмурься так, я все прочувствую и тебе подробно расскажу, как оно… – И уже серьезнее добавил: – Ну и? – Потом, все потом, – отмахнулся вождь. – Сейчас хорошая баня и горячий обед. Спешить некуда, мы их обогнали дня на два. – Робин, ты мойся, я потом сама тебя покормлю, – сказала Сата. – Милая, да кто тебе это даст! – Хонда покачал головой. – Там сейчас наши бабы такую поляну накроют! Мужика своего получишь только поздним вечером, грузом-200. Робин, видел бы ты, какой наши мужики соорудили самогонный аппарат! Эйнштейн отдыхает! – Тогда я пойду помогать готовить. – Девушка не стала возражать. Если вы вдруг захотите узнать, что такое настоящее удовольствие, побегайте пять дней по суровому зимнему лесу в вымокшей, пропотевшей одежде, тяжелых доспехах, таская на себе кучу оружия и питаясь сушеным мясом, по вкусу и консистенции сходным с подошвой старых сапог. Добавьте к этому близкое присутствие злобных врагов, несколько кровавых стычек, ночевки в снегу, длинные ежедневные переходы и вонь от трофейных быков. А после этого сходите в настоящую русскую баню, смойте с тела липкую грязь, пропарьте все до единой косточки, да не просто так, а с хвойным веником, до пьянящего головокружения. Может, это и не райское наслаждение, но чувствовал Робин себя невероятно хорошо. В здании совета уже ждал богато накрытый стол; рядовых рейнджеров тоже не забыли, их откармливали в столовой. Вождю с ходу сунули в руку запотевший стакан с водкой. Сата поднесла ложку с икрой. Петрович радостно вскочил, произнес довольно короткий тост: – Ну выпьем, что ли! Поставив стакан, Робин принял из девичьей руки закуску, а затем с аппетитом накинулся на остальные яства, благо Сата уже наложила ему полную тарелку. После третьего тоста вождь отодвинулся от стола, обвел всех пристальным взглядом и заявил: – Мы им просто немного пощипали перья, до победы еще очень далеко. Они сюда придут дня через два. – Сколько их? – спросил Мавр. – До хрена. Одних нуров штук триста, храмовых стражников более тысячи, охотников с луками человек четыреста, ополченцев тысячи две, и еще какие-то мелкие отряды наемников, человек двести. С виду неплохие воины, примерно сорок стрелков с довольно крутыми, роговыми луками. Около десятка баллист с собой тащат, вроде «скорпионов», правда, мы несколько смогли сжечь. Вот такие дела. – Серьезные ребята! – присвистнул Хонда. – Где же мы их хоронить будем? Шутку не оценили. Названные цифры заставили всех серьезно призадуматься. Мавр покачал головой, невесело произнес: – С учетом наших риумов мы можем выставить на стены максимум сто семьдесят человек, включая обученных подростков и крутых женщин типа Аниты. От остальных толку не будет – бабы и дети. Доспехи разного качества менее чем у сотни, да вы еще притащили десятка два. С оружием тоже небогато, хороших мечей не хватает, в основном копья и топоры. Правда, осталось более полутора сотен патронов к разным стволам, но это нам не слишком поможет. – Если они полезут всей толпой, да еще грамотно это проделают, нас сметут, как тараканов веником, – невесело заявил Тевтон. – Их преимущество просто колоссально, у нас даже стрел не хватит всех перестрелять. – Стрелы мы непрерывно делаем, – сказал Пересвет, – а крепостные машины швыряют простые камни, их нам не надо экономить, уж чего-чего, а этого добра здесь хватает. – Да и укрепления у нас отличные, – уверенно отозвался Мавр. – Ров глубокий, с кольями и ловушками, таран подвести будет непросто. Полезут с лестницами, милости просим! Запасы дров велики, хватит на море кипятка, к тому же смолы резерв имеется. Конечно, будет нелегко, но, думаю, отобьемся. – Они от нас не отступятся. – Робин угрюмо покачал головой. – В крайнем случае, будут сидеть под нашими стенами, делать всякие пакости и ожидать, когда у нас закончатся припасы. – Не дождутся, – засмеялся Мавр. – Пока вы бродили, мы, пользуясь приличными морозами, пару ледников устроили, сети каждый день ставим, благо озеро пока не замерзает. Считай, тонны четыре рыбы уже заморозили, а впереди еще два дня. Круп и овощей мы по осени скупили порядочно, суфимов сейчас