– Так она будет холодная, – заметила Бритни. – И без головки душа неудобно, всего одна струйка, – добавила я. – Вам нужно удобно или хотя бы немножко помыться? – Помыться важнее, – согласилась я. – Но там не так уж много воды. – Значит, выделим каждой по одной большой бутылке. Чуть-чуть намочить себя, чуть-чуть мыла и смыть его. Так всем хватит. – А голову как? – спросила Бритни. – На голову в сто раз больше всего остального уйдет, и уж одной бутылки на такие волосы мне не хватит. – Никому не хватит, в Цветнике у всех длинные волосы, – ответила Ханна. – Короткие стрижки разрешено делать только по заказу избранников, но я не припомню, чтобы они такое заказывали. Так что головы сейчас трогать не будем. – А когда будем? – Вот когда найдем много воды, тогда можно будет об этом подумать. – И где мы это устроим? – Здесь, в прихожей, я видела люк. Наверное, там подвал. Можно наверху как-нибудь придумать закреплять бутылку, спускаться и мыться. Тогда вода не затопит пол. Ну или к лестнице на второй этаж приделать, но тогда пол будет мокрым и мыльным. – Может, лучше на улице? – предложила я. – В подвале холодно будет, и пол не запачкаем. – На улице лучше ничего не делать вообще, это слишком опасно. – Ну тогда в здешней ванной. Правда, я ее не нашла. – Дверь в торце оранжереи, она хитрая, ее трудно заметить. – Это там, где все растения засохли? – Ага. Но не надо туда заходить. Я дверь в оранжерею прикрыла, не открывайте ее вообще, лучше в подвале помыться. – Почему не надо? Там ведь удобнее всего. – Элли, я согласна, что, возможно, там удобнее. Но не думаю, что вам понравиться мыться рядом с повешенным человеком. – Что?! – вскинулись и я и Бритни. – Там человек висит, я через окошко с улицы его разглядела. Там даже в оранжерее пованивает, а уж в ванной вообще кошмар будет. Повезло, что дверь плотно закрывается, иначе мы бы тут дышать не смогли. – Откуда он там взялся? – спросила Бритни. – И что мы теперь будем делать? – синхронно с ней поинтересовалась я. Ханна, опустошив пакет, начала его аккуратно скатывать в трубочку и все так же безмятежно пояснила: – Свежие часто убивают себя. Кто-то из-за страха, кто-то из-за горя, когда родные погибают или перерождаются у них на глазах. Могут вообще без причины, они иногда странно себя ведут, вы же знаете. Иммунные тоже вешаются и стреляются, ведь жить тут непросто, а нервы не у всех железные. По виду этот мертвый из свежих, по одежде не похож на рейдера, они такую даже в стабах не носят. Дверь там хитрая, через нее запах почти не просачивается, надо просто ее не открывать, и все будет хорошо. – Ты думаешь, что мы должны остаться в доме, где висит разлагающийся человек?! – неописуемым тоном поинтересовалась Бритни. – Ага, – кивнула Ханна. – Это хороший признак. – И что же тут такого хорошего?! – А то, что дом – надежный. У зараженных хороший нюх, и они не брезгуют падалью. Как ты ни закрывай окна и двери, а что-то обязательно просачивается, но раз сюда до сих пор не вломились мертвяки, значит, это место их не привлекает. Дома, где подолгу лежат нетронутые покойники, обычно безопасные, а для нас это главное. – Если остальные узнают, они в окна повыпрыгивают, – заявила чуть успокоившаяся Бритни. – Как можно ночевать в доме, где в ванной комнате висит мертвый человек? – Прекрасно можно ночевать, – спокойно ответила Ханна. – Страшно не будет, внизу есть здоровенная комната, можно всем в ней устроиться. Я видела много одеял, а сейчас дар показывает, что тут есть надувная кровать или что-то в этом роде. Стащим все, что найдем, туда, расстелим на полу, разложим диван и нормально разместимся. Вместе не так страшно. – Ханна, а ты можешь поискать масло? – спросила я. – Так вот же трюфельное есть, а вот бутылка подсолнечного. – Нет, нужно