Млиш загадочно улыбнулся, пожал плечами: – Очень просто. Я был… не знаю, как сказать на вашем языке. Что-то вроде советника у высокого вельможи. Попал в немилость, не стал дожидаться наказания, хотел сбежать на юг, но не удалось. Был ранен, волей случая прибился к ватаге беглых рабов, вместе с ними ушел в леса. Прожил здесь почти три года, пока не попался ваксам. Добрыня задал вопрос, вертевшийся на языке у всех: – А что будет, если мы переберемся в одну из ваших стран? Млишь на миг задумался, но затем пожал плечами: – Вы ничем не отличаетесь от обычных людей, так что с вами поступят как обычно. Придется принести присягу тому господину, на землях которого вы захотите осесть. Хорошие воины или мастера могут добиться успеха – станут солдатами, кузнецами, ткачами. Остальных посадят на землю, сделают крестьянами. – Учитывая то, что люди охотно сбегают от хозяев в леса, перспектива незавидная, – подытожил Добрыня. – Не все так плохо. Без хозяина ты вообще не человек. Вольного кшарга может убить или ограбить всякий, никто ему не станет препятствовать. Вассала вправе обидеть только хозяин. Если кто-то из вас решит перебраться в более цивилизованные места, их с радостью примут везде. Людей не хватает, многие владетели доменов совершают разбойничьи нападения на чужие земли, захватывая тамошних жителей. И кстати, если вы думаете, что там будет безопасно – сильно заблуждаетесь. Подати велики, большая часть жителей живет впроголодь, если не считать части горожан, но они вас не примут, это не так просто. Кроме того, постоянные стычки меж соседями, войны, разбойники. Я могу долго перечислять все те язвы нашего мира, что делают жизнь непростой. Вы здесь чужаки, и вам придется еще хуже. – Ладно, Млиш, мы с тобой еще поговорим, пока иди, отдыхай. Люди не стали обсуждать известия, полученные от старика. Слишком они были диковинные, требовали времени на обдумывание. Сейчас нужно другое: решать, что делать после нападения людоедов-ваксов. Никто не стал предлагать переселение на другое место, понять, где им будет безопаснее – невозможно. Однако ясно было, что лагерь необходимо срочно укреплять. Прибрежный лес был плохого качества, деревья лиственные, с кривыми стволами; ровные сосны росли только вблизи устья Нары. Решили организовать в тех местах постоянный лагерь лесорубов, сплавляя плоты к острову. Из этих бревен необходимо как можно быстрее соорудить укрепления: даже невысокие стены станут хорошей защитой против ваксов. Про строительство домов и хороших хижин придется временно позабыть, летом можно пожить и в шалашах. Второй по важности задачей являлось увеличение населения. Решили забросить нескольких эмиссаров на левый берег, пусть пройдутся по маленьким поселениям, наверняка найдутся желающие переселиться на остров. Олега заклинали получить как можно больше металла, без него не изготовить оружия и доспехов, у них даже гвоздей нет, а для стройки потребуется немало всего: петли, скобы, полосы. Ничего этого не было: кузня стояла второй день, мастера извели все свои скудные запасы. Выйдя на улицу, Олег подозвал первого попавшегося мальчишку, попросил его найти Млиша и Удура. Собрание решило приставить их к геологу, так как он единственный, кто понимает язык великана, и в разговорах с ними будет постепенно собирать информацию об этом мире. Пройдя в сторону кухонной площадки, Олег убедился, что там уже успели прибрать и женщины возятся у печей. Потрогав свой живот, он поморщился, понял, что вряд ли рискнет есть до вечера; ощущения от удара стрелы были очень неприятными, будь лук помощнее, ему бы наверняка что-нибудь серьезно отбило. Олег хотел спросить у кухарок, где находится Аня, но тут же ее увидел: девушка направлялась в сторону дозорной вышки, очевидно, подошло время ее дежурства. Наблюдателей сейчас ставили по двое даже днем, ее напарником сегодня был Антон. Он шел с ней бок о бок, и что-то оживленно рассказывал, размахивая руками, Аня при этом весело улыбалась. Олег почувствовал неприятный укол: только недавно она едва его не убила, а теперь ведет себя на редкость беззаботно, наверняка уже позабыв обо всем. Досадно сплюнув, он пошел в