Этот человек самым наглым образом навязывает свою волю, безо всякой магии, одной лишь силой слова. — Меня всегда поражало в церкви то, что они готовы беременных барышень облачать в ржавое железо, лишь бы те хоть каким-то боком подходили для Краймора. — Мы назвались, теперь назовись сам. — Мое имя вам может не понравиться, так что я, пожалуй, промолчу, так будет лучше для всех. Горожане и без того возбудились не на шутку, зачем их раздражать лишний раз. — Магистр Глессернер, — напряженно произнесла Миллиндра. — Трой, это магистр Глессернер. Трою названное имя ни о чем не говорило, но, судя по изменившемуся лицу Миллиндры, — пленник не из простых, личность известная. Вот только не ему. Черный человек широко улыбнулся: — Умная девочка, можешь далеко пойти, если не променяешь интеллект на извечную бабскую глупость. Береги его, ты и правда мила, но первой красавицей тебя не назовешь, так что делай ставку на то, что в тебе сильнее всего, а не надейся на мордашку, как вы это любите. — На меня ваш гипноз не действует, я настоящий рашмер. — У всех имеются свои слабости, и к каждой из них можно подобрать ключик. Впрочем, не беспокойтесь за свои юные мозги, сейчас мне нет смысла пробираться в ваши черепные коробки, это может обострить наши отношения. Мы ведь сейчас в некотором роде союзники. — Союзники?! — удивился Трой. — Да я лучше с ядовитыми змеями союз заключу. — И тем не менее, несмотря на весь твой скепсис, это так — мы действительно союзники. У меня тонкий слух, и я слышал то, что выкрикивало человеческое стадо за дверями. Они и на самом деле намереваются сжечь своего невольного гостя и настроены весьма серьезно. Но также обсуждалось и то, как на это нерадостное для меня событие отреагируют рашмеры. То есть рашмеры для них — авторитет, к вам прислушиваются. Таким образом, ты поможешь избавить меня от костра. Я, знаешь ли, люблю тепло, но не до такой же степени, так что охотно пойду на союз с людьми церкви. — В таком случае никакие мы не союзники. Вы просто хотите, чтобы я вас защитил от толпы горожан, а это не союз. — Верно, мальчик, все верно. Всякий союз подразумевает взаимность, односторонний союзный договор нежизнеспособен. Но у нас со взаимностью полнейший порядок. — Я так не думаю. — Это потому, что ты пока не знаком с моими возможностями. Я ведь могу многое тебе предложить. — Ага. Попробовать заговорить или обмануть — вот и все, что можете. Вы сейчас всего лишь пленник, скованный по рукам и ногам, которого вот-вот могут сжечь вместе с этим домом. — Оковы снять так же несложно, как надеть. — Ну так снимите, мне хочется на такое посмотреть. — Всему свое время, мальчик. Пролетая над этой долиной, я разглядел многое, скрытое от глаз тех, кто передвигается, не отрываясь от земли. Я видел рудники на юге, где твари заживо пожирали скрывавшихся там людей. Видел, как с севера, не разбирая дороги, карабкались на кручу орды обезумевших от пепла людей. Видел островок стабильности в царстве победившего хаоса — маленький городок на берегу озера. И теперь сижу в подвале одного из его домов и размышляю о своем ближайшем будущем. А оно, к сожалению, не радужное. Ты, Трой, все это понимаешь, но ты не знаешь то, что знаю я. Пепел выжег горы, и он же открыл калитку для запертых на юге тварей. Пользуясь высоким уровнем заражения, они перебрались через хребты. Зачем? Затем же, зачем и всегда — им нужна кровь. Где ее можно найти в долине? Да особо и не надо искать, почти вся она собрана в одном месте. Люди — первое, что привлекает пепельников. Они будто ненавидят свою старую сущность, яростно атакуют тех, на кого были похожи раньше. Благодаря тонкому слуху мне удалось узнать, что уже имело место одно нападение, но все завершилось благополучно. Но также слышал, что не все рабы пепла при этом погибли, несколько избежали смерти. В том числе среди них был матерый. Настолько матерый, что даже магический меч командира рашмеров с ним не совладал. А это плохо, Трой, очень плохо. И для меня, и для вас. В общем — для всех. Матерый пепельник за неделю не вырастает, нужны годы и годы, проведенные на зараженных равнинах, опасно близких к активным разломам. Свежий пепел и еда — вот и все, что им требуется. Этот