— Это Сурок который? — Он самый. — Так я его видел. Он сразу дернул вдоль лесополосы вслед за Есаулом. Что тот, что другой — оба великие герои, только на одном побрякушек больше, но по факту и тот и другой — мешки с тухлым дерьмом. — Не могу с тобой не согласиться — с командирами нам не повезло. — Это точно. — У вас хоть зам головастый остался, а мы сами по себе. — Так вы снабжение, у вас почти все кадры по залету, таких за людей не считают. Я тебя вроде припоминаю… Это не ты пырнул ножом проезжего, а перед этим еще джинсы с барменши стаскивал при всем народе и кричал, что хочешь на ней жениться? — Ну я, а что не так? — Да все так, только насчет той хохмы с барменшей я не все понял, она ведь такая страхолюдина, что на нее даже слепой лезть не станет. — Так я ведь бухой был. — Это сколько же надо выпить?! Где-то близко грохнуло так, что все трое дернулись, переглянулись, прислушиваясь к запоздавшему свисту уже разорвавшегося снаряда. — Первый пошел, — осклабился Краб. Рация захрипела, замигала красным, связист сразу нахмурился, начал что-то там крутить и нажимать, пожаловался: — Далековато забрались, давно разговоры идут стационарный ретранслятор замутить под это направление, так все руки не доходят. Надо ведь еще пару детских площадок сделать, кинотеатр для детей, детский центр, и пруд мелкий выкопать с песочком, чтобы мелюзга не тонула. Все лучшее детям, а такому мясу как нам… Краб явно хотел сказать что-то нехорошее, но не успел — вновь грохнуло, и почти сразу еще, да так, что пол дрогнул; с потолка посыпалось; старое противотанковое ружье, простоявшее неизвестно сколько лет или десятилетий, завалилось на груду истлевшего тряпья из которого при этом выкатился человеческий череп. — Да что эти суки косоглазые творят! — охнул Краб. — По нам кладут! Без корректировки, твари позорные, работают! Мелкая рация загудела, голосом Финна рявкнула: — Где связь?! Связь давай мне! — Работаю, — чуть не плача ответил Краб. — Пропала и все. Может до ретранслятора добрались, он вообще не отзывается. Карата последние слова чуть удивили. Ведь говорил, что нет никакого ретранслятора. Или речь шла только о стационарном, но есть и мобильная техника? — Пробуй напрямую, — скомандовал Финн. — Я все пробую, но это вообще не вариант, слишком далеко. — Да хоть ключом отстукивай, лишь бы быстро! Сразу скажи им, обстрел чтобы прекращать надо быстро очень! — от волнения командир начал путаться в словах. — С недолетом кладут, нас цепляют! Неужели и правда финн по национальности? А ведь временами говорит как чистокровный русский. Впрочем, сейчас не тот момент, чтобы это выяснять. Краб вовсю колдовал с рацией, а обстрел не прекращался. Каждую минуту прилетали три-четыре снаряда из чего Карат заключил, что, скорее всего, работает одно орудие. Негусто. Впрочем, и одного хватало. Артиллеристы, находившиеся за десятки километров отсюда, усердно обрабатывали заданные координаты не обращая внимание на отсутствие связи. Может у них так принято, что с учетом особенностей распространения радиоволн в Улье не так уж и неразумно. Вот только они там или все косоглазые, или упомянутая предельная дальность подразумевала излишнее рассеивание снарядов, но только фугасы не всегда разрывались в зеленке, некоторые прилетали опасно близко к строениям, а отдельные попадали в старые железобетонные конструкции. В том числе и в главный цех — снаряд угодил в угол крыши, теперь там образовался немаленький пролом. Мощь у гаубицы и правда достойная, но сложить железобетонные конструкции не хватило. Еще один-два рядышком, и обрушится знатно, это Карат предположил пару раз выглянув из окна. Долго разглядывать опасался — осколки свистели, а один даже залетел завершив свой путь хлестким ударом о стену. И не