Подданных Монаха очень интересовало: что, собственно, нужно в этих краях такому сильному отряду, да еще и при боевом корабле? Здесь с прошлого года можно смело несовершеннолетних дочерей вечерами в лес гулять отпускать. От двуногих никакой опасности им не грозит: враждебных каннибалов давно уж нет – остались лишь свои, родные, дружественные. Максимум что грозит – медведь сожрет. Но ведь это мелочи, против медведей не нужна армия. Олег туманно намекнул на картографическую задачу экспедиции и сказал о поисках полезных ископаемых. Северяне отнеслись к его ответам с законным недоверием – из приборов и инструментов они заметили лишь мушкеты и холодное оружие, это сильно их смущало. Но Олег твердо стоял на своем и приглядывал, чтобы подчиненные не сболтнули лишнего. Особенно про сиды Гриндира и находку киновари. Не стоит кормить уши северянам – завтра языки, принадлежащие этим ушам, все подробно передадут Монаху. Вроде бы и союзники – поле у землян общее, но огороды на этом поле у каждого свои. * * * Мотор на высоких оборотах горючее жрал бочками. Снижать расход не получалось, течение у Нары здесь слишком сильное. Если бы шли на веслах, вообще бы пропали. Дизель, некогда являвшийся железным сердцем грузовика, к деревянному «Варягу» приспособили не слишком удачно. Уже к полудню механик сообщил, что на валу гребного винта наблюдается подозрительная вибрация, а через его шахту хлещет вода. Да и без слов нелады уже заметны: достаточно положить ладонь на поручень у кормы. Очевидно, очередные проблемы с креплением. Это не первый раз – постоянно с этим борются. По-хорошему надо бы снизить сейчас обороты, во избежание риска перекоса вала, но Олег был готов рисковать – плестись с черепашьей скоростью, значит, гарантированно дать хайтам уйти. А так хоть какая-то надежда. Да и все равно «Варяг» теперь надолго встанет на ремонт – перестановка двигателя дело серьезное. Хоть даже пополам сейчас вал лопни, без разницы – просто корабль дольше простоит. Нара выше города стала существенно уже, за устьем притока ее русло по ширине «усохло» почти в два раза. Это обстоятельство ничуть не способствовало облегчению судоходства. Лес, подступая к обрывистым берегам, добавил новую проблему – заломы и завалы[9]. Огромные «расчески» больших деревьев, склонившиеся к воде, грозили «вычесать» с палубы все живое вместе с оснасткой и орудиями. Протоки, перекрытые глухими баррикадами из переплетенных стволов, приходилось обходить, как и прибрежные завалы. Несколько раз «Варяг» задевал днищем мели и коряги, но отделывались легким испугом, проскакивали без повреждений. Вообще, Нара здесь сильно изменилась в худшую сторону. Ниже древнего города это была широкая, чистая река с глубоким фарватером и ровными, давно сформированными берегами. Выше все по-другому: будто в извилистой канаве продвигаться приходилось, уворачиваясь от завалов упавших деревьев и многочисленных мелей, петлять среди островков и узких проток, зачастую оказывавшихся тупиковыми заливами. Русло явно неустойчивое, много молодых участков, идет активный размыв. Клот на руле здесь бы очень пригодился… В три часа пополудни «Варяг» наконец попался очень серьезно. Олег как раз добривал лицо – стоя перед зеркалом, закрепленным на лавочке, избавлялся от остатков щетины на верхней губе. Удар в днище застал его врасплох, и лишь хорошая реакция спасла, отделался лишь небольшим порезом. Еще бы чуть-чуть, и на бритье верхней губы он бы больше время не тратил – нельзя брить то, чего больше нет. Корабль, налетев на серьезное препятствие, задрал нос, чуток склонился на левый борт, перекосился под углом к течению. Мотор, взревев на максимуме, заставил корпус затрястись, но без толку. Платов, поднявшийся до капитана «Варяга», с матами-перематами велел сбавить обороты до минимума и накинулся на впередсмотрящего: – Ты…!!! Тупое чмо… в глаз!!! Куда ты, в … тебя…… смотрел?!! – Да разве что увидишь в этой мути! – оправдывался паренек. И вправду, после прошедших ливней воду трудно было назвать прозрачной. Но Олег не встал на защиту впередсмотрящего – капитану на корабле перечить не стоит. Платов, понимая, что руганью возникшую проблему не решить, уже спокойнее уточнил: – Что там такое? – Не знаю. Плохо видно. Похоже на камни или коряги. – Похоже… Мать твою… – Эй, тут течь в носу. Сильная, – чуток испуганно прокричали из трюма. – И из шахты винта шпарит! – Зашибись, – констатировал Платов. – Запускайте кормовую помпу! С таким креном вся вода там