Если ничего не получится, продолжим прежнее занятие. Потеряю лишь разрыв, но зато собью противника с ритма спокойной погони. Бежать за дичью, зная, что она имеет склонность огрызаться, в принципе можно, вот только ноги при этом шевелятся с гораздо меньшим энтузиазмом, да и осторожничать приходится. * * * Для начала оценил бревно. Сидело оно достаточно устойчиво – если не бояться высоты, можно смело бегать по нему туда-сюда. Ладно, запомним. Теперь надо обследовать берег на предмет альтернативного места для переправы. Семиметровый каньон с отвесными стенами оставил лишь один вариант – крошечный ручеек, рассекающий левый берег чуть выше. Спустившись там и прыгая с камешка на камешек, можно добраться до удобной расселины, по которой хоть и непросто, но реально вскарабкаться. Если имеются другие варианты, то они гораздо дальше, а мне некогда обследовать все русло – погоня ждать не будет, да и сил нет для серьезной рекогносцировки. Оценил склоны притока и пришел к выводу, что если преследователи решат воспользоваться альтернативным вариантом, то спустятся в самом удобном месте: там склон пологий, относительно ровный, поросший внизу густой травой, по-зимнему сухой и подмороженной. Стараясь не сильно наследить, протянул понизу бечевку на высоте с ладонь от земли, за ней, не жалея, натыкал в землю припасенных по пути колышков (заготавливать их одной рукой было весело). Затем метелкой затер оттиски своих ног. Конечно, вышло грубовато, но кстати возобновившийся снегопад минут за десять должен надежно скрыть признаки моего пребывания. Пятясь к бревну, замел оставшиеся следы, напоследок помочился. Если все же заметят, что сходил с основного следа, то желтые пятна тоже найдут, даже засыпанные, после чего, надеюсь, успокоятся, не заподозрив плохого – просто беглец отлил в сторонку. Разобравшись со следами, осторожно перебрался на другой берег, балансируя с помощью Штучки. Хорошо бы подготовить еще парочку ловушек, но нет времени – ведь понятия не имею, как далеко оторвался от погони. Забравшись в заросли, мчался через них шагов пятьдесят, стараясь наследить получше, чтобы издали можно было подумать, будто здесь продралось стадо матерых мамонтов. А потом сделал петлю, вернувшись к облюбованному выворотню шагах в пятнадцати от переправы. При этом, наоборот, старался шагать так, чтобы чужой глаз потом не мог различить оттисков сапог с большого расстояния. Да и метелкой не забывал работать. Присев, занялся арбалетом. Левая рука хоть и болела адски, но кое-как начала слушаться – взвести смог. Зарядил, уложил на вывороченный корень, замер. Заметив, что при дыхании вырывается легкий парок, начал бросать в рот комочки снега. Вражеский лучник парень шустрый и наблюдательный, а для меня главное – не выдать своей позиции: не хочется устраивать честную дуэль. Он уверен в себе, раз не боится действовать в одиночку. Знает, что я ранен и потерял немало крови. И знает, что собачек я покрошил контактным оружием. Про арбалет, укрытый от влаги под тряпьем, знать не может. Убегая после того выстрела у реки, я подхватил его с ворохом одежды, на ходу придерживая все под правой рукой. Вряд ли в ходе этих манипуляций он смог оценить мою вооруженность. Сюрприз будет. Крови я и вправду изрядно пролил – знобило нездорово. И слабость накатывала. Но чувствовал, что еще на одну драку сил хватит. Лишь бы она не затянулась надолго, а уж если перерастет в позиционную борьбу, то лучше сразу повеситься – однорукий арбалетчик против лучника даже не смешно. Мне повезло: неспешно преследующие враги дали форы. Я фору использовал – успел подготовить встречу. Теперь остается только ждать. Еще посмотрим, кто из нас олень. Глава 12 Олень-убийца Из-за выворотня я не смог засечь момента появления преследователя и догадался о его присутствии лишь по скрипу дерева – кто-то перебирался через ручей по бревну. Удержался от