— Трайера, маг плодородия. Главным образом работаю с семенами, рассадой и саженцами. Повышаю защиту от разных болезней, сорняков, вредителей, ну, и урожайность тоже повышаю. Также могу работать с полями: увеличиваю плодородность почв, уничтожаю сорняки, восстанавливаю истощенные почвы. Еще могу работать с наследственным аппаратом растений, получая семена с улучшенными свойствами. Также выявляю в земле скрытые структуры, что помогает находить убежища нечисти. Что-то делаю успешнее, что-то нет, но в той или иной мере освоила полный набор. Разумеется, до лучших магов Дома Плодородия мне очень далеко, но среди них единицы тех, кто может работать сразу по нескольким направлениям, а уж таких, как я, еще меньше. — Правду говорит, — вмешался Айш, — Трайера уникальна. Она может превратить эту землю в источник продовольствия для невероятно огромного по вашим меркам количества людей. Грул, к моему удивлению, не стал кривиться и даже изобразил довольную гримасу: — Вы для нас очень ценны. Война войной, но следует думать и о будущем. Неплохо, если сможем обеспечивать себя продовольствием и кормить других с заниженными затратами. Пока нам не до этого, значит, просто продумайте, как вас можно использовать с наибольшей эффективностью и сейчас, и потом. Теперь ты. — Меня зовут Местис, я для вас бесполезен. — Бесполезен? Зачем тогда ты здесь нужен? Я просил прийти лишь настоящих магов, прочие остались. — Я тоже маг. Перегоревший маг. Такое с нами иногда случается. Был бой, пришлось рискнуть, слишком мощный выход силы, меня выжало досуха, и это навсегда. Могу зажечь свечу на вашем столе, могу порывом ветерка сдуть вон те бумаги. Светильники тоже заряжаю. Мелочи, но иногда приношу пользу. Однако, к сожалению, боевой маг из меня не получится. — Понял. Хорошо, следующий. — Матодо, маг измерений. Моя магия скорее вспомогательная, но могу пригодиться и сам по себе. — Чем же? — Вы оперируете четырьмя измерениями, из которых три геометрические, а четвертое — время. В трехмерном континууме оно не относится к геометрическим понятиям, но я могу заглядывать туда, где все иначе. Леон рассказывал о ваших войнах, и я долго размышлял над полученной информацией. Пули и снаряды — кинетические объекты. Я бы мог замедлять их полет до состояния, близкого к полной остановке. Затем достаточно сменить полярность на уровне четности мира, с которым буду при этом работать, и вектор сменится на противоположный. — Я не скажу ничего нового, если заявлю, что вообще ничего не понял. — С берега моря выпустили снаряд, который с большой скоростью движется к этой палатке. Попав сюда, он убьет всех нас. Но на его пути стоит невидимая преграда, созданная мною. Снаряд попадает в своего рода лабиринт, искажающий время и пространство, откуда вылетает с той же скоростью, но движется уже в обратном направлении. — Можно сделать так, чтобы он прилетел в дуло выпустившего его орудия? — Вряд ли. Все дело в том, что траектория полета снаряда представляет собой несимметричную крив… — Скажи короче: нельзя. — Нельзя. — Но он хотя бы рванет поблизости от орудия? — Это не исключено. Все зависит от многих факторов, на которые я, к сожалению, не смогу оказывать влияния. — Ладно, он хотя бы не здесь рванет, и то ладно. Сможешь этой невидимой стеной прикрыть весь отряд? — Весь этот лагерь? — Ну, или так. — Сложно. Без помощи не получится. Но с одного направления, думаю, попробовать можно. — Думай над этим. Следующий. — Я Файяри, благословляющая фея, — представилась подружка Ильконса. Отношения у них сложные, но дело вообще не в этом, а в том, что она сломала все мои представления о феях. Прекрасные красавицы с изящной фигуркой, тонки, как тростиночка, а некоторые еще и с прозрачными крылышками, с кукольными озорными личиками. В нашей же фее больше центнера веса, талия куда шире моих плеч, щеки, будто кирпичом натерты, вечно красные. Как, впрочем, и вся остальная морда. Но Ильконсу такие как раз и нравятся. И не только ему: здесь, на севере, она будет иметь успех. Вон какими глазками Грул уставился, аж замаслились. И с вопросами не очень торопится. Наконец, как следует посверлив Файяри взглядом озабоченного кролика, спросил: — И зачем ты нам нужна, фея благословляющая? — Только что Матодо говорил, что без помощи не сможет окружить весь лагерь стеной изменения. С моей помощью это может получиться. — Вдвоем строить эту стену будете? — Нет, я могу благословлять. То есть переводить свою силу в усиление других. У меня целый набор усилений, одни лучше, другие ерунда. Самое главное мое усиление: я повышаю силу магии. — Если ты усилишь Ильконса, его искры станут молниями? — Они усилятся. — Понял. А еще что усилить можно? — Могу усилить вас настолько, что вы сможете всю ночь без устали заниматься любовью. — Гм… Не могу сказать, что это бесполезно, но, думаю, что вражеское войско таким способом одолеть будет непросто. Хотя жаль… book-read-ads — Почти не затрачивая сил я могу сделать так, что у ваших солдат улучшится зрение, их руки станут сильнее, исчезнет тремор, это поможет выпускать пули гораздо точнее. Леон знает, мы с ним экспериментировали. — А можно сделать