Министр не обращался ни к кому конкретно, но менее всего ожидал, что ему ответит ребенок: – Господин Малкус, в Скрамсоне много солдат Коалиции, а наших сил нет. Крестьяне рассказали, что у врагов там два гарнизона, а мы видели крупный отряд драгун и тяжелый танк с тремя пушками. – Королевский дракон?! Ты ничего не путаешь?! – Два бортовых орудия малого калибра, одно сверху – на вращающейся башне. – Да… не путаешь… – Господин министр, эти силы явно приготовлены против вас. В Скрамсоне им делать нечего. Амидис удивленно повел бровью, но ничего на это странное заявление не сказал, омр хмыкнул, раттак незаметно стянул со стола позолоченную чернильницу, а старик даже не шелохнулся – эмоций в нем было меньше, чем в дубовом полене. – Мальчик, я и сам понимаю, что драгуны при танках пожаловали в Скрамсон вовсе не для того, чтобы вас в туннель загонять. – Вообще-то именно за этим, – улыбнулся мальчик. – Но скажи я вам это – не поверили бы. – Забавное дитя… Скажи-ка – чей ты сын? – Ну… Давайте будем считать, что я – сын императора. Малкус, не выдержав, расхохотался, но на пике веселья вдруг подавился, уставившись на мальчика взглядом таракана, узревшего снижающуюся тапку. Вскочил, едва не подпрыгнув до потолка, собрался было выскочить из-за стола, но замер, прочитав в глазах ребенка что-то свое. Резким, жестким голосом, лишенным намека на недавнюю фамильярность, приказал: – Все за дверь. Мальчик остался, причем никто этому не удивился. Омр, едва захлопнулась дверь, тут же приник к ней ухом с целью подслушивания. На резонное замечание стеснительного Амидиса отмахнулся: – Заткнись, и без тебя ничего не слышно! А мальчик-то наш не прост – сразу заметно было! Видали, как на него министр вытаращился? Как вшивый на парикмахера! Старик, уж не сюда ли вы шли? Если так, то ты меня обманул: тут нет никакого золота. Я золото за милю чую – нет его здесь, точно! И не говори, что ты мне его не обещал: твои глаза обещали! – Что там хоть говорят? – не выдержал Амидис. – А ничего – шепчутся тихо. Не слышу. Малкус что-то про оружие говорит и армию, уговаривает нашего мальчонку согласиться не пойму на что. Пацан ему в ответ говорит про какое-то очень важное дело. Про кровь и колодцы что-то бормочет – не иначе сговариваются кого-то прирезать. И еще говорит, что никто не должен о чем-то знать – не пойму о чем. А Малкус ему возражает – все про какую-то государственную важность говорит. Но возражает тихонечко: не наглеет. Малец-то наш не прост! А вот про золотишко ни тот, ни другой ни слова – я начинаю беспокоиться! Дверь, открывшись, стукнула омра по уху. Тот, отскочив в сторону, сделал вид, что собирает здесь ромашки и вообще ни при чем. Мальчик, не обратив на него внимания, сообщил: – Сейчас нам дадут новую одежду, а потом господин Малкус любезно нам продемонстрирует свои военные новинки. * * * Встреча со странным мальчиком оказала на Малкуса заметное влияние. Министр избавился от простецкого костюма, вырядившись, будто генерал на похороны маршала. И на взъерошенного ссутулившегося воробья почти перестал походить: держался, будто ему кол в зад забили. Стоя перед зеленой стеной заброшенного храмового сада, он, скупо жестикулируя, пояснял: – Наше оружие невозможно сравнивать с вооружением Коалиции. Главное, чего не хватает нашим пушкам и мушкетам, – дальнобойности. Нам очень трудно подобраться к противнику на дистанцию эффективного обстрела. Его скорострельные винтовки и пулеметы бьют почти так же далеко, как наши лучшие орудия. А про их артиллерию и говорить не хочется – снаряды прилетают из такой дали, что не слышно выстрелов. Причем снаряды попадают в цели, а наши мажут или недолетают. Как мы можем это исправить? Способов два: первый – надо увеличить дальность стрельбы нашего оружия; второй – научиться эффективно использовать то, что есть. По первому способу… Здесь мы ничего не исправим – мы не