искушения выглянуть – инструкторы подобных действий не одобряли. Движение, даже слабое, может выдать в зарослях не хуже истошного вопля «Я здесь!», к тому же у человека имеется способность ощущать чужой взгляд. Ортодоксальная наука, правда, это отрицает, но если мне предложат – поверить мнению кабинетного умника или бывалого таежника, – выбор сделаю в пользу последнего. Разговоров не слышно. Ведь не могут преследователи шагать молча, ни разу не прокомментировав возникшее препятствие? Похоже, действительно одиночка. Собачка, кстати, изредка лает все так же непонятно где – или не приблизилась, или я неверно оцениваю расстояние по звуку. Вдруг все затихло. Или замер на бревне, или перебрался на мою сторону. А почему не слышен скрип снега под ногами? Его ведь уже на два-три пальца навалило, а морозец градусов около пяти. Невозможно бесшумно передвигаться в таких условиях, но какое-то неведомое науке чувство подсказывает: стрелок действительно движется, причем рядом – по ту сторону выворотня. Не спешит – наверное, следы разглядывает. Надеюсь, что так и есть, а не раздумывает, как половчее прикончить затаившегося дурачка. Что за чудеса?! Та тройка подкралась по мерзлой траве, через густые кусты, ничем себя не выдав, а ведь у них только от доспехов шум должен идти как от трактора. А теперь этот «Робин Гуд» призрака из себя изображает. Ведь прекрасно слышу журчание ручья и несмелое зимнее чириканье какой-то мелкой пичуги – не мог же оглохнуть избирательно? Пусть я в лесу почти дилетант, но хоть всю жизнь в нем проживи – ходить, не приминая хрустящего снега, не получится. И вдруг я его увидел. Невысокий, не сказать чтобы широкоплечий – примерно моей комплекции. Одет очень интересно. Что-то вроде маскировочной накидки для снайперов и охотников. От макушки до пяток в лоскутках, вплетенных веточках, пучках травы – никогда не видел здесь подобной маскировки. И походка интересная – будто плывет над землей. Каплей ртути на шатающемся столе перетекает – то замирая, то стремительно перебегая к следующему укрытию. Так вот что он за выворотнем делал – укрывался от чужих взглядов. Понятно теперь, почему до сих пор меня не догнал – неспешно действует, наверняка. Но почему нет звуков?! Он что – левитирует над поверхностью снега?! Да нет же – отчетливо вижу оставляемые следы. Похоже, и впрямь какое-то чувство чужого взгляда существует. Стрелок начал оборачиваться, но слишком поздно – я уже потянул за спусковую скобу. Сдвоенный стук – тетивы и болта по телу, толчок отдачи. Все – с такой дистанции промахнуться невозможно. Останавливающее действие у моего оружия неплохое. Лучник, заработав болт в позвоночник, рухнул, даже не вскрикнув, – легко умер. Я, выскочив из укрытия, подбежал, резко стянул накидку, чтобы не успела запачкаться в крови. На трофейное одеяние у меня имеются великие планы – приберечь надо. Куртка тоже приглянулась – чище моей, лучше держит влагу, да и теплее. И рубаху не побрезговал прихватить – хотя и провоняла чужим потом, но от моей после перевязок вообще мало что осталось. Доспехов нет – налегке шел. Штаны стащить побрезговал – кишечник дема в момент смерти щедро расслабился, что свидетельствовало о полноценном питании. Мешка с запасами продуктов не нашлось, а это уже наводило на нехорошие размышления – ведь и у той троицы их не было. Что это за «туристы» без рюкзаков?! По внешнему виду на ротозеев, незнакомых с коварством природы, противники не похожи – ребята бывалые и, если бродят налегке, значит, в лес шли ненадолго, оставив вещи где-нибудь в безопасном месте. А какое место может быть безопасным? Или военный лагерь, или корабль на берегу озера… Вот повезло так повезло – ухитрился влезть в осиное гнездо и разозлить его обитателей. Интересно, сколько людей за мной послали? Может, ну ее на фиг, эту засаду? Что я буду делать, если покажется сотня разъяренных демов