Глава 8. Следы цивилизации Пространство Ксай. Ярус 2. Команда 2. Локация Скелетон Кост. Начальный ярус Лестницы Испытания с самого начала выдавал себя, как место обжитое. На мелководье вокруг Грешника хватало пластикового и прочего мусора; на берегу, вдалеке, просматривались современного вида сооружения. Поэтому изначально он почти не сомневался, что неведомые похитители выбросили его где-то на Земле, в тёплых краях. Здесь же современной цивилизацией даже не пахло. Ни на песчаном пляже, ни на каменном Грешник ни разу не заметил ничего техногенного. Ни осколка стеклянного, ни хотя бы мелкого кусочка пластика, ни бутылок пустых, ни поплавков от рыбацких сетей. Вообще ничего. А так не должно быть. Даже на самых удалённых островах, где нога человека хорошо если раз в пятьдесят лет ступает, всевозможного хлама разбросано немало. Увы, но идеально-чистых уголков на побережьях Земли не осталось: люди, морские течения и ветра об этом позаботились. Даже самые труднодоступные уголки Арктики загадить ухитрились. Антарктиде тоже досталось, но пока что держится достойнее всех прочих территорий. Однако надолго ли? Нагрузка на шестой континент усиливается с каждым годом. Грешник, оказавшись на втором ярусе, особо об этом не задумывался. Ну нет мусора – и ладно. Даже печально немного. Нет, он со всем уважением к экологии, но это тот случай, когда радоваться из-за чистоты пляжа не хочется. А всё потому, что среди хлама можно отыскать что-нибудь полезное. За изгибом берега впервые обнаружился несомненный признак цивилизации. Достаточно красноречивый признак, чтобы заявлять именно о цивилизации, а не о дикости, способной сотворить лишь самые примитивные вещи. Однако при этом о современности говорить не приходится. Разве что это дело рук зажиточных реконструкторов старины. Но в такое не верилось совершенно. На берегу лежал корабль. Грешник в современных морских делах ориентировался слабо, а в старинных – тем более. Поэтому мог сказать лишь одно: этот походил на большие парусники эпохи развитого Средневековья. Галеон? Фрегат? Пинас? Шлюп? Нет, шлюп – неправильно. Шлюп – вроде одна мачта, а у этого их три. Барк? Галеон? Скорее последнее, потому что барк представляется более современным, чем эта отдающая архаикой конструкция. Но если говорить прямо, ни в одном из этих утверждений уверенности нет. Он и правда совершенно не разбирается в корабельных вопросах. Эсминец от яхты отличит, а вот дальше начинается дремучий лес. Ладно, термины лучше выбросить из головы. Неважно, как это называется, важно то, что в километре от Грешника находится парусное судно из тех, которые на Земле лет двести или триста уже не строят, если не больше. Разве что с музейными целями. Но нет, это явно не музей, это действующий корабль. Точнее – условно действующий. Почему условно? На это есть, как минимум, две причины. Первая: корабль находится на суше. Нет, его не штормом выбросило, это работа человеческих рук. Якорь вытащили на берег и прикопали в песке у подножия бархана. Плюс зафиксировали его в яме досками и брёвнами, их концы просматриваются. Затем команда дождалась прилива и взялась за лебёдку. При помощи грубой физической силы и подкладываемых под нос ошкуренных брёвнышек корабль частично вытащили на пляж. Лишь корма осталась в воде, принимая на себя удары ослабленного на мелководье прибоя. Вторая причина: корабль здорово потрёпан, нечего и думать выходить на таком в море без серьёзного ремонта. Все три мачты сломаны, от них лишь огрызки остались. Заметно, что самый большой команда кое-как оснастила неказисто собранными парусными снастями. Наверное, только благодаря этому убогому движителю сумели дотянуть до берега. Возможно, есть и третья причина. Дело в том, что как Грешник ни вглядывался, как ни сдавливал цепочку амулета, но ни живых, ни мёртвых моряков не разглядел. Да, корабль не выглядит давно покинутым, но никого не видать. А что за корабль без команды? Недоразумение. Грешник около часа проторчал на одном месте, изучая находку. Но так ничего подозрительного и не заметил. Да, он подозревал какой-то подвох, но что с этим можно поделать? Пройти по пляжу мимо корабля, и остаться незамеченным для возможной засады не получится. Обогнуть его по кишащим скорпионами барханам – так себе идея. Вернуться? Это не смешно: назад дороги нет, за спиной несколько километров песка, а дальше начинаются камни, на которых следующую ночь, скорее всего, не