– Второй голоден. – Не зли меня, отвечай, не то самого на еду пущу. – Не надо есть Второго. Второй – плохая еда. Здесь много плохой еды, она лучше Второго. Она мягче и не такая вонючая, как Второй. Первый, можно мне взять плохую еду? – Нельзя. Пошли на другую сторону, там магазин интересный. Может, хоть немного тушенки найдем, я и сам голодный. – Первый голоден, Второй голоден, много плохой еды, но мы не едим ее. Это неправильно. Надо кого-то съесть. Срочно. – Попробуешь тушенку, поймешь, что значит – хорошая еда, – заявил Трэш, сильно сомневаясь, что примитивный каннибал оценит столь изысканную пищу. Улица на этом участке оказалась очень широкой, но Трэш рискнул перебраться через нее именно здесь. Да, место, конечно, открытое, но тут образовалось что-то вроде коридора между десятком замысловато столкнувшихся машин. Это, конечно, не густые заросли и не хитросплетение промышленных сооружений, но получше перехода в обозримых окрестностях не видно. Магазин разочаровал, в нем вообще не оказалось консервов. Хлеб разной степени черствости и сухости, крупы и прочая непривлекательная еда. Трэш не настолько оголодал, чтобы такое грызть, прошли те времена, когда молодые кукурузные початки лопал и радовался. Разбив витрину, вытащил копченую рыбину, забросил в пасть, констатировал, что есть такое можно, но вот много умять не получится – слишком соленая. Чавк резко оживился: – Замечено, что Первый что-то ест. Дай Второму попробовать. – Да жри, кто тебе не дает. – Второму можно брать еду? – Бери-бери, я сегодня как никогда добрый. – Первый хороший, Первый не забыл про Второго. Хрум-хрум. Первый! Это плохая еда! Это очень плохая еда! – Раз не выплюнул, значит, не так уж все и плохо. Вот и жуй. – Хочется пить. – Дружище, я тебя прекрасно понимаю. – Сюда идут. Трэш, насторожившись, вслушался и расслабился: – Это не люди, это такие же странные любители пожрать, как и ты. – Это другой Первый и другой Второй. Надо их убить или прогнать, станем Первыми и Вторыми. Будет много еды, будет хорошо. – Я не понял? Это что за карьеру ты мне предлагаешь? С улицы громко, с угрозой, заурчали в несколько глоток. Трэш, захрустев второй рыбиной, приблизился к окну и оценил обстановку. Так и есть, перед магазином собралось почти полтора десятка «странных», причем как поведением, так и внешним обликом они в разной степени отличались от всех своих собратьев, встреченных ранее в городке. Первое, что бросалось в глаза, – среди них совсем не встречалось почти чистых, отличимых от обычных людей лишь специфическими движениями и застывшими масками почти лишенных мимики лиц. Все до единого или в запачканной одежде, или вообще без нее. Тела в разной степени деформированы, местами несимметричны, кожа сморщена и приобрела нездоровый желтовато-серый оттенок. У некоторых изменения дошли до увеличения размеров тела, включая рост; непомерного раздува черепов из-за новых челюстей; у таких, как правило, почти не осталось волос, лишь свалявшиеся клочья местами сохранились. Посреди этой шайки, урча громче всех и приняв угрожающую позу, застыл тот, которого Чавк, видимо, подразумевал, упоминая альтернативного Первого. Даже мимолетного взгляда хватило, чтобы понять – до Трэша этому королю страхолюдин так же далеко, как зубам до локтя, но нельзя не признать, что он смотрится серьезнее всех, кого ему доводилось встречать до этого. Начать с того, что человеческое в нем едва просматривается. Пропорции тела крайне искажены: в основном это касается длины и толщины рук, также бросаются в глаза несуразно-огромные бугры плеч, раздутые коленные и локтевые суставы и главное – голова. Она, если говорить откровенно, мало походила на голову. Сплошные броневые щитки расположились причудливым узором, образовав подобие частично раздавленной морской раковины, где приплюснутой с боков щелью между створками выступала усеянная мощными зубами пасть. Волос не видно вообще, глаза прячутся среди костяных выступов и коротких шипов, форма черепа характерная: вытянутая вперед, массивная сзади, от такого должны