– Это надо у Альбины спрашивать, я не представляю, где мы. – Лола, ты и до вечера одна не доживешь, ты вообще ни к чему не приспособлена, – уничижительно высказалась Миа. – Почему одна? Мы же вдвоем будем. – С чего ты это взяла? Я не собираюсь идти назад вместе с такой дурой, я тоже на север хочу. – Ты убегаешь с ними?! А как же господин Четвертак? – К чему ты вспомнила эту вонючую кучу жира? – Миа, но он же твой избранник, как можно так говорить о нем… – Она мечтает, чтобы у нее была куча мужиков, одного ей мало, – насмешливо напомнила Кира. – Ну и что с того? – без обычных колкостей ответила Миа. – Что плохого в том, что мне хочется вертеть мужчинами? То одним, то другим. Чтобы много было и все они… – Ты рассуждаешь, как проститутка, – не выдержав, перебила ее Тина. – Да что ты говоришь? А ничего, что еще пару дней назад тебе могли приказать прыгнуть в постель к первому попавшемуся, и ты бы сделала это без возражений. Вы все одинаковые, ну это если не считать Лису. Она реально другая, она капитально ушибленная, она чокнутая на всю голову, но зато она знает, что делает, и она заражает нас своей чокнутостью. Но я тоже кое-что знаю – на севере сама себе хозяйка буду, а не так, как здесь. Захочу, стану менять избранников одного за другим, захочу и… Но знаете, если избранник будет всего лишь один, это тоже неплохо. Только он должен быть особенный, такой… такой… Обязательно самый лучший, и чтобы все это понимали, чтобы видели, чтобы никакого сравнения ни с кем. Самый лучший, мой, и только мой. – Но господин Четвертак… – не отступала от своего шокированная Лола. – Господин Четвертак – не лучший, – отрезала Миа. – Лола, тебе лучше остаться с нами, – мягко произнесла я. – Миа права, ты не приспособлена к таким походам, одна далеко не уйдешь. Да и что тебе там делать? Ты же слышала про мирный договор и знаешь, чем такие договоры принято скреплять. Хочешь себе избранника из Черного Братства? А ты знаешь, сколько живут их главари? Три года для них – уже огромный срок, обычно свои же убивают раньше. И представляешь, что при этом делают с их женами? Нельзя тебе туда, никому из нас туда нельзя. – Но я так не могу… Вы же хотите сбежать… Вы же… Господин Трамадол мой избранник, он никому меня не отдаст, – чуть не плача, залепетала Лола. – Да он уже забыл тебя давно, дур хватает, легко новую найдет, – пренебрежительно заявила Миа. – Поплачь-поплачь, ты ни на что другое не способна. И, кстати, не думай, что если пойдешь с нами, то выживешь. Я вот почти уверена, что мы никуда не доберемся. – А зачем тогда идешь с нами? – удивилась Бритни. – Мне сейчас есть к чему стремиться, и это на севере, а не позади. Шанс, конечно, так себе, но я готова рискнуть. – Честно говоря, я тоже не очень в нас верю, – хмуро заявила Кира. – Помните, нам про цифры рассказывали? Ну статистику, где показано, сколько и когда иммунных погибает? И еще говорили, что в первую очередь гибнут дети и женщины. Вот поэтому женщин почти везде гораздо меньше, чем мужчин. – Не надо тупо верить всяким цифрам, – сказала я. – Нет, цифры правдивые, – возразила Кира. – Про то, что женщин меньше, – все знают. – Дело не в этом. – Ну а в чем тогда? – Не надо недооценивать свои возможности. – А они у нас есть, эти возможности? – Еще как есть. – Даже у тебя с ними плохо, а уж у остальных… – Ты не понимаешь. – Что я не понимаю? – Да все. Не забывай, что каждая из нас прожила здесь не один год, мы далеко не новенькие, мы сильно изменились. У иммунных со временем улучшается реакция, кости и связки становятся крепче, мышцы сильнее. Да, у нас все укрепляется, Улей добирается до каждого уголка наших организмов. Не так, конечно, как это бывает у зараженных, но изменений хватает. А в статистике смертности иммунных основные цифры дают свежие, причем с громадным отрывом. Это те, которые прилетают из внешних миров и гибнут в первые часы или дни, обычно они понять ничего не успевают. Даже сильные и ко многому приспособленные люди перед Стиксом – ничто. Одни садятся в машины и начинают кататься по кластерам, пока не нарываются на тварь из фиолетовой или красной части шкалы, другие обвешиваются оружием, стреляют в бегунов, на шум прибегают те же красные, и стрельба прекращается. Да и без высших зараженных опасностей здесь хватает, причем таких, о которых новички не подозревают. Мы с этими опасностями знакомы, пусть в основном в теории, но знаем, как здесь все устроено. Знания – наш главный козырь, с ними мы уже не пополним статистику смертности из-за непонимания. Ну чего вы замолчали? – Ты интересно говоришь, не хочется