переживёт. Зато впереди маячит прекрасная приманка. Уж вода-то среди корабельных припасов найтись обязана. Но даже если её там нет, всё равно придётся идти. Разворачиваться – самый нежелательный вариант. * * * Чем ближе Грешник подходил, тем больше подробностей открывалось. Оказывается, команда не только якорь на берег затащила, она там и в других местах покопалась. Какие-то ямы там и сям нарыты, на песке вокруг них ветер развевает что-то непонятное. И там же разбросаны предметы, что-то смутно напоминавшие. Подойдя ещё ближе, начал, наконец, понимать, с чем столкнулся. Это не просто ямы – это могилы. В четырёх местах хоронили людей, причём не поодиночке. Кто-то их закапывал, после чего раскапывал, раздирал тела, разрывал одежду, раскидывал грубые деревянные кресты. И ещё этот некто тщательно очищал кости от мяса. Зловещими свидетельствами этих омерзительных занятий усыпана вся округа. Предположить, что всё это вытворяли одни и те же лица, у Грешника не хватило фантазии. Мягко говоря – необычное поведение для могильщиков. book-read-ads Побродив среди ям, не удивился, найдя несколько фрагментов хитинового панциря расколотых каким-то крепким инструментом. Или клешнёй сильной твари. Живые люди закопали мёртвых людей, после чего пришли скорпионы и устроили пиршество, во время которого закусили одним из сородичей. То, что твари за последние часы ни разу не встретились, ни о чём не говорит. Вон, дальше, метрах в пятистах к востоку от корабля, снова скалы начинаются. И если там тоже водятся морские котики – это кормовая база для множества монстров. Земному скорпиону ежедневно питаться не нужно. Он способен один раз набить брюхо и потом несколько месяцев безвылазно просидеть под камнем. Если и эти столь же неприхотливы, тут на один километр побережья могут обитать сотни тварей, если не больше. Прошедшая ночь это показала. И также она показала, что в темноте гады массово активизируются, способны издали приходить серьёзными силами, собираться в одном месте несметными полчищами. То, что сейчас их здесь нет, ничего не означает. Ночью всё может резко измениться. Бегло осмотрев пляж, Грешник занялся кораблём. Подняться наверх – не проблема. Команда любезно устроила пологий трап из верёвок и досок, надёжно закрепив его на вбитых в песок кольях. Дерева при этом не жалела, видимо на борту имелся большой запас для этой и прочих надобностей. Минус у трапа лишь один – скрипит немилосердно. Подняться по нему бесшумно невозможно, как ни старайся. И Грешник, попытавшись было прокрасться, тут же отказался от этой затеи. Если кто-то прислушивался, уже услышал. Так что нечего время тянуть. Поднялся обычным шагом, разве что лук наготове держал. На верхней палубе хватало простора для дистанционного оружия, но стрелять не пришлось. Лебёдки, бухты канатов, заботливо сложенные обломки, сохранившиеся после падения мачт, несколько допотопных пушек у бортов. Людей нет. Спуститься на нижнюю палубу? Там уже простора не будет, и Грешник окажется в затруднительном положении. Луком пользоваться неудобно, гуань тоже чересчур длинный, ведь ему много места требуется. Ножом разве что махать, да кулаками отбиваться. Но воображение нарисовало абордажную команду, притаившуюся под верхней палубой. Сабли поблёскивают, кортики вытащены из ножен, всё прочее тоже наготове. Да уж, арсенал у Грешника недурственный, но несбалансированный. В ограниченных пространствах с ним воевать сложно. Решил нижнюю палубу оставить на потом. Вон, дверь в кормовую надстройку глаза мозолит. Так почему бы не начать с неё. Дверь, кстати, смотрелась роскошно. Богатая резьба с позолотой, до зеркального блеска надраенная бронзовая ручка. Смутно вспоминается, что в кормовой надстройке должен обитать капитан. Или кают-компания располагается. В общем, даже не зная точно такие подробности, заметно, что место не для рядового состава. Может применить исследование? Это подскажет, притаился ли кто-нибудь с другой стороны. Но если подумать, острой нужды в использовании навыка именно сейчас Грешник не видел. Силёнок просканировать корабль целиком не хватит, а от изучения лишь части парусника толку мало. Лучше приберечь энергию на случай усложнения ситуации. Вместо лука достал гуань, толку от него, если что, побольше будет. Ну не научился Грешник пулять стрелы с ловкостью ковбоя, выпускающего пули из верного «кольта». Дверь открыл этим самым гуанем, держась сбоку. Надавил