Покачал головой: – Она лучше других. С ней мы сделаем очень многое. Даю слово, так и будет. – Страж Дан полезен. – Она будет не менее полезной. – Чинить трудно. – Почему бы не попробовать? – У людей принято менять одно на другое. – Что вы хотите получить за помощь? – Страж Дан должен будет делать то, что делает. Делать больше. Делать лучше. Делать дальше. – Да я развернусь на весь мир, только время дайте. Ну если поможете – один не справлюсь, а с ней запросто. – У стража Дана есть страж Зерд. Он будет помогать. – Зерда мало. – Страж Дан должен делать быстро. – Я уже делаю. Прямо сейчас мои люди громят города на большой реке. Там живут люди, которые кормят серых жрецов. Да и самим жрецам не поздоровится, если попадутся. Сам я разгромил их гнездо на днях. Вон, вашего товарища спас, попугая Зерда. – Делать больше. – С каждым днем я становлюсь сильнее и делаю больше. – Делать дальше. – Мы уже строим корабли, которые смогут месяцами находиться в море. С такими сможем забираться гораздо дальше. – Делать лучше. – Стараюсь и буду стараться. И вон Зерд научит чему-нибудь, он знает побольше. Попугай отвел взгляд, обернулся на своих сородичей. Те начали переглядываться, занервничали. Птицы вели себя при этом по-прежнему флегматично, но некоторые беспокоились все больше и больше. Три из них, наиболее возбужденные, взмыли в воздух, закружили над головами. Зеленый, спрыгнув с ветви, поднялся к ним, на лету прокричав: – Держу курс на винный погреб! После этого троица пристроилась за ним, и птицы быстро помчались в сторону моря. Проследив за ними, Зерд произнес: – На север летят. Чуть к западу забирают. Если не свернут, скоро будут в твоем замке. – Они полетели в Мальрок?! – Ну помогать ведь там надо. Старая птица сказала свое слово. – Они помогут?! – Посмотрим. Попугаи, разом сорвавшись со своих веток, разлетелись в разные стороны. Несколько секунд, и на площадке остались мы одни. Зерд, присев, развязал горловину мешка, притащенного с корабля, неспешно высыпал содержимое – смесь разных зерен, найденных в запасах камбуза. – Птицы поклюют, им много надо. Я тут пытался сажать это дело, но не вижу результатов. За посевами ведь следить надо. – Как ты вообще узнал об этом месте? – Были проблемы. Большие. Сам решить не смог, Имя помог, показал этот остров. – Что это вообще за место такое? Откуда здесь взялись попугаи? – Откуда? А откуда здесь взялся ты? – Знаешь сам откуда. book-read-ads – Ты осколок своего мира, я своего. А попугаи… Птицы тоже осколки чего-то. Черный след от старого костра может не помнить о пламени, его породившем, но трава на нем все равно не растет. – И ты думаешь, что я все понял? – Ты задаешь вопросы, на которые у меня нет ответа. И вряд ли ответ есть у кого-то другого. Но это хорошее место, птиц здесь никто не обижает. Так что думай только о деле, не захламляй голову бесполезными мыслями, в свое время меня это подвело, теперь действую умнее. – До южного берега отсюда рукой подать, странно, что остров до сих пор не обнаружили. – Вот эта мысль уже куда полезнее, ты на правильном пути. Думаю, находили. И не раз. Но остров умеет защищать своих жителей. Глава 20 Последняя загадка острова Парусник, то останавливаясь бессильно, то совершая короткий очередной рывок, удалялся от берега. Я еще мог различить одно из разлапистых деревьев на вершине, но это уже на пределе возможностей глаз. Очередное открытие только прибавило вопросов. Птицы, увы, не те создания, чтобы рассчитывать на них как на полноценных собеседников. Они или дурачатся, как любит Зеленый, или уходят от неинтересных для них ответов, или коротко высказываются о том, что им кажется важным. Не более. Остается надеяться, что троица, полетевшая на юг вслед за Зеленым, действительно поможет. Чем? Не знаю, но Зерд уверяет, что у попугаев какая-то таинственная связь со стражами, а помочь надо именно стражу. Кстати, о стражах: пара моих земляков, к которым в сложившихся