— Этот народ, — Холод указал на снующих перед ними туземцев, — уважает силу. Очень уважает. Мы сталкивались с ними два раза, и оба раза ничем хорошим для них не оборачивались. — Тогда уже три, если считать то, что случилось осенью, — напомнил Рогов. — Тот раз сомнительный, ведь тогда главную музыку играли здешние ваксы. Но пусть будет по-твоему, пусть три, все равно результат один — их бьют, а нам от этого ничего. При штурме у нас всего-то шесть раненых, из них пять несерьезно, один подставился под выстрел арбалета от своих, второй так увлекся избиением младенцев, что загремел со стены. За все время противостояния это единственные наши потери. А сколько потеряли они? Пираты не тянут такого противника, уровень совсем не тот. Их тактика — напасть двумя кораблями на один, сдавить с боков, наброситься с разных сторон. Если видят, что силы близки к равным, скорее всего не нападут, им нужна верная победа. Они ведь не ради славы пиратствуют, это их образ жизни. Крестьяне пашут землю, в их краю хороших земель почти нет, зато перед носом море, где часто проплывает хлеб насущный. Вот и пашут соленую воду своими лоханками. — Не надо объяснять мне очевидные вещи, давай ближе к теме. — В их синем море появился интересный хлеб, которого съесть не получается, зато сам он охотно питается любителями чужого имущества. — Тебе бы книги писать, оглушительный успех гарантирован. Ну или разгромная критика за бесконечную резину. — В юности я был личностью романтической, стихами баловался, вот и проскакивают иногда фразы от старой музы. — Заметно. — У них сейчас свара продолжается — местные царьки дерутся за право править голыми скалами, где не каждая коза прокормиться сможет. — Я в курсе. — Один из этих царьков был крепко бит и не придумал ничего лучше, чем обратиться за иностранной помощью. Восточные соседи как бы ему помогли, но сам понимаешь, что при такой политике говорить об однозначном результате нельзя. Вроде как на его стороне действовали, но себя при этом не забывая. В том числе прибрали к рукам кое-какие земли. В общем, теперь у них там анклав получился — остров с удобной бухтой и защищающей ее крепостью. Эдакая военно-морская база, где им спокойно не сидится. Ловить у тех скал нечего, зато если рассматривать базу как средство наведения порядка в важных для тебя водах — получается замечательно. — То есть пираты призвали на помощь тех, кто собрался в дальнейшем очистить их воды от пиратов? — Совершенно верно. — Оригинально получается. — Ничего оригинального, я тебе прямо сейчас могу не один десяток аналогий из земной истории привести. И у нас, и здесь слишком много придурков, готовых вдребезги разнести свое благополучие, лишь бы соседу от этого стало хуже. — Но зачем восточникам это надо? Как я понял, нечего там ловить: городок на берегу озера обезлюдел, мало кто выбирает водную дорогу к Гриндиру, этот путь захирел, никому не нужен. — Да, захирел, слишком много факторов сошлось против него. Но восточники собираются все исправить. Опираясь на свою базу, они послали сюда эскадру с приказом, так сказать, разгромить все нелегитимные силы. То есть те шайки, которые не подчинены их игрушечному царьку. Как ты прекрасно понимаешь, царек тот — дубовое бревно с волосатыми ушами, он вообще ничего не решает, только и умеет, что подписи ставить. — Марионетка. — Именно так. Здешние пираты обосновались в озере поблизости от входа в пролив. Там удобное место, оттуда можно легко контролировать единственный выход — самый проблемный участок водного пути к нашим берегам. Если хочешь стать главной силой на озере, держись за него, и оно будет твоим. Восточники это понимают, но они допустили ошибку. Вместо того чтобы с ходу прижать местных к ногтю, затеяли переговоры. А оставшиеся пираты не такие тупые, как те торопыги, которые полезли на нас в последний раз. Они мастерски затянули навязанные переговоры до темноты, после чего, используя полные знания о бухте и протоках, ускользнули на север. И прямо сейчас ты можешь полюбоваться их победоносным флотом во всей красе. — Неужели эти гопники хотят, чтобы мы прикрыли их от восточников? — Они много чего хотят, только хотелка как следует не отросла. Главное, что они сейчас на что угодно готовы. Для них это уже вопрос выживания — дальше ведь драпать по сути некуда. Берег, который тянется западнее пролива, вроде как вообще без бухт, там лишь скалы бесплодные и берега, никому не интересные. Туда уходило немало кораблей, а возвращались далеко не все. Дурная слава о тех местах идет, не хотят они туда отправляться. Там им вообще нечего делать, а здесь, возможно, найдутся какие-нибудь