Глава 22 Земля пепла Шагать через заросли тессеркуллы не так уж страшно, как казалось раньше. Она даже не шевелится, выглядит мертвой. Основания стеблей или изогнуты и неглубоко зарываются в землю, частично скрывшись с глаз, или вообще не прячутся, стоят, втянув боевую часть в себя, оставив самые кончики. Они-то и выглядят теми самыми «мертвыми палками», которые сразу бросились в глаза с вершины гребня. Иногда приходилось проходить мимо хищных побегов на дистанции броска тяжелого копья. Причем далеко бросать не придется, почти без замаха. Но даже в таких случаях тессеркулла ни единым движением не реагировала на близость добычи. А сэр Транниллерс беспрестанно вещал на разные лады об одном и том же: — К тессеркулле вам придется привыкнуть, без нее жизнь рашмера не обходится. Дышите глубже, где эта колючка, там и пепел, а новичкам пепел идет на пользу. В разумных пределах, разумеется. И не надо так на нее таращиться, нет в ней ничего интересного. Если хотите заметить движение — забудьте. Она редко шевелится сама по себе, ее заводит только доступность потенциальной добычи. Подойдите на длину стебля и даже заметить момент атаки не успеете. Не знаю, как устроена эта штука, но доводилось слышать, что в корне у нее устроено что-то вроде пустых мешков, куда она умеет накачивать воздух. Сжимает его там с дикой силой, перед тем как напасть. И в нужный миг дает ему полную свободу, он толкает стебель, разгоняет до огромной скорости. Мягко выразился, не огромной — невероятной, легче от выпущенной из тугого лука стрелы увернуться, чем от стебля. Если удар смертельный — самый легкий конец. Ты даже не успеваешь ничего осознать. Это похоже на то, как в детстве я плевался в других мальчишек из тростниковой трубочки, используя для этого горошины. Только у тессеркуллы трубочка куда больше. А еще… Стоять! Тревога! К бою! Все в круг! Сказав это, сэр Транниллерс проворно развернулся, одновременно выхватывая меч. Остальные, в том числе и Трой, замешкались — слишком резкий контраст. Только что слушали спокойный рассказ об особенностях поведения хищного растения, и вдруг прозвучал приказ обороняться. Ну что взять со вчерашних преступников? Пусть их старались отбирать один к одному, но никакой подготовки они не получили. Мелочи, которые успел дать сэр Транниллерс, — не в счет. Среди сжавшихся в ожидании дичи стеблей что-то промелькнуло, следом совершенно беззвучно выскочили три гибкие юркие фигурки. Будто кузнечики с почти человеческими тонкими ручками и куда более массивными ногами, выглядевшими противоестественно из-за вывернутых назад коленей. Уроды редкостные, но не из-за конечностей, а из-за похожей на кочан капусты головы, лежащей прямо на плечах — шеи не видно вообще. Рты безобразно огромные, скалятся странно, будто вне себя от радости. Двое непрерывно размахивают сучковатыми палками, третий в обеих ладонях зажал камни и в прыжке замахнулся ими для ударов. Блеснуло лезвие выхваченного рыцарского меча, Трою на лицо ляпнуло что-то теплое и противное, мимо пролетела отсеченная ручка, все еще сжимающая камень. Отчаянно завопила Айриция, заваливаясь на спину, ударивший ее нападавший тут же поплатился: его почти насквозь пронзило копье Стрейкера. А Трой ничем не успел помочь. Так получилось, что он стоял позади всех, его место в круговом построении оказалось в стороне от схватки. Да что там той схватки? Два взмаха меча сэра Транниллерса прикончили двоих наповал, третьего, извивающегося на копье, добила алебарда Айлефа. — Держать строй! — рявкнул рыцарь. — Трой! Это тебя касается! Не покидай свое место! Миллиндра, быстрее помоги Айриции! Сядьте посредине, осмотри ее рану! Всем ждать команды, не расслабляться! Да уж, попробуй тут расслабиться… — Кто это такие?! — не удержался от вопроса Храннек. — Те, кто больше всего любит тессеркуллу, — трессинги. Жалкие твари, но нас слишком мало, серьезную схватку не потянем. Молитесь Святому Кругу, чтобы мы не угодили в пору брачного сезона. — Да плевать, — с необычным для него спокойствием произнес Бвонг. — С ними даже Храннек справится, они не страшнее облезлой кошки. — Не радуйся раньше времени. Это всего лишь неопытный молодняк, они нас просто прощупывали или по дурости набросились. Трессинги — стайные твари. Если подойдут матерые, нам несдобровать. — Насколько они матерые? — слегка