Или, скорее – на тюрьму. Если это мой новый дом, можно сразу вешаться, тем более, что решетка наверху весьма к этому располагает. Только бы добраться до нее и можно обставить все пусть и не красиво, зато драматично и публично. Болтаться там у всех на виду с вывалившимся языком, на дне каменного колодца немало зевак поместится. В общем, в дверь, распахнувшуюся перед нами в одной из стен, я заходила с не самыми оптимистичными мыслями. Но себе не принадлежу, и потому была вынуждена на ходу обратиться к ненавистному до зубовного скрежета человеку: – Полковник Лазарь, вы не подскажите, где здесь можно переодеться и принять душ? – Не подскажу, – не оборачиваясь, буркнул западник. – Но мне нельзя показываться перед господином Дзеном в таком виде. – Уж поверь мне, Дзен выглядит так, что если ты зайдешь к нему без головы и со снятой кожей, все равно будешь смотреться куда лучше. К тому же мы идем не к нему, для начала с тобой должны поговорить другие люди, им абсолютно безразличен твой внешний вид, им интересно лишь то, что у тебя внутри. Хотя ответил завуалировано, но догадаться о том, что мне сейчас предстоит, несложно. Я не ожидала, что столкнусь с этой процедурой сразу по приезду, но у них тут, наверное, так принято. Мы прошли по длинному коридору с железными дверьми несимметрично располагавшимися по обеим сторонам. Через каждые десять-пятнадцать шагов его преграждали решетки с проходами, которые в случае необходимости можно быстро перекрыть. В таких местах располагались все осветительные приборы, между ними ни одного не встретилось. Легко понять, что это сделано на случай прорыва зараженных. Закрывая эти перегородки одну за другой, защитники здания смогут эффективно поражать разламывающих преграды тварей значительно затрудняя их продвижение. Полковник, резко развернувшись, распахнул ничем не примечательную дверь, встал на пороге, вытянул руку в приглашающем жесте: – Заходи Элли, чувствуй себя как дома. Переступив через порог, я поняла, что никогда не смогу чувствовать себя как дома в таком помещении, очень уж оно похоже на камеру для допросов. Которой в сущности и является. Из обстановки в первую очередь в глаза бросалось кресло по центру. Черное, некрасивое, прикрепленное к полу грубыми болтами. На подлокотниках и подголовнике виднелись регулируемые зажимы для рук и головы. Даже если ноги будут отниматься от усталости, усаживаться в такое не захочется. Перед креслом стоял стол, тоже черный и тоже лишенный хотя бы намека на красоту, за ним можно было разглядеть два стула (таких же убогих, как и все остальное). Еще пара стульев располагалась у стены. На этом скромный список мебели исчерпывался, не такое уж маленькое помещение выглядело почти пустым. Но было тут еще кое-что, бросающееся в глаза – отсутствие окон и большое зеркало почти на всю стену на той стороне к которой обращено кресло. Оно тут явно не месту и к тому же освещение устроено так, что эта часть комнаты затемнена и полюбоваться на свое отражение невозможно. С этим зеркалом явно что-то не так. Кроме меня с полковником здесь было еще два человека – мужчины на стульях перед столом. Оба похожи друг на дружку: лица расслабленные, благодушные, лет по двадцать семь на вид, с предельно короткими стрижками, как тут принято, в темно-зеленых рубашках и еще более темных брюках. Не камуфляж, но тоже глаза не радует. Как только я появилась на пороге, оба синхронно повернулись и так же синхронно кивнули, а тот что справа поприветствовал вкрадчивым голосом: – Здравствуй, Элли. – Здравствуйте, – вежливо произнесла в ответ. – Присаживайся сюда, – таким же вкрадчивым голосом выдал нерадостное предложение указывая на кресло. Видимо заметив, что я, вспомнив ужасающие слухи о мрачных подвалах азовских ментатов, напряглась еще больше, поспешил успокоить: – Элли, по правилам здесь должны сидеть все посетители. Некоторые из них настолько опасные, что их приходится привязывать к креслу. Но ты – другое дело, тебе не надо бояться, просто присядь. Или, если это тебе так неприятно, можешь взять любой из вон тех стульев, мы не сомневаемся, что ты не опасная. – Не нужно, кресла достаточно. Присаживаться на такой предмет мебели мне, конечно, не очень-то хочется, но выказывать страх перед каким-то креслом – увольте. Бояться надо совсем другого – один из этой парочки или, скорее всего, сразу оба являются ментатами. Особые