– Но там же люди оставались, – ошеломленно произнесла Ханна. – И Цветник, – охнула Миа, прижимая ладонь ко рту. – Да что ему люди? И что ему Цветник? Он сейчас такое устроил мурам, что они надолго забудут дорогу на запад. Все можно восстановить, в том числе и Цветник, а вот если потерять власть и Азовский Союз, уже ничего не вернешь. Слишком много врагов у Герцога, и они только и дожидаются, когда он ослабеет. – Да это же дикость какая-то, это вообще ни в какие рамки… Они там что, вообще сдурели?! – Это всего лишь жизнь, – спокойно произнесла Ханна. – В Улье всегда так – жизнь ничего не стоит. Теперь радуйся, что Элли за нами вернулась, без нее мы бы сгорели в ту ночь вместе со стабом. – Одного не понимаю, – задумчиво произнесла я. – Почему мы не заметили взрыва? Он ведь должен быть огромным. – Вовсе нет, – возразила фиалка. – Бомбы бывают разными, мы не знаем, какую использовал Герцог, может быть, совсем маленькую. Ну, то есть слабую. Мы к тому времени могли далеко отъехать и за шумом мотора ничего не услышать. Что-то вспыхнуло на горизонте – и все, мало ли таких вспышек бывает в Улье. Или даже ближе было, в тот момент, когда нас обстреливали. Ты тогда могла вообще ничего не заметить, а мы тем более, изнутри обзора нет и очень страшно, даже безо всяких взрывов. Выстрелы, пули гремят по железу, и ты ничего не можешь сделать. – Надо рассказать остальным, – с непонятным выражением произнесла Миа. – Расскажем, когда вернемся, – сказала Ханна. – Нет, мы должны как следует рассказать. Эти курицы до сих пор не все понимают, что надо бежать и бежать, дальше и дальше от этой помойки, которую ради смеха назвали Цветником. Они дуры, они умеют только под одеялом шушукаться о том, что мечтают о свободе, а на самом деле вообще ничего не соображают, не представляют, что им нужно не упускать свой шанс. Мы ведь там никто, мы хуже мусора, нас можно сжечь атомным оружием и даже не заикнуться об этом в выступлении. Ну да, такой пустяк, нечего вспоминать, да и насчет могилы можно не напрягаться, обойдемся без белых платьев и цветов, невелика важность. Фиалка кивнула: – Ты права, в Улей каждый день попадает огромная толпа людей, выбрать из девочек тех, которые вырастут красавицами, – несложно. Цветник сгорел, но это не значит, что он исчез, скоро появится новый, а может быть, уже появился. Новое здание найти сложнее, чем новых девочек, но все равно не так уж трудно… …Иногда мне кажется, что в теле Ханны сидит старуха, которая видела все, и ее уже ничем не удивишь. Но потом я смотрю в ее необыкновенно ясные глаза и понимаю, насколько сильно заблуждаюсь. Наверное, я настолько недалекая, что люди вроде этой фиалки кажутся мне невероятными. А на деле она просто опытнее и способна удивлять только таких неприспособленных к дикой жизни неумех, как мы. * * * Один споран – один день жизни. Ровно столько нашей команде требуется на сутки, и это при минимально возможной норме потребления. То есть при такой жесткой диете придется как минимум столкнуться с нестерпимой хронической жаждой – одним из первых симптомов нехватки самого важного, без чего иммунным не выжить. Нам нужно больше, поэтому мы не стали уходить из деревни и продолжили поиски. От дома к дому, от улицы к улице, скрываясь за заборами и в зарослях, заглядывая в окна, шарахаясь от каждого шороха и тени. Но все тщетно, зараженных нигде не было. Складывалось впечатление, что во всей этой немаленькой деревне обитала лишь та парочка. Один дом сильно выделялся размерами и высотой. Два полноценных этажа непомерно раздуты вширь и помимо габаритов примечательны лишь изобилием аляповатых балконов, прилепленных как попало, плюс уродливая, чужеродно выглядевшая пристройка третьего. Несколько дверей, некоторые из них были распахнуты настежь, так что войти смогли без проблем. Внутри меня с ходу поразило немыслимое количество