перспективы. — За счет нас найдутся, ну да… — Может, и так. Нас держат за умных и сильных, а как я уже говорил — силу тут принято уважать. — Не только тут. — Это тоже верно. Мы им нужны, но и они нам нужны. Сколько у нас людей? Немногим больше тысячи, и это уже с учетом присоединившихся туземцев. — Туземцев у нас всего ничего. — Пока что да, но это можно быстро исправить. Жизнь показала, что местные легко ассимилируются. Их женщины беременеют от наших мужчин, скоро появятся первые дети. То есть мы не просто похожи на них — мы с ними один биологический вид. — Есть мнение, что это потомки таких же бедолаг, как и мы, которых в давние времена занесло сюда похожим катаклизмом. — Не знаю, да и не сильно хочу знать, мне сейчас не до исторических исследований. Что есть, то есть, придется от этого отталкиваться. Нас слишком мало, и мы выживаем в непростых условиях. Вдруг эпидемия случится или еще что-нибудь выкосит часть народа? Даже тех, кто есть, недостаточно, чтобы сохранить наши знания и культуру. Мы, Рогов, потихоньку дичаем. Расплодиться естественным путем можно, но на это уйдет много времени, непозволительно много, до счастливого финала ни ты, ни я не доживем. Надо думать о других вариантах. Туземцы, конечно, не такие умники, как мы, но то же сельское хозяйство могут потянуть с минимальным вмешательством с нашей стороны. А это освободит кучу рук для более тонких дел. И умные головы тоже освободит, пусть сохраняют знания, передают их детворе, это работа на далекую перспективу. Иначе через несколько поколений мы рискуем превратиться в мелкий отупевший народец вроде таких же пиратов. Будем прозябать на отшибе недоразвитого мира и рассказывать мифы и легенды на тему «что было раньше», сами не понимая, о чем там речь. — Я тебя понял. — Прямо сейчас на море и реке под поселком стоят три с половиной десятка кораблей и лодок, на них пришли без малого восемьсот туземцев. В основном женщины и дети — семьи пиратов, но все равно по местным меркам — сила немалая. Им больше некуда бежать, они устали, они полностью готовы признать нашу власть, грешно не воспользоваться такой выгодной ситуацией. — Так просто не бывает, я не верю во внезапно вспыхнувшую бескорыстную любовь. Чего они хотят взамен? — Хотят, чтобы помимо всего прочего они получали такое же лечение от камней Гриндира, как и все наши. — Откуда эта шантрапа вообще узнала о камнях? — От тех субчиков из команды первого захваченного корабля, которых мы отпустили. — Мы им такого не рассказывали. — Рогов, ну что ты в самом деле… Они находились в плену далеко не пару минут. Наши полиглоты пытались практиковаться с ними в местном языке, наши туземцы могли сболтнуть что-нибудь в духе «да у нас тут даже шелудивых собак сидами лечат, а вы рвань морская, на вас плевок жалко потратить». Думаешь, они так быстро рванули захватывать поселок из-за одного вида побрякушек на роскошных женщинах? Ведь так торопились, что чуть раньше всех сроков не заявились. Сиды, Рогов — это то, ценнее чего этот мир предложить не может. — Сколько воинов у наших так называемых новых союзников? book-read-ads — До переговоров с советом вождей они нам никакие не союзники. Мы просто разрешили им пристать на нашем побережье, ловить рыбу в нашей воде и собирать хворост для костров, не углубляясь в руины. Я сейчас стою на линии, за которую чужаки не имеют права переступать, и, как видишь, они даже близко не подходят. — И все же? — С учетом того, что в боевые походы у них часто и четырнадцатилетних берут, и совсем седых — около трехсот пятидесяти человек. — Они те еще вояки, им не воевать, а в провинциальном цирке выступать. — Согласен, опасных среди них маловато, но учти, что тут тебе не кино, а реальный мир. Боевую подготовку получают единицы, остальные не сильно без нее страдают, потому как противники у них такие же неумехи. Люди пашут землю, ловят рыбу, пасут скот, и все это в поте лица, им попросту некогда учиться другому, смешная производительность труда не позволяет терять время. Хорошо, если один на сотню умеет хорошо читать, то же самое касается всех отраслей, не затрагивающих повседневных дел. — Вообще-то для пиратов драка — повседневное дело. — Верно, потому они чуть лучше других подкованы в этом, но лишь чуть. К тому же мы их со временем научим плохому. Достаточно вбить в них простые правила строевого боя, и они станут гораздо опаснее. — Сколько восточников пришло с вражеским флотом? — Данные противоречивые, их там не очень-то пересчитывали. — И почему я не удивлен? — Все вожаки дружно заявляют, что видели шесть кораблей. — Всего-то? На нас тоже шесть приходило, и потом ни