моих солдат бессмертными? Чтобы их пули не брали? — Нет, но можно уменьшить чувствительность к боли. Легкораненые смогут продолжать сражаться, а те, кого ранило тяжело, сумеют оказать себе первую помощь и не истекут кровью. — Это уже полезнее. Давай теперь ты. — Меня зовут Этико, я южанин, родившийся в тени южной горы. Сила ее передалась мне, я могу заглядывать в тайны мира и суть вещей. Мое главное призвание — амулеты. Изготовление, ремонт, зарядка. Также знаю толк в алхимии простой и алхимии тайной, во всех прочих тоже могу кое-что. Лицензии алхимика у меня нет, стражи не любят обременять себя лишними бумагами. — Леон рассказывал про амулеты и показывал тот, по которому можно разговаривать. Сумеешь сделать таких сотню штук? — Если найдете нужные камни. — Я так понимаю, камни упомянуты с каким-то подвохом? — За самый простой придется заплатить столько, сколько десять крестьянских семей не заработают за целый год. И при работе всегда есть риск его поломки. После такого он станет полностью бесполезен. У нас волшебные камни добывают в древних руинах и на крайнем юге, среди остатков горы. Есть еще несколько рудников в северных землях, но там их находили очень мало, а сейчас добычи почти нет. Большинство их давно заброшено. Дальше к экватору вообще никто никогда ничего не находил. Разве что древние амулеты с камнями, но туда они попали благодаря нашим предкам, а не сами по себе. Я спрашивал Леона о камнях на северных землях, он ничего не смог мне ответить. — Если и есть волшебные камни, я про них тоже не знаю. Вообще не слышал. — Генерал, их свойства очевидны даже для несведущего. Трудно не заметить, что, допустим, взяв в руку красивый кристалл, вдруг ощущаешь легкость во всем теле, начинает казаться, что вот-вот и взлетишь бабочкой. Или на лютом холоде тебе становится тепло. Эффектов очень много, и многие из них так же очевидны. — Да, такое не заметить трудно. Значит, таких камней здесь или вообще нет, или их еще не нашли. А другое сырье можно использовать? — Главный заменитель, который подходит не везде и не всегда, — некоторые части тел определенных магических созданий. Вот, у меня на шее висит обработанный клык детеныша огненной гончей. Плохо, что не взрослая особь, но такой трофей случается далеко не каждый год, и к тому же прежде, чем ее добудут, она обычно успевает как следует за себя отомстить. — Что делает этот твой амулет? — Почти бесполезный пустяк в память о жизни на крайнем юге. Предупреждает, когда ты оказываешься на земле, опасно зараженной пеплом. — Пеплом? — Да. Южная гора погибла в огне и сером дыму, там до сих пор тлеет огонь в глубоких разломах, а иногда вырываются облака пепла, оседая где-нибудь в окрестностях. Спустя годы он становится почти безопасным, даже полезным, плодородную почву образует, но свежий он коварен. Если ты много бродишь по югу, без такого амулета рано или поздно рискуешь угодить в беду. В лучшем случае заработаешь черепаховую болезнь и при этом будешь рад, что легко отделался. Пепел может сотворить с тобой такое, что дорога к людям окажется закрытой навсегда. Или просто отберет жизнь. Или даже не только жизнь, но и тело с душой, ты потеряешь себя, станешь рабом пепла. — Похоже, жизнь на вашем крайнем юге нескучная. — О да! — У нас не водятся огненные гончие. — Я знаю. — Ты можешь сделать полезные амулеты? — Из того сырья, что видел, они будут почти бесполезны. — Что именно? — Могу изготовить амулеты, с которыми ваши солдаты подолгу смогут оставаться бодрыми. И еще они будут создавать эффект легкой эйфории, это поможет бороться со страхом. — Полезная штука, мне нравится. — Есть проблемы. Понадобится сырье — прежде всего высококачественные кристаллы. Можно обычный горный хрусталь, но чтобы минимум дефектов. И амулет не протянет долго, после чего станет бесполезным: такой сам не восстановится, и зарядить его тоже не получится. Исправить это можно лишь применением некоторых видов камней. Я общался уже на эту тему с Леоном, часть из них здесь неизвестна, а часть стоит столько, что вряд ли вы сумеете обеспечить все войско. — Например? — Алмаз размером с ноготь моего большого пальца будет работать гораздо эффективнее. К тому же такой амулет можно будет заряжать много раз, хотя вечно это тоже продолжаться не сможет. — Если бы у меня было столько денег, чтобы хватило обеспечить каждого солдата таким алмазом, я бы давно уже захватил весь мир. Ну или по крайней мере его северную половину. — Я так и представлял. — Горный хрусталь мы попробуем найти. А что там по алхимии? — Еще хуже, ведь с ингредиентами вообще беда. Могу делать самые простые зелья, но с этим справится обычная травница, а я все же маг. Хотя есть у меня одно любимое, лично оттачивал рецепт, даже здесь могу его приготовить. Правда, придется использовать заменители, и эффект будет куда слабее. И вообще не знаю, будет ли оно полезно в вашей войне. — Что оно делает? — Если быстро выпить склянку, то на несколько секунд твоя скорость резко замедляется. Очень резко. — Для чего такое вообще нужно? — Ну… — Этико помялся. — Я с его помощью на девушек впечатление оказывал. — Это каким же образом?