В заводи среди рифов нашли пластиковый пакет, прибитый к камням, в другой морской ловушке выловили одноразовый стаканчик. На этом клады закончились: сколько ни бродили – ничего хорошего не попалось. Лишь риф с гнездами чаек встретился, но птенцы давно вылупились из яиц и уже обросли перьями. Есть их невозможно – мясо нестерпимо отдает тухлой рыбой, так что находка бесполезная. Устав ходить по скалам, расположились на краю рифового поля, возле протоки, в которой болтался буй. Достали припасы, перекусили, разлеглись в теньке. Все, теперь законная сиеста. Солнце сегодня как огнемет печет. Дети и на другой планете остаются детьми – Снежку надоело валяться бревном, и он начал бродить по рифу, бросать в воду камешки, что-то выискивать. Никому до этого не было дела, пока он, вернувшись, не произнес: – Там. В воде. Там что-то непонятное. – Ну и фиг с ним – пусть плывет, раз оно непонятное, – лениво отмахнулся Жора. Максу тоже не хотелось совершать лишние телодвижения, но любопытство взяло вверх. Да и осторожность не дремала – мало ли чем может грозить находка мальчика. – Снежок, что там такое? – Я не знаю. Под водой непонятное лежит. Совсем непонятное. Такого я в воде не видел никогда. На дне оно. Ты бы глянул, а? Шевелиться не хотелось, но и не встать нельзя. – Гляну сейчас. – Да Снежок вечно попусту мечется… суетливый он, – сонно заявил Жора. Не обратив внимания на заявление товарища, Макс поднялся: – Ну? Где это? – Да здесь, рядом! Пошли! * * * Переться пришлось на самый высокий риф, нависающий над пропастью пролива тупой стрелой, указывающей на буй. Вода давно подтачивала основание непрочной скалы и рано или поздно обрушит ее, но пока что до этого далеко. Забравшись на этот природный балкон, Снежок указал куда-то вниз, возбужденно затарахтел: – Вон! Смотри! За пятном цветным! На краю самом! Видишь? Макс ничего не видел, да и видеть не хотел. Смертельно мечтал вернуться назад – в тень спрятаться. Сил на этой жаре и так нет, а тут еще броди по скалам в поисках детских фантазий. До вечера надо осмотреть все берега вокруг протоки и успеть отойти к району прошлой ночевки, чтобы завтра за день добраться до поселка. Надо отдых себе давать, иначе начнет спотыкаться и падать: не привык еще к этому пеклу после питерских морозов. Голова набита раздражающими мыслями, а глаза работают, высматривают – что же такое могло привлечь Снежка. Он, может, и ребенок, но опытный сборщик ракушек – его на дне ничем не удивишь. А вон и то, что мальчишка назвал цветным пятном: огромная коралловая колония. Будто приплюснутая бородавка на дне морском, покрытая наростами всех оттенков. Чуть дальше глубина резко увеличивается: дно там падает уступом, и за ним все видится совсем уж смутно – скорее, угадывается. А на самом краю уступа… Макс не был знатоком тропических морей – за неделю им не станешь. Но сегодня повезло с погодой: ветра почти нет, волнение легкое, без завихрений и пенных гребешков – не ровная гладь, но почти не мешает любоваться жизнью подводных обитателей, особенно если делать это с высоты. То, что в обычную погоду заметить невозможно, сейчас открылось взгляду. Это уже не коралловая колония – крупные подводные постройки, обычно пестрые из-за разного цвета организмов, их слагающих. Да и очертания странные: прямолинейные какие-то. Под водой никогда не бывает прямых линий – даже стебли дровяка непрерывно колышутся от течения, извиваясь будто змеи. Шагнув в сторону, Макс оценил странный объект с другого ракурса, потом перешел чуть дальше и уже там начал понемногу догадываться, что именно нашел Снежок. Но глубина там приличная, детали рассмотреть трудно – мог обмануться. Нельзя глазам доверять – вдруг это просто коралловая скала причудливой формы? Решившись, скинул шлепанцы и шорты, спустился к воде. – Ты куда? – удивился Снежок. – Нырну. Хочу глянуть, что это. – А достанешь? Глубоко ведь! – Попробую… Глубина и впрямь серьезная – вряд ли меньше десяти – двенадцати метров. Хотя глаза склонны преувеличивать… Эн говорил, что глубины в здешней протоке до пятнадцати – двадцати метров, редко больше. Хотя сомнительно, что ее тщательно промеряли: возможностей нет. Но здесь в любом случае должно быть меньше – это ведь край рифового уступа. Вода приятно освежила разгоряченное тело, взбодрила, прогнала усталость. Это, конечно, временно – если придется нырять всерьез, быстро вымотаешься как загнанная лошадь. Глубже, еще глубже, главную работу выполняя руками: без ласт от ног толку мало. Макс достиг плоского светлого прямоугольника, так заинтересовавшего Снежка. Ладонь прошлась по гладкой поверхности, покрытой тончайшим зеленоватым налетом, достигла края. Продвинувшись туда, Макс бросил короткий взгляд и, оттолкнувшись, пошел наверх. Он все узнал – больше на дне делать нечего, да и подышать не мешает. Не успел толком вынырнуть, как по ушам