монстр перебрался через горы, и для новообращенных он бесспорный лидер стаи. А может быть, просто ближайший помощник вожака, ведь не факт, что он явился один, вдруг есть и другие, причем куда опаснее. Он знает про город, он умеет чуять себе подобных, он их соберет и вернется. До этого момента здесь будет тихо, развитые твари не любят убиваться об толпу. Пепельники никуда не денутся, не надейся на это. Они вас слишком сильно ненавидят, чтобы оставить в покое. Так что можете наслаждаться последними часами или деньками жизни, а можете попытаться что-нибудь сделать. Но только что? У тебя есть здравые идеи? — Мы уже кое-что делаем, — ответила Миллиндра. — Мы справимся. — Девочка, ты ведь сейчас не имеешь в виду тот стук топоров и молотков да жужжание пил? Если так, то не такая уж ты умная. Какие бы стены вы ни возвели, они лишь на кратчайший миг отсрочат неизбежное. Вы здесь не проживете и неделю. Обидно, что я приму смерть вместе с вами. Или от огня сейчас, или от тварей, когда они сюда заявятся. Так что мы можем быть союзниками, а можем дружно умереть. Здесь ведь никого живого не останется. — И вы, конечно, знаете способ, как всем спастись? — иронично осведомился Трой. — Как разделаться с сотней-другой пепельников или даже больше? Для меня это не проблема, разумеется, знаю. Все, что мне потребуется, это большой подвал, куда не проникают прямые солнечные лучи. Так как я именно в таком и нахожусь, то все необходимое уже есть, остались лишь кое-какие мелочи и твердое решение одного юного рашмера. Дело лишь за твоей волей, Трой. Тот, ничего не ответив, развернулся, направился к дверям. Миллиндра молча пошла за ним. За порогом Трой обратился к Далсу: — Нам надо поговорить. Срочно. — Обернулся к Драмирресу: — Закрыть дверь и никого не пускать. Даже близко никто не должен крутиться. — Да как я такую толпу отодвину?! — А ты постарайся. Этот тип нам нужен живым, не дай его сжечь. — Но они собрались как раз для этого. — Как собрались, так и разойдутся. Очисти площадь, не позволяй никому даже смотреть на дверь подвала. * * * Расположились в той же приемной, где уже неоднократно беседовали тет-а-тет с сотником и пару раз с членами совета. Из троих присутствующих лишь Миллиндра здесь впервые, оглядывается с любопытством, а Трою тут уже каждое пятнышко на паркете известно. — Что там вам наговорил этот черный сморчок? — с ходу взял быка за рога Далс. — Помолчи минутку, — попросил Трой и обернулся к Миллиндре: — Кто такой магистр Глессернер? book-read-ads — Что ты сказал?! — подпрыгнул на стуле Далс. — Я же попросил, подожди минутку. Ну, Милли? — Ты разве не знаешь? — Нет. — Ну и командир у наших рашмеров! — никак не мог уняться Далс. — Даже я такое знаю, стыд какой-то, а не десятник, куда катится церковь?! Ты хоть в Святой Круг веруешь?! — Нет. — Да забери меня пепел, мы тут точно все умрем с такими делами! — Помолчи ты уже! Ну? Милли? — Про Черный День ты хотя бы слышал? — спросила девушка. — Конечно, при тебе сэр Транниллерс рассказывал. Это один из главных праздников. — Не совсем. Я о том, с чего все началось. — Да помню я. Век назад некроманты и прочие их темные союзники были разгромлены наголову. Великого Дома Смерти больше нет, а в те времена он был самым сильным объединением магов. С тех пор уцелевшие черные скрываются, на них охотятся по всему миру, часть из них вынашивает замыслы создания на Крайнем Юге своей империи, из-за этого большая часть Краймора находится под плотным контролем церковников. — Все верно, даже странно, что ты не помнишь Глессернера. — А должен? — О нем все знают. После Черного Дня были составлены списки уцелевших темных и тех, кого считали уцелевшими. На них объявили повсеместную охоту. Магистр Глессернер — один из тех, чье имя было в самом начале списков. — Быть такого не может, ведь целый век прошел, он должен умереть, а даже старым не выглядит. Ему и пятидесяти нет. — Трой, ты разве забыл про магическое омоложение? — И кто станет омолаживать беглого темного мага? Насколько я знаю, процедура непростая, почем зря ее не делают, такие места наверняка под контролем. — Тут ты не прав, — вмешался Далс. — Вокруг этих дел вертятся огромные деньги, там тот еще