можем делать оружия Энжера. Даже в единичных экземплярах не можем его повторить. У нас попросту нет таких станков и нет знаний. Мы пытались получить чертежи машин Энжера с помощью шпионов, но в итоге поняли, что это не имеет смысла. Нужны не только чертежи, а полное знание о каждой детали – вплоть до того, из каких руд варили ее металл и как обрабатывали поверхность. Нужны мастера с заводов Энжера, обученные рабочие, рудознатцы. И нужны годы, чтобы скопировать все, что они у себя настроили. У нас нет времени, да и строить негде – мы потеряли нашу страну. Трофейного оружия слишком мало, чтобы использовать его всерьез, а тяжелого и вовсе нет – работоспособная артиллерия Коалиции в наши руки еще не попадала. Второй способ… Как нам эффективно использовать оружие, значительно уступающее вражескому по дальности, точности и скорострельности? Я вижу единственный путь – бить противника на минимальной дистанции. Но как к нему подобраться? Наши марширующие полки будут выкошены снарядами, даже не увидев врага. Подтащить к нему свои бронзовые пушки мы тоже не сможем – нам помешают. Вывод: надо приблизиться к противнику так, чтобы он не заметил опасности. Взгляните туда, – министр указал на развалины какого-то храмового сарая. – На вид простая хибара, брошенная жрецами полвека назад. А теперь!.. Малкус взмахнул рукой, подавая сигнал невидимому наблюдателю. Контуры сарая вдруг поплыли, в один миг он превратился в колышущееся облачко тумана, быстро рассеявшееся. На месте постройки стояло длинноствольное бронзовое орудие на колесном лафете – вокруг застыли солдаты расчета. – Ну как вам это? Вопрос был обращен, разумеется, к мальчику или, на крайний случай, к старику – мнение Амидиса, Ххота и тем более Тибби министра не сильно интересовало. Они попали на эту «экскурсию» прицепом к странному ученику, и подавать голос им не полагалось. Но тут уж омр не выдержал: – Я тоже умею отводить глаза – это умеет делать немало народа, но армию из таких не набрать. Не так уж нас много. Да и толку в бою не очень – невидимкой можно только стоять: шевельнешься – заметят. И от пуль магия тоже не спасет. Министра замечание простолюдина не огорчило, но ответил он все же с ноткой пренебрежения: – Воин, среди этих артиллеристов нет ни одного, подобного тебе. Они не умеют отводить взгляды. Посмотри за их спины: видишь там низенького неприметного человечка в куртке цвета мышиной шкурки? Это маг – он сумел сделать невидимыми себя, восьмерых солдат и тяжелое орудие. – Ну и что? – не унимался омр. – Знаю я эти магические штучки – надолго их не хватает. Сколько этот крючконосый сумеет отводить глаза? – Вообще, его хватит на полчаса, может, и час – потом ему придется сутки в себя приходить. Но здесь с этим проблем нет – для отвода глаз сил надо немного, мы ведь стоим на Тропе. Здесь, конечно, не то изобилие силы, что было до Энжера, но на такие трюки ее хватает. И не только на них. Как вам погода? Особенно в Скрамсоне? Понравилась? Это тоже дело рук моих магов. Я собрал всех, кого сумел, и теперь танкам Коалиции приходится учиться плавать в грязи. Мы можем держать дождевые тучи над всеми дорогами, ведущими на север: им будет трудно перевозить припасы и подкрепления. Север в любом случае останется за нами – Коалиция его к рукам не приберет. – Вообще-то он Коалиции не очень-то и нужен, – заметил мальчик. – Хорошей земли мало, населения тоже немного, климат плохой. – Для них это не имеет значения – они не успокоятся, пока не захватят весь Наксус. Но здесь, на севере, им придется нелегко – мы готовы к бою, и у нас здесь преимущество. Мальчик был настроен скептически: – И что будут делать ваши маги, если им придется воевать вдали от Тропы? Неразумно возлагать на них большие надежды: первородной силы в нашем мире осталось немногим больше, чем в мире Энжера. И вряд ли ее станет больше. Вы цепляетесь за то, что не имеет