Тяжеленная пуля, вместо того, чтобы разворотить грудь, ударила в край второго рюкзака, болтавшегося поверх основного. И ударила с такой силой, что Грешника слегка повело. Очень уж неустойчивое положение получилось у корпуса в этот миг, достаточно лёгкого толчка, чтобы сбить с ног. Всё же удержался, но фатально потерял темп. Грянул второй выстрел, и на этот раз противникам повезло больше. Этот мушкет был заряжен не пулей, а картечью. Впрочем, картечины здешние по размерам немногим уступали современным пистолетным пулям средних калибров (а то и превосходили), так что если попадёт, мало не покажется. Как минимум парочка врезала по телу, разрядив один из пяти щитов. А Грешник, определившись с направлением обстрела, уже уверенно рванул дальше, прикрываясь от врагов обрывистым склоном. Здесь сухое русло протягивалось по подобию рва с трёхметровыми стенками. Грунт – что-то вроде красноватой глины вперемешку с едва окатанными камнями, хватает рытвин и прочих неровностей, куда можно вжаться всем телом, перезарядить отражение и прикинуть, наконец, во что вляпался на этот раз. Так и сделав, Грешник выставил в сторону гуань, и начал им крутить, используя широкое лезвие в качестве зеркала. Отполировано оно добротно, картинку искажает не так уж сильно, благодаря этому самое главное удалось выяснить спустя пару секунд. Чуть дальше русло в очередной раз стискивают наседающие с обеих сторон пески. Слева возвышается приличный бархан, на его вершине копошатся стрелки: двое мужчин, смутно знакомых. Нет, Грешник их знать не знает. Это ложное впечатление, потому что недавно встречал подобные одеяния и оружие у той шайки, с которой пришлось разобраться на корабле. Парочка прикинута аналогично, лица характерно суховатые, кожа смуглая, не похоже, что этому виной лишь загар. Откуда они взялись посреди пустыни и столь далеко от моря – вопрос, ответ на который можно поискать позже. Сейчас следует разобраться с угрозой. Вон как шустро работают, свои мушкеты перезаряжают с завидной быстротой. Стрелять из своего Грешник не стал. Далековато, не уверен, что с такой дистанции достанет. Очень уж непривычное оружие, и прицел примитивный. Мягко говоря. Мушкет стянул с плеча и положил на камни, затем пристроил рядом спарку рюкзаков. С такой ношей не очень-то побегаешь. Пусть полежат, авось не украдут. Интуиция подсказывала, что проблемы лишь начинаются. Следовательно, с парой мушкетёров придётся разобраться быстро. Можно даже попробовать атаковать их в лоб, нагло, без затей. Пяти отражений более чем достаточно, чтобы принять на себя два метких залпа. Как ни быстро противники перезаряжаются, он доберётся до них быстрее, чем они выстрелят ещё по разу. И там у них шансов против гуаня немного. Хорошая идея, но вряд ли умная. Поэтому гуань Грешник поставил рядом с мушкетом. Пусть подождёт другого боя. Зря, что ли, в лук так упорно вкладывался? Вот им и надо работать, а не в живую мишень играться, атакуя стрелков с контактным оружием. Наблюдение за врагами показало, что тела у них прикрыты лишь рубахами-безрукавками, да штанами. Ни намёка на доспехи. Следовательно, в бронебойных стрелах нет нужды, и на тетиву легла обычная, с широченным наконечником. Прижимаясь к глинистому склону, Грешник продвинулся шагов на десять ближе к неприятельской позиции, после чего резко высунулся, одновременно натягивая лук. Противники сидели наготове, целясь в то место, где он показывался последний раз. Но к их чести отреагировали молниеносно, в тот же миг направив мушкеты столь точно, что вместо стволов показались черные кружки широченных дульных срезов. На такой дистанции упреждение брать не нужно, следовательно, всё, что в них заряжено сейчас полетит в цель. Но Грешник тоже не увалень медлительный, и потому первой в цель отправился не вражеский свинец, а его стрела. И тут же из стволов вырвались облака порохового дыма, подсвеченного вспышками пламени. Грешник не промахнулся, но и ему прилетело точно в голову, присесть не успел. Отражение спасло от раны, но снова не полностью погасило импульс пули. Он как раз дёрнулся, торопясь укрыться, а это тоже неудобный момент – неустойчивый. В общем, на этот раз на ногах не удержался. Завалился. Но завалился управляемо, успев укрыться под склоном. И довольно осклабился, слушая, как истошно вопит подстреленный. Непонятно, куда ему досталось, но дело явно не ограничилось царапиной. Заливается так, будто вот-вот помрёт. Можно сказать – минус один. Ну или минимум наполовину выведен из строя. В следующий миг настроение резко испортилось: до ушей донеслись многочисленные крики. И орали не от боли, а в ярости, с предвкушением. Предвкушали, как накажут того, кто подранил их товарища. Интуиция не обманула, Грешник в то ещё гадючье кубло угодил. Наверное, настиг-таки экспедицию, и при этом ему не обрадовались. Здесь около десятка моряков, если не больше. Приближаются откуда-то сверху, из-за бархана с позицией стрелков. И если у новоприбывших тоже есть мушкеты, ему тут несладко придётся. Да уж, пяти щитов при таких раскладах может не хватить. И вообще, оставаться здесь, в теснине рва – верный путь к поражению. Позиция никудышная, свобода манёвра ограничена, действовать можно строго на одной линии. Если враги догадаются обложить с двух сторон, прикрываться за склонами не получится. Зажмут и расстреляют. На одну его стрелу будет прилетать несколько пуль и картечин. Размен невыгодный, так не победить. Значит, надо вырываться на простор. Увы, но выскочить в этом месте проблемно: склоны невысокие, зато обрывистые, а сухая глина – проблематичная опора. Грешник, мысленно чертыхаясь, припустил назад со всех ног. Очень не хочется вот так бросать гуань и рюкзаки с ценным содержимым, однако деваться некуда – придётся. Бросаться за ними – время терять, таскаться с таким грузом – жирный минус к манёвренности. Голоса всё ближе, выскакивать из русла в последний момент, да ещё и с солидной ношей – слишком рискованно. Опасения подтвердились уже спустя несколько секунд. Позади грохнул выстрел, пуля толкнула в спину. Грешник даже оглядываться не стал, и без того понятно, что кто-то из преследователей успел выйти к краю рва, или даже понизу добрался до изгиба русла. Какие шустрые. Так щитов не напасёшься. Припустив ещё быстрее, Грешник мысленно отсчитал время, по его мнению достаточное для ускоренной перезарядки у опытного мушкетёра, после чего начал выписывать непредсказуемые зигзаги. Это сработало, очередной выстрел прошёл впустую. Пуля пролетела гораздо левее и ударила в землю шагах в двадцати впереди. На редкость косой выстрел получился. Одними лишь зигзагами такой промах не объяснить. Голова на приливе адреналина работала всё лучше и лучше, сонное оцепенение осталось в прошлом. И Грешник, наконец, вспомнил свои многочисленные опыты со здешним огнестрельным оружием. Из самых лучших мушкетов уже за семьдесят шагов далеко не каждый раз получалось попадать в бочонок. А он ведь не такой уж маленький, да и неподвижный. Всего лишь пятьдесят метров дистанции существенно снижают шансы поражения цели. А если цель живая и двигается быстро по непредсказуемой траектории, снижение усугубляется на порядок. Прикинув эти несложные цифры, Грешник почти в одну секунду разработал план действий. План несложный и рискованный. Ну да к риску ему не привыкать. * * * book-read-ads Лук – древнее оружие. Никто даже хотя бы приблизительно не может сказать, когда именно его изобрели. Увы, первые образцы вряд ли изготавливали из особо прочных материалов, и время отнеслось к ним немилосердно. Археологам попадались небольшие наконечники со следами клея возрастом в десятки тысяч лет. Возможно, некогда они крепились к древкам стрел. Но говорить об этом точно нельзя – это спорные предположения. Достоверным находкам, с которыми мало кто спорит, приблизительно десять тысяч лет. Это куда меньше, но тоже серьёзный срок. За такое время человечество досконально изучило все плюсы и минусы «палки с тетивой», наигралось с конструкциями, техникой стрельбы и тактикой использования. Лучшие мастера, опираясь на багаж знаний предков, добивались выдающихся результатов, надёжно поражая мишени не самых приличных габаритов почти за сотню метров. Отдельные умельцы и большего добивались, а если брать