тебя перебивать, – сказала Тина. – Элли права, – традиционно поддержала меня Ханна. – Я слышала, что из свежих выживают не больше одного процента. Это, конечно, в среднем, ведь на кластерах, которые чистятся Азовским Союзом и другими объединениями стабов, все по-другому. Но это капля в море, затрагивает лишь мизерную часть Улья. И людей убивает не то, что у свежих нет оружия и навыков, без всего этого здесь можно прожить не один день в самом опасном месте. – Как Элли, – напомнила Тина. – Ага, – согласилась я. – Четыре дня протянула, причем в мелком возрасте. И я была одна, без полезных умений, оружия, еды и воды. Вообще без ничего. Нужно не торопиться, не глупить и вести себя как можно осторожнее. Если одна ошибется, другие ее поправят. Мы ведь лучшие цветы Цветника, мы просто обязаны справиться, шансы у нас хорошие. – Надеюсь, ты сама веришь в то, что говоришь, – с сомнением произнесла Бритни. – В это надо верить всем. – Если мы идем вместе, я хочу кое-что прояснить, – сказала Дания. – Проясняй, – сказала я, переступая через очередную поваленную сосенку. book-read-ads – У тебя есть надежный план, как добраться до севера живыми? – Нет. – А хоть какой-нибудь план есть? – Для начала нам надо поставить Альбину на ноги, а для этого потребуется надежное убежище, вода, еда и спораны. Вот с чего надо начинать. – Это уже больше похоже на план, – в голосе Дании промелькнули нотки одобрения, что со стороны этой неглупой молчуньи ценно. – Только где мы будем все это искать? – Еще не знаю, но мне нравится этот лес. – И что тут хорошего? – буркнула Миа. – Будем шишки с мухоморами есть? – Здесь нет зараженных, или почти нет. Хорошо бы найти удобное место, где можно оставить Альбину и часть народа, а другие займутся поисками всего того, что нам нужно. – Тогда нам лучше немножко назад вернуться, – заявила Ханна. – Зачем? – удивилась я. – Мы только что пересекли дорогу, а она там не просто так. Я вспомнила, что незадолго до этой остановки мы и правда наткнулись на узкую дорогу. Асфальта на ней и в помине не было, сильно разбитая, в глубоких колеях местами стояла вода. Но что мы там забыли? Об этом и спросила Ханну: – Зачем она нужна нам? – Там не просто просека, там настоящая дорога и по ней часто ездят. Она может вести к лесничеству или к деревне, там и убежище найдется, и еда, и вода, а может, и спораны. – Альбина говорила, что в этом лесу нет деревень. – Она не может знать все, точные карты в Улье – миф, всегда есть какие-то различия с бумагой. Можно сходить к дороге кому-то одному или вдвоем, а остальные подождут здесь. Без груза скорость гораздо выше, много чего успеем разведать за день. Я долго раздумывать не стала: – Ты права, мне стоит сходить одной. Но если есть желание, пошли вместе. – Конечно есть. – А вы сидите тут, не шумите и никуда не уходите. Мало ли что, Альбина и правда вряд ли знает все про этот лес. * * * Мои воспоминания по поводу дороги полностью подтвердились. Крайне грязная полоса, пересекающая поросшую кустарником низину, не похоже, что по ней очень уж часто ездили. И тут до того мокро, что местами под ногами хлюпает, но при этом чистой воды нет. Неутолимая жажда после нектара отступила, так что я далека от того состояния, когда рада чему угодно, пусть даже воде из лужи, и потому ничего интересного для себя здесь не вижу. Ханна прошлась по обочине в одну сторону, затем в другую, неотрывно глядя на дорогу. Что она высматривала в этой грязище, я не представляла, но вопросами не отвлекала. Заметит что-то важное, сама скажет. – Здесь недавно прошли двое, – наконец заявила Ханна. – Один точно мертвяк, второй, скорее всего, тоже заражен. – Как ты определила? – удивилась я. Присев, фиалка указала на след от подошвы: – Видишь? Левая нога в обуви, а теперь смотри на правую – она босая. Уже начал избавляться от всего, но кое-что на нем осталось. – Может, это нормальный человек потерял один ботинок. – Да, такое тоже возможно. Но ты много видела нормальных людей, которые так разгуливают? – Ни одного. – Вот-вот, а у мертвяков это обычное дело. Вот сюда посмотри, следы второго перекрывают следы первого. То есть он шел следом за ним. Что иммунному одиночке делать посреди леса, в месте, откуда уходят зараженные? Скорее всего, такой же мертвяк, только обувь сохранил. Я понимала, что Ханна знакома с Ульем куда лучше, чем все мы, вместе взятые, но, признавая ее знания, не собиралась принимать их просто так, как подарки. Надо от них отщипывать по кусочку, прибавлять к своим. А потому не стоит стесняться вопросов, пусть даже она может счесть их глупыми.