сторону корабельного залива. Туда должны собраться все металлурги, Млиш и Удур, после чего все переправятся на остров к плавильной печи. Но в этот момент его догнала маленькая девочка: – Дядя Олег, постойте! – Чего тебе, принцесса, – усмехнулся парень. Ребенок радостно заулыбался, протянул маленький туесок, заполненный малиной: – Аня сказала, что не дождалась вас после собрания, ей надо идти на дежурство. Просила передать это, сказала, что полезно от боли в животе. – Вот как? – усмехнулся Олег. Взяв горсть ягод, он закинул их в рот и кивнул девочке: – Действительно вкусно, но только я их есть не стану. Оставь себе. – А если Аня меня спросит, куда я их дела? – не унималась девочка. – Скажешь ей, что дядя Олег ест только человеческое мясо, – прогудел парень и сделал страшное лицо. Малышка, смеясь, убежала, а он продолжил путь. Если все будет нормально, то уже через несколько часов он увидит полученный металл. Глава 11 Два плечистых парня облаченные в кожаные передники по очереди опускали свои молоты, плюща кусок железной крицы. На соседнем рабочем месте трудился Удур, он отлично справлялся в одиночку, если не считать того, что рукоятка его молота быстро приходила в негодность. Олег заказал кузнецам крепкое, цельнометаллическое изделие, но те сильно затягивали его изготовление. Приглядевшись, он удовлетворенно кивнул: после очередной переплавки металл стал намного однороднее и не так сильно загрязнен шлаком. Совершенство приходит с опытом – это была уже третья порция железа, полученная из гематитовой руды. Первую плавку Олег вспоминал с ужасом: металл был не просто ужасен, он просто цементировал куски шлака и недогоревшего угля, а чтобы извлечь эту массу, пришлось работать более суток, проклиная все на свете. Кузнецам отправили лишь небольшой, более-менее чистый кусок, все остальное принялись пережигать, получив на первой стадии более чистое железо, и лишь на второй – сталь удовлетворительного качества. Но на ошибках учатся – вторая плавка прошла быстрее и проще, а эта – так вообще загляденье. Руда закончилась, Добрыня больше не давал людей на ее транспортировку, но пока работы хватало. Металлурги смогли отлить шесть довольно приличных чугунных наковален. Четыре отправили в лагерь, последнюю пару оставили на островке, соорудив цех первичной переработки металла. Особого ума тут не требовалось: железо пережигали, делали из него бруски, расковывали их на полосы. Затем монотонно сваривали их между собой, резали, складывали, вновь варили. Этот процесс повторяли по нескольку раз, пока не добивались приемлемой однородности металла. С флюсом особо не мудрили, в основном им служил высокоуглеродистый чугун, для чего его толкли в литой ступе. Для подобной работы высокой квалификации не требовалось, главное здесь физическая сила и точный удар, хотя даже неловко смятую полосу несложно перековать. Получаемая сталь вполне годилась для изготовления различного инструмента. Перекованные полосы разного состава проваривали между собой дополнительно: это сырье шло на изготовление оружия и прочного инструмента вроде напильников и штампов. Готовые изделия производились на острове, там работало шесть кузнецов и подмастерьев. Со времени нападения прошло уже более десяти дней, но Олег туда наведывался нечасто, да и задерживался ненадолго. Пару раз он делал одиночные вылазки на правый берег, хотел найти минералы марганца, или еще что-нибудь полезное. Но тщетно, больше удача не улыбнулась. Людоеды не появлялись, лишь один раз лесорубы, работающие возле Нары, заметили их лодки. Мужики ждать нападения не стали, атаковали их сами, едва те пристали к удобному бережку. Ваксов оказалось не более десятка, их попросту смели. Млиш уверял, что людоеды непредсказуемы, иной раз про них не слышно несколько лет, но иногда какая-то сила гонит их банды далеко на восток, где они врываются на границы человеческих территорий. Впрочем, там их быстро разворачивают назад, один единственный рыцарь в полном вооружении может разогнать целую толпу этих тварей. Так что даже здесь, на реке с ними можно не сталкиваться достаточно большое время, хотя нельзя не признать, жить здесь