— Давай. Как следует покажи. Железяка встряла в землю рядом с пострадавшей палкой и уже через десять секунд начала дымиться. Огонь в глазницах черепа разгорался все ярче, металл, раскалившись, тоже начал светиться. Тускло, но все равно понятно, что температура не из маленьких. — Кто-нибудь сможет повторить такой фокус? — спросил Рогов и, не дождавшись ответа, рассказал кое-что о своих недавних приключениях: — Шаман, который носил этот посох, чуть не сжег меня. Вон волосы подгорели впереди и на макушке. Повезло, что успел на землю упасть, — стоя на ногах, так дешево не отделался бы. Миша, дай посох. Смотрите. Видите, там внутри ничего нет, кроме граненого камня в простенькой оправе. Никаких сложных устройств. И тем не менее эта штука может излучать тепло на приличное расстояние. Много тепла. Сфен, ты осмотрел посох, скажи сам. — А что говорить? Ты не даешь этот камень вытащить. Даже пальцем потрогать не даешь. — Конечно, не даю. Я не представляю, к чему это может привести. — Таких камней я точно никогда не видел. В смысле камней, которые могут раскалять до малинового свечения арматуру. — Можно глянуть? — попросил Огай. Рогов покачал головой: — Нельзя. Пока мы не поняли, с чем имеем дело, никто не будет устраивать экспериментов. Не хватало нам еще ожогов и пожаров. — А Мише, значит, можно? Ага. — Мише тоже нельзя. Но он у нас непоседливый, ухватил посох, когда все отвернулись, и у него сразу получилось сделать то, что он делает. Сегодня, когда это увидел, попробовал сам, но никакой реакции. Приноровиться надо или есть еще что-то, недоступное взрослому и скептически настроенному человеку. То есть или у Миши природный талант, или требуется время и усилия, чтобы добиться такого же результата. Скорее всего второе, потому что тот шаман управлял огнем гораздо эффективнее. — Я шаманов видел не раз, — произнес Огай. — Ни один не жег огнем, только погремушками трясли и орали что-то. Посохи у них были, ага, но это просто дубины разукрашенные. — Думаю, все дело в камне. Именно в таких камнях скрыта сила. Один этот кусочек заменяет целую кузницу. Не надо жечь уголь центнерами, достаточно вот такого посоха. Я уже не говорю о боевом применении. — И откуда они их берут? — мгновенно заинтересовался хозяйственный Кузьмич. — Гриндир. — Что? — Никто не помнит рассказов туземок? — Он о тех женщинах и детях, которые работали на ваксов в деревне, что стояла выше, — пояснил Сфен. — Мы знаем, о ком он, — сказал Кузьмич. — Я вот только про Гриндир ничего не понял. К чему ты это сказал, Рогов? — К тому, с чего началась их история. Они не сами по себе здесь оказались, а пошли за своими мужьями. У них стояло что-то вроде временной деревни на краю этого самого Гриндира. Они придумали способ добычи сидов — волшебных камней, и еще хотели намыть золота в тех местах, его там много на ручьях. Но что-то там не заладилось, а потом пришлось быстро уходить. В итоге они попали сюда, а затем нарвались на племенной союз ваксов. Их мужчин в итоге перебили, старших детей-мальчиков тоже убили, остальным пришлось несколько лет работать на дикарей. В этом черепе непонятный камень. Я показал его двум женщинам, и обе сказали, что это, скорее всего, тот самый сид. Ваксы могли его отобрать у добытчиков или сами добыли, по слухам, они тоже не прочь в Гриндир забраться. Кузьмич покачал головой: — Как вы только все поняли, я сколько ни пытался их язык выучить, хрен что получается. — Грамматика иная, ненормальная, — ответил на это Рогов и потянулся за пазуху. — Сейчас еще кое-что покажу. Одна из женщин дала, но просила вернуть. Это золото, которое ее муж успел найти в тех краях. Лишнее подтверждение их рассказа. На развернутой тряпице заблестели серовато-желтые металлические крупицы и камешки, самый большой из которых размерами и формой походил на некрупный лесной орех. Сфен, заинтересованно ухватив этот самородок, присмотрелся к нему и хмыкнул: — Теперь понятно, почему их всех перебили. — А мне нет, — ответил на это Рогов. — Дилетанты. Эти люди были дилетантами. Не своим делом занимались. — Это почему? — спросил Кузьмич, разглядывая второй самородок. — Потому что это не золото. Он наковырял где-то простого пирита в полной уверенности, что это драгоценный металл. Да, его и правда называют золотом дураков, но только потому, что перепутать может лишь неумный человек. Это вообще не металл. Это кристаллический сульфид железа. Бесполезная банальность, из него разве что огнива делать, при ударах искрит хорошо. Кузьмича это тоже заинтересовало: — Сульфид чего? Железа? То есть в камне есть железо? — Да, в соединении с серой. — То есть это руда? — В принципе да, но сера — не лучшая примесь. Что ни делай, при наших возможностях полностью мы от нее в металле вряд ли избавимся. То есть качество выйдет не ахти. — Нам любой металл сойдет. — И сера тоже нужна, — подал голос Холод. — Для пороха. Селитру можно поискать в тех пещерах, о