Командир не оружием махать должен, а непрерывно контролировать процесс боя, предугадывая действия противника. Бабахнул первый мушкет. Из ствола вырвался клуб дыма, увесистая пуля сбила несколько веток стланика. Промах. Последовали другие выстрелы, один трилл упал замертво, другой заверещал, покатившись по снегу — бедро пробило. Здоровенный ракс дернулся, колени его подогнулись, завалился мордой вперед. Куда ему попало, Рогов не знал, надо будет после боя проверить — уж очень хорошо прилетело. Мушкет — убойный аргумент, двух раксов с одного залпа завалили, и тощим тоже досталось. Большой минус, что на перезарядку уходит прорва времени, ружья слишком примитивны, пока что с этим ничего поделать не смогли. В бой вступили арбалетчики — дистанция позволяла работать почти наверняка. Тяжело стрелять по бегущим целям, но тут на стороне землян работал снежный покров. Наст не держал триллов: те то и дело проваливались, не успев как следует разогнаться. Мишени все же не такие, как в тире, но легкие. Арбалетчики сработали на пять баллов — после того как последний разрядил свое оружие, на ногах не осталось ни одного трилла. Парочка, правда, активно барахталась в снегу, но в бой не рвалась: с ногами у них беда. Лишь гориллы продолжают безнадежную атаку, но их теперь всего трое, и вроде бы ни один не остался без ранений. Раксов Рогов не боялся. Его людям они ни разу не смогли пустить кровь, хотя, случалось, были опасно близки к этому. Но это в старые недобрые времена, сейчас все иначе. Три уцелевших ракса подобрались уже слишком близко. Стрелки не успевали перезарядиться, некоторые убирали мушкеты и арбалеты, хватались за оружие ближнего боя. Рогов, страдая от зуда в указательном пальце, не выдержал, шагнул вперед, поднял руку, поймал в простейший прицел морду надвигающегося хайта, дождался, когда до того останется не больше десятка шагов, потянул за тугой спуск. Освобожденная пружина крутанула колесико обычной зажигалки, оно высекло пучок искр из цилиндрика кремня. Нехорошо, что в оружии землян применяются столь технологичные предметы, их ведь здесь не достать, но благодаря Холоду такого добра натащили достаточно, так что хватит очень надолго. Несложная и надежная конструкция, осечек практически не дает, лишь бы порох на полке всегда был сухим. Порох не отсырел. Вспыхнул ярко и дымно, заставив рефлекторно зажмуриться: глазу не нравится, когда перед ним откуда ни возьмись появляется пламя. Рука дернулась от отдачи, перед тем как дым перекрыл обзор, Рогов увидел, что с мордой ракса что-то случилось: выплеснулась кровь на левой скуле. Шагнул назад и в сторону, не сдержавшись, довольно оскалился — хайт, выронив тесак, пятился назад, двумя лапами зажимая лицо. И между пальцами обильно сочилось красным. Не убит, но воинственность растерял. Сунул разряженный пистолет в кобуру, помчался на левый фланг — там сразу два ракса добрались до вытянувшейся цепочки землян. В одного Палач в упор разрядил пистолет — весь заряд пришелся в лицо, картечины не успели разлететься, второго успешно встретили копьями. Ребята обученные, да и оружие как раз для такого дела предназначено, с острыми кромками наконечника — таким и колоть, и резать можно. Вот и подсекли ноги, а обездвиженный противник — не боец. Развернулся и погнался за пятившимся раксом, намереваясь его добить, но Киря успел перезарядить мушкет, выстрелил с двадцати шагов, тоже попав в лицо. Ладони, его зажимающие, не защитили, хайт рухнул на спину, в сторону отлетел оторванный увесистой пулей палец. Народ без дополнительных указаний бросился добивать раненых триллов. Это даже жестокостью не назвать — акт милосердия. Не выжить им в снегах, в плен брать тоже смысла нет. Как уверяли туземцы, допрашивать хайтов бесполезно — что с ними ни делай, таращатся в одну точку и все время пытаются разорвать путы. К тому же в любой момент могут без видимых причин склеить ласты. Сидит себе спокойно, а потом бах — и заваливается набок без признаков дыхания и сердцебиения. Прошелся к первому упавшему раксу, убедился, что пуля попала ему в основание шеи. Это место прикрывали дощечки, укрепленные стальными пластинами, но свинец с преградой справился, после чего разнес позвонок. Иначе не объяснить столь быстрой смерти, обычно раксы демонстрировали чудеса живучести. Киря, подойдя, тоже глянул на рану, убившую гориллу, озвучил такие же выводы: — Хорошо ему прилетело, позвоночник в труху размолотило. — Я тоже так думаю. — Рог, триллов как-то маловато было, что-то меня это напрягает, о плохом думаю. — Я тоже это заметил. Проследи, чтобы народ не разбредался. Собираем все железо и не забываем по сторонам смотреть. Как закончим, пойдем всей толпой дальше, надо распутать их следы. Даже горожанин легко распознает следы на снегу. Лишь бы ветер не поработал, и лишь бы не пересекались с другими. Здесь, наверху, снежный настил слежавшийся, напитанный влагой, никакой ветер не заметет оттисков, оставленных ступнями. Следы хайтов не перепутаешь со следами привычных лесных и горных обитателей, так что помех тоже нет. Потому распутали быстро. Да уж, хайты не ваксы, заметно хитрее умеют работать. Триллов и правда должно быть больше, но как минимум пятерых отправили в разных направлениях, перед тем как свернуть второй раз — уже к месту неудавшейся засады. Возможно, оставшиеся хайты рассчитывали на победу, возможно, сознательно пожертвовали собой, отвлекая внимание от пятерки, но факт есть факт — пока земляне сюда добрались, пока повоевали, пока разобрались в случившемся, прошло немало времени. Уйди триллы вместе — все нормально, отряд мог попросту продолжить преследование. Но они разошлись веером в направлении от северо-востока до юго-востока. Если всей толпой погнаться за одним, остальные успеют оторваться еще больше. Так что остается? Разделиться на пять групп? Но сила каждой слишком мизерная, чтобы без опаски бродить по территории, где, возможно, полным-полно хайтов. Да и где гарантия, что все справятся с задачами? Пусть люди подобрались проверенные, но столько хороших командиров для них не набрать, сплошь хорошие исполнители, а не руководители. Да и кто их знает, тощих. Вон какие хитрые, даже следы поначалу пытались маскировать. Тяжело этим заниматься на слежавшемся снегу, но ведь не поленились. А что, если кто-то из триллов шагает не куда зря, а в место, где землянам устроят засаду покруче? Плохо. Очень плохо. Преследование закончилось легкой победой, но одновременно привело к поражению. Если из сбежавшей пятерки выживет хотя бы один тощий — хайты добились своего. Они узнают, где именно скрываются те люди, которые не однажды пускали им кровь в прошлом году. Да, похоже, именно ради этого они устроили этот рейд. Или, скорее, много рейдов. Должно быть, те почти занесенные следы, которые земляне не раз замечали зимой, принадлежали таким же разведывательным отрядам. В ту пору, по рыхлому снегу, они исчезали быстро, хайты, должно быть, ничего не заметили. Но искали дальше и дальше, возможно, допрашивали плененных в разных племенах ваксов, собирали информацию по крошке. И нашли искомое. Нет, надеяться на то, что зимний лес прикончит всех пятерых, Рогов не станет. Но и предпринимать ничего не будет — возможности у него не те. Остается признать, что врага остановить не получилось, и разворачиваться. В поселке как можно быстрее должны получить тревожные новости. Глава 16 book-read-ads Кому что, а Кузьмичу, оставленному в радикально сократившемся совете, ближе всего сельское хозяйство. Вот и сейчас сокрушенно покачал головой: — Нельзя нам уходить. Никак нельзя. Подождать надо. Снег еще лежит даже на открытых местах, а у нас под ним озимые. — И сколько твоих озимых дожидаться? — спросил Сфен, в силу профессиональной заинтересованности мечтающий оказаться на юге как можно раньше. Сельские дела его вообще не волновали. — Не могу сказать, с ними все сложно и непонятно, мы ведь тут первый раз зерно сеяли, поди пойми, как оно обернется. — Ну хоть приблизительные сроки озвучь, — попросил Рогов. — Снег еще лежит, вот как сойдет, как прогреется земля — так где-то два с половиной, ну или три месяца. Точно не скажу, хоть режьте. — Да поняли мы, поняли. Но с учетом того, что снег еще лежит, этот срок увеличивается. Допустим, пускай будет для ровного счета три месяца. А теперь подумаем о хайтах. Они себя не жалели, носы отмораживали, выискивая нас по лесам. То есть мы, конечно, не уверены, что именно нас, но многое говорит именно в пользу этого предположения. Кузьмич, твои сроки соизмеримы с протяженностью зимнего периода, столько времени нам не подарят. — Не умничай, говори уже, к чему клонишь. — К тому, что до жатвы озимых спокойно досидеть не получится. Они придут, не могут не прийти, и долго ждать не придется. — Ты не можешь быть уверенным. — Ну хорошо, почти уверен. Да ты и сам прекрасно все понимаешь. — Нам хлеб нужен. Очень нужен. Как ни крути, а в этих озимых все наше будущее. — Мы с тобой согласны, однако не перегибай — не все будущее, далеко не все. И сам подумай: что будет, если сюда заявится их войско? Туземцев мы уже по сто раз расспрашивали, они в один голос говорят, что даже самые крутые их правители