иммунные, которых Улей одарил способностью насквозь видеть других людей и получать о них такую информацию, о которой те иногда сами не подозревают. Дар специфический, его носители высоко ценятся. Таких с радостью берут в службы безопасности любого объединения стабов, да и на одиночных кластерах они могут немало пользы принести. Ментаты ведут черные списки, с легкостью выявляют опасных преступников, определяют правду говорит подозреваемый или лжет, помогают вспомнить забытое, ну и так далее в таком роде. Говорят, некоторые ментаты доросли до таких высот, что способны читать мысли как раскрытую книгу, но я в подобное не верю. С такими специалистами я сталкивалась уже не раз, и все эти разы были неприятными. Как-то не по себе сидеть перед человеком, который может копаться в твоих мозгах не прикасаясь к тебе пальцем. И вот опять нехорошая встреча от которой невозможно отвертеться. Ну и ладно, мне скрывать нечего, пускай спрашивают. То есть – почти нечего. У каждого человека найдется то, о чем он не захочет рассказывать даже самым близким людям, а уж посторонним – тем более. – Меня зовут Швах, а это Астроном, он у нас молчаливый, вряд ли слово от него услышишь, – продолжал говорить ментат, пока я присаживалась в кресло, а полковник Лазарь на стул возле стены. – Итак Элли, думаю, что ты поняла, кто мы, и также понимаешь, что от тебя ждут ответы на некоторые вопросы. Так ведь? Я прав? Все поняла? Кивнула: – Да. book-read-ads – Вот и отлично, значит, не будем тянуть время, ты ведь наверняка устала с дороги и хочешь побыстрее со всем покончить. Швах раскрыл лежащую на столе тонкую папку, пробежался взглядом по единственному листу бумаги, поднял голову, уставился на меня сверлящим взглядом и без прежней мягкой вкрадчивости с нажимом спросил: – Твое последнее имя Элли? – Да. – Когда ты его получила? – Шесть лет назад. – Почему именно Элли? – Воспитательный совет выбрал это имя из рекомендованного списка, как наиболее подходящее к моему типажу. – Сколько тебе лет? – Шестнадцать, скоро исполнится семнадцать. – Ты родилась во внешних мирах или здесь? – Я ребенок Стикса. – На какой территории ты родилась? – Точно не знаю, но, скорее всего, на одном из стабов Азовского Союза. – Тебе когда-нибудь приходилось обманывать людей? – Да. – Тебе известно, что ментата нельзя обмануть? – Если вы по поводу места моего рождения, я действительно ничего не могу сказать. Я была слишком маленькой, когда осталась без родителей и даже не знаю, как их звали. Такие же люди, как вы, однажды уже пытались вытянуть из меня эти воспоминания, но ничего не получилось. Такое нередко случается, когда воспоминания относятся к периоду жизни до иммунизации. – Хорошо Элли, давай продолжим. Тебя прислали, чтобы нанести вред Западной Конфедерации? – Это спорный вопрос – Как это понимать? – Ответ на него не может быть однозначным. – Поясни. – Меня отправили сюда, как будущую супругу одного из самых главных ваших лидеров, если не главного. Такому человеку нужна особенная жена, боюсь, я не совсем подхожу для этой роли. То есть, вместо надежной опоры господин Дзен рискует получить противоположное. Семейные проблемы могут сказаться на работоспособности моего супруга, а от него слишком многое зависит, нельзя загружать его еще и бытом, это может отразиться на тех, чьи жизни зависят от его решений. – Я тебя понял. Тогда другой вопрос: тебя прислали сюда специально, чтобы ты вредила своему мужу и Западной Конфедерации? – Задания такого рода мне не давали. – Но тебе говорили, что ты всем обязана Азовскому Союзу и должна выполнять все, что прикажут тебе его руководители? – Да, неоднократно. – Если они прикажут тебе причинить вред мужу или Западной Конфедерации, ты выполнишь такой приказ? – Вряд ли, я им больше не принадлежу и не обязана ничего выполнять. – Вряд ли? – Я могу и согласиться, если увижу выгоду для себя в выполнении их приказа. Но выгода должна быть значительной. Не знаю, чем они могут меня завлечь, но нельзя игнорировать вероятность такого варианта. – Если тебе прикажут убить мужа, ты это сделаешь? – Нет. – Но что, если это принесет тебе приличный куш? – впервые за все время отозвался полковник. – В таком случае приказ не понадобится, это будет мое личное решение. Ответила несколько двусмысленно, пусть теперь гадают. Швах вопросительно покосился на полковника, тот небрежно бросил: