Явно не традиционной табачной смесью. Приблизившись, я для начала положил на землю мешок с мелкой добычей, а на него пристроил связку лап и клешней, с трудом вывернутых из туши твари. Поверх всего водрузил кончик хвоста с жалом. Поправил порванную в схватке рубашку, потер ссадину на щеке и доложил: – Учитель, я сделал то, что вы велели. Один краб оказался большим. Слишком большим. Его конечности не поместились в мешок. И еще у него был хвост с жалом. Какой-то странный краб, первый раз такого вижу. Знал бы, что у вас они водятся, взял бы мешок побольше. Еле затащил наверх все добро из него. Вы предупреждайте, если что, я ведь не местный, не знаю, что у вас тут и как. А то пошлете к пруду карасей половить, а там вместо них киты, а у меня с собой только маленькое ведерко. – Ли, я тебя не слушаю. Мне неинтересны твои россказни про чуточку большого краба. Сейчас время вопросов, а из тебя выходят лишь пустые слова. В звучном истечении кишечных газов больше смысла, чем в твоем словоблудии. Я проглотил не успевшее вырваться очередное саркастичное замечание на тему особенностей здешней фауны. Как ни досадно игнорировать подставу с ядовитым чудовищем вместо безобидных крабов, но придется. Вопросы ученика, задаваемые учителю, – это важно. Разумеется, не все подряд. Раз в день я должен спрашивать о чем-то особом. Этот момент следует продумывать заранее, до последнего слова. Отвлеченная болтовня, мягко говоря, не приветствуется. – Я понял, учитель. Простите, учитель. – Мне не нужны твои извинения, Ли. Ты подготовил вопрос? – Да, учитель. – Тогда я тебя внимательно слушаю. – Учитель, если то, что называется прямой работой с ци, может давать преимущества, почему аристократы этим пренебрегают? Я ни в одной книге не читал, чтобы клановые отдавали детей на обучение таким мастерам, как вы. Если я не ошибаюсь с выводами, те техники, на основе которых вы создали технику семи ударов, разработали такие же люди, как вы. То есть учителей хватало и до вас, в том числе и хороших, способных создавать что-то новое или улучшать старое. Но ведь аристократы всегда стремятся к самому лучшему. Как тогда это понимать? Они все заблуждаются, считая прямую работу с энергией ненужной? Или заблуждаюсь я, считая вашу технику лучшей? Мастер кивнул: – Прекрасный вопрос, Ли. Но зачем ты его задал? – Учитель, я вас не понимаю. Есть вопрос, и вопрос прекрасный, как вы сами сказали. Так почему бы и не задать? Что я сделал не так? – Все так. Но дело в том, что ты сам на него ответил. Верно подмечено, аристократы стремятся к лучшему. Это неизбежность, это то, на чем держится их власть. Но что именно скрывается под словом «лучшее»? Отдавать ребенка на обучение такому, как я, означает на годы отвлечь его от традиционной работы с ПОРЯДКОМ. А ПОРЯДОК – это гораздо проще, надежнее и, увы, эффективнее. Воин с высокими параметрами и обученный выжимать из них все возможное без труда победит воина, посвятившего себя исключительно прямой работе с ци. Преимущества можно получить, лишь развивая и то и другое гармонично. Но в краткосрочной перспективе это невозможно, и то и другое требует времени. Разрываясь на два направления, доставишь преимущества тем, кто вкладывают силы исключительно в ПОРЯДОК. А так как он дается быстро и предоставляет больше, в итоге конкуренты получат преимущество. – Но учитель, ведь аристократы живут долго. Что им стоит отдать ребенка вам на десять лет, а потом посвятить его ПОРЯДКУ? Да, он потеряет несколько ступеней, которые бестолково заполнятся ци сами по себе. Не сумеет раскрыть на них много атрибутов по количеству и наполнению. Но ведь в детском возрасте и без этого трудно развивать параметры