рикошетить пули слабого оружия, да и сильное не факт, что справится. Это, разумеется, произойдет, если вооруженный противник будет находиться впереди. Ну и самое главное – размеры и вес. На глаз эта тварь полегче Трэша раза в два, но это все равно очень прилично, впервые такой здоровенный встретился, остальные, даже самые хитрые, показывающиеся на глаза лишь издали и мельком, значительно ему уступают. Трэш замер на высоком крыльце, принял позу спесивого аристократа, к которому на прием каким-то чудом пробрался самый захудалый простолюдин, повел руками, при этом зловеще перебирая громадными когтями, и осведомился: – Эй, клоуны, по какому случаю представление? Урчащее чудище медлить с ответом не стало: – Я Первый. Тут все мое. Тут вся еда моя. Ты никто. Ты плохой. Уходи. Не хочу тебя видеть здесь. – А с чего это ты вдруг решил, что мечтаю быть для тебя хорошим? Мужем своим командуй, урод недоделанный. Я сегодня добрый, так что можете что угодно устраивать, но только не рядом со мной. Не надо шуметь в том месте, где я кушаю. Понятно? На этом все, я вас отпускаю, валите. – Это еда наша! Здесь вся еда наша! «Конкурент» резко повысил голос и начал приплясывать, демонстрируя ложные атаки с более чем безопасного расстояния. Стая поддержала его усилившимся урчанием и бледными попытками скопировать угрожающие движения. Чавк в ответ на это бессвязно заурчал, пикирующим коршуном слетел по лестнице, проносясь мимо ближайшего «странного», сохранившего из одежды лишь разорванную до пуза и почерневшую майку, на ходу врезал ему пятерней, снеся полморды вместе с глазом, после чего попытался повторить этот номер с вожаком. Но тот, гибким движением уйдя с линии атаки, взмахнул своей «граблей», вспоров спутнику плечо с такой дурью, что тот покатился кубарем, жалобно поскуливая и разбрызгивая по асфальту кровь. book-read-ads Тут уж Трэш не стерпел. Да, Чавк, возможно, туповат и бесполезен, но он все же свой, такое спускать никому нельзя. Одним прыжком преодолев все ступеньки, для начала ухватил стоявший у магазина мотороллер и, крутанувшись, со всей дури запустил его в собравшегося было заняться Чавком вожака. Тот засек угрозу, проворно отскочил назад, тяжеленный снаряд промахнулся. Но нельзя сказать, что задуманное провалилось с треском, – он полетел дальше и ударил в одного из самых чахлых членов стаи, отправив его в нокдаун, подсчитывать заработанные переломы. Продолжая развивать успех, Трэш бросился вперед, намереваясь устроить рукопашную с предсказуемым исходом: обнаглевшего вожака придется научить уважать новых знакомых, ну а остальным можно задать отменную трепку, только если сами полезут. Все они весьма слабы, но гоняться за ними – себя не уважать. Пусть сами приходят, тогда уважит. Вожак, не принимая бой, резво помчался прочь. При этом на Трэша он не оглядывался, но зато посматривал на небо. Сзади не разглядеть выражения его морды, но почему-то возникла уверенность, что чудище в высшей степени обеспокоено. Причем беспокоит его вовсе не преследователь. Трэш тоже задрал голову и только сейчас, благодаря тому, что хоровое урчание «странных» испуганно притихло, уловил угрожающе-усиливающийся звук, смутно напоминавший комариное жужжание. Вот только комар должен быть грандиозным. Дальше действовал не раздумывая, на голых инстинктах и частично подчиняясь таинственному внутреннему голосу, который не имеет привычки ошибаться. Пригнувшись, подхватил Чавка за руку и бросился назад в магазин, игнорируя разбегающихся «странных», – лишившись поддержки вожака, они внезапно осознали, что напрасно ввязались в конфликт. Промчавшись через торговый зал, Трэш сокрушил прилавок, дальше протиснулся в узковатую для его габаритов дверь, бочком преодолел короткий коридорчик, легко вынес еще одну дверь, на этот раз двустворчатую и широкую, вновь оказался на улице. Магазин остался за спиной, но это не означало исчезновения укрытия. Еще заранее подметил, что позади него тянется пешеходная дорожка, по бокам которой густо разрослись каштаны. Укрытие так себе, прикрывает только от