при милых собачках? Гм… Ну если они идут строго по моим следам, то, не прячась за выворотнем, я легко замечу их издали. Так что не надо паниковать раньше срока. Поспешно натянул на труп свою окровавленную куртку, вытащил из колчана стрелу, воткнул в спину, замер рядом, оценивая картину. Теперь со стороны мы выглядим красноречиво. Тело беглеца-неудачника и мрачный убийца, замерший рядом. Красивая картина – надеюсь, она не насторожит остальных. Телосложение у лучника похожее, а в накидке мы совершенно одинаковые. Главное, лицо не демонстрировать из-под низкого капюшона и языком не чесать. Теперь буду ждать отставших. Появится большая толпа – заблаговременно дам стрекача. Будет мелкая группа – попробую навешать тумаков. Если не усомнятся, что я свой, пойдут по бревну без опаски, дав возможность подстрелить собачку: хоть и отметелил троицу ее родичей, но все равно песиков сильно опасаюсь. Если не поверят – тоже не страшно. Нырну за выворотень – там стрелами не достанут. Отвечу из арбалета, после чего в лоб меня атаковать вряд ли рискнут: к человеку, прикончившему несколько воинов, принято относиться с опаской. Начнут искать обходной путь, может, даже простенькая ловушка сработает, добавив процессу драйва, а я тем временем уползу в заросли, после чего все вернется на круги своя, если не считать того, что их отряд обзаведется подраненным бойцом и останется без четвероногой ищейки. Почти беспроигрышный вариант. Главное – не обделаться от страха перед собственной наглостью. Но этого я опасаюсь меньше всего. Страха нет: давно уже отбоялся. И выбора нет – если и дальше позволять им вести преследование безнаказанно, вскоре дойду до прежнего состояния полутрупа. И так уже перед глазами временами темнеет, а стук сердца отдается в ушах колокольным набатом. Верные признаки приближения к пределу. В моем состоянии надо много есть и мало двигаться, а я поступаю с точностью до наоборот. Плюс допустил кровопотерю – лишняя нагрузка на черное сердце. За все в жизни приходится расплачиваться, но немного времени у меня есть. Раз уж осталось чуток сил, надо их на драку пускать, а не на медленное гниение. book-read-ads Что-то беспокоило – царапало сознание… Бревно… Шатается под ногами. А ну-ка… Так и есть – при желании его можно столкнуть вниз, оставив врага без моста. И как я сразу не догадался – ведь в тех же неоднократно вспоминаемых фильмах такое не раз обыгрывалось. Слишком массивным казалось дерево, неподъемным – вот и сглупил. Но спешить с этим не надо. Сейчас чуточку сдвинем, чтоб совсем уж на соплях держалось, потом свяжем все имеющиеся ремешки и подготовим очередную пакость. После чего замету следы инженерных работ, с чистой совестью присяду возле трупа и, закутавшись в трофейную накидку, буду поджидать супостатов. * * * Демы заставили себя подождать. Я уже зубами постукивать начал от холода и кровожадного нетерпения, когда среди зарослей на другом берегу замелькали тени. Удивился – время от времени доносившийся лай казался все таким же далеким. Что-то не так со звуками в этом лесу или с моими ушами. Затем преследователи выбрались на открытое место – далекую полянку на изгибе русла. Зимний день подходил к концу, но предвестники настоящих сумерек не мешали оценить силу противника: на фоне свежевыпавшего снега и в темноте глаза много чего углядеть могут. Пятеро. Без маскировочных накидок – все в кожаных доспехах. Разумно – в делах, при которых требуется много ходить, чем легче амуниция, тем лучше. Луков не видно – это радует. Зато заметил арбалеты у двоих. Причем не чета моей игрушке – мощные монстры. Это минус. Пес один – такой же бесхвостый «теленок». Мчится, вытянув длинный ремень в струну, жадно принюхивается, время от времени поднимает нос и опять утыкается в снег. Считая умершего насильственной смертью лучника, в погоне участвуют шестеро. До обидного мало. Я ведь уже тройку