всерьез. Так неужели искусство обращению с энергией не компенсирует эту потерю? – Собачья чушь. Ли, ты плохо меня слушаешь. И еще ты забываешь, что это искусство не всем дано постичь. Далеко не всем. Совершенно не важно, в каком возрасте начинать обучение, абсолютной гарантии не существует, есть лишь увеличенная вероятность. Я сын своего отца, а он – своего. Мы из поколения в поколение передаем врожденную склонность к постижению ци. Бережем свою кровь, из-за чего у нас нередко случается кровосмешение. И даже это не означает, что мои дети сумеют постичь суть энергии. У других этого преимущества нет, им гораздо сложнее. Зато ПОРЯДОК дается всем, исключения редки. Аристократы не могут рисковать своим будущим и будущим своих потомков. Их жизнь – это непрерывный рост, ни замедление, ни остановки недопустимы. Упреждая похожий вопрос, скажу о простолюдинах. Ими заниматься неинтересно. Да и я им неинтересен. Живущим землей и плугом нет нужды тратить годы на постижение таких вещей. К тому же обычные люди, как правило, скверный материал. Из поколения в поколение из них делают рабочих, а не воинов и мыслителей. Плохая кровь. В тех нечастых случаях, когда качество ее хорошее, иногда получается передать технику ученику. Это ценно, но используется далеко не во всех областях. Обычный удел таких, как я, и тех, кого я учу, – это защищать. На наше чутье очень непросто повлиять навыками ПОРЯДКА, ведь мы получаем сведения напрямую, от возмущений ци. Мы видим угрозу для тех, кого защищаем, там, где другие ничего не замечают. Именно поэтому мы лучшие телохранители. Элитные. Ты ведь знаешь, кем я был. Да-да, ци, точнее, нарушение ее потоков иногда может предупреждать об опасности. Это очень важно, когда ты отвечаешь за чью-то жизнь. Там, где злоумышленники способны заблокировать или обмануть охранные навыки, нас не смутить. Энергию не обманешь. И никак не заблокируешь. Можно только прозевать это или в какой-то мере стать жертвой хитрости. От такого, увы, никто не застрахован, но чем дальше ты продвинулся по пути постижения сути ци, тем реже ошибаешься. Те, кто нуждается в защите и могут себе позволить держать таких, как мы, это знают и ценят. – Благодарю, учитель. Теперь мне все понятно. – Это хорошо, Ли, что тебе понятно, пусть я твоей понятливости и не доверяю. Ты убивал крабов без навыков ПОРЯДКА? – Конечно, учитель, – ответил я с самым честнейшим видом. Ведь так и есть. С несусветной тварью я расправился голыми руками, определив уязвимые места. Обманом и ловкими уклонениями заставил ее раз за разом лупить не по мне, а по камням. Крутился перед ней, пока она жало не размолотила. А остальное – дело техники и пассивных навыков вроде «рукопашного боя». Но их невозможно полноценно отключить, так что все честно. Ну а что до «рыбацкого чутья», так в бою я его не применял. Да и толку от него в такой схватке? Я ведь не с акулой под водой сражался. Тао поднял взгляд, уставился пристально и уточнил: – Ты всех без исключения крабов убивал без навыков ПОРЯДКА? – Разумеется, всех, – подтвердил я и, не удержавшись, добавил: – Зачем делать исключения? Крабы – это крабы, они ведь все абсолютно одинаковые. Не так ли, учитель? – Ты хорошо поработал, – чуть помедлив, ответил Тао, игнорируя мои более чем очевидные намеки на существование неких «неодинаковых» крабов. – Сегодня будешь медитировать. Много медитировать. До глубокой ночи. Медитировать с мечом. Привыкай к нему в любом состоянии. Оружие – тоже часть тебя, и оно тоже пронизано энергией. Пока на энергетическом плане не сможешь увязывать себя с оружием в единое целое, нечего даже задумываться о техниках с прямым использованием ци. Лично