– Она же совсем мелкой была, как ты такое можешь говорить, – с укоризной произнесла Лола. – А какая им разница? Все знают, что рейдеры через одного те еще извращенцы. Расскажешь, что они с тобой вытворяли? – Абсолютно ничего, – ни на миг не изменив своему спокойствию, ответила Ханна. – Они никакие не извращенцы, но ты права, они во всем ищут выгоду, просто так ничего не делают, только если суеверия заставляют, но ведь это, получается, не совсем просто так. Я для них выгодная, у меня дар находить то, что не лежит на виду. Это очень редкий и полезный для рейдеров дар. Меня приводили в нужное место, там я мысленно представляла то, что просили. С такой способностью можно искать полезные вещи даже в тех местах, куда никто не станет заглядывать. Просто ходишь мимо домов и все время представляешь нужное. Рейдеры обо мне заботились, берегли и даже баловали. Однажды один погиб на моих глазах, он бросился на здоровенного мертвяка с топором, чтобы меня спасти. Из-за меня целый бой был, другие рейдеры хотели украсть, стреляли жутко, отрикошетившая пуля пробила мне капюшон. Каждая группа хочет, чтобы в ней был кто-нибудь с таким даром. – Ну а как ты в Цветник попала? – не унималась Кира. – Нас ведь обычно набирают из свежих, я никогда не слышала, чтобы кто-то из банды рейдеров пришел. – Никакая там не банда была, а просто группа. Так многие живут, ничем плохим они не занимались, никто никого не грабил и не убивал. Ну, это если сами не лезли. – Да какая разница, – с нетерпением заявила Миа. – Давай, говори уже, как умудрилась в Цветник попасть. Мы не один год ночевали вместе в одной палате, по сто раз одни и те же истории рассказывали, почти все уже давно наизусть изучены. А Ханна не наша, она свежий источник жизненных историй, так что девочки слушали ее с небывалым на моей памяти вниманием. Хотя вру. Краткое описание моих малоинтересных приключений во время побега в свое время вызывало не меньший интерес. – В нашей группе появился новенький парень, и он мне с первого взгляда не понравился. А потом еще один пришел, хуже первого. Взгляды гадкие, шуточки уродские, ну и вообще, сразу видно, что за фрукты. Я нашему старшему говорила, что новенький на меня нехорошо смотрит, но он никак на это не отреагировал. А потом, когда мы ночевали на кластере, этот гад полез в мой спальный мешок. – Вот извращенец! – охнула Кира. – Не перебивай, курица! – чуть не закричала Миа. – Сама ты курица! – тут же ответила та. – Заткнитесь обе! – потребовала Дания. – Ханна, не обращай внимания на перекличку пернатых, рассказывай дальше. – Да там нечего рассказывать, у меня прямо в мешке пистолет лежал, всегда наготове, я через ткань выстрелила, потом руку вытащила и еще раз добавила. А этот откатился в темноту и начал кричать: мол, убивают, и все такое. В принципе – чистая правда, я именно это и пыталась с ним сделать. Кто-то тоже выстрелил, я так и не поняла кто, от вспышки ослепило. Подумала, что он в меня хотел попасть, чтобы не рассказала всем. Я выбралась из мешка и тоже пыталась откатиться, но не удержалась на краю площадки, шлепнулась с высоты. Мы ночевали в заводском цеху, там было откуда и куда падать, высота приличная, ушиблась здорово, пока в себя приходила, на шум примчались зараженные. Наверху началась сильная стрельба, и время от времени тот урод начинал меня звать. Я, конечно, к нему не пошла, выбралась из цеха и убежала. Вернуться утром побоялась, пошла на запад, думала к стабу выйти мелкому, там магазин держал знакомый парень, он до этого в нашей группе был, ему рубер руку оторвал, долго лечился, потом остался в поселке, сумел там устроиться. Добрый, не псих какой-нибудь, с