те периоды истории, когда лук массово применялся в военном деле, из него доставалось неприятелям на дистанциях в несколько раз значительнее. Разумеется, там работало уже не снайперское применение, а массированное накрытие площадей, на которых выстраивались вражеские войска. Но всё равно впечатляет. Грешник в самолично спроектированном зале на стартовой площадке попадал один-два раза из десяти в мишень размером с футбольный мяч. И это на дистанции в триста тридцать метров. На сотне метров он в неё попадал без промаха, не сильно напрягаясь и почти не тратя время на прицеливание. Можно сказать – играючи. Раньше он в самые лучшие периоды не демонстрировал и четверти от таких успехов. И это не в старые времена, когда усиленно тренировался обращению с уважаемым древним оружием, речь идёт о современных делах. Что происходило в те дни, когда он, попав сюда, получил свой первый лук и навык к нему? Тридцать-сорок шагов уверенного поражения мартышек, на пределе возможностей. Чуть удаляясь от этих цифр, приходилось сталкиваться с лавинообразным нарастанием количества промахов и незначительных ранений, после которых дичь спокойно убегала. Вывод несомненный – цифры, раздаваемые кукловодами, работали. Непонятно как, но работали, наглядно усиливая природные задатки, или навыки, выработанные тренировками. Грешнику повезло, с луком он работал ещё до того, как попал в светящийся куб. И пусть тогда речь не шла о жизни и смерти, кое-какого мастерства поднабрался. А мастерство подразумевает контроль личных способностей. Поэтому быстро начал замечать, что чем выше показатель ловкости, тем увереннее летят стрелы. Затем, после открытия меткости, результативность начала нарастать чудовищными темпами. Особенно когда начал интенсивно улучшать предметы этим суб-параметром. Плюс навык добавлял искусности: скорость работы, возможность выстрела из неудобного положения и прочее-прочее. Плюс само оружие усилено артефактными свойствами, значительно раздвигающими рамки его применения. Вряд ли на Земле когда-либо существовал лучник, способный сейчас посоревноваться с Грешником даже не на равных, а не отставая от него позорно-разгромно. По неподвижно стоящему человеку он вряд ли промажет за две сотни метров. Если же тот будет двигаться равномерно-прямолинейно, дистанция тотального поражения сократится ненамного. Но это он в теории так рассуждал, на практике проверить не довелось. До этого дня. Мушкетёра, так ловко попавшего в спину, Грешник снял метров со ста тридцати, подловив его в тот момент, когда он выбегал из-за резко исчезающего склона, торопясь выпустить вслед ещё одну пулю. Метил противнику в середину груди и попал именно туда. Дальше прикончил ещё парочку. Те мчались поверху, не пытаясь выписывать зигзаги. Полагали, что лук на такой дистанции им ничем не навредит. Лёгкие цели – почти стоячие, всего-то несколько секунд на них потратил. Итого: минус три противника, и при этом никто ни разу не выстрелил в ответ. Дело в том, что здешние мушкеты не просто косые, уже на сотне метров они почти бесполезные. Уверенно накрыть на такой дистанции возможно только неподвижную мишень солидных размеров, причём не всегда с первой попытки. Даже картечь не очень-то эффективна. Да, она сохраняет убойную силу и на куда большем расстоянии, но в заряде её не так уж много, а рассеивание выходит огромным. В общем, враги это прекрасно понимали и потому не переводили заряды впустую. Плюс до них быстро дошло, что носиться поодиночке и парами – чревато. Перестреляют издали, причём безнаказанно. Торопливо сгруппировались у подножия того самого бархана, откуда Грешника обстреляли впервые, после чего к нему направилась группа из семи головорезов в простых одеяниях из кожи и ткани. Возглавлял семёрку офицер похожий на ту парочку, с которой довелось столкнуться на корме корабля. Но этот подготовился к бою куда лучше: кираса защищает туловище, шлем с пышным плюмажем прикрывает голову. В одной руке длинная шпага, в другой пистолет. И таращится так злобно, что даже за три сотни метров Грешник ощутил враждебное давление. Но убегать даже не подумал. Зачем? Он почти не