обстоятельствах я готов причислить и американца, осталась невостребованной. Мы побывали в логове попугаев, но ни один не выразил желания к ним присоединиться. Не соответствуют каким-то критериям? Или стражи такой народ, который не должен плодиться в приличных количествах? Не знаю. Я по-прежнему ничего не знаю. Но теперь у меня чуть больше надежды, чем в тот момент, когда я карабкался на стену аденского замка. А еще я остался без Зеленого и, следовательно, без удобного средства связи. Без него мы не сможем передать сообщение Арисату. Остается надеяться, что ветер не изменится и мы быстро доберемся до устья Гваи, не разминувшись с флотом. Но даже если разминемся – не страшно. Парусник в отличном состоянии, припасов хватает, доберемся до Межгорья самостоятельно. Хотя лучше, конечно, держаться всем вместе. Во всяком набеге отход – важнейшее дело. И зачастую сложнейшее. Не нужно недооценивать демов. Да, при равных силах они нам существенно уступают, к тому же их управленческий аппарат не так уж и эффективен, но при нужде они могут стянуть такие силы, что, даже имея втрое больше кораблей, хлебну лиха. Нам ведь не просто уходить, нам еще добычу утащить нужно. Если моих людей и невольных союзников больше всего интересуют неодушевленные предметы вроде презренных золотых изделий и отрезов яркого южного шелка, я думаю о людях. О тех рабах, которые к нам присоединятся, и не только о них. Даже те, кто родился и вырос на юге, не всегда горячо любят родину. Я каждый месяц принимаю беглецов из этих мест. Отношения к ним в Межгорье по понятным причинам настороженное, но пока что серьезных проблем от них не получил. А уж помощь при планировании таких вот операций неоценимая. Этих бедолаг больше нигде не принимают. Точнее, принимают, но ненадолго: ровно настолько, сколько требуется для проведения комплекса стандартных пыток и организации костра. Мне пришлось целую битву выдержать с моими подданными, те никак не желали иметь среди соседей демов. И битва эта все еще не закончилась. Немногим больше месяца назад мне пришлось применить крайние меры после убийства семьи переселенцев с юга. Да, у нас с этим трудности, что добавляет мне головной боли. Но теперь те из демов, которым не по душе их не такая уж вольготная жизнь, знают: есть на севере место, где им, может, и не будут сильно рады, но примут. Значит, есть хоть какой-то выход. И пусть поток беженцев пока что ничтожен, но это очередной укол противнику. Там иголку в щеку, там булавку в глаз, глядишь, и заколем до смерти. – Парус по курсу! А это еще что такое?! Я до такой степени привык к тому, что судоходство вдали от берегов здесь практически нулевое, что не рассчитывал ни на какие встречи. Кого это сюда занесло?! Кого-кого… Друзей в этих краях у меня нет вообще. Значит, любое встреченное судно считается вражеским. А с моей командой меньше чем в два десятка бойцов и думать нечего о схватке. Только драпать без оглядки. – Опустить паруса! Простейший способ прилично снизить заметность корабля. Если нас еще не заметили, сделать это будет гораздо труднее. Увы, не тот случай. – Разворачиваются! Движутся прямо на нас! Галера! Совсем плохо. Мало того что мы обнаружены, нам не повезло повстречаться с боевым кораблем. Мирные купцы или тем более рыбаки не могут позволить себе содержание такой оравы подневольных гребцов. С демами мы дрались не раз, и рассчитывать на то, что против нас выставят меньше сотни бойцов, не приходится. А это стопроцентный проигрыш. Зерд покачал головой: – Ветер слабый, на парусах нам не уйти. Для меня его слова не новость, но мозг тут же зацепился за краешек какой-то крайне важной мысли. Надо только ухватиться за нее чуть попрочнее, вытащить и внимательно изучить. И нежелательно, чтобы этому процессу мешали. Увы, но без этого не обошлось. И на этот раз отличились мои земляки. Первым в ход моих мыслей вмешался американский Ваня Иванов[2]: – Дан, я знаю, что это за корабль. Видел его уже.