ковров, они не только лежали на полах абсолютно всех комнат, но и покрывали чуть ли не всю площадь стен. Поневоле задирала голову, чтобы убедиться в их отсутствии на потолках, но для них странные хозяева сделали исключение. Все прочее, особенно мебель, впечатляло столь вопиющей безвкусицей, что в случайность такого выбора не верилось, эти предметы явно собирали в одно место целенаправленно. Интересно, с какой целью? Устроить склад ярко выглядящего барахла? Похоже на то. Наблюдались и другие странности, но на фоне неоспоримого господства ковров они бросались в глаза не так сильно. А еще этим домом неожиданно заинтересовалась Ханна, она прямо-таки силком нас туда потащила, уверяя, что в таких местах обитают люди, принадлежащие к особой народности, в их жилищах нередко можно найти оружие. Мы и правда обнаружили россыпи гильз во дворе и раскиданные по двору кости тех, кого, возможно, убили пулями и картечью. Но ничего полезного фиалка не отыскала, несмотря на все свои старания. Она объяснила это тем, что хозяева успели уехать, прихватив все, что могло помочь им отбиваться от набегающих на свежий кластер зараженных. Судя по разбросу гильз, скорее всего, отбиваться им пришлось, начиная со двора, а заканчивать схватку на улице, в двух домах отсюда. Добравшись до третьего этажа, я бродила от окна к окну, пытаясь при помощи нового дара разглядеть окрестности. Не уверена, что на моем умении не сказываются препятствия (случай с неожиданно появившимся в конце охоты зараженным на это указывает), а видимость отсюда куда лучше, чем снизу. Но все без толку, эта деревня будто уголок рая, затерявшийся в адских владениях, – сто с лишним домов, и при этом всего лишь тройка не слишком серьезных зараженных. Миа и Ханна ждали меня внизу, и последней пришло в голову опять что-нибудь отчебучить. На этот раз она решила, что, если все находится под моим контролем, можно заняться… Нет, я поверить в такое не могу – она определенно ненормальная. Фиалка откуда-то приволокла велосипед и начала кататься по двору. Причем с завидной ловкостью и скоростью, лихо объезжая препятствия в последний момент, рассекая опасно близко к забору и стене гаража. Приоткрыв окно, я убедилась, что она к тому же еще и смеется при этом. Да уж, сумасшедшая с редким даром Улья – мастерски притворяется здравомыслящей. Кричать ей не рискнула – мы не в том месте, где можно голос повышать, и часа не прошло, как рядом прикончили троих зараженных, отсюда это место прекрасно просматривается. Подумав об этом, инстинктивно посмотрела в ту сторону и нахмурилась. Показалось или там действительно что-то промелькнуло среди зарослей? Насторожившись, позабыла про беззаботную выходку Ханны, активировала дар и похолодела. Такое я еще не видела. Картинка, в принципе, уже знакомая – овал, заполненный все теми же спиральками. Вот только яркость потрясающая, а все оттенки красного дико насыщенные, кровавые – таких богатых красок я до сих пор не встречала. Их бледное подобие отмечалось только у зараженных, у людей картинка совершенно иная, там множество разных тонов, почти как это бывает у птичек, только заметно тусклее и преобладает яркая синева, а не желтое с оранжевым. Это явно не человек, и он медленно движется вдоль забора от того места, где остались тела уничтоженной нами тройки зараженных. Я уже немножко свыклась с даром и могла достаточно точно определять местоположение объектов. Надо лишь быстро переводить зрение из одного режима в другой, при этом картинка не меняется мгновенно, есть краткий миг, в течение которого можно понять – какие элементы ландшафта сменяются затем полупрозрачными линиями и плоскостями, и уже по ним ориентироваться. Движущийся овал резко повернул, после чего оказался в доме, где мы каких-то полчаса назад уплетали соленья, вытащенные из погреба, и слушали старое радио. Но, чтобы добраться до