ним бы я не пропала. Стаб там так себе, свободный, в Азовский Союз не входит, да они туда и не лезут почти, не нужна им такая мелочь, разорятся защищать. Опасно там, конечно, но жить можно. Вот только не получилось дойти, по дороге попалась патрулю. Соврала им, что свежая, они отвезли на фильтрацию. Ментат там проверял только подозрительных – а что такого подозрительного в мелкой девочке? Перспективных уже позже осмотрели специалисты Цветника. Я им подошла, повезло, как раз рыженькую с зелеными глазами искали, увезли из лагеря, отмыли и накормили. Потом, конечно, дошло до серьезного ментата. Тот быстро определил, что никакая я не свежая, шум немножечко поднялся, пришлось о себе много рассказывать. Но ничего плохого во мне не нашли, решили оставить как воспитанницу с необычным опытом. С тех пор я в фиалках, до орхидей чуть-чуть оставалось. – Ты хочешь сказать, что тебя в этой банде даже толком изнасиловать не успели? – с недоверием поинтересовалась Миа. – Этот урод только рукой в мешок полез, как пулю получил. И зачем мне было ждать, что он будет делать дальше? – Я думаю, что ты врешь. – Зачем мне это нужно? – Очень складная история. Все знают, что рейдеры торгуют женщинами всех возрастов. – Я уже говорила, что рейдеры бывают разными, и вообще плохих среди них меньшинство. К тому же меня ментат чуть наизнанку не вывернул. Ты прекрасно знаешь, что в Цветник берут только таких девочек, на которых ни пятнышка не найти. Чистая репутация – обязательное условие. – А тот тип, к которому ты шла в стаб. Он как? Красивый? – Да так себе. Получше многих, которых на смотрины привозят. – Если бы он к тебе в спальник полез, ты бы стрелять не стала? – Миа, извращенка, ну что за вопросы? Ханна тогда была совсем мелкой девочкой! – возмутилась Бритни. – А что я не так спросила? Нормальный вопрос. С чего бы это она пошла к мужчине, которому не готова позволить все, что он захочет? – Дура, что ли! – воскликнула Кира. – Да ей было лет двенадцать, она о таком вообще думать не могла. – А я вот в двенадцать думала о том же, о чем и сейчас думаю. – О том, как всех доставать? – хмыкнула Тина. – И об этом тоже. Но, вообще-то, я, наверное, даже не с двенадцати, а раньше, может быть, даже с восьми или девяти, начала о мужчинах думать так, как ни одна из вас не думает. Вы все какие-то примороженные, вас как выдрессировали, так и ведете себя, ни одной мысли в сторону. – Это как же ты думала? – А так – я всегда хотела и хочу мужчин и не вижу в этом ничего плохого – все естественно. Я не просто хочу, а хочу, чтобы у меня было много секса с разными мужчинами. И обязательно с самыми лучшими, а не с каким попало. И я должна их выбирать сама, а не стоять на этой дорожке для овец с тупейшим выражением лица и ждать, что понравлюсь какому-нибудь жирному уроду, который свой член может увидеть только в зеркале. – А не боишься, что твой избранник узнает о таких пошлых мыслях? – с насмешкой спросила Дания. – Ну а вам какое дело до него? Сами небось не только о поцелуях в щечку мечтаете, но боитесь даже себе в этом признаться, потому что дуры примороженные. Ложитесь спать, может, во сне такое увидите, хоть какая-то радость в жизни. Момент не очень-то способствовал серьезному разговору, но оттягивать дальше я уже не могла, нужно что-то решать. – Девочки, нам придется поговорить – это важно. – Что ты хотела, Лиска? – спросила Кира. – Я о том, что будет дальше. Вас я уговорила уехать только ради того, чтобы вы не попали в руки Братства, без них у меня были другие планы. Западники меня отпустили, возвращаться в Цветник я вообще не собиралась. – Ну конечно, все о мужчинах мечтают, одна Лиса только и думает, как бы ей улизнуть к мертвякам, – не удержалась Миа. book-read-ads – Помолчи, ты бы на ее месте тоже только и думала о таком, – сказала Дания. – Лиска, если тебя отпустили западники, зачем ты вообще заявилась в Цветник? Только ради того, чтобы вытащить нас? Но это же такой риск, я до сих пор не понимаю, как тебе это удалось. – Вообще-то, западники кое о чем меня попросили, отказать им я не смогла. Только не спрашивайте о подробностях, я сама себя иногда не понимаю, не смогу объяснить. Так было нужно – вот и вернулась. И вообще – это не важно, важно то, что сейчас, получается, мы все фактически сбежали. Не знаю, в чем дело, но Альбина повезла нас по какой-то хитрой дороге, могли в стаб поехать, а вместо этого оказались неизвестно где. Если нас найдут, в первую очередь спросят, почему мы колесили всю ночь и в итоге оказались на диких кластерах, ведь за это время могли добраться до спокойных мест. И от машины мы не должны отходить без сопровождения воспитательниц даже в случае опасности, а получается, ушли далеко и сослаться на Альбину вряд ли получится, она почти все время лежит без сознания и не может выполнять свои обязанности. Сами знаете наши строгости и знаете, куда можете попасть, если вас выставят виноватыми, а так, скорее всего, и будет. И еще кое-что скажу, от Альбины узнала. Очень может быть, что вот-вот начнутся переговоры между Герцогом и Черным Братством, все идет к тому, чтобы заключить мирный договор. Не знаю, как это они обставят, зато прекрасно знаю, как принято у нас скреплять такие договора. Стороны обмениваются подарками, и у Азовского Союза есть кое-какой бренд, которого нет ни у кого другого, все подражатели в подметки не годятся. Вы понимаете, о чем я? – Орхидеи Цветника, – напрягшимся голосом за всех ответила Дания. – Да, Даня, кого-то из вас могут отдать этим уродам. А возможно, и всех сразу, ведь они успели столько натворить, что придется откупаться серьезно. У Братства далеко не один лидер, там куча банд, и каждый главарь начнет требовать для себя личную орхидею. Азовский Союз сейчас в таком положении, что не удивлюсь, если при оплате дело дойдет и до младших фиалок. Такое уже случалось, да и недавно разговоры ходили, когда южане объединились и воевали с нами больше года. Повезло, что их союз развалился до того, как приняли такое решение, но ведь запросто могли принять, времена меняются, а порядки остаются прежними – орхидеями расплачиваются, словно особыми деньгами. Мне терять нечего, вы знаете мою ситуацию. Попадусь гвардейцам, меня вряд ли оставят в Цветнике, это не по правилам, да и я там здорово набедокурила позапрошлой ночью. После такого прямая дорога в полевой бордель для солдат, не выше. – Вряд ли, – возразила Дания. – Если не так, отдадут кому-нибудь из не самых важных господ, ну или в лучшем случае – Портосу. Что одно, что второе – не для меня. Подумайте, что вам грозит, и если решите, что возврата нет и для вас, дальше пойдем вместе. Только не торопитесь, подумайте как следует. Это очень важное решение, возможно, самое важное, важнее у вас никогда не было, а может, и не будет. – А как быть тем, кто не захочет пойти с тобой? – спросила Бритни. – Делайте, что душа пожелает, вы сами выбираете, я никого не заставляю. Можете оставаться здесь, сколько захотите, или вернуться к грузовику, или идите к землям Союза, они где-то на юге, и мы не могли отъехать от них очень далеко. – Да нас съедят по пути на юг, – чуть не плача, впервые за все время разговора подала голос Лола. – Съесть вас могут где угодно, – разумно заметила Ханна. – Но я скажу так: если меня поймают зараженные, пусть в этот