будет, от носовой толку сейчас нет. Повернулся к Олегу: – Это, похоже, надолго. – Я уже понял. – Вам далеко еще? – Мур, нам еще долго плыть? – Теперь не знаю. Корабль стоит ведь. – Логично. Ну а если пешком идти, то сколько? – Если пешком пойдем, то до вечера дойдем. Если не помешает никто. Олег задумался. Если хайты еще не успели переправиться, то смысла перехватывать их на правом берегу нет, лучше ловить на переправе. Если же они переправились, то правый берег островитянам тем более неинтересен. Без корабля сложно форсировать реку. Решено. – Так! Надо спускать лодку и высаживаться на левом берегу. А вы быстрее вытаскивайте «Варяг» и отходите к широкой протоке, что ниже была, между островами. Там подлатайте днище хоть немного, и ждите нашего возвращения. Рация работает хорошо? – Да пока не жалуемся. book-read-ads – Вот и отлично. У меня передатчик работает только от ключа. Хорошая станция осталась у Макса, он сюда добирается сейчас посуху с основными силами. Свяжитесь с ним. Если прибудет к Наре раньше, чем мы вернемся, встаньте с ним одним лагерем. Но до этого времени ведите себя тихо: места незнакомые, союзных ваксов здесь мало… все может быть… – Понял. Я бы вам пару матросов дал, но боюсь. Неизвестно еще, что с кораблем, – мне сейчас могут все понадобиться. – Не надо нам таких подарков. Нам нужно, чтобы корабль оставался на ходу и с полной командой. * * * Приятно прогуляться по бережку веселой речки. Под ногами стелется луговая трава, лицо ласкает влажный ветерок, от солнечных лучей укрывает полоска прибрежных тополей и раскидистых дуплистых ив. Щебечут птички, квакают лягушки, жужжат стрекозы – красота. Идешь себе, посвистываешь, посматриваешь, как на мелководье играют мелкие рыбешки, и надоедаешь встреченным рыбакам риторическим вопросом о наличии клева. Здесь же все было несколько не так. Под ногами не зеленеет нежная травка – через буреломы приходится перелезать, через заросли жгучей крапивы пробивать путь, брести по заболоченным протокам, иногда по пояс в воде и по колено в донной грязи. Пение птичек расслышать было проблематично – мешало дружное жужжание комаров. Нет, не так – мешал дружный хор радостных воплей триллионов комаров. Насекомые, похоже, со времен первого нашествия хайтов ничего не жрали – из последних сил дожидались, когда же сюда заявятся островитяне. Дождались гады, Олегу ухитрились даже губы искусать и в уши пролезть. На мелководье мелких рыбок не разглядеть – вода слишком мутная после дождей, но иной раз слышались такие всплески, что невольно приходили в головы мысли о наличии популяции огромных крокодилов-людоедов или даже о лох-несском чудовище, попавшем в эти края вместе с землянами. Из рыболовов встретился лишь одинокий медведь. Косолапый, пристроившись на краю галечниковой косы, пытался когтистой лапой приголубить зазевавшуюся щучку – их здесь много у берега гуляет. На людей хищник не обратил внимания. Люди, в свою очередь, тоже не стали спрашивать у него про клев. Солнце начало склоняться к закату, когда отряд наконец вышел к тропе хайтов. К тому времени от укусов комаров у всех основательно распухли морды; один боец, преодолевая протоку, проткнул голень какой-то корягой, другой, упав, заработал кровоточащую шишку на лбу и заплывший глаз. Все без исключения дико вымотались и были настолько злы на окружающий мир, что готовы были выйти в бой хоть против тысячи хайтов. Мур, несколько минут изучая следы на берегу и тропе, сделал неутешительный вывод: – Друг Олег, хайты здесь прошли уже назад. – Давно? – Я думаю, что это было утром. Плот их остался на берегу. Жалко, мы немного не успели. – Утром, говоришь… Они всю дорогу от Гриндира пешком топали, причем запасов много тащить приходится для такого-то дальнего похода. А мы лишь последние часы свои ноги нагружали. Думаю, стоит попытаться их догнать – надежда есть. – Так ведь ночь сейчас настанет. В темноте идти будет трудно. Тут и днем трудно идти. Ночью хуже. – Заночуем на берегу, а утром начнем погоню. Если даже их не догоним, то хоть разведаем этот берег. Нам надо узнать, далеко ли отсюда начинается Хайтана. Перспектива ночевки в комарином аду не радовала. Погоня с сомнительными результатами радовала еще меньше. Похоже, плакали их сиды – у хайтов слишком приличная фора, а ходоки они отменные. Но попытаться стоит. Глава 13 В шалаше у заброшенного поселка беглецы прожили целых четыре дня – и это были лучшие дни за все время побега. Вначале Андрей не планировал проторчать здесь