взглядов сверху, но именно это сейчас и требуется. Обернувшись на усилившееся до дичайших значений жужжание, Трэш разглядел в промежутке между домами разбегающихся по главной улице «странных». Причем речь шла исключительно о членах «стаи грязнуль», все прочие, медлительные или не слишком проворные, вели себя так, будто ничего не происходит. В следующий миг над улицей стремительно промелькнуло что-то надрывно жужжащее, крестообразное, хищное, оставляющее за собой сдвоенный дымный след. Вот только дым имеет свойство подниматься к небесам или постепенно рассеиваться, а этот, с синеватым отливом, с неестественной быстротой ниспадает, растекается, обволакивая улицу от края до края, превращая ее в противоестественно выглядящую реку, где вместо берегов – линии домов, а вместо воды – черт знает что. Чавк, с зубовным скрежетом и бессвязными угрозами потирая кровоточащее плечо, возжелал реванша: – Первый, нам надо вернуться и всех убить. Полное уничтожение. Да, так, будет хорошо. Тебе нужно их бить, а я буду их добивать. Плохая еда, но я ее съем. Мне это нужно. Тот, продолжая тащить спутника за собой, заорал, озвучивая неведомо откуда возникшее в голове знание: – Да ты полный кретин! Там терен! Терен-фосфат! Они несколько ведер аэрозоли вылили, один вдох, и твои легкие превратятся в гнойные сопли! Быстрее, если ветер переменится, нам конец! – Но, Первый, надо их убить. Обязательно надо, нам не нужно уходить, нам нужно к ним идти. – Забудь, они там, наверное, уже внутренности выхаркивают, если убежать не успели. Говоря это, Трэш лихорадочно оглядывался, пытаясь засечь летательный аппарат, выпустивший на улицу щедрую порцию голубоватой заразы с мудреным названием. Спасибо внутреннему голосу, он, оказывается, в курсе дела, сразу предупредил, что надо в темпе сваливать, еще до того, как содержимое выливных авиационных приборов отправилось на головы урчащих потребителей. А вот и он. Да, и правда похож на крест, но, вообще-то, это всего лишь самолет с непомерно длинными и узкими крыльями. По-своему красивый, очертания, будто зализанные, места для кабины нет – беспилотник. Трэш смотрел, как тот, уйдя в вышину, начал разворачиваться. Если это второй заход, необходимо хотя бы приблизительно определить расположение цели, чтобы к моменту удара оказаться от нее как можно дальше. Дрон, совершив неполный разворот, начал быстро удаляться с набором высоты. Или слишком легкий и израсходовал запасы химической дряни за один раз, или счел свою миссию выполненной. Чавк, успев слегка отойти от вспышки бешенства, наконец начал что-то осознавать и, уставившись вслед удаляющемуся механическому убийце, произнес единственное слово: – Смерть. Глава 16 – Хочется есть. Чавк, озвучив эту фразу приблизительно в четыреста девяносто восьмой раз за неполный день, с надеждой покосился на Трэша, надеясь на полное взаимопонимание с его стороны и скорейший положительный результат в решении вопроса. Но тот даже не моргнул, так и продолжал неотрывно таращиться через щель между дверными створками. Уродец пошел на очередной заход, чуть изменив содержание: – Я бы чего-нибудь съел. Хочется вкусного. – Заткнись, – беззлобно приказал Трэш. Картина, которую он наблюдал, скрывшись от нежелательных взоров, ему не нравилась. Он начал жалеть, что в качестве убежища выбрал именно этот подъезд, поневоле закрадывались мысли, что сам себя перехитрил. А ведь поначалу идея показалась перспективной. Трэш был почти на сто процентов уверен, что дрон выплеснул смертоносную химию именно в честь него. Ведь до этого немало побродил по городку и ни разу не видел ничего похожего на следы применения подобного оружия. Как-то подозрительно, что это случилось именно сейчас. Хотя, как вариант, атаку беспилотника могла спровоцировать нагрянувшая к магазину стая. Если предположить, что оператор или система автоматического распознавания выискивает не рядовых «странных», а уродов вроде Чавка и местного Первого, ничего удивительного, что пошла команда отработать по площади, где находится группа столь серьезных целей.