– А ты знаешь, что об умениях трепаться со всеми подряд не принято? – Да, слышал о таком. Мне не нужно рассказывать все свои секреты, но кое-что я знать должен. Допустим, брошу споран вон туда, в угол. И тряпкой прикрою. Ты сумеешь его найти? – Его и ты найдешь. – А если не поднимать тряпку? – Найду. – С какого расстояния? – Чего прицепился?! – Можешь не отвечать. Если, конечно, не хочешь заработать немного споранов. – Немного – это сколько? – За такой ушатанный автомат барыга больше десяти виноградин не даст. Так? – Смотря где. В некоторых стабах можно раза в два больше сторговать. – Хорошо, пускай двадцать. Что ты скажешь о тысяче споранов? Это цена пятидесяти таких автоматов. – У тебя нет тысячи споранов. – Будут, Киска, будут. Не сомневайся. Так тебе это интересно или мы добираемся до окраины и там разбегаемся? Глава 12 Жизнь седьмая. Убийственная удача Читеру с первых минут седьмой жизни не давала покоя одна мысль, связанная с некоторыми особенностями наскоро устроенного тайника для трофеев. Игрок по прозвищу Деловой его нашел, подорвавшись на гранатах, припрятанных под ценным добром. Слово «под» – ключевое. Оно означает, что обе гранаты рванули сразу, как только снизилось давление, удерживающее их рычаги. Деловой приподнял цинк с патронами, а веса лежащего под ним пластикового свертка уже не хватило. Гранаты не просто взорвались – вверх взметнулась ударная волна и множество осколков. Пакет разнесло в труху, содержимое его частично испорчено, частично разбросало по округе: по кустам, по траве, по толстой подстилке из прошлогодней листвы, среди павших веток и прочего мусора. Читеру никогда не приходило в голову измерять габариты споранов, но на глаз по длинной оси они и до двадцати миллиметров недотягивают. И это еще много, ведь все прочее добро размерами обычно им уступает. В голове невольно рисовались картинки печальнее не придумаешь. Вот он седьмой день подряд просеивает между пальцев мусор и землю, выискивая высшие драгоценности Континента, а по зарослям к нему бесшумно подбирается элитник, вычислив положение человека по запаху, которым за эти дни вся округа пропиталась. Вот Читер занимается тем же самым, а его на мушку берет Деловой, вернувшийся с респа. Мало того что надо добраться до трофеев быстро, их еще придется как-то собрать, а с этим тоже мешкать нельзя. Читер понятия не имеет, на какой площади они могут оказаться разбросаны, но в голову лезут крайне нехорошие цифры. Повезет, если хотя бы процентов десять отыскать получится и если не оставаться там жить на неделю или больше. И тут подвернулась Киска. Киска – шанс, ведь у девушки одно из разновидностей сенситивного видения. Проще говоря, она – сенс. Но сенс ограниченный, далеко заглядывать не умеет, не прокачала свои возможности. К тому же ей приходится настраиваться на поиск определенных предметов, как одушевленных, так и нет, и мгновенно переключаться на разные задачи она не способна. Но даже с такими ограничениями новая знакомая полностью рассеивала все прежние опасения Читера по поводу поисков утерянного добра. При этом появились новые. Однако с ними куда проще разобраться, причем без посторонней помощи. Машину пришлось бросить, отъехав от города на пятнадцать километров. Достаточно неплохо для транспорта, не приспособленного к реалиям Континента, но слишком мало для Читера. Даже до дороги не получилось добраться, не говоря уже о нужном перекрестке. Не повезло. Киска, коротко и крайне неприлично выругавшись, ударила по тормозам. Машина с визгом ушла в занос, при этом послышался спаренный хлопок, после чего характерно зашлепали пробитые шины. Ничего не говоря, девушка выскочила, осмотрелась, с досадой спросила: – Как ты думаешь, в полиции принято возить в багажнике по две запаски? – Не уверен, что там хотя бы одна найдется. – Плохо. Кто-то раскидал по дороге куски «егозы», и теперь у нас нет передних шин. book-read-ads Читер тоже вышел из машины, посмотрел на колеса. Так и есть, оба спущены. Причем случилось это мгновенно, что тоже можно списать на невезение. Не настолько серьезные проколы, чтобы так