двери, ему пришлось на пару секунд выйти на открытое место, и я успела его разглядеть обычным зрением. Больше возле этого окна мне делать нечего – все, что нужно, я уже узнала. book-read-ads Скатившись вниз по коврам, которыми в этом чудном доме даже лестницы застелены, выскочила на улицу и рявкнула: – Ханна! А ну стоп! Та, резко затормозив, удивленно спросила: – Элли, что с тобой? Проигнорировав вопрос, я напряженно высказала главное: – В деревне зараженный. Один. Очень большой и страшный, мы такому ничего не сделаем. Идет по нашим следам, не сворачивая. Идет быстро. Сейчас он в том доме, где мы останавливались, но скоро будет здесь. Миа резво поднялась с крыльца: – Бежим отсюда. – Сомневаюсь, что от такого убежишь, – неуверенно возразила я. – Он нереально страшный и шел четко по следам, он знает о нас. – Блин, зря я следы табаком присыпала, – огорченно заявила Ханна. – Почему зря? – Если этот мертвяк крутой, он мог по тем зараженным понять, что их убили люди, и теперь идет по запаху табака, а не людей. Они иногда умеют наши хитрости разгадывать. Он точно крутой? Элита, что ли? – Нет, не элита – кто-то из фиолетовой части шкалы, я не умею их различать. – Фиолетовый?! – охнула Миа. – Если догонит, нам хана. – Можно побежать к воде, они плавать не любят, – предложила Ханна, после чего тут же забраковала свою идею: – Ничего не получится, там слишком мелко, фиолетового такой лужей не остановишь. Да и там пастбище большое перед водой, прятаться негде, он может нас заметить, когда побежим, и в два счета догонит. – У нас минута, не больше, – предупредила я, лихорадочно выискивая выход из отчаянного положения. Взгляд упал на велосипед, и тут же зародилась перспективная идея. – Ханна! Здесь есть еще велосипеды?! – Только один. – Блин, как же все плохо!.. – Можно двоим к воде побежать, а одна на велосипеде поедет, – предложила Миа и безрадостно добавила: – Только я плохо умею ездить. В моей голове как раз созрела вторая идея, и я тут же ее озвучила: – Поеду я, и поеду так, чтобы он меня заметил. Побежит за мной, уведу его подальше и оторвусь. А вы к воде бегом, там пройдитесь вдоль берега и выберитесь на сушу в другом месте. И не надо сыпать табак, он эту хитрость раскусил. – Я умею путать следы, разберусь, – кивнула Ханна и подвела велосипед ко мне. – Давай, забирайся, сможешь через калитку проехать или тебе ворота открыть? – Некогда с воротами возиться, выкачу на улицу и там разберусь. – Где тебя ждать? – спросила Миа. – Нигде. Идите назад к домику, я сама дорогу найду. Главное – никого за собой не притащите. – Не притащим, Элли, – пообещала Ханна. – Осторожнее, не выезжай с дороги и береги колеса. Велосипед вроде хороший, береги его. Сломается – умрешь. Глава 21 Безоглядное бегство Этот зараженный ни внешностью, ни поведением не напоминал тех, которых мы, зайдя в деревню, так легко угомонили. Чуть ли не на четыре головы выше нормального человека, руки жутко длинные и толщиной не уступают бедрам располневшей женщины, бугрятся ненормально и несимметрично развитой мускулатурой. На теле ни тряпки не осталось, да и с человеком это создание даже в темноте не перепутаешь, слишком далеко зашли изменения. Развитые защитные ткани прикрывают большинство уязвимых мест, поражение всех прочих к быстрому результату не приведет. Разве что граната разорвется в теле или сломается важная кость, но для последнего потребуется нерядовая пуля из тяжелого оружия, потому как скелеты опасных мертвяков не имеют ничего общего с нашими скелетами. Легированная сталь или что-то опасно близкое к ней, плюс у самых развитых встречается подобие скрепляющего силового поля – такие вот у них несокрушимые кости. Простой арбалет против живой машины смерти – даже не смешно. Только прятаться и бежать, другого нам не остается. Вот только долго бежать не получится – слишком несопоставимые скорости.