столь долго, но обстоятельства решили иначе. Ливень, накрывший их в первый день, просто так не ушел. На следующее утро небо затянуло тучами, и до вечера не прекращался нудный обложной дождь. Шалаш под конец начал понемногу сдавать – на людей падали капли, просочившиеся через крышу. Но эти бытовые неудобства полностью окупались сытной кормежкой. Густую рыбную уху ели по утрам, в обед и по вечерам. Дождь не мешал рыбалке, единственное неудобство – речушка немного вздулась. Толпа загонщиков отходила от ловушки на полкилометра и, спускаясь вниз, гнала перед собой все живое. Рыба при этом ломилась в проход такой толпой, что из воды спины и хвосты торчали. Андрея этот живой поток однажды едва с ног не сбил, заполнив при этом весь мешок. На первых порах уху варили без изысков. Затем, чуток отъевшись, начали эстетствовать – надоело чешую выплевывать. В ход пошла только крупная рыба, выпотрошенная и почищенная. Блюдо приправляли мелко рубленной черемшой, щавелем, степным перцем, какими-то корешками и грибами – их научил собирать Лекс. В зарослях вокруг речушки этот абориген с помощью неказистой пращи охотился на пернатых, и небезуспешно: ежедневно в котел попадало по полдесятка и более птиц. В основном мелочь вроде воробьев, но бывали и приличные экземпляры: голуби, перепелки и самый великолепный трофей – жирная дрофа размером чуть ли не с гуся. В тот день настоящий пир устроили. Остро не хватало соли. Вместо нее в уху пытались добавлять золу, но серьезного улучшения вкусовых качеств не добились. Мелкую рыбешку не выбрасывали. Нанизывали на ивовые прутики, вываливали в золе и подвешивали вокруг костра – пусть вялится в дыму. Неизвестно, что ждет их впереди, идти еще далеко, надо хоть немного еды припасти. Вокруг речушки в изобилии рос орешник, но, увы, не сезон – внутри белесых, мягких орешков лишь молочная жидкость. Жаль, они сытные, захватить с собой было бы неплохо. Но не ждать же конца лета ради этого. Народ отдохнул, немного отъелся и отмылся, набрался сил. Натертые ноги подлечили подорожником. В трофейные заплечные мешки набили высушенного мха – будет что в обувь подкладывать вместо носков. Просыпаясь, Андрей каждый день терзал себя вопросом: что делать? Он прекрасно видел, что сытный отдых идет отряду на пользу, люди оживлялись на глазах, мужчины настолько расхрабрились, что дружно начали брать уроки боя с оружием у Лекса и Риты, а также метали дротики в тростниковое чучело. Некоторые оживились до того, что начали приударять за женщинами; те, отмытые, уже не казались такими уж страшными, да и за неимением других… Несколько дней такого «курорта», и люди будут готовы горы свернуть или как минимум преодолеть оставшийся путь без досадных задержек и лишних проблем. Но сидеть слишком долго на этом месте опасно. То, что они не нашли в округе свежих следов деятельности хайтов, еще не означает, что их здесь не бывает. Не стоит забывать и про огонь в ночи, замеченный Андреем где-то на противоположном склоне увала. Да и погоню сбрасывать со счетов нежелательно – их запросто уже могут искать. Ливень, конечно, был знатный, и вряд ли триллы смогут идти по следам, но ведь направление движения беглецов им известно, могут просто пойти вслепую, прочесывая все по пути. Уходить отсюда надо. Слишком близко они к Хайтане. Утром пятого дня Андрею не пришлось раздумывать: идти дальше или еще посидеть денек. Лекс, еще до рассвета отправившийся на охоту, вернулся крайне взволнованный и, подняв Риту, сообщил ей, что нашел свежие следы хайтов. По его словам, он обнаружил у подножия увала многочисленные пеньки от срубленных деревьев, причем срубили их не больше месяца назад. В доказательство он приволок ветку с засохшими листьями. Было видно, что ее отрубили топором, оставив косой срез. Рита, оценив важность находки, подняла Андрея, все рассказала. Он, в свою очередь, устроил общий подъем. Сообщил народу неприятные новости, сделал вывод, что они слишком засиделись в этом чудесном месте, пора бы и честь знать. Со вчерашнего вечера осталось еще добрых полкотла густой ухи и несколько рыбешек, нанизанных на ветки и прожаренных в таком виде над углями. Их трогать не стали, с собой можно прихватить. А вот уху доели всю, даже не разогревая. Некогда – вкусив жалкие крохи свободной жизни, пленники не желали променять ее на глинобитные сараи и навозоподобную халву. Собирались недолго. Имущества ведь немного – восемь кожаных мешков со скромными припасами да котел со злополучной подставкой.