приходится как на пороховой бочке. Удур отбросил раскованную полосу в металлическую корзину, вышел из под навеса, спустился к берегу, сполоснул руки, вытер лоб. Посмотрев в сторону большого острова, мрачно произнес: – Плохо. Лодки нет. Хочется есть. Олег, благодаря Млишу понимал язык клотов довольно неплохо, а общение с великаном еще больше углубило эти познания, хотя и было затруднено. Удур был весьма немногословен, иногда вообще игнорировал вопросы, до сих пор оставалось неясным – почему он остался с людьми. Островитяне только радовались: работник он был отличный, а, кроме того, здорово помог при ночном нападении. book-read-ads – Осталось ждать мало, – утешил его Олег и, зная, что концепция измерения времени для клота тайна за семью печатями, пояснил. – Ты успеешь еще проковать три куска железа. – И будет еда? – уточнил Удур. – Да. – Не успею, – убежденно заявил великан и указал лапой в сторону большого острова. Завидев, что там показалась лодка, Олег покачал головой: – Рановато. – В лодке Добрыня. Вдруг это не еда? – заволновался Удур. Позавидовав остроте его зрения, Олег покачал головой: – Может, что-то случилось? – Если напали ваксы, хорошо! – с ноткой радости прогудел великан и охотно пояснил. – Буду их убивать. – Здорово они тебя достали, – усмехнулся Олег. Удур несколько мгновений молчал, затем спокойно произнес: – Ваксы и клоты враги. Они убили семью. Нас беспокоили, мы шли в другое место. Ночью хорошо спать, ваксы это знают, они любят воевать ночью. Убили всех, а я упал, камень попал в голову, заставил заснуть. Олег обрадовано кивнул: несколькими фразами Удур выдал массу информации, становилось ясно, почему он прибился к людям – попросту остался без родни. Непонятно, почему клот не ищет других своих соплеменников – разобраться в нечеловеческой психологии очень сложно. Однако из таких крупиц постепенно складывалась более цельная картина этого мира, хотя, стоит признать, почти все сведения шли от Млиша. Лодка пристала к берегу, Олег понял, что ничего страшного не произошло: в ней действительно привезли обед, более того, сегодня эта работа досталась Ане. Кивнув девушке, он пожал руку Добрыне: – Поешь с нами? – Куда же я денусь! Подхватив котел и керамические судки, они направились к большому столу, располагавшемуся под навесом. Со всех сторон подходили металлурги и гончары, людей здесь было около полутора десятков. За едой Добрыня Олега не беспокоил, только отвечал на расспросы рабочих, а вот Аня, усевшаяся под боком, молчать не стала: – Живот не болит? – Сплю на спине, ем чайной ложечкой маковые росинки, проклинаю тебя по девять раз на день, – преувеличенно серьезно ответил Олег. Фыркнув, Аня заявила: – Я уже забыла, что ты вообще существуешь. Сидишь здесь, безвылазно. Пожав плечами, Олег заявил: – На острове я бываю, это ты лихо прячешься, тебя там без собаки не найти. – Я тебя один раз видела, но подойти не могла: дежурила на вышке. – Да, да, что-то помнится. Удивительно, как же ты меня заметила? Мне казалось, что у вас с Антоном очень веселый разговор: смех на километр было слышно, хотел даже сходить, замечание вам сделать. – Что, и посмеяться нельзя? – вскинулась Аня. – Часовой на посту должен заниматься делом. Жаль, нет устава караульной службы, тебе бы такое чтение не помешало. – Солдафон! – Спасибо! А что это опять в супе плавает? Похоже на листья дурмана. – Зелень. Что-то вроде петрушки. – Когда-нибудь мы все сдохнем от ваших кулинарных экспериментов. – Не успеете! Вас тут раньше ваксы сожрут, живете даже без изгороди. – Ошибаешься, – усмехнулся Олег и вкратце рассказал девушке о местном способе обороны. В лесу выбрали удобное место, лишние деревья убрали, на остальных поставили три широкие площадки. Перекрыли их сверху и с боков, жилье получилось относительно неплохим. На ночь затаскивали лестницы наверх, до земли было около четырех метров, ни один людоед не запрыгнет. Срубить опорные деревья им не дадут: у защитников есть луки и хороший запас больших камней. Выслушав его объяснения, Аня воскликнула: – Здорово! Как в скворечнике! Покажешь? Покосившись на Добрыню, Олег заявил: – Извини, придется без меня. Дела.