занервничал Бвонг. — Как повезет. Но тебе даже самые скромные не понравятся. Они никому не нравятся, проверено не раз. Ну что там, Миллиндра? — Ей попали дубинкой по боку. Край нагрудника смягчил удар, но все равно тут рана от сучка и, скорее всего, ребро сломано. А может, и не одно. Ей очень больно. — Позор мне и вам! Всего лишь три зеленых трессинга, и у нас уже потери! Она сможет идти? — Смогу, — уверенно ответила Айриция. — Миллиндра, ты идешь с ней, остальные будут вас прикрывать. — Но я не ранена и могу стрелять. — В этих прытких тварей попасть непросто, издали их не засечь, они мастера играть в прятки среди зарослей тессеркуллы. Так что от лучника тут проку не так много. Прикрывай подругу: если ее еще раз ранят, она не сможет идти самостоятельно, придется ее тащить. Представляешь, каково нам придется? Так что смотри за ней внимательно. За мной все и держите строй. — Но почему мы идем назад? — удивился Храннек, озираясь с такой резвостью, что того и гляди голова открутится. — Мы возвращаемся. Я не поведу вас по пепельной пустоши, где обосновалась стая трессингов. Они не такие уж и опасные противники, но только не для нас. Мы слишком слабы, сражаться нам противопоказано, ведь достаточно пары раненых, чтобы сковать нас по рукам и ногам. Трессингам не нравится, когда их сородичей убивают, после такого могут наброситься толпой в любой миг, собираются эти сволочи быстро. Выберемся назад, на гребень, и уже там подумаем насчет изменения маршрута. Не знаю, как мы обойдем эту долину, уж очень не хочется забираться в те холмы, которые начинаются южнее. Не нравятся они мне, предчувствие нехорошее. И море у черной скалы слишком глубокое, даже в отлив там не пройти, да и слишком много опасных следов, рискованно показываться лишний раз. Так что придется хорошенько подумать. * * * Но трессинги подумали раньше. Местность уже вот-вот должна была пойти на подъем к гребню, как вдруг позади заколыхались стебли тессеркуллы, и сразу десяток гибких юрких фигурок выскочил из напрочь их игнорирующих зарослей. Некоторые были такими же, как первые три, другие гораздо массивнее. Может, те самые — матерые. И оружие отличалось чуть большим разнообразием. Помимо знакомых сучковатых палок странной формы у парочки что-то похожее на дубины с каменными набалдашниками. Еще имелись тонкие длинные копья с деревянными остриями и пучки дротиков с обсидиановыми наконечниками в форме ивового листа. С пустыми ручонками ни один в драку не полез. — В линию! — заорал сэр Транниллерс. — Разомкнуть круг! Ага, так его и послушались, ведь даже простейшие групповые маневры толком не изучены. Разве могло закрепиться выученное после единственного скоротечного занятия на шаткой палубе? Может, кто-то и запомнил все досконально, но в такой ситуации новички не могли не растеряться, а при этом из головы вылетает большая часть вызубренных знаний, остаются голые рефлексы. Рефлексы можно взращивать и закреплять, но на это им не оставили времени. book-read-ads И потому каждый пошел в бой как умел. Бвонг, изрыгая грязные ругательства, бросился на приближающихся противников походкой краба — боком, прижимая топор к земле, смешно притоптывая и зачем-то занеся щит, будто собираясь им ударить. Стрейкер, который заслуженно недолюбливал здоровяка, почему-то двигался за ним, прикрываясь за немаленьким телом, и при этом держал копье так, будто устроил засаду над водой и пытается подкараулить проплывающую рыбину. Трой пошел вслед за Драмирресом. Смуглый держал увесистую саблю, будто любимый нож, позабыл про все, что было в последние дни, старые навыки удалого северянина из нищего квартала куда лучше усвоены. А вот Трой ничего не помнил, но при этом двигался походкой фехтовальщика и пытался одновременно уследить за всеми ближайшими целями. Вот сбоку просвистела стрела, завершив свой полет в груди трессинга, замахивающегося палицей с каменным набалдашником. И тут же последовал звонкий щелчок арбалета — Айриция не так уж сильно пострадала, чтобы оставаться безучастной зрительницей. Трой не увидел, куда улетел ее болт, все внимание поневоле устремил на Бвонга. Тот схлестнулся с первым противником, одновременно уклоняясь от дротиков — метатели выбрали его главной целью, видимо, толстяк впечатлил их своими размерами. Схватка надолго не затянулась — краем щита отбив