один без спроса не ушел. — Рогов, не радуйся раньше времени. Эти корабли не пиратские лоханки, таких у наших потенциальных союзничков нет. Как я понял из описания, это если не галеоны нашего Средневековья, то что-то на них похожее — тоже неповоротливое, но грузоподъемное. — Пока ты не сказал, я понятия не имел, что галеоны были неповоротливыми. — Я и сам в этом не вполне уверен, просто кто-то из наших ляпнул, вот в голове и засело. Эти корабли в основном под парусами ходят. Весла на них используются, но только для маневров вблизи побережий. Трюмы там просторные, восточники привезли в них лошадей, коров, овец и коз, то есть собираются обустраиваться серьезно. По сути — к нам пожаловал передовой колониальный отряд с воинами, различными специалистами, рабочими и членами их семей. Исходя из вместимости кораблей, можно предположить, что заявилось порядка шести сотен человек, точнее тебе никто не скажет. При необходимости там каждый может встать в строй, но далеко не все из них достойные бойцы. Хорошо, если хотя бы половина к ним относится. Для них хорошо. — Но остальных тоже приходится брать в расчет, — заметил Рогов. — Да, приходится. Там разве что женщин можно сразу отбросить, но их вроде всего ничего. Хотя не факт, ведь у пиратов не было возможности осмотреть корабли, восточники во избежание лишнего ажиотажа могли не всех своих красоток показать. — Я так понимаю, что воины там опасные. — Почему ты так решил? — Потому что пиратов больше, но они рванули к нам без раздумий, хотя понятия не имели, как их тут встретят после прошлых делишек. — Да, там воины носят латы, плюс привезли в том числе и боевых лошадей для отряда тяжелой кавалерии. Всадников в нем десятка три, но наши как бы союзнички пугаются их до заикания. — Никогда не видел, чтобы всадники атаковали корабли. — Пираты не могут вечно жить на воде. Им необходимы береговые базы, и при этом не нужно, чтобы к этим базам наведывалась тяжелая конница. — Если эти восточники дерутся хотя бы на уровне хайтов, мы вряд ли обойдемся без потерь. — Ты принес восемь камней, с таким количеством сидов мы вытащим всех раненых. — Но не убитых. — Да, Рогов, убитых вытаскивать мы пока что не научились. Может, у тебя найдутся другие предложения? — Мне не по душе наши потенциальные союзники. Не лучше ли договориться с восточниками, чем с этим отребьем? У восточников есть связь с метрополией, через них мы можем попробовать организовать торговлю, нам она очень нужна. — Думаешь, ты первый, кто об этом подумал? — И что решили? — А ничего. Эту банду прислали с востока с очень даже конкретной целью — взять озеро под полный контроль. Его побережье на всем протяжении должно стать владением тамошнего короля, и точка. Тот считает, что сил, с которыми стоит считаться, здесь нет. Это всего лишь передовой отряд, и у них большие планы. Собираются закрепиться и затем нагнать сюда народу. Думают возродить древние рудники, о них они знают прекрасно. За счет одного зеленого мрамора колония себя полностью окупит, спрос на него растет год от года, а предложения практически сошли на нет. То, что пираты окончательно убили бизнес, при котором здешние адекватные ваксы заготавливали камень чуть ли не забесплатно, полностью прикрыло перевозки, это сильно взволновало некоторых значимых дельцов на востоке. По их доходам ударило, вот и зашевелились всерьез. — Откуда ты это знаешь? — Вожаки пиратов успели всласть пообщаться с адмиралом восточников. К тому же ушли не с пустыми руками, прихватили какого-то хлыща из приплывших. Нет, не пленник, то есть не совсем пленник. В чем-то провинился перед своими, в наказание его высадили на островке посреди плавней без еды, огня и теплой одежды. Должен был просидеть там несколько дней, а может и недель, хрен их поймешь. Пираты, когда по темноте уходили, проплыли мимо, он увидел их калоши, крик поднял. Ночка нежаркая выдалась, да и брюхо уже не первый час урчало, с кем угодно готов был убраться оттуда. В общем, не совсем пленник, к тому же любит поболтать. — Понятно. — Это хорошо, что тебе понятно. А мне вот совсем непонятно, что мы будем делать против шестерки больших кораблей, на которых, очень может быть, в команды набрали не последних разгильдяев. Тебя ждал — ты ведь у нас опытный, как-никак единственный, кто не просто брал корабль на абордаж, а командовал этим мероприятием. Что подскажешь? — Ничего. Я вообще-то спешил в поселок, чтобы отдохнуть пару дней, а не стратегические советы давать. Голова ничего не соображает. — В могиле отдохнем всласть, а сейчас нет у нас времени отлеживаться по углам. Думай, Рогов, думай. Мы все сейчас думать должны.