которых вы говорили, а серу получить из пирита. Сфен покачал головой: book-read-ads — Пирита и куда более ценных сульфидов полно на том руднике, который я нашел. Не вижу смысла искать другой. Теперь настала очередь Рогова качать головой: — Тот рудник труднодоступен. Слишком далеко, и дорога к нему опасна. Сколько трещин нам встретилось, разве забыли? Ледник — не лучшее место для прогулок, рано или поздно он себя проявит во всей красе. Если этот пирит можно добывать ближе, надо его найти. Металла нам потребуется много. — Верно, — поддержал Кузьмич. — Вот вы прийти не успели, а уже проели всю плешь этой вашей затеей с ружьями. Да, признаю, затея толковая. Ну вот научимся мы делать порох, и что дальше? К ружьям пули нужны, а где их брать? Камнями пулять или в горы забираться за рудой, или за готовым металлом, что в руинах? А если с этими вашими снежными людьми случится серьезная разборка? Или еще что-то неладное подоспеет. Горы шутить не любят, там всякое может случиться. Как далеко ее муж этот пирит нашел? — Не знаю. То есть она сама не знает. Они уходили сложным путем, поворачивали несколько раз, уклоняясь от стычек с дикарями и обходя препятствия. По всему выходит, что это где-то на юге. Скорее даже на юго-востоке. Там горы обрываются, начинается огромное озеро. Оно узкое, на другом его берегу лежит Гриндир. Из этого озера есть выход к морю или соленому озеру — точно не понял, с языком проблемы. Люди из цивилизованных земель, которые располагаются далеко на востоке, приплывают туда за сидами на кораблях, используя древние пристани. Там много руин и следов древних рудников. Судя по всему — богатый край, перспективный. — Когда слышал ее рассказы, облизывался, — признал Сфен. — Древние рудники — моя слабость. Водный путь к аборигенам — это торговля самыми разными товарами, нам очень не помешают связи с ними. С той же солью так и не решили ничего, единственный ее источник на востоке. Она некачественная, источник неудобный, и опасно там очень. Плюс сиды — интересная тема. Не знаю, что это такое, но очень хотелось бы сесть на нее плотно. Для начала поэкспериментировать с тем, что есть, может, и правда сойдет для кузнечных дел. Если оно качественно может жарить в бою, сойдет как оружие. Даже если радиус применения невелик, все равно приспособить к делу можно. — Еще туземки говорили, что по северному берегу тянутся руины огромного города, — продолжил Рогов. — От них можно разглядеть горы, которые на северо-востоке. Если идти к тем горам, там наткнешься на руины у термальных источников. Они хотели перезимовать возле них, там теплый микроклимат из-за вод. Но ваксы начали наседать, пришлось сниматься с места. — То, что на юге много ваксов, для нас не новость, — кивнул Кузьмич. — Но если там все так, как она говорит, было бы хорошо. Большое озеро — это много рыбы. Здешние мы истощим быстро, я уже сейчас запрещаю в них ловить, всех на реку гоню. Но зимой не представляю, что будем делать, если оттуда рыба уйдет в низовья. Придется своими озерами плотно заниматься. Нам вообще по большому счету надо получше место искать, здесь я с твоими намеками, Рогов, согласен. Почвы тут не очень, руды никакой нет вообще, мы запаримся за ней экспедиции устраивать, не ближний ведь свет. Вот вы ушли, а мы слабее стали и не смогли ваксов с ходу отогнать, так и просидели в осаде безвылазно, уже голодать готовились. — И куда мы переселимся? — буркнул Штык. — До зимы недолго ждать осталось, а там у нас не будет домов, не успеем построиться. — Молчал бы уже… великий строитель выискался. Никто не говорит, что мы прямо сейчас снимемся и пойдем куда-то. Это так… мысли вслух. Но и сидеть ровно — неумно. Я так считаю, что надо смотреть за горизонт, может, что получше заметим. Глядишь, и на другой год подадимся в новые места, где куда больше перспектив. Надо не от случая к случаю экспедиции затевать, а заняться настоящей разведкой. У нас уже много ребят опыт в этом деле получили, отобрать из них костяк, пусть не рыбу из реки тягают, а дальше этим занимаются. Для начала бродят вокруг поселка, срисовывают тропы и деревни дикарей. И время от времени дальние походы затевают. И учеба, и польза. — Мы так быстро без разведчиков останемся, — не унимался Штык. — Мало людей теряли в таких походах? — А мы поставим над этим делом грамотного человека. Проверенного. То есть не тебя. Лучше, чем Рогов, кандидатуры пока что не вижу. Он все равно в хозяйственные дела даже под палкой вникать не станет, пусть хоть там народу пользу приносит. У него это получается хорошо. Согласишься? — Сколько людей дадите? — Десять хватит? — Тогда вы и правда быстро без них останетесь. — Так это только костяк. — Я так понимаю, что тебе нужен не просто отряд разведчиков, а свои мобильные войска. Хитрым образом хочешь совместить экспедиции, которые и до этого проводились, с работой на краю нашей сферы влияния, расширяя ее дальше и