около сотни, сена для них тоже хватает. А еще рыбы и мяса насушили да накоптили, орехи, грибы, моченые ягоды. Скорее они с голоду все помрут, в этих краях большой армии не прокормиться. book-read-ads – У них быков хватает, – сказал Робин, – да и обоз не малый. По дороге грабили все деревни, видели бы вы, что они там творили! Нам лучше всем до одного лечь, но пускать их сюда нельзя. Мы – смертельные враги, кто-то должен непременно погибнуть, но пока их шансы на победу больше. У нас одна надежда – крепкие стены. Сата, мы видели несколько атонов, одного вроде даже убили. Они знают о тебе, так что подумай, каких действий от них можно ждать. Девушка нахмурилась, уверенно произнесла: – Я справилась с Зардраком акх Даутором с большой легкостью. Атоны не станут атаковать нашу крепость из десмериума, они боятся меня. Следует ждать других действий, не могу сказать каких. Я ведь совершенно необученная исса. – Они будут пытаться тебя убить, – сказал Хонда. – Ты ни на миг не должна оставаться в одиночестве, без охраны. А к стенам даже близко не подходи. – Ну уж нет! – возмутилась Сата. – Мне надо смотреть на врага, я единственная из вас, кто имеет представление о возможностях атонов, только мне доступно видеть то, о чем вы не имеете малейшего понятия. Кроме того, в детстве я читала много книг, в том числе и описания великих битв. Вы хорошо изучили военное искусство своего мира, но здесь могут применить то, о чем вы и не подозреваете. Робин, пожалуйста! Я вовсе не собираюсь махать мечом, но на стенах мне бывать просто необходимо! А мое искусство врачевания? Я могу почти мгновенно остановить кровь из самой страшной раны, чем спасу много жизней. – Она говорит правду! – решительно заявил Пересвет. – Ее быстрая помощь тяжелораненым незаменима. У нас сейчас довязывают хорошую кольчугу, я сам ее переделаю под фигуру Саты, подберем легкий шлем. От стрел защита хорошая, а при малейшей угрозе будем немедленно отправлять ее вниз. Робин, не смотри так мрачно, мы все понимаем твои чувства, но нам некуда деваться, битва будет очень тяжелой, придется использовать все средства защиты. – Я понимаю, – невесело сказал вождь, – но понимать и одобрять – это довольно разные вещи. Давайте дружно подумаем, что еще мы можем предложить нашим врагам. Высказывайте любые идеи, пусть самые глупые и нелепые. Давайте, это называется мозговой штурм. Хонда с самым серьезным видом начал высказывать свои предложения: – Как только они пойдут в атаку, первым делом сразу их напугаем: откроем ворота, выведем Ахмета, он покажет им свой член. Потом… Глава 2 Зардрак акх Даутор стоял на опушке леса и смотрел на крепость ненавистных цохванов. Со времени его последнего посещения Ноттингема здесь кое-что изменилось. Ров местами обложили камнями, повсюду утыкали хорошо заточенными кольями, выстроив их в несколько плотных рядов. Гребни высоких стен прикрыли сплошным навесом, покрытым розовой черепицей, он не прикрывал только некоторые площадки с метательными машинами. Мост через ров исчез, а ворота стали какими-то чудными, непонятно, как они открывались, скорее всего, их намертво заколотили. Меж бревенчатых зубцов мелькали многочисленные защитники, солнце искрилось на их доспехах, в морозном воздухе там и здесь поднимались столбы дыма. Зардрак не раз брал мощные крепости и города, он знал, как это делается, но сейчас ему попался довольно крепкий орешек. Стены сложены из свежего леса, на большую высоту обложены крупным камнем, выше обмазаны глиной. Пользуясь холодами, проклятые цохваны облили их водой, застывшей сплошной ледяной коркой до самого дна рва. Поджечь укрепления было практически невозможно. Впрочем, можно попытаться устроить им пожары внутри, пуская зажигательные снаряды из баллист. Работы здесь предстоит немало: надо засыпать ров в нескольких местах, соорудить тараны и башни, подвести эти осадные орудия к стенам и только тогда штурмовать. Учитывая, что у противника имеются очень хорошие стрелки, все работы придется проводить под защитой больших щитов, их потребуется очень много. Впрочем, принимая во внимание небольшую