ударил крик Снежка. Сперва перепугался, подумав, что тот заметил акулу, но быстро успокоился. – Макс! Ну что это? Что там? Выбравшись на сушу, тот не стал вдаваться в объяснения – лучше всем сразу рассказать. Хлопнул мальчишку по плечу: book-read-ads – Молодец, Снежок. Хорошую штуку нашел. Зови сюда остальных. – Всех? – Всех. Работа у нас теперь здесь будет. Ребята поднялись быстро, но без особого энтузиазма: ведь отдых – это святое. Макс, не сводя взгляда с воды, указал вниз: – Вон видите светлое пятно? – Ну, – за всех ответил Жора. – Я нырнул и проверил. Это машина. Легковая. – Ух ты! – обрадовался Ник. – А марку узнал? – Нет. Жора покачал головой: – Вот зачем было поднимать всех? Там, на другом берегу протоки, недалеко от рифов еще одна машина лежит на дне. Тоже легковая. Ее в спокойную погоду можно разглядеть. Цвет у нее яркий. Мне показывали то место, когда с экспедицией бродил. Здесь, наверное, такого добра полно. Светляки все время что-то кидают. Эн, говорят, вообще на вертолете свалился. Правда, это возле ближнего буя было, на глубине большой, но какая разница. – Жора, ты не понял. Я только что нырнул до этой машины и достал. Там не очень глубоко. Повезло, что она с бровки не свалилась – висит на краю. Зацепилась за что-то, наверное. Сосед дураком не был, и его безразличие будто ураганом смело: – Достал?! Слушай, а ты заглядывал внутрь?! Там же добра может быть разного… мама родная!.. – Нет. Воздуха не хватило осмотреть все. Но можно – ничего сложного. Наберем на плотик камней, и буду с ними нырять. На дно если без усилий попадаешь, времени много остается – основные силы уходят на погружение, если груза нет. – Камней здесь полно – не вопрос. Слушай, так можно будет и не лазить дальше по рифам, если в машине что-нибудь найдем? Да? А то достало уже по этой жаре бродить. – Посмотрим. * * * Опять приятная прохлада воды, но на этот раз все по-другому – Макс не шевелит ни руками, ни ногами. На дно его тянет угловатый обломок кораллового известняка. Крыша автомобиля приближается быстро – он падает на ее край. В последний момент пришлось отбросить булыжник в сторону – иначе может загреметь по жести кузова, а звуки под водой далеко разносятся. Мало ли кого на шум принесет… Ветрового стекла нет. Не разбито, а именно нет – видимо, целиком вывалилось при ударе о воду или дно. Тем лучше – не надо возиться с дверцами. Видимость без маски неважная, но, оглядев салон, Макс едва не вздохнул с облегчением: пусто. Люди если и были здесь, то сумели выбраться. Заглянув внутрь, растерялся. А что здесь, собственно, брать? Бардачок! Там могут оказаться полезные вещицы. Открыл, ухватил что-то непонятное, скользкое. Все, пора. Воздух не бесконечен. Трофеи оказались невпечатляющими: комок размокших бумаг и пачка сигарет в катастрофическом состоянии. – Ты один мусор вытащил! – разочарованно вздохнул Жора. – Пошарь еще: не может быть, чтобы в бардачке один хлам лежал. На второй попытке Макс был умнее – прихватил с собой ранее найденный пакет. Не разглядывая переложил в него все содержимое бардачка, но без особого толку: кроме автомобильного адаптера для какого-то электронного устройства, ничего полезного не нашли. Адаптер, конечно, сам по себе никому здесь не нужен, но вот провод от него может пригодиться. – Надо еще коврики вытащить. Они резиновые и легко снимаются, – предложил Макс. – Да на фига они нам нужны! – отмахнулся Жора. – Ты попробуй багажник открыть – там обычно самое полезное. Увы, несмотря на все усилия, багажник не поддался. Макс две попытки сделал – без толку. Идею о том, чтобы пробраться в него через салон, пришлось отбросить: конструкция машины этому не благоприятствовала. Забраться-то, наверное, можно, но вот времени уйдет много, да и застрять там легко. Оторвал дворники. Достал прикуриватель. Вытащил подголовники. Все это может пригодиться, но не то, совсем не то… Сокровищ в машине не было. Присев на риф, Макс начал перечислять: – Чехлы с сидений не смогу снять под водой. Обивку не сдеру. Отломать вообще ничего не отломаю. Да что вообще там можно взять?! – Колеса сними и магнитолу, – хохотнул Жора. Макс едва удержался, чтобы не ответить нехорошими словами. С этой нежданно свалившейся на них машиной он связывал большие надежды. Размечтался найти в ней кучу полезного, после чего его статус в поселке резко повысится. А теперь… Да в ней одного металла хватит на все: крючков рыболовных можно наделать, оружия нормального, посуды. Ведь у них даже сварить еду по-хорошему не могут: наливают воду в подобие кожаных тазиков и бросают раскаленные камни. От камней грязь идет, от кожи химия разная – ведь ее берут из одежды, а там она дубленая. Вот и приходится в основном есть печеное или на камнях обжаренное. А этот гад смеется. Пустоголовый осел… Столько сокровищ, а толку? Вот если бы как-нибудь поднять ее на поверхность…