только далекие «Паладины» виноваты, атомиты не успокаивались, как минимум продолжал работать один гранатомет. Вот ведь неугомонные. Краб, перестав возиться с рацией, забегал вокруг своих оттяжек и, остановившись в позе сильно задумавшегося человека, произнес: — Знаешь, Карат, а давай-ка сбегай вниз. Там я видел арматура валялась сбоку от первого проема. Принеси кусков пять, но только чтобы не меньше метра и не больше полутора. Там она всякая разная, подберешь. Хочу попробовать одну старую штуку, разок уже выручила. И побыстрее, пока нас тут в ноль не раскатали. Карат подчинился без единого возражения или хотя бы уточнения. Ну да, в его же интересах, если связь наладится как можно быстрее. Краб, похоже, свое дело знает, если сказал, что нужна арматура, значит нужна именно арматура, а не повод лишний раз потоптать чужие ноги. А с ногами все плохо. Стоило немного походить и побегать, как заныли, заставили пожалеть об оставленных в больнице костылях. Только на полпути вниз спохватился, что можно было попросить Шуста в замену, пусть тот куда старше, но не просто бодрый и здоровый, а очень и очень шустрый. Возвращаться не стал, сам справится, нечего туда-сюда носиться. Внизу застал обстановку бомбоубежища в разгар налета вражеской авиации. Бойцы оставили огневые точки обустроенные возле окон и перебрались под защиту ржавого оборудования. И это правильно, потому как то и дело прилетают осколки, можно пострадать и нет смысла ждать атаку на обстреливаемом рубеже, вряд ли атомиты пойдут на штурм при такой канонаде. book-read-ads Хотя кто их знает — противник непонятный. — Ты чего здесь делать стал зачем?! — тут же нарисовался недовольный Финн. — Меня Краб за арматурой послал. — Зачем арматура Крабу нужна? — Место понравилось, красиво здесь и тихо, решил дом тут построить, а фундамент без арматуры не залить. — Ты считаешь себя смешным дураком? — Это я-то дурак? Дурак тот, кто дурные вопросы задает. Ты сам приказал ему связь установить, вот он и химичит. — Молчать быстро! И быстро брать арматуру и бежать назад снова! — А я тут чем занимаюсь?! Если бы меня не отвлекали некоторые говорливые, уже бы давно все принес. Линейки или рулетки у Карата не нашлось, прикидывал на глаз. Впрочем, особой точности Краб не требовал, к тому же можно притащить не пять прутков, а все пятнадцать, не такая уж великая тяжесть, это ведь всего лишь обрезки. И пусть потом сам выбирает подходящие. Спускался морщась от боли, а поднимался едва не завывая — куда тяжелее и мучительнее давалось. Надо было еще пару деньков полежать, или хотя бы не давать нагрузку на ноги, слишком рано понесло его на приключения. Лестницы к тому же крутые, неудобные, да еще и захламленные местами. Даже здоровому по ним лазить не понравится, а уж на покалеченных конечностях… Пролет за пролетом, они тянутся бесконечно. И начинают закрадываться мысли, что с арматурой чуток переборщил, мог бы взять поменьше, просили ведь всего-то пяток прутков. А вот и баррикада за которой некогда хотели отсидеться те, чьи кости сейчас усеивают верхнюю площадку. Не помогла им ни баррикада, ни старое противотанковое ружье. Кстати, надо бы его прихватить с собой — если получится. Раньше такие штуки делать умели, ее надо лишь отмочить в керосине и почистить как следует, потом бери да пользуйся. Особо с такой пушкой не побегаешь, в ней весу под двадцать кило, но может кто-то купит, и вообще, пусть лежит, вдруг пригодится. Хозяйственные мысли были прерваны самым грубым образом. Мир вспыхнул, Карата как пушинку смело с гребня баррикады и всем телом приложило о стену. Каким-то чудом уберег голову, не стукнулся до размозжения затылка, но все равно в глазах потемнело, на миг выпал из реальности, а возвратился с усилившейся болью в