я считаю медитацию зряшной потерей бесценного времени. Мне надо учиться всерьез, а не часами наблюдать без помощи зрения за причудливыми переплетениями энергетических потоков. Но, с другой стороны, передохнуть не помешает. Жаркий день, альпинизм на неудобном склоне, сражение с весьма неприятной тварью. Да, чуть покоя лишним не будет. – Завтра прибудут мои жена и дочь, – продолжил мастер. Я чуть не подпрыгнул. Что? У этого недружелюбного отшельника есть семья? Я-то думал, что такие, как он, размножаются почкованием или делением. Удивительные новости. – Так что сейчас отправляйся в дом и хорошенько там приберись. К возвращению жены и дочери не должно ни пылинки остаться. Ну вот, в уборщики определили. Но я не в той ситуации, чтобы от грязной работы отказываться. – Да, учитель. Ни пылинки не останется. Все будет блестеть, как панцирь того чуточку большого краба. – И сделай все побыстрее. Не забывай, тебя ждет медитация. Глава 21 book-read-ads Семья мастера Тао и старые знакомые – Ли, ты смог увидеть ци? Я с трудом удержался, чтобы не ответить в духе: «Да, учитель, увидел абсолютно все. В том числе не существующее в природе». Да я в чем угодно сейчас признаюсь. Сегодня с утра мастеру вздумалось испытать мои связки и суставы на гибкость. А растяжка, между прочим, одна из моих проблем. До тринадцати лет это дело не развивал (по понятным причинам), после тоже не стремился к карьере тех резиновых чудиков, которые способны упаковать себя в ящик, куда не всякая пара ботинок влезет. Нет, я понимал, что это тоже дело нужное, но относился к нему без фанатизма. Как говорил один из лучших бойцов-рукопашников фактории: «Мне бы врагу ногой до яиц дотянуться. Выше не надо, выше я руками наваляю». Не скажу, что полностью с ним согласен, но и не видел смысла в чрезмерности. А вот мастер Тао видел. Игнорируя мои заявления, что это никак не возможно, заставил принять мазохистскую позу, в которую не каждого бывалого йога скрутить получится. У меня получилось, но приятного мало, едва не взвыл. Вот только это были цветочки, потому что дальше мне пришлось удерживаться в таком положении. Судя по положению солнца, вот уже полчаса этим занимаюсь, однако если судить по внутренним ощущениям, пытка продолжается не меньше недели. В общем, за этот час я видел все. Глаза, по сути, смотрят, но картинку не передают. В голове всякое мелькает. В основном воспоминания о том дне, когда познакомился с мастером Тао. Раз за разом вижу, как вместо того, чтобы подняться по тропе, ведущей к его дому, я разворачиваюсь и направляюсь на запад. Самая приятная картинка. Не зря она прокручивается снова и снова. Собравшись с силами, выбросил ее из головы и сумел ответить относительно пафосно: – Наши глаза – это ци, наше зрение – это ци, весь мир – это ци. Нельзя увидеть все сущее, можно лишь ощутить себя частью его. – Хорошо, Ли. Ощущаешь ли ты себя частью ци? – Конечно, учитель. Я часть ци. Я существую в неразрывном потоке ци. Я ци. Всё ци. Тао покачал головой: – Даже спустя пять лет обучения такой ответ не может быть правдой. – Я не лгу, учитель. Я действительно часть ци. – И ты уверяешь, что всё вокруг тоже ци? – Да, учитель. – Ну что же, попробуем проверить твои слова. Поднимайся. Как легко это сказать, но до чего же непросто сделать… Мышцы, суставы и связки, которые в жестком режиме растягиваются столь долгое время, сами по себе слушаются плохо. А тут еще и тело успело затечь до деревянного состояния. Так что поднялся я с превеликим трудом и за мастером ковылял походкой краба, потерявшего половину конечностей. Не обращая внимания на мои страдания, Тао пришел к куче древесины, нарубленной мною в первый