Берта, захлопнув задние двери, приказала: – Забирайтесь, сейчас поедем. Почему-то никто не спешил, и я зашла первая. Уселась у окна сразу за водительским местом, рядом примостилась Олеся. В автобусе как-то нехорошо и непонятно попахивало, будто только что тут жгли особо едкий пластик, зато стальная сетка на окне почти не мешала, и это прекрасно, ведь я обожаю смотреть на места через которые проезжаю. Даже если сто раз их уже видела, все равно нравится подмечать что-нибудь новенькое или просто любоваться старым. А здесь никаких ста раз нет, здесь все впервые, если не считать вчерашний приезд. Машина завелась и тут же тронулась, сходу начав разворачиваться. При этом, где-то внизу что-то нехорошо проскрежетало, что меня не удивило. Состояние автобуса на вид далеко не идеальное, такой впору бросать и пересаживаться на новый. Ну или механики пусть как следует поработают. Хотя смысл им работать ради почти не переделанной гражданской машины? Легче пригнать с кластеров новую и по быстрому обвешать такими же сетками, для этого не нужно разбираться в моторах и прочем. По-моему, для механиков в Улье осталось лишь две ниши – ремонт боевых машин и обслуживание специфической техники вроде мощных генераторов, которые обеспечивают поселки и городки электроэнергией. Машины тесно сгрудились на части площади, ведь выезд всего один, а желающих выехать много. Но вот подошла и наша очередь, за окном начали сменяться один за другим все те же невзрачные дома с заделанными сталью окошками. Похоже, у них тут все под копирку построено, ничего оригинального на глаза не попалось. Олеся, придвинувшись, тихо произнесла чуть ли не коснувшись губами уха: – А у тебя глаза настоящие или это линзы такие? – Настоящие. – Классно выглядят, я даже не знала, что такие бывают. – Это большая редкость. – Я поняла. В Цветнике все девочки с фиолетовыми глазами? – Нет, я одна такая. – Круто, значит правду говорят, что Лазарь лучшую выбрал. Тебя сюда замуж выдавать привезли? – Ну а зачем я еще нужна… – А правда, что твой жених на самом деле не Дзен, а Транзистор? – Я не знаю никакого Транзистора, меня привезли к вам, как избранницу господина Дзена. – Никто не называет его господином. У нас вообще не принято так обращаться даже к самым главным командирам. И ты не можешь быть его избранницей. Он ведь трижды измененный, это одна из высших стадий изменений, очень редкая. Мало кто способен до нее дойти, это очень больно и опасно, слишком многие перерождаются по-настоящему, то есть становятся обычными зараженными или кем-то вроде них. После того, как Дзен изменился в последний раз, женщины ему вообще не нужны, – голос Олеси упал до почти неразличимого шепота. – Говорят, что у него теперь нет кое-чего, он как бы и не мужчина теперь. Только ты никому такое не говори, а то опять сюда попадешь за болтовню, у нас это запросто. Ага, ну конечно, – великий секрет, который известен даже проштрафившейся девчонке, и она раскрывает его первой встречной не успев толком познакомиться. Но высказывать эти мысли вслух, разумеется, не стала, спросила другое: – Ты первый раз проштрафилась? – Нет, конечно. Но сюда первый раз отправили. Я по возрасту даже в ковырялки не попадала, обычно без выездов обходилось, на пищеблок загоняли, там всегда полным-полно работы. Знала бы ты, сколько я разных овощей перечистила. – Не знаешь, куда нас везут и зачем? – Тебе вообще ничего не сказали? – Нет. – Мы в город едем, он на западе от нас. То есть, большой городской кластер. Я там никогда не была, и ты тоже не была, значит, вместе посмотрим. Хотя на что там смотреть? Всегда одно и то же. Там мертвяков много, но подходы с запада плохие, а нормальная дорога на восток всего одна, и перед мостом у нас блокпост их сдерживает. Они обычно и не лезут, знают, что не пройдут, мы их как следует научили. В других местах все мосты взрывают сразу после перезагрузки, чтобы зараженные не набежали, но там оставляют на несколько дней. Это из-за того, что на другом берегу очень много разных складов, вот потому это место и называют Магазином. Разные вещи полезные, еда, топливо, много чего можно набрать. После каждой перезагрузки у нас выжидают