быстро сработать, вероятно, сыграло роль их изобилие. Начал оглядываться вместе с девушкой. С одной стороны поле подсолнечника, с другой – кукурузы. И тот и та вымахали прилично, за ними только макушки деревьев лесополос получается разглядеть. Впереди дорога изгибается, завершая крутой поворот. Именно из-за этого Киска слишком поздно заметила раскиданную по асфальту колючую пакость. Позади просматривается приличный участок, видно пару начинающих бегунов: несутся вослед машине, урчат, скоро доберутся. – Нам далеко еще? – спросила Киска. Читер пожал плечами: – Говорю же, я точно знать не могу. До дороги километров пять осталось, сколько потом вдоль нее – без понятия. – Если пойдем пешком, это плохо. – Почему? – Ты что, не видел, сколько здесь бегунов? Постоянно попадаются. Раз они по этой дороге часто ходят, можно и на крутых нарваться, а у нас нет нормального оружия. Да и стемнеет скоро, ночевать лучше подальше от тех мест, где твари бродят. – Можно наискосок пойти, прямо по полю. Я думаю, нам все равно потом по главной дороге придется в ту сторону идти. Получается, срежем немного. – Ты когда-нибудь по подсолнухам ходил? Я ходила, и мне не понравилось. – Тогда напрямик, по рядкам, до лесополосы. Там обычно вдоль них грунтовки есть. – Ну пошли. – Подожди. – Читер указал на приближающуюся парочку. – Надо этих ребят упокоить. – И оставить их на дороге валяться? Крутой мертвяк наткнется на трупы, покушает, задумается над причинами смерти и начнет нас искать. А тебе это надо? Пусть по нашим следам пробегут, свой запах оставят, это может обмануть крутых, тут все мелкими тварями пропахло. Читер намотал на ус очередную нехитрую хитрость этого мира. Ведь и правда простое рассуждение, но почему-то сам не догадался. Заночевали в оригинальном месте – громадном автобусе. Ни вещей, ни останков пассажиров – полностью пустой. Транспорт для широких трасс зачем-то загнали на узкую грунтовку, с которой он слетел в неглубокий овраг и там встал до того ровно, что не верилось в случайность. Если б не следы по краю, можно предположить, что с вертолета на тросах аккуратно спустили. Водитель после этого пропал, оставив двери открытыми. Киска первым делом их закрыла, пояснив: – Комары налетят, здесь все нараспашку. Да и запах от нас не разойдется. Окна тоже прикрой. – Понял. – И консервы открой. Я жрать хочу, умираю. – Сама могла бы открыть, кухня – территория женщин. – Считай, что я агрессивная феминистка. Так что никогда не беси меня указаниями на то, где место женщине. – А ты правда агрессивная феминистка? – Нет, я еще хуже. С консервами и прочими припасами чуть конфуз не случился. Вспомнили о том, что еды нет, уже на самой окраине города. Хорошо, что именно там подвернулся последний магазинчик, и удачно, что он торговал, несмотря на отключившееся электричество. Правда, продавщица там выглядела неадекватно, ну да какая разница, пусть хоть в мертвячку превратится, лишь бы на выборе товара это не сказывалось. Киска, мастерски наворачивая холодную тушенку при помощи одного лишь неказистого ножичка, жуя, невнятно спросила: – Может, расскажешь? – Что? – Что-что… Не прикидывайся шлангом. Зачем я тебе нужна? Что такое интересное надо рассмотреть, что ты за это готов тысячу отвалить? – Тысяча – это не так уж много. – Немного? Издеваешься? Да мне за рачком всю ночь постоять и двадцатой части никогда не предлагали и не предложат. Нет, я, конечно, не великое сокровище, это понятно, но как-то обидно. Что там за извращение у тебя? Что может потянуть на целую тысячу? – В прежней жизни у меня был лук. Он стоил несколько тысяч. – Звиздишь. – Это еще не самый дорогой лук. – Я знаю, сколько могут запросить за путевое оружие. И знаю, что у новичков столько бабок не бывает. Да и ты парень, тебе труднее, чем, допустим, мне, зарабатывать. Ну, чего вытаращился?! – Я на тебя не смотрю. – Косишься, я же вижу. Не нравится, что сказала? А как еще, по-твоему, зарабатывать новеньким? Вам, парням, сложно, но нам еще сложнее. Физиология, Читер, против нас, ведь мы от природы слабее мужиков, а здесь слабым выживать тяжело.