момент буду вместе с Элли. Ты возьмешь меня с собой? – Конечно. – А вы можете честно ответить – был атомный взрыв или нет? – спросила Дания. – Не было, – призналась я. – Но там и без атомного взрыва все плохо. – Я тоже пойду с Лиской, – задумчиво произнесла Тина. – Цветник – точно не для меня. – Ну да, он же Цветник, а не коровник, – охотно «поддержала» ее Миа. – Сама в свой коровник иди, если, конечно, примут. – Да меня куда угодно примут, а вот тебя – вряд ли. – А я не хочу, где угодно, я знаю, куда хочу. Есть стаб, он огромный, и там всем заправляют женщины. Мужчин там мало, и им не везде разрешают ходить. Что женщины им прикажут, то они и делают. – Не бывает таких стабов, женщин везде мало, – возразила Дания. – Нет, бывает, мне однажды на индивидуальном занятии рассказали. Просто болтали с Занозой, в разговоре всплыло. Целый стаб амазонок, у них армия только из женщин, мужчин в солдаты вообще не берут, и эту армию все в округе боятся, они сильные, у них много девушек с боевыми умениями, и они хитро действуют. Амазонки, это ведь так круто. – Что тут такого крутого? – не поняла Ханна. – Женщины вдвоем ужиться неспособны – как там они толпой выживают? Извини, но это похоже на выдумку, я у рейдеров и не такие сказки слышала. – Может, и сказка, но до чего же она прекрасна, – мечтательно протянула Тина. – Амазонки, девы-воительницы, ими восхищаются, их боятся. Вы только представьте – я на белой лошади, она скачет галопом, мои волосы распущенны, за спиной развеваются… Это такая красота – дух захватывает. Миа тут же поспешила приземлить любимую мишень для колкостей в своей неподражаемой манере: – Тина, ты дура. Лошадь – это полтонны самого вкусного для тварей мяса, а с тобой получится целая тонна, далеко не ускачешь. – А я тебя с собой возьму, – не растерялась Тинка. – Если нападут мертвяки, сброшу с седла, курицы им тоже нравятся, даже костлявые. – Ничего, закусят мои кости твоим жиром, все будет нормально. – Может быть, вы хотя бы один вечер отдохнете от обсуждения своих фигур? – предложила Ханна и добавила: – У лошадей запах очень сильный, и они пугливые, поэтому никто на них не воюет. – Ли, можно еще один важный вопрос? – опять отозвалась Дания. – Конечно, Даня. – Куда именно ты собралась идти? В дикий стаб, где станешь такой же вещью, как в Цветнике? Рейдеры с тебя пылинки сдувать не будут, тебе там точно не понравится. А еще тебя могут выдать назад, у многих договора с Азовским Союзом, ссориться с ним из-за беглой орхидеи они не решатся. – Я не собираюсь ни в какой дикий стаб. – В Южную Федерацию пойдешь? – Уж точно не туда, там не лучше, чем в самых диких стабах. – Тогда я тебя не понимаю, ведь что у нас вообще есть: Азовский Союз по центру; западнее его западники, к которым ты вряд ли пойдешь, была ведь уже у них, и, как я понимаю, тебе там не понравилось; восточнее от Союза Черное Братство и внешники, понятно, что туда ты не рвешься; к югу Южная Федерация заполонила все, там у них вечный бардак, сплошное беззаконие, и ты только что отказалась идти в ту сторону. Остается только север, где никого серьезного нет, только мелкие дикие стабы, где иногда и ста человек постоянных жителей не наберется. Они на ничейных землях, немножко удаленных от Внешки, часто встречаются, но обычно там порядки, как в пещере дикарей, и стабильности нет вообще. Да и зачем о таком думать, ты же от них тоже только что отказалась. Элли, и как это вообще понимать? Ты взлететь к небесам собралась или под землю закапываться? – Ни то ни другое. – Но ведь так и получается – или вверх, или вниз, не вижу других направлений. – Не забывай, что наш регион – это еще не весь Улей.