дней пять, потом туда оравой заходят и все нужное выгребают. В первую очередь холодильники открывают, они там на базах здоровенные и разморозиться не успевают за такое время. Еще автосалонов несколько штук, из них забирают хорошие внедорожники. Ну и бензин с соляркой тоже оттуда, там нефтебаза большая, она такая огромная у нас одна. Сейчас сама увидишь, как только за стену выедем, к нам колонна бензовозов присоединится, на всю Конфедерацию запасаться поедут. – Ты же никогда там не была, так откуда все знаешь? – Я на других зачистках бывала, но не с Бертой, а в вещевой команде, мы тоже склады очищали, просто в других местах. Рылась по стеллажам, выбирала полезное, а ребята относили к машинам. О Магазине они много рассказывали, примерно понимаю, что там и как. – В тот раз тоже в чем-то провинилась? – Нет, обычный рабочий наряд, у нас все так время от времени катаются, закон такой – никто не имеет права вечно отсиживаться в стабе. Магазин – не такое уж и опасное место, его всегда большой толпой чистят, риска почти нет, так что ты не бойся. Девочек не принято куда зря отправлять, нас берегут. У Берты, конечно, та еще работа, но головы нам точно не оторвут. А что за камешки у тебя в сережках? – Бриллианты. – Круто, я такие блестящие ни у кого из наших не видела. Бесцветные, а прикольно переливаются. – Вам разве разрешают носить украшения? – А почему это должны запрещать? – Ну мало ли, я уже ничему не удивлюсь. Вон, юбки короткие под запретом, алкоголь тоже употреблять нельзя. – Там совсем другое дело, это мелкие ограничения ради самого важного. После победы почти все ограничения снимут, можно будет жить нормально, а не так как сейчас. book-read-ads – Что за победа? – Победа будет, когда мы перекроем главным периметром все пространство от речников до Дона. Ни одной лазейки мертвякам не оставим, они не смогут пробираться к нам большими стаями. Это трудно, нам приходится углубляться еще дальше на запад, восточнее слишком много проходов, их не получится перекрыть. А там реки удобно протягиваются, озера, чернота удачно расположена, ну или хотя бы стабы, где можно постоянные укрепления делать. Когда создадим сплошную линию, можно будет расслабиться. Некоторые не верят, что у нас такое получится, ни у кого до сих пор не получалось, везде запад – открытая дверь для зараженных. Только вот раньше никто не верил, что можно вывести периметр к большим озерам, но ведь Дзен сумел это сделать. Было тяжело, но получилось, значит, и остальное может получиться. Все, начиная с лидера, чем-то жертвуют ради этой победы. Юбки – это ерунда. – Лидер, это Дзен? – Ну да. – И чем же он жертвует? – Он снова и снова принимает жемчуг, усиливая свои полезные умения, но изменения из-за этого тоже усиливаются. Как бы дважды квазом становится, потом трижды. Очень неприятно и опасно. Далеко не все такое выдерживают, можно умереть, или с ума сойти, или даже стать настоящим зараженным. Но у Дзена все получилось, поэтому он так страшно выглядит. Только его уважают не за силу, а за характер. То, что он делает и правда рискованно, изменения могут зайти так далеко, что действительно превратится в монстра. Но генерал снова и снова идет на такой риск, потому что нам для победы нужен самый сильный лидер. Сильнее Дзена никого нет, он лучший. – Ему просто некуда деваться, он застрял в шкуре кваза. – Нет, ты неправа. Он может принять белую жемчужину, и все пройдет. Даже с его запущенным состоянием на восстановление понадобится год или два, не больше, знахари так говорят. И еще поговаривают, что раньше он был очень даже ничего, интересным. – Белую жемчужину не так просто добыть. Я уж молчу о том, что на эту тему лучше даже не заикаться, сама знаешь. – Ага, – кивнула Олеся. – Все верно, даже говорить о таких вещах нельзя. Но я думаю, у Дзена она уже есть, а может и несколько. У нас их не один раз добывали, нам проще с этим, чем азовским, ведь на западе… Ну ты поняла, кого на западе больше, чем в других местах. – Тех, о ком говорить нельзя. – Вот-вот. Когда Лазарь год назад начал изменяться, он быстро стал нормальным, то есть ему ее дали. Для него белую жемчужину не жалко, он ведь на особом