— Господа, умоляю, карту верните! Она для важной работы нам нужна! И не пишите на ней лишнее, своё записывать уже места нет! — На карте несколько линий придётся поставить, — предупредил я и добавил: — Самые тоненькие, карандашные. Их потом затереть можно. Карандаши здешние — не чета земным. И писать ими неудобно, и стереть написанное — проблема. Да и, честно говоря, карандашами их называю лишь из-за того, что во всём цепляюсь за терминологию первой жизни. Совсем не похожи ни по исполнению, ни по качеству работы. Неудивительно, что толстяк запричитал пронзительнее: — Ну вот, теперь без карты последней останемся! А новую за какие деньги рисовать? Нам совсем бюджет урезали. Ещё и пергамент с бумагой будто в прорву пропадать начали, не успеваем подвозить. — Ге... Чак, ну вы довольны? — нетерпеливо спросил Хит. — Это лучшая карта, по ней у нас землю делят. Копия с лучшей копии. — А с оригиналом сравнить можно? — спросил я. Дознаватель поморщился: — Оригинал держат в личной канцелярии императора. Я даже не представляю, какие доводы придётся предоставить, чтобы нам пошли навстречу. Но даже если всё получится, это займёт несколько дней или даже недель. Быстро такие дела у нас не делаются. Картография у аборигенов поставлена далеко не так хорошо, как на Земле. Я понимал, что искажений на копии, сделанной с копии, хватает. Но также понимал, что ничего лучше мне сейчас здесь не предложат. — Ладно, сойдёт, — кивнул я. — Сейчас попробую нанести первую линию. — Это долго? — пребывая всё в том же нетерпении, уточнил дознаватель. — Если не будете мешать, справлюсь быстро. Я ещё в Стальном замке несколько раз потренировался брать направление, поэтому сейчас знал, что и как делать. И также знал, что с точностью «пеленга» у меня серьёзные проблемы. Возможно, неразрешимые. Есть невеликая надежда, что при перемещении ближе к цели линия станет именно линией, а не распахнутым веером, норовящем накрыть половину карты. Но пока приходится работать с тем, что есть. Выбравшись на относительно открытое место, я наметил подходящие ориентиры, нашёл их на карте, набросал пару линий, ограничивающих сектор, на который указывало моё чувство. Пока что даже приблизительно невозможно понять, о каком районе идёт речь. Большая часть города попадает. Остаётся верить, что мои расчёты оправдаются, и, накопив полный набор таких линий, мне удастся очертить невеликую по площади зону, где сил, собранных дознавателем, хватит, чтобы быстро проверить каждую щель. Кстати о силах. С сомнением покосившись на арестантский фургон, я уточнил: — Хит, надеюсь, у вас там минимум два десятка лучших бойцов засели друг у дружки на головах? — Вы о фургоне? Нет, в нём пусто. У нас там кое-какое оборудование, для дела. Это меня неприятно удивило: — Вы что, рассчитываете взять Пенса с горсткой людей? — Чак, здесь столица, здесь никто не может незаметно отряды в сотни воинов держать. Мы бы о таком быстро узнали. А всё, что меньше, не страшно. Не сомневайтесь, мы справимся, у нас всё для этого есть. Будем, как вы говорили, кружить по городу. От вас ничего даже не потребуется, просто катайтесь у всех на виду, да рисуйте свои картинки. Это как его прикажете понимать? То он напрочь забывает про карту, то рад со мной разъезжать, пока я «рисованием» занимаюсь. Странное поведение. * * * Странности чем далее, тем разрастались. Поначалу Хит дико нервничал, когда я просил остановиться. Все мои объяснения по поводу точности нанесения линий и времени, которое требуется на определение направления, пропускались мимо ушей. Я почти полностью уверился, что дознаватель тогда, при первом нашем разговоре, вообще ничего из сказанного не понял. Он попросту мне подыграл ради каких-то непонятных целей. И понятнее они не становились. Складывалось впечатление, будто Хиту просто покататься верхом захотелось. Тем более что предлог официальный, к нашей группе даже присоединился невеликий отряд конной стражи. Городские служивые с важным видом ехали впереди, разгоняя телеги и пешеходов, что позволяло продвигаться комфортно, без остановок из-за городской толчеи. Если, конечно, не считать те остановки, на которых я настаивал, что иногда очень огорчало дознавателя. Он действительно или не понял мой метод, или не верил в него. Так или иначе, время, затраченное на нанесение пометок, воспринималось им чуть ли не как оскорбление. Дальше дела пошли ещё хуже. Я пытался двигаться по окраинам города, но дознаватель упорно отклонялся к центру. Да ещё и уверял, что я плохо понимаю карту, и он ведёт нас именно там, где требуется. Пытаясь это оспорить, я не встретил понимание, и, в итоге, смирился. Не то, чтобы на всё махнул рукой, а просто непрерывно вертел головой, пытаясь понять, куда меня везут, без пояснений Хита. И дискуссии начинал уже только из-за остановок. Старался их устраивать как можно чаще, несмотря на то, что меня настойчиво поторапливали. Спустя некоторое время я начал подозревать, что все эти выкрутасы