перспектив. За всю войну наши маги лишь один раз сумели себя проявить: во время высадки Коалиции на побережье Наксуса. Потрепали их флот хорошо, но и магам тогда досталось – напряжение оказалось слишком велико. Многих пришлось похоронить потом, а многие потеряли способность работать с первородной силой. Магов и без того было немного, так что это можно называть взаимным поражением – и Коалиция пострадала, и мы заодно. Теперь, даже если все ваши сражения будут проходить только на Тропах и рядом с ними, максимум, на что можно рассчитывать, – вызов дождевых туч. Страдать от них будут не только враги – ваши солдаты ведь не лягушки. book-read-ads – Я не особо рассчитываю на магов – я готов бить врага его же оружием. Пойдемте за мной – посмотрим на это орудие внимательнее. Солдаты были настоящие – не добровольцы: заблаговременно выстроились в шеренгу, застыв с каменными лицами. Лишь маг так и маячил за их спинами, но это нормальное явление – приучать знатоков силы к строю никто и не пытался. Хлопнув ладонью по мокрой темной бронзе, Малкус задал вопрос, на который сам же и начал отвечать: – Почему наши красотки не могут пробить драконью шкуру? Наши мудрецы говорят, что ядра летят слишком медленно. Я пытался эту проблему решить. По моему заказу была отлита толстостенная пушка, ее ствол идеально обработали, для выстрела применяли тяжелые пороховые заряды. Мишени пришлось делать из деревьев – широких броневых листов наши мастера делать не умели. Увы, ядра все равно не могли пробить щиты из дубовых бревен. Да и от увеличения заряда толку было мало – порох не успевал прогорать. У коалиции порох другой, но мы не умеем такой делать – работать приходится с тем, что есть. Ладно, я отвлекся. Так вот: изучая снаряды, захваченные у противника, я задумался над вопросом: почему они остроконечные? А потом проделал опыт: в дощатый щит в упор из мушкета выпустили пулю круглую и остроконечную. Остроконечная уходила глубже – это если боком не попадала. Мы попробовали вместо круглого пушечного ядра стрелять остроконечным снарядом. И дубовый щит начал поддаваться. Но это получалось не всегда – снаряд должен попасть в него острым концом. Как этого добиться? Для решения подобных вопросов я набрал команду умных ребят. Не ученых мужей с головами, забитыми пылью, – тут потребовался чистый ум и врожденная смекалка. Они нашли выход – соединили воедино снаряд и стрелу лучника. Взгляните. Малкус жестом приказал ближайшему солдату снять крышку с длинного ящика. Там, подмяв стальными тушками толстый слой стружки, покоились две огромные пули, снабженные хвостовиками с густо наваренными стальными пластинами. – Этот снаряд не ударит по цели боком – принцип у него тот же, что и у стрелы. – Картечь, которой нас обстрелял дракон, сделана так же, – вспомнил мальчик. – Только размеры у нее поменьше – гвоздь с лепестками. Омр при упоминании картечи болезненно поморщился, переступив с ноги на ногу. – Верно, принцип одинаков. Попади картечина боком – глубоко в тело не войдет. Я думаю, такой снаряд легко справится с танковой броней. Главное, подтащить пушку на дистанцию уверенного выстрела. А с этим нам помогут маги, ну и маскироваться мои солдаты умеют хорошо. Я понабирал в армию побольше местных браконьеров, закрыв глаза на их былые грешки: они в чистом поле стадо слонов спрятать могут. Мы готовы к бою, но, если мы будем знать, что у нашей борьбы есть будущее, силы наши удвоятся. Сейчас, увы, никто в этом не уверен – война ведь, если откровенно говорить, проиграна. Мы просто цепляемся за последний кусочек нашей земли. Нам нужна идея, нам знамя нужно, символ, в конце концов, нужен! Так что вы подумайте над моим предложением… – О чем подумать? – наивно уточнил Ххот, сочтя, что вопрос касается и его. – Вам не надо думать ни о чем – это я вашего… гм… мальчика спросил. – Ох, извините, не так понял! – И уже тише: – Будь этот