сомневался, что это именно та экспедиция, по следам которой он движется. И, похоже, мирно с ними насчёт «поделиться картой» договориться не получится. К тому же вряд ли они путешествуют по пустыне налегке. Кукловоды, конечно, склонны к чудачествам, но здравый смысл для них не совсем пустой звук. По пути попадались брошенные бочонки. Очевидно, в них когда-то была вода, и вряд ли она вся закончилась. У этих моряков где-то поблизости должны храниться припасы, которые Грешнику не помешают. Придётся их убить. Это вопрос не жестокости, и даже не заработка. Во-первых – это враги, которых оставлять в живых – опрометчиво. Выследят его, и прикончат, пока спит. Плюс у них есть то, что нужно Грешнику. И речь не столько о карте, сколько о воде, без которой здесь делать нечего. Вода – это жизнь, а он ошибся с расчётами её расходования. Если двигаться без оглядки, пройти через весь ярус не сможет. Где-то по пути придётся пополнить припасы. Возможно – не раз. Раз надо, так надо. Справится. Пустыня здесь удобная, прямо-таки располагает к массовым убийствам при помощи дальнобойного лука. Почти ровная, лишь единичный высоченный бархан нависает с севера, все прочие можно не учитывать. Именно на его вершине сидела та парочка, с которой всё завертелось. Ну и ров по руслу может выступать в качестве укрытия. На всей прочей площади песок слабо всхолмлён, хорошему стрелку полное раздолье. Да, вот теперь можно уверенно заявить, что баснословное количество символов развития вложено в лук не зря. Не будь у Грешника этого оружия и умения столь хорошо с ним обращаться, непонятно, что делать в такой ситуации. Пять отражений – не самый эффективный аргумент против нескольких противников с тяжёлыми мушкетами и примитивными пистолетами. Моряки могли уверенно накрывать с дистанции, где обрез не играет, а подбираться к ним с гуанем наперевес по голой местности… Это не выглядит эффективной тактикой. Подпустив врагов приблизительно на полторы сотни метров метров, Грешник выпустил первую стрелу. Даже с такой дистанции прекрасно расслышал изумлённые вопли. Противники приближались беспечно, пребывая в уверенности, что уж на таком-то расстоянии им ничто не угрожает. Ярчайшее солнце выжигало сетчатку немногим хуже ядерного взрыва, разглядеть в мареве приближение смерти не получилось. Сюрприз. Грешник успел завалить ещё одного наповал, поразив в лицо, прежде чем до остальных дошло, что неспешный шаг в такой ситуации не очень-то полезен для здоровья. Одновременно ускорились, перешли на бег. Но только не учли, что здесь сильно не погоняешь. Вездесущий вредный песок так и норовит засосать, хватает за ступни, отпускает неохотно. Лук – далеко не пулемёт, но работает не сказать, что медленно. И как ни пытаются увернуться, помогает слабо. Спасибо беспощадному солнцу, кто бы мог подумать, что его ослепляющее сияние способно не только на психику давить, а еще и мешать наблюдать за стрелами. Те, конечно, летят побыстрее за счёт параметров и прочего, но до пули им всё ещё далековато. Так что засветка вражеским глазам не помешает. Седьмого моряка Грешник подстрелил метров за семьдесят. Тот уже вскидывал мушкет, в панике намереваясь выстрелить с плеча, не используя стальную подпорку. Не успел. Но это ещё не всё, офицер, потерявший подчинённых, продолжает бежать, сражаясь с сыпучим песком. Его пришлось оставить на потом, смущала кираса. Бить по корпусу, как поступил с остальными – это рисковать без толку повредить стрелу. Или с незначительным результатом, что немногим лучше. Держа лук наизготовку, Грешник крикнул: – Стойте, или буду стрелять! Непонятно, что там со второй половиной карты, так почему бы не попробовать обзавестись пленником? Заодно и выяснить, способны ли эти имитации людей общаться. Глядишь, получится узнать что-нибудь интересное. Но офицер не останавливался. Может не понимает язык участников? Ведь если вспомнить крики врагов, ничего знакомого в них не слышалось. У Грешника после изучения одной из флешек вроде как выучилось наречие нгвим-бао-бо, но ему об этом известно лишь из сообщения в телефоне. Понятия не имеет, как на нём полагается общаться.