дознавателя неспроста. Тот, поначалу покружив по центральным районам города, уверенно направился к северной окраине. То есть не просто к окраине, а к тем её районам, что пользовались самой дурной славой. Даже я, мало знакомый со столицей, знал, что приличным людям там даже днём нежелательно показываться, а уж по ночам шансы избежать ограбления (а то и смерти) стремятся к нулю. Особенности тамошнего градостроения помогали преступникам устраивать эффективные засады и стремительно скрываться в лабиринте лачуг и развалин. Мелкие группы стражников ничего против тамошнего криминалитета поделать не могли, к тому же сами рисковали стать жертвами преступности. Крупным силам правопорядка незаметно появляться сложно, и лихие личности, заранее о них узнав, хитроумно прятались или перебирались в места, незатронутые облавой. В общем, мы направлялись на территорию, идеально приспособленную для противоправных действий. Я догадывался, что это неспроста. И начал понимать, что дознаватель, или его руководство, каким-то образом решило кого-то спровоцировать на нападение. Эта теория многое объясняла, другие мысли в голову не приходили. Молчаливо ехать в возможную ловушку — это не моё. Прямо спросил Хита: — Там куда мы едем... Нас ждут нехорошие люди? Дознаватель поморщился, после чего неохотно ответил: — Мы предполагаем, что на вас попытаются напасть. Но вам совершенно не о чем беспокоиться, у нас всё под контролем. book-read-ads Гм... Там, в моей первой жизни, фразой «всё под контролем» славился кинематограф. И, как правило, после этих слов оказывалось, что никакого контроля нет, зато есть бардак (зачастую кровавый). В общем, самое время насторожиться, но это лишнее, потому что насторожился я ещё в самом начале, когда дознаватель пожаловал без столь важной для нашего дела карты. Каждый дом я теперь рассматривал, как точку, захваченную неведомыми злоумышленниками. Энергию контролировал без перерывов, до боли в голове всматриваясь в её причудливые завихрения. И, ожидая подвоха в любой момент, продолжал упорно капать Хиту на мозги, требуя останавливаться через каждые пятьсот шагов. Увы, но точность определения направления и без движения не выдерживает критики, а уж на ходу проку от моих вычислений даже при самых оптимистических раскладах нет, и не может быть. * * * То, что мы оказались в неблагополучных местах, я мог понять и без познаний о криминогенной обстановке в столице. Проехав мимо остатков старинной стены, мы будто в другой город попали. Чёткая квартальная застройка с её не самыми узкими улочками и сплошной мостовой осталась за спиной. Впереди расстилался хаос пустырей, развалин и неряшливых скопищ из жмущихся друг к дружке лачуг. Здесь не было многочисленных повозок с различными грузами, не было зелени в каждом дворике, зато хватало грязи, мусорных куч и подозрительных личностей, заблаговременно убиравшихся с нашего пути. При этом все они, как один, бросали в нашу сторону оценивающие взгляды. И тут не требуется умение чтения мысли, чтобы понять, на что именно нацелена их оценка. Даже телеги с товарами не показываются, а тут целый фургон, да и охрана при нём солидная. То, что он арестантский, неприятно, но не отменяет вероятности наличия в нём чего-то ценного. Очень здешним обитателям интересно, чем у нас можно поживиться. Парочка помощников Хита, будто невзначай, поравнялась со мной, обосновавшись слева и справа. Это выглядело так, будто они меня прикрывают собой. Я, кстати, ничуть не против. Эта странная поездка изрядно потрепала мою нервную систему. Даже начал жалеть, что с пренебрежением отвёрг предложение Кими по поводу новых навыков. Сейчас бы мне не помешала парочка стихийных щитов. Да, пусть они не столь эффективны, как хотелось бы, но оберегали бы прямо сейчас. Когда защита явно не помешает. Дознаватель, ехавший чуть впереди, не оборачиваясь, негромко произнёс: — Чак, что бы ни случилось, постарайтесь не сходить с места, иначе мы не сможем вас прикрыть. И не вмешивайтесь. Это наше дело, не ваше. И да, не нужно вопросов. И остановки сейчас делать не нужно. Давайте просто немного проедем молча. — Немного, это сколько? — не удержавшись, уточнил я. — До конца этого квартала, и потом ещё сотня шагов, — неохотно пояснил Хит. — Не беспокойтесь, молодой господин. Мы всегда будем рядом с вами, — добавил тот из его помощников, который прикрывал меня слева. В здешнем беспорядке разглядеть квартальную систему непросто. Я предположил, что её считают по скопищам руин, в коих всё ещё прослеживается присущая столице геометрическая чёткость. Если так, нам надо проехать метров двести, после чего пересечь заваленную мусором улицу, за которой через сотню шагов на нас, возможно, нападут. И так как мне никто ничего не поясняет, придётся предположить, что нападут безликие. Просто никого более опасного не могу представить. Да и менее тоже. Кому я, кроме подручных Пенса, мог понадобиться? Даже их сейчас заподозрить трудно, разве что