После незамысловатой, зато сытной кормежки Карата неудержимо потянуло в сон. Ничего удивительного в этом нет, ведь прошлой ночью глаза сомкнуть не получилось, а затем пришлось пережить насыщенный событиями день. Одно лишь путешествие по мертвым кластерам способно вымотать за час так, как за четыре часа разгрузки вручную чугунных ванн не вымотаешься. Но, развалившись на одном из матрасов, он почему-то не позволял себе отключиться. А все потому, что ощущения гадкие, на таких не расслабишься. Дурное предчувствие одолевало. И в голове крутилась мысль странная. Что-то важное он где-то упустил. До такой степени важное, что от этого зависит сама жизнь. Что же это? Может, надо было вытянуть из Бабника всю правду про содержимое ящика? Нет, это, конечно, интересно, но, скорее всего, не настолько критично. Карат явно упустил что-то другое… Но что? Шуст, лежа чуть дальше по мостику, уже начал посапывать, Диана тоже притихла. Лишь Бабник так и сидел на своем ящике, раскладывая пасьянс за пасьянсом. Не нашел партнеров для игры, вот и приходится в одиночестве выкручиваться. Ан нет, он уже другое занятие себе нашел. Налил в жестянку и правда недурственного на вкус «коронного» живчика, поставил перед Грандом и с интересом следил за реакцией кота. А тот, вместо того чтобы попробовать, брезгливо воротил нос. Но коротышка не сдавался. Плеснул в другую жестянку самого обычного живчика из фляги, которую носил на поясе. Гранд с интересом принюхался, поразмыслил немного и начал лакать с таким видом, будто делает великое одолжение. – Тот случай, когда котяра поумнее хозяина, – насмешливо-одобрительно пробормотал Бабник. И тут сонный мозг Карата наконец осенило. Он понял, что именно его напрягало. Дернулся, вскакивая и одновременно потянувшись к разгрузке за куском заточенной арматуры. Но увы, все это удалось проделать лишь в мыслях. А в реальности Карат только слегка затрясся, будто в ознобе. Ни ноги, ни руки не слушались. Он их ощущал прекрасно, ничего дурного не замечал за конечностями, однако они категорически не желали шевелиться. Бабник, отведя взгляд от кота, уставился на Карата с донельзя довольным видом и, подмигнув, насмешливо спросил: – Что, дружище? Не спится? Не беспокойся, сейчас уснешь. Сейчас ты так уснешь, как никогда в жизни не спал. Карат было попытался ответить что-то крайне нехорошее, да только где там, ведь челюсть тоже объявила забастовку. Так же, как язык. Перед глазами расплылась картинка: довольно ухмыляющаяся рожа Бабника размазалась в такую же уродливую кляксу, как его гнилая душонка. И Карат понял: хоть в чем-то бородатый уродец не соврал. Хочет он того или нет, но сейчас придется выспаться так, как никогда в жизни спать не доводилось. Глава 20 Никто не знает, что ощущает человек в тот миг, когда, полностью потеряв свою личность, становится кровожадной тварью. В первый миг Карату показалось, что именно такое с ним и произошло. Что он умер и воскрес не знающим пощады чудовищем и что прямо сейчас теряет последние признаки человечности. В голове нет ничего, кроме всепоглощающей злобы, перед глазами могильный мрак, в теле ноют все до единой косточки и мышцы, но при этом кажется, будто силы прибавилось в разы. Руки и ноги слушались, но радоваться по этому поводу преждевременно. Подергавшись, Карат убедился, что он профессионально скован чем-то вроде кандалов, судя по звону – металлических. Ноги свободны, но поясницу будто в колодки заковали. Ни согнуться, ни разогнуться, ни подробности разглядеть не получалось, потому как вокруг царил могильный мрак. Но понятно, что никакая это не могила. В могиле должно попахивать землей, а не металлом и машинным маслом. К тому же спина ощущала вибрацию поверхности, на которую опиралась. Очень вероятно, что где-то рядом работают мощные двигатели. На грузовик совершенно не похоже, ощущения совсем не такие. Если не грузовик, тогда что? Вспомнив последние события, Карат предположил, что находится в трюмном помещении корабля. И это действующее судно, а не давно брошенная ржавая посудина. Во мраке послышался звон, после чего невнятно выругались знакомым голосом. – Шуст, это ты? – О! Карат, ты тоже здесь? – Здесь – это где? – Да откуда я знаю! Заснул, а проснулся уже тут. Бабник с Чаком, сволочи, напоили какой-то отравой. Намертво вырубило. – Чак тут ни разу не при делах, – прогудели в темноте. book-read-ads – Толстый, так ты тоже здесь?! – удивился Шуст. – Тогда кто нас всех траванул?! – Так Бабник и отравил, ты же сам сказал. – Бабник? Но ты же с ним вроде бы кореша. – Так и вы с ним вместе одно дело делали, и что с того? Я вас ничем не травил. Я как выпил того живчика, так сразу и поплыл. – Да, это Бабника работа, – подтвердил Карат. – Его живчик с отравой. Я по ходу последний отключился. Он мне успел пару ласковых сказать на эту тему. – Вот сучара! – возмутился Шуст. – Не, ну я знал, что он мутный. Все знали. Но чтобы вот так… Где мы, вообще? – Речной эсминец проекта «А-четыре», выпускается только под Улей, на Земле такие даром никому не нужны, – ответил Чак. – Внешники? – уточнил Карат. – Они самые. Одна группировка их поставляет. Себя обеспечивает и другим продает. Популярная техника. – А ты откуда знаешь, что это именно речной эсминец? Да еще и цифру проекта назвал? – с подозрением уточнил Шуст. – Я в таком трюме однажды неплохо посидел. Тут система вроде шведской стенки. Можно много людей рассадить. Обручи, кандалы, все продумано. И вибрация знакомая, как бы сериями идет. Это у них такой режим хода. Не всегда так трясется, но часто. Может, на мелководье или еще где-то такое возникает, точно не знаю, но ощущения незабываемые. – Бабник, тварь, сдал! – прошипел Шуст. – Как так?! Карата сейчас меньше всего интересовали детали случившегося предательства, поэтому спросил о другом: – Чак, а как ты жив остался? Ну, как выбрался из такого трюма? – Новичком был, а новички внешникам не в тему. Сдали мурам, на ферму, на ускоренную разборку. Оттуда не так-то просто ноги унести, но подвернулся вариант, все получилось. – А зачем Бабнику было нас сдавать? Какая ему выгода с нескольких иммунных? – Сам ведь слышал, как он плакался, что Сабина житья ему не даст. Мол, в дальние края перебираться надо. Не знаю, что у него за дела с внешними, но он явно не первый раз такое проворачивает. Все отработано, живчик с дурью уже там нас ждал, наготове. Ох и хреново мне, голова вот-вот треснет… – Аналогично. Чак, но если бы он всех, кто переправляется, сдавал, об этом бы люди узнали быстро. Да и ты знать должен. – Зачем всех? Можно сдавать одну из трех партий или четырех. А остальные группы, с дозволения внешников, проводить без проблем. Вот так и получил репутацию хорошего проводника. – С чего это внешним разрешать ему народ туда-сюда водить? – спросил Шуст. – Я не знаю. Разные варианты могут быть. Допустим, сдавал только группы со старыми иммунными. Для внешних это – самый кайф. А народу говорить можно, что провел группу до берега. А там уже мало ли куда они могли пропасть, ведь в Улье нарваться на проблемы – запросто. Во мы попали… по полной попали… Ему так и так из этих краев уходить, вот и сдал. – Все равно не пойму, как он это в одно рыло проворачивал, – заявил