не такое. – А какое? – Для пулемета. – Почистить его хочешь? – Ага. book-read-ads – Ну я поищу. Раз есть машина, может, и масло найдется. У людей, которые живут в своих домах, обычно все что угодно найти можно. – И надо устроить душ, как ты сказала. Позову девочек, стащим к подвалу все бутылки и придумаем, как там все устроить. – А пулемет? Ты же им хотела заняться. – Масла пока что нет, ты еще не нашла. – Я быстро найду. – Вот найди, тогда и займусь. * * * Вычищать и смазывать оружие – неженское занятие, не могу даже представить, каким образом его можно обставить привлекательно для мужчин. Наши избранники обычно избалованы вниманием и удовольствиями, много чего видели, иногда они настолько пресыщенные, что нужно наперед рассчитывать каждую мелочь, чтобы оставаться для них притягательной. В нас это вбивали настолько основательно, что даже сейчас, грязная с ног до головы, в одежде, покрытой сомнительными пятнами, и с прической, которая забыла, когда видела нормальную расческу, я звенела и лязгала грубыми железяками, стараясь извернуться так, чтобы со стороны потенциальных взглядов показать себя в выгодном ракурсе. От неженского занятия отвлекла ворвавшаяся Ханна. Впервые за все время изменив своей неописуемой иронично-безмятежной манере, фиалка почти выкрикнула: – Альбина пришла в себя! Я хотела вколоть ей спек, а она вдруг очнулась! Быстрее, она тебя зовет! Старшая воспитательница (если ее и правда можно так называть) выглядела плохо. Визуально я раньше давала ей индекс возраста примерно от двадцати до двадцати трех. В то утро, когда вытаскивала ее из Цветомобиля, планку можно было снизить приблизительно на единичку. Но сейчас она подскочила минимум до двадцати шести по нижней границе. Мало того что осунулась из-за ранения, так еще и грязная, прическа свалялась. Если мы при любой возможности стараемся поправлять ущерб, наносимый внешности негативными обстоятельствами, то с ней все не так, ничем не может себе помочь. Взгляд у Альбины усталый и не вполне адекватный. Я даже заподозрила, что Ханна уже успела вколоть ей оранжевую дрянь – особый наркотик Улья. При регулярном употреблении он наносит колоссальный урон как психике, так и организму. Но в некоторых ситуациях способен принести пользу, отключая сознание тяжелораненого человека и ненадолго подстегивая механизм ускоренного восстановления. У нас как раз такой случай – ей необходимо и то и другое, а от одного раза привыкание не возникнет. Присев рядом с Альбиной, я ухватила ее за руку и сказала: – Сейчас вам надо выпить немного нектара. Он не совсем хороший, но такой же сильный, как тот, который нам давали в Цветнике. Легонько сжав мои пальцы, Альбина приоткрыла запекшиеся губы и тихо произнесла: – Не торопись. Мне надо много тебе рассказать. – Вам нельзя много говорить. – Не обращайся ко мне на «вы». Никогда больше не обращайся. – Хорошо. – Сколько времени прошло? – Вот-вот наступит вечер второго дня. Вчера утром вы… то есть ты загнала машину в озеро. – Озеро? Я не помню… – Наверное, ты была без сознания в тот момент или плохо понимала, что делаешь. У тебя большая кровопотеря. – Вы видели кого-нибудь? – Нет. То есть да. Мы искали разные вещи в деревне и наткнулись на двух рейдеров. – Они знают, где вы сейчас? – подобралась Альбина и нехорошо задышала. – Их больше нет, они мертвые. – Ты их убила? – Не совсем, там долго рассказывать, но я в этом участвовала. – Девочки все живы? – В Цветомобиле погибли Рианна, Ким из второй группы и Инесса из фиалок. Ева, Мишель и Мириам из фиалок остались в машине, а ночью пришли зараженные. Мы не знаем, что случилось с Мишель и Мириам, их нет, нас нашла только Ева, догнала утром, а ее потом убили те рейдеры. Но с остальными все в порядке. – Что с их телами?