многострадальных ногах и накатившей мутью. Сплюнул кровавую слюну, чихнул, огляделся. Как будто туман опустился, настолько много вокруг пыли, а ведь только что воздух был чист. Чем-то напоминает картину которую наблюдают при перезагрузке — там похожее марево с таким же кисловатым запахом. Только сейчас его источник другой — взрывчатка. Похоже, очередной снаряд угодил в башню, и не понять, выше или ниже Карата. А это что еще такое?! За баррикадой свисают разорванные железобетонные конструкции и отсутствует лестничный пролет. Приподнявшись, Карат увидел, что он частично обрушился, завис на полпути чудом цепляясь за другие обломки. Дороги наверх больше нет. И увидел еще кое-что — Шуста. Товарищ лежал на ступеньках в неестественной позе, на его теле лежал увесистый кусок железобетона, зубья торчащих из него обрывков арматуры пробили живот в нескольких местах. А еще в глаза сразу бросилось, что у Шуста больше нет левой ноги — ее оторвало на уровне колена, дальше остался лишь обломок кости и размочаленные полоски окровавленной штанины. Правая тоже выглядела плохо, но она хотя бы осталась на месте, и это единственный светлый момент в случившемся. Сглотнув невесть откуда взявшийся комок в горле, Карат поднялся, отчего прутки арматуры, которые он ухитрился не растерять, высыпались из опустившихся рук и почти беззвучно запрыгали по бетону. Но он даже не обратил внимание на проблемы со слухом, сейчас дорога каждая секунда, ведь если Шуст все еще жив, он теряет кровь, надо как можно быстрее его перевязать. Аптечка осталась на верхней площадке вместе с выданным новеньким рюкзаком. Спасибо, что Карата можно отнести к бывалым, на всякий случай переложил в карманы жгут и упаковку бинта. Это чтобы не терять время, выискивая, такие вещи всегда должны находиться под рукой. Перехватил культю розоватой резиновой полоской, затянул безжалостно. Здесь слишком много вен и артерий, при взрывной ампутации некоторые перекрываются наглухо, но остальных может хватить, чтобы из человека вытекло все до капли. В таких случаях полагается оставлять под петлей жгута записку с указанием времени, чтобы потом врачи знали сколько именно осталось в их распоряжении. Чуть передержи, пойдет некроз и прочие печальные последствия. Но сейчас не до писанины, сейчас надо думать, что делать с остальным. — Карат, чего тут так грохнуло? — из-за спины послышался далекий голос Юпсика, как будто тот разговаривает забравшись в бочку. — Ты чего сюда приперся? — спросил он не оборачиваясь. — Спросил Финна где вы, а он сюда послал. Карат, ты это… ты не злись, что-то нашло на меня, но сейчас норма, вроде оклемался. У тебя ухо в крови. А где… О блин! Шуст! Шуста убило! На этих словах, высказанных на грани истошного крика, Шуст раскрыл глаза и, невидяще уставившись вверх, пробормотал: — Хрен вам. — Жив! Он жив! — радостно завопил Юпсик и участливо спросил: — Шуст, ты как? Тебе больно? — Только когда смеюсь, — с зубовным скрежетом ответил тот и попросил: — Карат, засунь этого имбецила куда-нибудь подальше или лучше убей. Не хочу, чтобы эта рожа была последним, что я видел. — Ты не помрешь, мы тебя вытащим, — пообещал тот. — Вряд ли. Чую, что дела мои дрянь. Как, по-твоему? — Ну… выглядишь ты не на пять баллов. Но сам ведь учил, что мы, рейдеры, народ живучий, нас трудно доконать. Надо только придумать как вытащить из тебя эту штуку. — Что за штуку? Я ничего не вижу. Не могу пошевелиться. Думаю, хребет в хлам разнесло. — Может и так. — Зато слышу четко. Почти четко. А так не должно быть, рвануло прямо на нас. — Значит, у тебя железные барабанные перепонки. — Вот радость-то какая… — Тебе живот пробило, там арматура торчит. С этим надо что-то делать. И срочно. — Ты хочешь ее вытащить? Я слышал, что это вредно.