Шуст. – Ты должен был что-то знать или хотя бы подозревать. – Я у них в команде новый. Может, Шахтер со Снежком что-то знали. До них еще Седьмой был, может, тоже что-то знал. А мне никто ничего не рассказывал. Много народу на такое дело и не надо, нас он в одиночку сдал и вряд ли жилы при этом надорвал. – А где Диана? – спросил Карат. – И Гранда нет. – Если они здесь, то спят, – неубедительно предположил Шуст. – Кот эту гадость не пил, я видел. – Тогда не знаю, что и думать. Кот внешникам и даром не нужен, может, он там и остался, на том ржавом корыте? Если так, Гранд не пропадет, там на одних птицах прокормиться можно. – Чак, ты даже проект этого корабля знаешь? – уточнил Карат. – Откуда? – Ну да, трепались ребята на ферме. Этих лоханок тут несколько ходят. Говорю же – популярная модель. – Как эти лоханки устроены? Вспомни, пожалуйста, все, что сможешь. – Да я все знать не могу. – Ты не на экзамене, говори то, что знаешь. Это может всем пригодиться, в том числе и тебе. – Да я понимаю. Ну, во-первых, это никакой не эсминец. И даже не фрегат. Лоханка, специально для Улья сделанная. Длиной метров под семьдесят пять. Может, чуть больше, но точно не сто. Трюм разделен на несколько отсеков. Скорее всего, мы в носовом или рядом с ним, потому что кормовые герметичные. Там располагаются обитаемые отсеки с повышенным бронированием. Даже если корабль стоит на якоре, постоянно работает дизель вспомогательной силовой установки, крутит генератор и насос, создавая в изолированных отсеках избыточное давление. Если пробоина возникнет, воздух пойдет наружу, а не внутрь, и те, кто без респираторов там сидит, не заразятся. Сами кораблики низкие, на верхней палубе, по центру, идет длинная надстройка. В ней рубка, она негерметичная, над ней антенны, четыре пулеметные спарки и одна куцая пушечка, она назад смотрит. Пулеметы там зверские, с блоками вращающихся стволов, и калибр хороший. Выстрелов по пятьдесят в секунду дают, если не больше. Для серьезных случаев на каждом по четыре контейнера с управляемыми ракетами. Могут лупить по наземным целям, могут по воздуху, управляются дистанционно. На носу башня с еще одной спаркой, но не пулеметов, а приличных пушек – сорок семь миллиметров. Стреляет бодро, выстрелов десять-двенадцать в секунду выдает. Вроде управляется вручную, но, возможно, и дистанционно, точно не знаю. Поворачивается она очень бодро, бьет метко, из такой элиту отстреливать – милое дело. На корме два блока для неуправляемых ракет. В каждом тридцать пять труб. Одним залпом лес деревьев скосят, и пеньков не останется. Есть еще какие-то трубы непонятные вдоль бортов. Кто-то говорит, что в них управляемые ракеты, кто-то считает, что из них дымовые завесы ставят, а кто-то всякую хрень рассказывает. В общем, таких труб по шесть с каждого борта, на вид они серьезными не кажутся. – Хорошо описал. Разбираешься в кораблях? – Не очень. От разбирающихся ребят нахватался. – А сколько здесь народа? – Команда на этой шаланде за сто человек. Может, даже сто пятьдесят наберется. Плюс для десанта места найдутся. Часть экипажа не вояки ни разу, это техники и биологи, занимаются обеспечением биологической защиты, исследованием и прочими далекими от войны делами. Но, если что, они тоже могут взяться за оружие. Еще один парень на ферме рассказывал, что… Где-то рядом отрывисто лязгнул металл, мрак пронзил широкий луч искусственного света, вырвавшегося из раскрывшейся двери. В тот же миг щелкнуло, после чего засияло так, что пришлось зажмуриться. Оказывается, ламп в помещении предостаточно, просто их до сего момента не включали.