дальше. — Ну да, прям словил меня на слове. Конечно, хочу. Дикарей надо гнать дальше, от них уже житья нет. Хватило с лихвой последнего набега, спасибо, что огороды не вытоптали. А если бы вытоптали? Мы ведь на эти семена очень рассчитывали. Вот та же картошка вся в земле, другой у нас нет и неизвестно, будет ли когда-нибудь. Где ее здесь брать? И кто знает, может, еще люди живут поблизости. Вот вы нашли Огая и прочих. А вдруг где-то другие есть? Откуда мы можем знать, если нет четкого плана исследования окрестностей. — И все это вдесятером? Да? Тогда прикажи Штыку выдать пулеметы. Пусть не десять, хотя бы парочку. — А одного не хватит? — Не хватит. Перегреваться будет. Глава 23 Нынешняя жизнь не приветствовала тех задержек, когда с реализацией принятых серьезных решений медлят. Но Рогов выдвинул жесткие условия по поводу экипировки его личного разведотряда, категорически отказываясь «расширять сферу влияния» при помощи смехотворного дреколья. Если хотят, чтобы бойцы действовали успешно и без потерь, пусть обеспечат всем необходимым. Благо острейший дефицит металла на время отступил, благодаря людям Холода его принесли на порядок больше, чем задумывалось, так что надо выбивать себе все, что можно и нельзя, прямо сейчас — ведь не факт, что потом вообще хоть что-нибудь дадут. Так что пока не было никакого слаженного разведывательного отряда. А было четыре десятка крепких ребят, из которых половина — арбалетчики Холода, а остальные — проверенные в нескольких экспедициях соратники. Краткий опыт совместных боевых действий подсказал разумную идею: стрелки наносят противнику ущерб, остальные их прикрывают. И тогда потери будут минимальными, или даже вовсе без них обойдется. Прижимистого Кузьмича, похоже, куда больше волновали потери не в людях, а в боеприпасах. Болты изготавливались из прутьев тонкой арматуры, и за один выстрел улетало около двухсот граммов высокоуглеродистой стали. Разумеется, после боя все они тщательно собирались, но, как ни старайся, что-то обязательно потеряешь. Зарываются в землю, тонут в глубокой воде, остаются в густых зарослях. Да и не в густых тоже, ведь при промахе может уйти дальше на сотню метров, попробуй потом даже в траве среди чистого поля найди. Но и с учетом неизбежных потерь имеющегося боезапаса хватит, чтобы легко перестрелять три-четыре сотни ваксов. Крайне маловероятно, что за всю обозримую историю здесь хоть раз столько собиралось, так что Рогов справедливо считал, что под его рукой собрана чудовищная по местным меркам сила. С чуть большей он на днях перебил пять десятков дикарей, отделавшись всего лишь тройкой раненых. И ценный опыт при этом получил: теперь знает, над чем надо работать в первую очередь. Деревня погибала. Женщины и дети, набившись в две лодки, спешно отплывали от берега, несколько ваксов спрятались за хижиной, арбалетный ливень их весьма впечатлил, но еще не настолько, чтобы заставить побежать без оглядки. — Стоять! — заорал Рогов. — Разделяемся! Первый десяток налево, второй направо! Обойти хижину, расстрелять всех! В нормальных войсках десяток — это десять или около того бойцов. Но у Рогова все иначе. Десять арбалетчиков и десять бойцов ближнего боя, их прикрывающие, — вот его десяток. Так гораздо проще управлять, и при неудачном развитии боя уязвимые стрелки вряд ли останутся совсем без защиты, даже не получив приказов. Одни без других не должны действовать ни при каких обстоятельствах, эту простую истину им вбивают в головы уже не первый день. Все, укрывшихся за хижиной дикарей взяли в клещи. Застучали арбалеты, кто-то побежал, сильно хромая, — болт пронзил икру насквозь. А вот и второй словил, уже в спину. Свалился — не жилец. Один дикарь решил показать, какой он хитрый. Проломил тростниковую стену при помощи сложно устроенного каменного топора, промчался через нее, неизвестно на что надеясь. Его перехватили на выходе, насадив на копья. Некоторые наконечники копий были металлическими. Но в основном, увы, использовалась все та же кость. Среди людей Кузьмича был один кузнец с богатым опытом, еще один просто любитель, занимавшийся этим делом для души, плюс тройка рукастых слесарей — вот и все их небогатые трудовые резервы. Плюс с инструментами дело швах: той же наковальни приличной не найти. Выкручиваются как могут, стараются, но пока что объем продукции неудовлетворительный. К тому же в первую очередь выполняют гражданские заказы, главным образом куя элементарное — плотницкие топоры. Замысловатые интересы военных на втором месте. Этой дальней вылазкой Рогов намеревался зацепить остатки войска вторжения. Разведка, следившая за их отступлением, в самом начале засекла, что около трети дикарей далеко не ушли. Встали лагерем у реки, вожди собрались за огромным костром и вроде бы что-то горячо обсуждали. Очень может быть, что вели интересный диспут на тему «как бы пообиднее досадить вкусным землянам оставшимися силами».