— Побег?! И как ты отсюда сбежишь?! — Ну именно отсюда и сейчас вряд ли: я ведь не Гудини.[6] Но кое-какой опыт побегов у меня здесь появился. Надо просто дождаться удобного момента. — А если не дождемся? — Тогда торг. — Будем просто сидеть и ждать?! — А что ты предлагаешь? Я не Терминатор, чтобы разнести стену, после чего еще и головы всем, кого поймаю. Сама ведь говорила, что их на борту минимум двадцать человек. Даже без оружия сила, а они с оружием. — Извини. Несу непонятно что. Ты не представляешь, как это унизительно — к ним попадать. — Да не за что тебя извинять. Сколько я здесь провалялся? — Не знаю. Часов ведь нет. Мне казалось, что долго. — И никто больше не заходил? — Нет. — Значит, уже вечер или ночь. Ни попить нам не дадут, ни поесть. И правильно сделают. — Правильно?! — Голодный и жаждущий раб куда покладистее. Будет кости из рук брать и хвостиком вилять. Так что давай спать. — Ты собрался спать?! — Гм… Нью, если не секрет: тебе сколько лет? Я не имею в виду это тело. — Я поняла. Там мне было девятнадцать. — Сколько?! Да они скоро младенцев сюда начнут забрасывать! — Я совершеннолетняя! Ничего плохого в том, что меня взяли, не вижу! — Да не кипятись, я не хотел тебя задеть. Ох уж эти нежные струны чужой души, к тому же девичьей. — Извини. Просто ты не первый, кто на возраст мой указывает. Из-за него я едва не вылетела из проекта. И запускать не хотели. — Нелогично. Ты ведь все равно умирала, так какая разница. — Ага. К тому же сами говорили, что я лучше всех все запоминаю. Легко хоть сейчас нарисую схему установки со всеми параметрами. И все остальное. — Верю. И все же давай спать. Я понимаю, как ты переволновалась, но поверь: сон — это то, что нам сейчас не помешает. Невыспавшийся человек — слабый человек. А нам силы нужны, чтобы выпутаться из этого. — Да, ты прав. Давай спать. Сон долго не шел, и пришлось мужественно считать баранов, прыгающих через канаву, отгоняя назойливо-тревожные мысли. Нехорошие предчувствия обуревали. Нью тоже ворочалась в своей стороне и, не выдержав, тихо спросила: — Дан, а почему этих купцов пускают к себе северяне? — Кто тебе такую глупость сказал? — Ну ты. — Я такого не говорил. Среди северян встречаются подонки, кто с этой швалью торгует, но их немного. Узнают — свои же прикончат, причем смерть будет необычной. — А как же тогда?.. — Да мало ли укромных бухточек, куда редко заглядывают, или заросших тростником речушек, куда только малое судно зайти может. Тайком все проворачивают. Не купцы это — контрабандисты. Их даже свои не уважают, потому как те могут у северян не только покупать. Продажей тоже занимаются. Например, чем не товар — информация о планируемых набегах? Отребье, у которого вместо Родины золото, — вот кто они все. Нью помолчала, а затем тоном, выдающим крайнюю степень любопытства, задала неожиданный вопрос: — Дан, а тебя когда сюда посылали, выполняли последнее желание? — Было дело. — И что ты попросил? book-read-ads — Ящик пива, футбол по телевизору и рыжую бабу с большими сиськами. — А серьезно? — Неужто не веришь? — Не-а. Правду давай. — Телефонный звонок. — Всего лишь?! — Ну… сильно раскатывать губу мне не позволяли. Да и секретность. Так что звонить до этого особо не получалось. — А мне давали. Правда, под присмотром. И даже с родителями виделась. Они думали, что меня лечат по новой методике, секретной. — И что ты пожелала? — Театр. — Сходить в театр?! — Ну да. — Необычно… — Ага. Несовременно. — Любишь это дело? — Ну не то что очень люблю. Привыкла с детства. Семья театралов. И вообще почему-то захотелось напоследок. Не просто театр, а посмотреть город, людей. Ну все. По дороге ведь это можно. Ты не представляешь, каким маленьким становится мир, когда ты не можешь передвигаться самостоятельно. И как ценишь то, что позволяют тебе увидеть. Другие позволяют, ведь без них ты просто растение. — Понимаю. Театр — это так, вроде десерта напоследок. В память о том, что было. — Ага. — Меня бы не пустили, так что тебе повезло с выбором. — Театра в списке того, что можно выбирать, не было. — Даже список теперь имеется? — Ага. И человек, который им занимается. Я его первый раз тогда увидела, хотя думала, что всех знаю, кто работает с добровольцами. — Какой уровень сервиса, кто бы мог подумать… Жаль, я не дожил до ваших времен. — Список готовят индивидуально под каждого кандидата. — С ума сойти. И что же тебе предлагали? — Ну, там всякое было. Разное… Прогулка в хвойном лесу. Смешно… Что за прогулка в кресле? Обед из экзотических блюд. И даже смешно сказать: секс с парнем из мужского стриптиза. — И чего тут смешного? — Ниже шеи к тому моменту ничего не чувствовала, со зрением проблемы, со слухом, под капельницей. Эпическая бы вышла дефлорация. — Да уж, представить страшно… та бы еще ночка выдалась. А я, кстати, чуть ли не плачу. Как же со мной, оказывается, несправедливо поступили… Всего лишь жалкий телефонный звонок выцыганил. А ведь мог бы получить стриптизера. Нью не выдержала, прыснула. Наверняка сквозь слезы. — Смейся-смейся. В театр хоть попала? — Нет. Приступ начался. Совсем плохо. Так и запустили… без выполнения желания. — Джинн-обманщик… Стоило список городить, если так в итоге вышло. — Ага. — Еще и должность придумали этими списками заниматься. Сидит, зарплату получает хрен знает за что. — А я ему не завидую. Ты бы хотел составлять списки того, что именно этот, конкретный человек может захотеть перед смертью? Ответ на вопрос не требовался, и я произнес другое: — Давай все-таки попробуем заснуть.