отправил в края счастливой охоты – поневоле должны опасаться такого головореза. Может, просто передовой отряд? А к чему такие сложности, если и так один впереди бежал, из-за чего и поплатился. Вероятно, это все. Но почему не десяток или два? В принципе я бы на месте их командования тоже не стал толпу гнать. Смысл? Ведь знают, что та стычка далась мне дорого, – это любой поймет, завидев кровь на следах. Просто послали самых прытких, чтобы добили подранка, или тех, кто под рукой оказался. Честно признать, шансы у них неплохи – против той давней тройки я бы сейчас вряд ли выстоял, что уж говорить о шестерке. Остается надеяться на припасенные пакости, самоуверенность врагов, личную удачу и наглость. Выйдя к каньону, передний помахал рукой и хрипло, странно приглушенно уточнил: – Готов? Я кивнул, и этот ответ дема вполне удовлетворил. Обернувшись к остальным, он разочарованно прогудел: – За нашим Скью на бешеной кобыле не угнаться! – Мог бы ноги прострелить, – так же глухо, будто говорит из глубокой бочки, буркнул второй. – Половину дня убили на этого гаденыша. Эй! Скью! Ферр будет недоволен! Он хотел, чтобы мы взяли его живым! Этот уродец убил его лучшего грима, а пару искалечил так, что не залатаешь. А ты, как всегда, лупишь на убой. Я на это ничего не ответил, лишь погладил напрягшимся пальцем спусковую скобу. Никак не могу определиться, с кого бы начать, а пес неудобно стоит. Но тут четвероногий друг демов, до этого принюхивающийся к месту, благоухающему мочой беглеца, что-то почуял, рыча, кинулся к бревну, вырвав поводок из руки. – Не давай трепать жмурика – он нам целый может пригодиться, – зловеще попросил вышедший из зарослей последний арбалетчик. Пес не послушался – понесся через каньон. Разумеется, мчался он не труп потрепать, а очень даже живого и дорогого для меня человека, но со стороны разве поймешь – демы ничего не подозревали. Я терпеливо дождался, когда пес пересечет половину расстояния, после чего выхватил из-под накидки арбалет, выстрелил. Болт пробил собаке голову, она по инерции проскочила еще несколько шагов, после чего покатилась по снегу уже на моем берегу. Ошеломленные демы замерли, взирая на происходящее с недоумением. Чтобы еще больше подействовать на их настроение, я сдернул капюшон и счел необходимым поздороваться: – Привет, бабы. А правду люди говорят, будто вы на свиньях женитесь? Наверное, я спросил что-то не то – ребятки резко обиделись. Странно – мне казалось, что простенький юмор им должен понравиться. Один упер арбалет в землю, сунул ногу в стремя, начал возиться с поясным крюком, остальные, размахивая оружием, бросились к бревну. Ну это вообще никуда не годится. Ладно – пусть фильмов про переправы по таким ненадежным мостикам они не смотрели, но хоть кроху ума должны иметь? Ведь наверняка не худшие вояки: и по лесу ходить умеют, и доспехи не стесняют движений, и оружие держат с такой уверенностью, будто родились с ним, а уж про загадочную тишину вообще помалкиваю. Я рассчитывал, что у одного, а может, двух не выдержат нервы, помчатся наказывать наглеца. Но не четверо же! Конечно, реальный бой сильно отличается от выверенных шагов шахматной партии, но не настолько. У них что – коллективное безумие?! Да какая мне разница – если враг демонстрирует признаки прогрессирующего слабоумия, это надо поощрять. Бросившись в сторону выворотня, присел, ухватился за корявую, не бросающуюся в глаза палку, потянул. Из-под снега выбрался присыпанный ремень, перекинутый через корень на краю обрыва. Натянулся в струну, стаскивая край бревна с кромки, но не хватило силы – что-то я не рассчитал в конструкции. Тем не менее «мостик» серьезно дернулся под ногами, а так как перила отсутствовали, то с самым прытким демом произошел несчастный случай – не удержался. Ловкий парень – уже падая, ухитрился податься вперед, за что-то зацепился на краю обрыва. До