малолетний умник постарше, я бы подумал, что он сам император. * * * – Говорят, что Энжер работает над созданием плавающего танка, – очень к месту поведал Эттис. Королевский дракон, гордость коронных мануфактур Нового Амстердама, непобедимое чудовище Срединного Мира, ночной кошмар темнобожников и самая дорогостоящая военная машина, завяз в грязи. Напрасно ревели двигатели, разгоняя рыжую жижу траками: танк лег на брюхо и самостоятельно выбраться из природной западни не мог. В западню он угодил на дороге. Это не было делом рук темнобожников – поработала стихия. Непрекращающиеся дожди превратили северный тракт в реку грязи. Отряд продвигался со смехотворной скоростью, а теперь и вовсе остановился. Сотни солдат рубили деревья, подвязывая бревна к гусеницам бронированного монстра. Дракон проталкивал их под себя, создавая искусственную опору, но конца этой работе не было видно. Леса перевели столько, что хватит на постройку приличного дома, а брюхо танка так и не приподнялось над ложем ловушки. – Если дожди не прекратятся, господину Энжеру придется задуматься о создании летающих танков, – мрачно заметил Граций. – В такую погоду летчики летать не любят, – заметил Эттис. – А кому интересно их мнение? Прикажут – и в ураган полетят. Кстати, разведчики говорят, что за рекой есть удобный луг. Можно будет самолет перебросить туда, а то он так и торчит в Скрамсоне. – Приказать? – услужливо предложил капитан. – Не спешите – мы еще не переправились через дорогу, не говоря уже о реке. Моста-то нет – темнобожники его сожгли. – Нас могут атаковать прямо на переправе – неподалеку отсюда они вырезали гарнизон с неделю назад. – Я помню об этом. Не атакуют – артиллерия легко прикроет нашу переправу. Вот только как мы перетащим танк… – Ваша светлость, не беспокойтесь. Заберем у крестьян все их бочки и соорудим понтон. Не первый раз – быстро сделаем. – Хорошо, не затягивайте. Переправимся мы без проблем, а вот на другом берегу, возможно, будет бой. Ваш танк хорошо себя показал в деле, и я хочу, чтобы он хорошо показал себя еще не раз. Подкрепление нам вряд ли пришлют в ближайшее время – действовать придется своими силами. А дракон – основа нашей силы. Неистово взревели двигатели, гусеницы дернулись, затягивая под брюхо машины новую порцию бревен. Дракон тяжело заворочался, приподнялся, разгоняя грязевые волны, с натугой пополз вперед. Возможно, через сотню шагов он опять завязнет, возможно, дойдет до реки без проблем. Это не принципиально – до реки он дойдет в любом случае. Если понадобится, его на руках до берега донесут. Это проблема солдат, а не советника. Глава 11 Последний относительно комфортный привал у беглецов был давненько, и теперь они заслуженно наслаждались уютом храмовых руин. В комнате, которую им выделили, окна на совесть заложены камнями, а у печи приготовлен запас дров. Имелись и минусы: треснувший дымоход травил беспощадно – в глазах пощипывало. Но никто не жаловался: у каждого отдельный топчан с сенным матрасом, оленьими шкурами или шерстяными одеялами. Лежи себе, зажмурив веки, и в потолок поплевывай – благодать. Но лежал только Амидис – как пришел из бани, так сразу и завалился. Заскучав, Ххот, несмотря на дождь, надумал прогуляться. Вернулся быстро – со свежим синяком под глазом и разбитыми костяшками пальцев. Омров ведь нигде не любили… Теперь он не рвался на улицу – тихо присел у печки, вооружился угольком и мастерски рисовал на стене сцену соития человека с овцой. Человек почему-то был очень похож на охотника-добровольца из армии первого министра. Раттак, укрывшись в уголке, устроил ревизию своим сокровищам, а старик превратился в статую, устроившись в тепле возле Ххота. Тишина – никто и слова не произнес. Но все изменилось с появлением мальчика – его отдали на растерзание магам-лекарям, и всем было интересно узнать, отступила ли болезнь под натиском их искусства.