дубинку, одновременно врезал в голову, тут же последовал взмах топора снизу, и лезвие на совесть рассекло пах. — Вот тебе брачный сезон! — с неистовой радостью заорал здоровяк. Трой на дальнейшее смотреть не мог — своих забот полный рот. Драмиррес попытался пырнуть летящего на него трессинга, но тот гибко извернулся, пропустив лезвие мимо себя, и одновременно хитро ударил длинной дубиной, угодив товарищу в верхнюю часть бедра. Да уж, лучше бы смуглолицый остался при хорошо знакомом ноже. От прыткого северянина Трой ожидал куда большего. Шаг вперед, припасть на колено в длиннейшем выпаде. Есть — кончик меча дотянулся до брюха, пронзил плоть, вошел в тело на ладонь. Неизвестно, что за физиология у этих созданий, но обычно ранения в брюхо, не убивая наповал, мгновенно выводят из строя. Уж очень болезненные, всякую агрессию будто ветром сдувает. Слишком длинный выпад. Трой не успел вернуться в стойку, второй трессинг ударил его тонким копьем. Быстро сработал, но меч тоже на месте не стоял, отбил с силой. Не перерубил, не зря сэр Транниллерс ругал этот клинок, но зарубку оставил добротную. Драмиррес пусть и упал на колено после знакомства с дубиной, но из строя не выбыл, все же дотянулся до копейщика саблей, рассек самым кончиком бок, заставил отскочить. Странный бой — люди кричат на все лады, ругаются, стонут от боли, а эти наседают совершенно беззвучно. Немые, что ли? Сильный удар по нагруднику — один из плохо вооруженных трессингов швырнул камень. Спасибо доспеху, пусть и дрянной, из растрескавшейся кожи, но выручил. Стукнуло хорошо, заставив пошатнуться, без защиты пришлось бы худо. Взмахом меча отбил дубинку. Коварно отбил, не просто так, а чтобы лезвие прошлось по краешку, пересчитывая все сучки, после чего зацепило тонкие пальцы. Вот и все — брызнула кровь, эта ладонь теперь мало на что годится. И тут трессинги впервые за весь бой подали голос. Взвыли хором, прерывисто, будто собаки, пытающиеся копировать заунывные песни волков. При этих звуках из хищных зарослей выскочило еще несколько тварей, и они были куда серьезнее, чем те, которых Трой по неопытности отнес к матерым. Вот эти точно матерые. В их телах нет гибкости молодняка, зато руки не тонкие веточки, а массивные ручищи, перевитые сетью выпирающих сухожилий. И сжимают не разный хлам, а заточенные по краям каменные диски, вставленные в расщепленные рукояти. Эдакие секиры из дерева и какого-то зеленоватого минерала. Но главное — голова. Непропорционально огромная, с уродливым жабьим ртом, скалящимся так, что даже издали видно — зубы отменные, очень острые, иная акула позавидует. Молодежь лысая, а у этих по всей башке там и сям торчат неряшливые пучки коротких волос. Матерые налетели молча, а уцелевшие твари из первой волны при этом отошли чуть в сторону, не переставая подвывать. Уступили честь добить потрепанного противника старшим собратьям. Стрела Миллиндры угодила в раскрытую пасть. Похоже, прикончила наповал, матерый трессинг рухнул без единого звука, умер мгновенно. Но удачное начало схватки тут же смазалось — следующий уклонился от выпада Стрейкера, с удивительной скоростью взмахнул немаленькой каменной секирой, достав краем диска до головы. И вора крутануло от сильного удара, он неловко завалился, обильно разбрызгивая кровь вокруг разрубленного лица. Трой отскочил от секиры выбравшего его трессинга, попытался было его закружить, чтобы поймать на переходе из стойки в стойку. Откуда взялась такая тактика — непонятно. Сама собой из памяти выплыла, пусть она и стертая, а в бою пытается помочь, подкидывая разные приемы и уловки. К сожалению, трессинг не имел представления о законах фехтования. Он просто проигнорировал противника, пытавшегося поставить его в неудобное положение. Зачем что-то мудрить, если перед носом второй, тем более что на того наседает соплеменник. Таким образом, Драмирресу пришлось уклоняться сразу от двух трессингов, нечего и думать парировать ударами хлипкой сабли взмахи столь массивного оружия. Трой попытался было кинуться ему на помощь, но на него насел третий, да так сноровисто, что пришлось резво отпрыгнуть к Миллиндре, только было собравшейся выпустить очередную стрелу. — Олух, не мешай! — заорала она в ухо. Все правильно, лучнику нужен хотя бы минимальный простор для работы, так что оскорбление получил заслуженно. Неизвестно, чем