дознаватели как-то поспособствовали, выманив профессиональных убийц в этот неблагополучный район. Вообще-то у Кроу, как это принято у старой аристократии, врагов хватает. Но откуда им знать, что меня станут катать именно здесь, будто мишень? К тому же почти все наши недруги уверены, что клан вырезан подчистую. Да и не принято в Раве вырезать старые семейства до последнего человека. Старая кровь слишком ценна, чтобы сливать её в ноль. Нет, это определённо безликие. Вон, даже стражники и люди Хита начали менять порядок строя. Подготавливаются к бою лицом к лицу, на мечах. Действуют так, будто на них вот-вот с двух сторон накинутся. Безликие именно такой бой предпочитают. Чтобы по честному, без хитрых увёрток, под звон клинков, с коими обращаются недурственно. Получается, ведомство дознавателей сработало, как хитрый рыбак? Выставило меня наживкой, до последнего ни намёком не давая об этом знать? И сейчас мои сопровождающие дожидаются момента поклёвки, точно зная, где именно засела здоровенная щука. Если так, я снимаю все претензии к Хиту. Да, неприятно, что меня использовали, не предупредив. Фактически подставили. Да, рискованно и нервно. Но если всё пройдёт по их плану, они молодцы. Интуиция. Они не молодцы Пожалуй, соглашусь с ней, ведь мне тоже почему-то больше верится, что никакие они не молодцы, а наоборот. Возможно даже те ещё идиоты. Сколько народа скрывается в фургоне? В перевозимое оборудование не верится, но размеры повозки не позволяют перевозить приличный отряд. А сколько стражников впереди? На серьёзные силы это не тянет. А ведь возможности Пенса мне, пусть и косвенно, известны. Вон какие поиски сумел организовать, весь Север прочесал частым гребнем. А тогда, в усадьбу, против единственного нашего воина привёл отряд, способный устроить серьёзный бой. Позже, скрываясь от ищеек Пенса (и, как оказалось, заодно и от имперских сыщиков), я много всевозможной информации по нему нарыл. Оказалось, что он тот ещё любитель устраивать гадости Раве. Нередко засвечивался в разных нехороших ситуациях. Некоторые деяния с его участием намекали, что при необходимости он чуть ли не войско многотысячное способен собрать. Если Пенс действительно решил прихватить меня посреди нищего квартала, нам понадобится больше сил. Гораздо больше. * * * До места, на которое указывал Хит, добраться не удалось. Да мы даже половину квартала, что тянулся перед грязной улицей, не преодолели. Потому что на нас напали сразу, как только фургон в сопровождении всадников заехал в тень от ближайших высоких развалин. Жизнь меня научила без промедления реагировать в ситуациях, чреватых членовредительством. Вот и сейчас уши только-только уловили первый характерный звук удара спущенной тетивы, а сознание, не теряя ни мгновения, обратилось к ПОРЯДКУ. Нестабильный щит Хаоса Эффективность навыка спорная, потому как не соответствует его описанию. ПОРЯДОК частенько что-то путает, что-то недоговаривает, или даже лишнее обещает. Но здесь я точно знал, что умение весьма помогает именно при обстреле. Потому и применил его, не задумываясь. Помощник дознавателя, только что сообщивший мне, что у них всё под контролем, вскрикнул, дёрнувшись. Его лошадь тут же заржала, вздымаясь на дыбы. И всё это под аккомпанемент специфических звуков ударов. Звуки эти легко опознает тот, кто хоть однажды слышал, как тяжёлая стрела на высокой скорости вонзается в живую плоть. Второй помощник, прикрывавший с другой стороны, мог неприятно удивить стрелков, потому что под плащом прятал хитрую кирасу из крепкого металла. Я случайно доспех заметил, когда он одежду поправлял. Но нет, не удивил. Звякнуло, хрустнуло, и вот он уже валится из седла, голова его прошита насквозь длинной стрелой с чёрно-белым оперением. Я, не жалея лошадь, врезал шпорами, с силой потянул за уздечку, поспешно направляя животное под ближайшую стену, которая нас прикроет хотя бы с одной стороны. Но как ни торопился, не успел. Пятой точкой ощутил, как в конские бока впиваются стрелы, и тут же увидел, как одна прошивает голову возле уха, а другая впивается в шею. Эти ранения оказались не просто серьёзными, а молниеносно-фатальными. Лошадь умерла в одно мгновение, стоя. И мне пришлось проявлять чудеса скорости и изворотливости, высвобождая ноги из стремян и отпрыгивая в сторону, дабы не оказаться придавленным тяжёлой тушей. Дополнительную сложность создавало то, что навык Хаоса не гарантировал неуязвимость, следовательно, никоим образом нельзя облегчать жизнь вражеским лучникам. То есть я не просто, так сказать, покинул тонущий корабль, я постарался при этом не распластаться в грязи без движения, а также использовал единственное доступное укрытие. Укрытие ненадёжное, потому как в его роли выступали помощники дознавателя и их лошади. Один уже, собственно говоря, ничего не прикрывал, второй, несмотря на несколько стрел, вонзившихся в него там и сям, всё ещё держался в седле, и даже пытался вытащить меч из ножен.