бизнес. И некоторые вещи, которые нужны для процедуры, дико трудно достать. Особенно честным путем. Из-за них постоянно разные махинации проворачиваются. А где есть махинации, там обязательно отыщутся хитрые лазейки. Даже если у темных нет своей системы омолаживания, они все равно могут не стареть. Было бы чем расплачиваться, а в средствах этот сброд никогда не нуждался. Богатенькие твари, этого у них не отнять. Миллиндра, ты точно уверена, что это он? — Не точно. Но по описанию он очень похож. — Да мало ли там похожих. — Этот говорит, почти не шевеля губами. А иногда вообще не шевелит. Это примета магистра Глессернера. Но хорошо бы посмотреть на его портрет, я ведь видела его еще в детстве, плохо помню подробности. — Да где же я тебе найду портрет темного магистра? Спросить разве что у преподобного, но он не всегда помнит, что в сортире положено штаны приспускать, совсем плох, где уж ему вспомнить нужную книгу. Да и вряд ли такая у него есть, читать он вроде никогда не любил. Если это и впрямь Глессернер, мы в глубокой заднице, уж прости, девочка, за грубость, но другие слова на язык не лезут. Он та еще бестия, не из мелких. Слышал, что в первые годы все уж почти поверили, что он подох в муках. Но не удержался, объявился, вернул старый должок. Только не денежный — нехорошо обошелся с тем, кто здорово ему насолил в Черный День. Там много нехорошего случилось, в том числе и предательского с обеих сторон, многие друг на дружку озлобились без меры. Что такому человеку понадобилось в нашей долине? — Может, он не сюда летел, — ответила Миллиндра. — Просто пролетал мимо. Рассказывал, что видел у нас разные места с высоты. Если вспомнить его слова и то, где мы его нашли, он или облетал долину по дуге, или искал безопасный проход на ту сторону гор, что на юге. Такая птица не может подниматься слишком высоко. — Темные нами никогда не интересовались, — хмуро заметил Далс. — Разве что старая история с первым рудником, но там была мелкая шайка, не тот уровень для такого непростого некроманта. Но когда-нибудь все случается впервые. Если этому кренделю стало здесь интересно, могут и другие налететь. А нам только этого сейчас и не хватает, мать их… — Он рассказывал о пепельниках, — продолжила Миллиндра. — Говорил, что они соберутся с силами и вернутся. — Это я и без всяких темных знаю. Специально послал парочку браконьеров пошарить по округе. Западнее, за дорогой, они нашли свежие следы. Много следов. Это пепельники, их шайки крутятся под городом, но почему-то не подходят. — Значит, темный прав, — заявил Трой. — С чего это вдруг? Все темные — лживые сукины дети, им нельзя верить, даже если они утверждают, что вода мокрая. Он мог слышать, что кричали наши олухи за дверью, так и узнал о пепельниках, а теперь пытается заморочить нам мозги. Они мастера устраивать из пустого вранья знатную паутину, в такой даже мастодонт может запутаться. Что он вообще сказал? Обещал что-нибудь вроде алмазных гор? — Сказал, что может избавить долину от пепельников, а остальные твари не так опасны, мы и сами с ними легко справимся. — Ну да, конечно. А еще он обещал каждому мужику по бочке красного вина и по три пухлые бабенки с покладистыми характерами. У темных такие гнилые языки, что на них даже трупные черви жить отказываются. Не верю ни единому его слову. — Я тоже, — кивнула Миллиндра. — Надо и впрямь сжечь этого гада, пока он опять что-нибудь не натворил. — Он наш пленник, на нем кандалы и колодка. Никуда не денется, — сказал Трой. — Темные — изворотливые твари. До беды недалеко. Твой рашмер тоже был связан, и сильно это помогло? — С ним другое дело, — нахмурился Трой. — Чтобы удержать темного мага, нужны другие маги. Они знают все их штучки и умеют настоять на своем. А у нас тут даже жалкого клирика не осталось, заходи кто хочешь, делай что хочешь. Не город, а бедлам какой-то, и кто только меня дернул согласиться сюда переехать, не иначе демоны нашептали. В одном твой темный прав — рядом бродят пепельники, и они знают, что в городе полным-полно вкусной еды. Если их наберется серьезная орава, жди беды. — Темный говорил, что много пепельников поднимается снизу, со стороны большой долины, — сказала Миллиндра.