бы все закончилось, но в схватку вмешался сэр Транниллерс. Трой не видел, чем тот занимался на своей стороне, справа от Бвонга, но, судя по крови, которая покрывала его клинок от кончика до рукояти, без дела не сидел. Рыцарь с ходу одним элегантным взмахом рассек шею трессингу, наседавшему на Троя, и обрушился на парочку, гонявшую Драмирреса. Удар, еще удар. Один трессинг присел на землю, прижимая вываливающиеся из разверзнутого брюха кишки, другой теперь почти точная копия сэра Транниллерса — такой же однорукий. Мелочь, которая до этого вышла из схватки, разом смолкла, бросилась на выручку старшим. И главной целью избрали черную фигуру с разящим мечом — рыцарь церкви заставил их себя уважать. Стало гораздо тише, но страшнее. Одного Трой успел достать, но тот, несмотря на серьезную рану в плече, добрался до рыцаря, в прыжке ухватившись обеими руками за лезвие его несущего смерть меча. Сэр Транниллерс попытался было сбросить обузу, но только что искалеченный матерый ухватил его за край кирасы оставшейся рукой, с натугой потащил на себя, завалился при этом, но и человека заставил упасть. Покатились оба, а Трой ничего не мог поделать, ему пришлось отбиваться одновременно от двоих противников, те тоже стремились добраться до сэра Транниллерса. А затем случилось ужасное. Стоило рыцарю церкви оказаться за несколько шагов от места схватки, как земля перед ним взметнулась, будто кто-то рывком натянул прикопанную там веревку. И в тот же миг сэр Транниллерс закричал: неистово, с мукой, с обреченностью. Из его голени чуть ниже колена торчала кровавая палица трессингов, невесть каким образом пробившая ногу насквозь, причем тонкой рукоятью, а не утолщенным концом. Только тут Трой понял, из чего их делали. Острый кончик побега тессеркуллы — вот что это. Только у трессингов они засохшие, выпрямленные, а этот живой, бешено извивающийся, обкрутивший голень, жадно впившийся в мясо кривыми колючками. Вот стебель натянулся в струну, рыцарь, так и не сумев вырвать обхваченный лапами тварей меч, выпустил рукоять, попытался вцепиться пятерней за голую землю. Безумная попытка обреченного, но утопающий хватается за соломинку. Нет, об обреченности говорить рано, ведь сэр Транниллерс не один. Вот еще один мелкий уродец получил стрелу, вот второй запищал от боли — сабля Драмирреса вошла в его живот. Все, дорога расчищена. Трой, подскочив, вонзил меч в грудь трессинга с изрезанными ладонями, ухватил рыцаря под локоть одной рукой, а второй начал наносить удар за ударом по стеблю. Но с нулевым результатом: тессеркулла будто из самой лучшей стали сделана, на миг даже показалось, что из стебля искры высекаются. — На помощь! — заорал Трой, чувствуя, что сил удержать тело не хватит, растение куда сильнее. — Помогите! Она его утащит! — Ногу! — закричал рыцарь неожиданно нормальным, почти спокойным голосом. — Ногу руби! Моим мечом! Моим! Трой! Ногу! Слова рыцаря проходили мимо сознания, оно отказалось такое воспринимать. Виданое ли дело калечить человека, который так много для тебя сделал и жил с тобой бок о бок последние дни, разделяя все тягости. Трой бил и бил, со все тем же нулевым результатом. Лишь кончики на паре колючек снес, не такие уж прочные они оказались. Те самые сучки на дубинках трессингов. Все, это конец, чудовище из растительного мира потянуло рыцаря к остальным стеблям. Как только они до него доберутся, все завершится. — Ногу!!! Да руби уже ногу!!! — миг спокойствия надолго не затянулся, сэр Транниллерс вновь закричал не своим голосом. До Троя наконец дошло, чего он добивается. И даже успел подумать, что меч и правда плох, ведь, чтобы отсечь конечность из такого неудобного положения, потребуется далеко не один взмах. Но тут справа надвинулась массивная тень — подоспел Бвонг. Вот здоровяк все понял сразу и правильно, без сомнений и раздумий, опустил топор точно на колено. Послышался тошнотворный хруст, сэр Транниллерс вскрикнул, на лицо Троя уже не первый раз за бой брызнуло теплым, колено рыцаря вывернуло в другую сторону, нога стала походить на конечность трессинга. Тессеркулла тут же вновь вытянула ее в струну под новый удар. Трой к этому моменту упирался в глинистую почву двумя ногами, вспахивая ее пятками будто плугом. И все равно этого не хватало: кошмарное растение тянуло к себе с непреодолимой силой.