численность цохванов, можно обойтись и без передвижных башен. Осада обещала быть долгой и, учитывая время года, довольно неприятной, к тому же войско при последней вылазке врага лишилось значительной части утепленных палаток. Зардрак повернулся к своим молчаливым спутникам, за его спиной стояло шесть младших атонов. Показав им на крепость, он заявил: – Исса Сата Неомо Кайя находится за этими стенами. Один из вас должен непрерывно наблюдать за Ноттингемом из десмериума, но при малейшей опасности уходить в ролиум: если она сделает вылазку, мы должны сражаться с ней сообща, слишком уж велика ее сила. Никто из вас не должен показываться врагу на глаза, их луки бьют очень далеко, а ваши жизни ценны и незаменимы. Отправляйтесь в свой шатер, начинайте следить за Верхним Срезом. Враги укрепились очень хорошо, но в каждой крепости можно проделать брешь, а Зардраку этого было вполне достаточно. Одна-единственная лазейка, и в пролом ворвутся страшные нуры, солдаты только довершат разгром. А потом можно будет без особой спешки наказать окрестных крестьян и покончить со вторым гнездом проклятых цохванов. Был первый день осады Ноттингема. – Сегодня драки не будет, – уверенно сказал Робин, опуская бинокль. – Это уже начинает мне надоедать! – недовольно заявил Густав. – Когда же состоится первый бой? Они здесь вот уже третий день, а вокруг тишина и спокойствие, никто даже не приближался на расстояние точного выстрела. Это было правдой. Противник не спеша строил укрепленный лагерь на берегу реки, примерно в километре от крепости, сотни всадников непрерывно патрулировали окрестности, но к стенам никто не приближался, за все время рейнджеры не выпустили ни одной стрелы. Некоторые разъезды можно было достать из баллисты дальнобойным копьем, но запас таких снарядов был очень невелик, расходовать их на сомнительный выстрел никто не рискнул. Все понимали: это затишье временное. В лагере атонов не смолкал стук топоров, там собирали осадные орудия. В крепости выставляли на стены усиленные караулы, в башнях наготове находилось несколько десятков бойцов, остальные могли вступить в бой после сигнала, оружие и доспехи держали наготове. Эти меры только и напоминали, что идет война, во всем остальном царили тишь и благодать, разве что крепость нельзя было покинуть, мост не опускали. Однако Робин очень внимательно следил за приготовлениями врагов. Пока что их поведение укладывалось в известную схему осады. Если это так, скоро начнутся более активные действия, атоны уже приготовили большое количество мощных стационарных щитов и вязанок хвороста. Вдруг вождь насторожился: со стороны лагеря показался одинокий всадник. Приблизившись довольно близко, он осадил быка, поднял анр с насаженным поверху шлемом и стал им размахивать. Таких картин здесь еще не наблюдали, вождь повернулся к Сате, не отходившей от него ни на шаг: – Чего он хочет? – Предлагает поговорить. Если ты согласен, сделай так же. – Густав, – кивнул Робин товарищу. Тот снял свою стальную «кастрюлю», надел на копье, сделал несколько взмахов. Всадник опустил свое сигнальное устройство и направился к воротам. Завидев, как беспечно тот себя ведет, Робин вновь обратился к девушке: – Он совсем не боится, что его убьют. – Да, Робин. Никто не тронет поднявшего шлем. Это страшное бесчестье, от такого негодяя отвернутся все. У войны есть законы, этот один из них, никто его не нарушает. Если ты не хочешь заслужить презрение всей Вертины, не трогай тех, кто хочет говорить. Тем временем храмовый воин подъехал под стену, задрал голову и зычно проорал: – Меня зовут Терег Кнол Здогр, я офицер храма Утренней Зари. Могу ли я видеть могучего старшего азата Ноттингема Робина Игнатова? – Он перед тобой, – крикнул вождь. – Чего ты от меня хочешь? – Зардрак акх Даутор, могучий Верховный атон, Великий Настоятель Заоблачного храма, просит тебя о личной встрече. – Пусть приходит, – сказал Робин, – ему не причинят здесь вреда. – Он просит об обычной вежливости, – крикнул Терег, – негоже лицу такого ранга говорить, задрав к небу голову. – Хорошо! – согласился Робин. – Я спущусь вниз.