кончиком наконечника на ручку, заставляя ее опуститься. А потом, подцепив, потянул с немалым усилием. Поначалу створка сопротивлялась, но затем резко дала слабину, шумно распахнулась. И тут же из неё со сдвоенным грохотом вырвались клубы порохового дыма. Кто-то выстрелил из пары антикварных стволов одновременно. Не успел Грешник похвалить себя за предусмотрительность, как за спиной злобно заорали в несколько глоток, и послышался торопливый перестук ног. По лестнице, что тянулась из трюма к люку на верхней палубе, поднимались какие-то агрессивно настроенные люди. Да уж, не зря предчувствие намекало, что внизу его поджидают. Думать некогда, вот-вот выскочат, и тогда Грешник окажется зажатым между кают-компанией, где засели нервные стрелки или стрелок, и люком, откуда сейчас появятся неизвестные противники в неизвестном количестве. Поэтому без лишних мыслей в голове рванул к двери, припадая к полу. Вопреки ожиданиям, никто и не подумал стрелять. За порогом стоял высокий плечистый мужчина средних лет, разодетый не просто несовременно, а по моде Средневековья. Лицо холёное, с резкими чертами и ухоженной острой бородкой спускающейся до груди. Видно сразу, что человек непростой: и держится властно, и Грешник даже под самыми жестокими пытками не перечислит названия хотя бы половины деталей его роскошного гардероба. И занимался этот ходячий склад антикварного тряпья нехорошим делом: торопливо водил туда-сюда коротким шомполом, что-то проталкивая в ствол древнего кремнёвого пистолета. Грешник, не поднимаясь, вбил гуань стрелку в самый низ живота, одновременно проворачивая древко. Выше бить поостерёгся, подозревая, что под камзолом, или как оно там называется, корабельный офицер может носить укороченную кирасу или что-то подобное. Очень уж характерно тряпьё выгибалось. А здесь защиты точно нет – лезвие хорошо вошло, знатную дырищу устроило, и внутренности за ней перемололо. После такого разве что наркоман под убойной дозой способен удержаться на ногах. Этот запрещённой дурью не увлекался: вскрикнул и тут же завалился, потеряв сознание. Грешник торопливо обернулся. Вовремя, – из люка как раз выскочил ещё один, с похожей клиновидной бородкой. Но разодет небогато: широченные красные штаны, да затасканная кожаная безрукавка. И обут не в сапоги, а в подобия мокасин. Загорелый до такой черноты, что если ночью улыбаться не станет, его в двух шагах при лунном свете не разглядишь. «Красные штаны» тут же остановился, упёр в палубную доску железный штырь, раздвоенный на конце, и принялся устанавливать на него громоздкое ружьё с непомерно-толстым стволом. Откровенно злодейский характер его приготовлений вызывал опасения, поэтому Грешник, понадеявшись, что со стороны кают-компании проблем больше не возникнет, рванул к люку. Срубил противника с прыжка, врезав гуанем незатейливо, будто это топор на длинной рукояти. Лезвие, конечно, не настолько тяжёлое, но тоже крепкое. И скорость хорошая. Голову едва на две части не раскроило. Наверх выскочило сразу трое. Все с ружьями, но почему-то даже не попытались устроить стрельбу. Побросав огнестрел, выхватили короткие сабли и топорики. А Грешник, зловеще осклабившись, шагнул навстречу и заработал гуанем, стараясь давить одновременно всех. И напор его был столь страшен, что противники дружно отскочили. Вот только гуань быстрый и длинный, до одного успел дотянуться, пробил грудь. Второй матрос в этот момент совершил ошибку, решив атаковать, пока оружие засело в груди его товарища. Это он зря, – гуань хорошо входит, но и выходит неплохо. Отскакивая, Грешник резанул чересчур смелого противника по бедру, а затем добил выпадом в шею, когда тот начал заваливаться из-за ноги, отказавшейся держать тело. Третий отступил столь далеко, что тут не поединки, тут соревнования по бегу надо устраивать. Крутанув гуань, Грешник направился было к последнему, как он думал, противнику, но тут позади снова грохнуло, а по спине пробежал разряд снятого отражения. При этом толчок пули пришёлся в тот неудобный момент, когда тело пребывает в неустойчивом положении. Пошатнулся так, что чудом не завалился. Оставшийся на ногах матрос решил, что человек с пулей в пояснице ему не противник. Яростно завопив, ринулся в атаку, замахиваясь саблей. А затем гримаса ярости сменилась на выражение крайнего изумления. За миг до того, как гуань вонзился меж рёбер, до него дошло, что противник не очень-то страдает от раны.