день. Выбрал тонкий обломок ствола и небрежно вонзил его в землю. Тот встрял так основательного, будто его долго тяжелой кувалдой забивали. Отойдя шага на три, мастер неуловимо стремительным движением взмахнул посохом. И эта деревяшка с легкостью снесла верхушку ствола. В сторону отлетел обрезок в полруки длиной, оставив на своей траектории взвесь из мельчайших опилок, которую тут же подхватил ветер. Я чуть челюсть не отвесил. Механический колун лучше не справится с такой работой, но удивило меня не это. Посох мастера не выглядел запредельно крепким. Но тем не менее с виду он не пострадал, хотя только что играючи разделался с куда более толстым куском древесины. И ведь это не просто древесина, это каххо. Из него делают отличные древки для копий и различных алебард. Они, даже не укрепленные металлом, способны выдерживать удары мечей и топоров. Разумеется, если то оружие без серьезных свойств и его не направляют руки профессионалов высокого класса. В общем – высококачественный материал. – Что ты только что понял, Ли? – Я понял, что ваш посох крепче стали. Мастер горестно вздохнул: – Неправильные слова. В корне неправильные. Этот посох – ци. Это бревно – ци. Всё – ци. Ци всегда одинаковая, не бывает так, чтобы одна ци была крепче другой. То, что держится на ци, это всего лишь форма. Убери поддержку, и любая форма рассыплется. Невозможно говорить о крепости вездесущей энергии в разных вместилищах, можно говорить лишь о гармонии ее потоков с формой. Я ощущал посох, как ци. Я ощущал воздух, который рассекал этот посох. Воздух легко рассечет даже простая палка в твоей руке. Но ты не сможешь рассечь ею ствол каххо. А я смогу. Потому что ствол – тоже ци. Его основа такая же, как у воздуха. Разрушь фундамент дома, и он развалится. Дворец это мраморный или башня из булыжников – результат один. Ли, ты меня удивляешь. Я честен с тобой, когда так говорю. А вот ты нечестен. Ты не видишь ци. Ты лишь повторяешь то, что услышал от меня. Есть такие глупые птицы, их с юга привозят. Они также запоминают всё и затем произносят, делая это бездумно и невпопад. Меня печалит такое поведение. – Но учитель, вы ведь меня не проверили. Мои слова. – Ты полагаешь, в этом есть смысл? Ну что же, я действительно говорил о проверке. – Тао отошел еще на шаг и указал рукой на ствол каххо: – Давай покажи мне, как ты ощущаешь ци. Даже будь у тебя в десять раз больше наполнения на пассивных оружейных навыках, это не поможет. Сломать дерево и показать работу с ци – это разные вещи. У тебя получится лишь сломать. Я, встав перед мишенью, с сомнением покосился на посох мастера. Да, штуковина неудобная, никогда не пробовал такими деревья рубить. Но все когда-нибудь приходится делать впервые. – Учитель, мне бить вашим посохом? – С чего это вдруг? Ли, у тебя есть свое оружие. Мне очень не нравится, что ты носишь такую опасную для владельца вещь, но раз уж так, используй ее. Ну да, от моего меча мастеру Тао действительно не по себе. Не раз ловил его на том, что косится на храмовое оружие странно. Никак не может поверить, что мне оно ничего плохого не сделает. Вытащив меч из ножен, я крутанул его в руке, сбрасывая остатки оцепенения в кисти. Торопиться некуда, тело еще в норму не пришло, поэтому начал обходить мишень по кругу, пристально на нее уставившись. И вид при этом старался держать загадочно-грозный. Так сказать, нагнетал напряжение. Зря мастер мне не верит. Уж не знаю, состояние ли, заточенную на учебу, сработало или прочие мои странности сыграли роль, но я, как правило, прекрасно понимаю то, о чем он говорит. Не уверен, что ощущаю себя частью ци, но вот принципы оперирования энергией для меня уже не тайна.