остальных дошло, что зря они так торопятся, – резко застопорились, задний двинулся назад. Еще рывок ремня, на себя, всем телом, на пределе сил. И на этот раз удачнее – бревно наконец сорвалось, увлекая за собой замешкавшуюся парочку. Внизу им придется несладко – ручей мелкий, но русло завалено огромными обледенелыми валунами, а высота приличная. Лишь последний успел спастись, отпрыгнув спиной вперед на противоположный берег. Да так неудачно, что наткнулся на стрелка, уже вскидывающего взведенное оружие. Оба покатились по снегу, а я укрылся за все тем же выворотнем и начал перезаряжать арбалет, прислушиваясь к происходящему. Звуков было много, причем один приятнее другого. Со дна каньона кто-то приглушенно вопил, жалуясь на серьезные проблемы с нижними конечностями. Тот шустрик, что зацепился за край, теперь болтался там соплей на морозе и тоже орал, уговаривая товарищей немедленно прийти ему на помощь, так как падать на валуны с такой высоты ему не хочется. Арбалетчик материл раззяву, сбившего его с ног. Он считал, что, не случись этого прискорбного события, – я бы не успел спрятаться. «Виноватый» решил себя реабилитировать, поспешно протараторив: – Вон тропка есть, я вниз по ней спущусь и помогу Хаваку. А потом мы с ним вместе наверх заберемся по расселине, а ты тут стой и не давай ублюдку сбежать. Пусть сидит и не высовывается. – И меня вытащите! – умоляюще донеслось из мрачных глубин каньона. – Я ногу сломал! Обе ноги! – А что с Шаргом? – Он головой об камень приложился! Хана ему! Здесь все мозгами заляпано! Все камни в мозгах! – Врешь, – вмешался я. – Откуда у него мозги? Если ваше войско взять, так на всех, может, с наперсток серого вещества наберется. Много ли такими крохами заляпаешь? – Захлопни вонючую пасть, – грубо посоветовали с другого берега. Настал мой черед обижаться. Взглянув в сторону противника, сквозь переплетение вывернутых корней прицелился в стрелка, выпустил болт. Тут же стукнул ответный выстрел, причем меткий. Я-то думал, что моя голова никудышная мишень, но просвистело в опасной близости, обдав лицо древесной трухой и снегом. Протирая глаза, спрятался, поспешно заработал рычагом взвода. Дистанция приличная – не попал. Но ничего – противнику тоже не обломилось. Чем хорош мой арбалет – перезаряжается быстро и легко. И пусть левое плечо от усилий вновь налилось огненной болью, но дем еще возится со своим монстром, а я уже готов повторить. Идеальные условия – неподвижный противник, которого можно обстрелять безнаказанно. Расстояние, конечно, больше, чем хотелось бы, но в битве у брода я вообще чуть ли не за пределом возможностей оружия достал одного нехорошего солдафона, а здесь ситуация гораздо скромнее. Не успел прицелиться, как снизу, перекрикивая вопли висящего и переломанного, заорали так, что я едва не рассмеялся. Простенькая ловушка, но ведь сработала. «Провинившийся» дем так сильно торопился, что, сбегая по склону, не заметил веревочки. Зацепился, растянулся на земле. А ведь там колышки натыканы были – остренькие. Не убился, но здоровья поубавилось – вон как заливается. Уложил ложе арбалета на кстати подвернувшийся корешок, потянул за спусковую скобу. На этот раз не промахнулся – болт ударил уже выпрямляющегося дема в бок, чуть выше поясницы, наверное, сильно удивив моей скоростью перезарядки. Сложившись пополам, он внес свой минорный вклад в разноголосый концерт, мелко семеня, начал передвигаться параллельно каньону. Видимо, от боли не соображал, куда податься. Перезарядив оружие, я выбрался из укрытия, подошел поближе, встал на краю обрыва, выстрелил еще раз. Промахнуться с такой дистанции было трудно – болт угодил в грудь. Четвертый выстрел, похоже, лишний, но я не хотел давать врагу ни шанса – вдруг очухается или окажется таким же суперменом, как тот, с разрубленным сердцем. Добил дергающееся в снегу тело контрольным в голову.