с хайтами связываться не любят. А ведь это люди, которые могут собрать тысячи опытных бойцов с хорошим даже по нашим меркам оружием. При всем уважении к мушкетам, пока что они не лекарство от всех болезней, а только приятный бонус. Нам еще много мозолей натереть придется, пока не получим нормального огнестрельного оружия. До этого при столь скромном количестве бойцов мы будем на порядок слабее Хайтаны. Сейчас им достаточно привести четыре сотни своих уродов — и это уже с большой вероятностью приведет к быстрой гибели поселка. То есть обрежет нам всякое будущее. По мне — вариант куда хуже, чем если просто бросить озимые. — Мы не все зерно посеяли, — заметил Огай. — Ровно половину семенного материала, — подтвердил Кузьмич. — Боялись всем рисковать. Если собрать озимые, даже при самом чахлом урожае получим столько семян, что если не в этом году, так в следующем можно будет попробовать хлеб. — Мы с гор принесли семена, — сказал Рогов. — Все, что были у Холода, прихватили. Там прилично набралось. — Зерновых там мало и в основном — магазинная перловка. Она прорастает далеко не вся, и вообще плохо, потому как шлифованная. Не представляю, какой от нее урожай, и вообще это не рожь и не пшеница, а всего лишь ячмень. — Ячмень? — оживился скучающий Киря, которого все же удалось затащить в обновленный совет. — Ну так это праздник для души, пускай прорастает. Хмель тут произрастает вольготно, и солод, получается, будет, так что без пива не останемся, а то я очень переживал. Холод впервые за все время подал голос: — Не паясничай. Пшеницу мы тоже принесли, и рожь. Да, не так много, как хотелось, но прилично. Плюс кукуруза из того магазина, где снасти брали, плюс из кормов для пернатых много чего надергали. Да, хлеб в этом году вряд ли попробуем, но выкрутимся. Эту зиму нормально пережили, а на юге еще проще будет, если Рогов нас за нос не водит с тем, что там сплошная благодать. — Озимые жалко, — совсем пригорюнился Кузьмич, понимая, что, скорее всего, наблюдать за их созреванием ему не придется. Не говоря уже о сжатых колосках. — А кому не жалко? — заявил Киря. — Я бы сейчас палец отдал за черную горбушку, чесноком натертую. Только сидеть здесь и ждать не резон, я никогда не видел, чтобы хайты так быстро и упорно бегали. Даже наших молодых загоняли, не говоря уже о таком насквозь больном старичье, как я. Их послали нас найти, а потом молниеносно доложить о находке. Мчались назад, не оглядываясь и ни на что не отвлекаясь. Отчего такая спешка, подумай, Кузьмич? Я вот если думать начинаю, мне потом ночами плохое снится. Кому как, а я бы хоть сейчас свалил. К тому же думай о будущем, раз тебе это так нравится. — В каком смысле? — Да в прямом. Озимые накроются, но на новом месте хватает хорошей земли. А ее надо расчистить, вскопать и засеять, причем быстро. Так что нам бегом бежать надо. — Снегу еще по колено, и реки вот-вот вскроются, — заметил Рогов. — Я тоже об этом подумал. Пока те триллы доберутся до своих, пока доложат, пока дойдет по инстанциям, реки и правда вскроются. Не сказать, что они на их пути большие, но весь этот снег тает все быстрее и быстрее, воды там столько получится, что глазам не поверите. Им придется ждать погоды на берегу, да и нам тоже. А как успокоится все, так и пойдут. Наверное. — Можно не ждать, — сказал Палач. — Я видел, как разливаются реки. Пороги внизу затопит, мы сможем идти и на лодках, и на плотах. До самого водопада получится так добраться, а это далеко. Придут, а нас тут уже нет. Пропали и не сказали куда. — И пойдут вниз по реке: не надо всех за дураков принимать, а то жизнь обидно накажет, — сказал Киря. — Не пойдут, — спокойно заявил Холод. — Мы набьем ложную дорогу на запад. Прямо сейчас можно послать человек пятьдесят, пусть на пару дней пути натопчут как следует, наломают ветвей, оставят места ложных стоянок. И надо как-то так это провернуть, чтобы следы не казались тупиком: хайты должны быть уверены, что мы ушли именно в этом направлении. — Легко, — сказал Рогов. — Я на запад летом ходил, руду там искал. Если чуток к северу забирать, выйдешь к отрогам немаленького хребта. Там почти ничего не растет, почвы, считай, нет, сплошные скалы да осыпи. Если погоня пойдет по ложной тропе и уткнется в эти дела, пусть дальше ищет, где мы из этих дел выбрались, там вариантов масса, не на один месяц озадачатся. — Как видите, мы уже начерно составили достаточно реальный план, — заметил Холод. — Да только озимым нашим хана при вашем реальном плане, — не сдавался Кузьмич. — Жизнь дороже любого зерна. — От голода тоже помереть можно.