счету. Ты знаешь, что ему запрещено умирать? – Как это? – А вот так. В случае, если ему грозит смерть, все должны его спасать. Сам умри, но Лазаря вытащи. Он ведь при тебе так спасся – единственный, кто вернулся от азовских, остальные там остались. – Ну да. Сбежал, бросил своих людей. – Он обязан был это сделать, Дзен его слишком высоко ценит, да и не только он. И Лазарь не трус, он даже любит рисковать, ему за это постоянно от Дзена достается. Вот потому ему и дали белую жемчужину. А Дзен так и остается таким, хотя может все вернуть. Ему, конечно, тяжело, но сейчас всем тяжело. Он в самом начале обещал, что останется таким страшным до тех пор, пока мы не победим. Дзен никогда не нарушает свое слово, значит, так и будет. А знаешь, говорят, что ваш Герцог вообще легко белые жемчужины достает. У него особое умение есть, оно развито и помогает при такой охоте. К нему даже с севера не раз торговцы прорывались, чтобы их покупать, поэтому у азовских много хорошего оружия. Это правда? – Не знаю. – Как это не знаешь? Ты же азовская. – Я не азовская. – Но ты приехала от них. – Я из Цветника, а это совсем другое. Мы там почти как в тюрьме сидим, Герцога только по телевизору видим и очень редко. – А мы Дзена часто видим. Он везде успевает. Поговори с Бертой, она тут давно, она должна его помнить настоящим. Ну то есть не совсем настоящим, он всегда квазом был, но раньше хотя бы не так страшно выглядел. – Никто не может всегда быть квазом. – Говорят, он пришел на сюда издалека вместе с Лазарем и уже тогда был измененным. Но точно не знаю, много разного болтают, ты лучше с Бертой поговори. – И зачем мне об этом с ней говорить? – Ну, вообще-то, тебя как бы для него привезли, все только об этом и говорят. Неужели неинтересно такое узнать? – Неинтересно. – А у тебя согласие спрашивали? Ты могла отказаться и не поехать? – Не могла. – У нас тут тоже иногда девочек к мужчинам приставляют по приказу, но никого никуда не увозят и если откажешься, не накажут. Там, в вашем Цветнике, все такие как ты? – Какие? – Странные. Ты даже смотришь не так. И держишься не так. И когда отвечаешь, паузы делаешь почти перед каждым словом. Будто боишься лишнее сказать или обдумываешь все до буквы. – Это не паузы, это просто культура речи, к тому же она улучшает восприятие. А почему создание надежного периметра вы называете победой? Это ведь нельзя назвать войной. – Можно. Еще как можно, – с необыкновенной серьезностью заявила Олеся. – Получается, что мы воюем с самим Ульем, ведь он против того, чтобы люди закрывали дороги для тварей с запада. Пока что мы стараемся как следует закрепиться на юге, там чего только не было, даже мятеж против Дзена, до сих пор разное случается. Ну и речники, само собой, они вообще поголовно бешеные. Если юг укрепить, потом можно будет пойти на север и перекрыть все проходы между мертвыми стабами по левобережью. Тогда ордам будет трудно проходить напрямую по их любимым дорогам, а обойти периметр не получится, там Дон не позволит, воду они не любят. На западе много чего интересного. Наши недавно туда поход устроили, привезли кучу хорошего оружия и что-то совсем уж невообразимое, об этом только слухи ходят, никто ничего толком не говорит. А еще там есть важный кластер с военным имуществом. Сейчас его очень тяжело чистить, нужен периметр, вот и стараемся. Такой кластер нас усилит, ну и солдаты высвободятся, сейчас почти все сидят на западе, не пропускают зараженных, а остальные чистят и чистят восточные районы от прорвавшихся мертвяков. У нас такие потери среди солдат, что мы, наверное, единственное место в Улье, где женщин не так мало, как мужчин. Нас ведь берегут, получается, мы выживаем, а мужчины все время умирают. Еще немного, и парни вообще в меньшинстве останутся. А это ведь ужасно, очень хочется, чтобы все было как в нормальных местах. – То есть, если вы победите, Дзен опять станет нормальным, у вас появится куча оружия и снарядов, вы сможете носить короткие юбки и пить алкоголь, а на каждую женщину будет приходиться по семь мужчин? – Ага, – закивала Олеся. – Будет здорово. Какая простая и до мелочей понятная девушка. И мечты у нее простые.