Только тут Олег расслышал далекие тревожные удары по металлу. Мгновенно стряхнув с себя сонливость, он приказал проснувшимся мужчинам: – Одеться и вооружиться! – повернувшись к часовому, добавил. – Тащи лодку к берегу. – Но она еще не доделана, да и весел нет! – Ничего, доплыть можно! Помимо металлургического производства на этом же островке размещалась примитивная верфь. На правом берегу заготовили несколько толстых древесных стволов, отбуксировали их сюда. Дальше не выдумывали ничего нового, поступили с ними по рецепту людоедов, делая долбленки методом выжигания. Правда работали очень аккуратно: первая лодка вышла остроносая, с тонкими стенками, весьма ходкая, намного превосходящая грубые изделия дикарей. Вторая была недоделана: корпус уже, в общем-то, был готов, оставалось лишь закончить его начисто и подтесать внутри. Но, при желании, плавать на этой посудине уже можно. Все металлурги были хорошо вооружены, оставалось только собраться, но на это много времени не ушло. Пачкаясь в саже и угле, они помогли часовому спустить лодку в воду. Весел не было, но глубины в пределах островной гряды небольшие, плыли с помощью шестов, поспешно выдранных из шалаша. Удары гонга к тому времени стихли, но по воде отчетливо доносились крики, а над кромкой леса, закрывающего лагерь, разгоралось зарево. Огибать остров не стали, это слишком долго, высадились в заливе, где был спрятан корабль. Напрямик ломиться не стали: ночь безлунная, в зарослях потеряешь больше времени, проще обойти их по берегу. Чем ближе они подбегали к поселку, тем сильнее становился шум и крики, отчетливо слышался нечеловеческий рык. Несмотря на тяжесть кольчуги, Олег побил все рекорды, обогнав остальных металлургов, хоть на тех было поменьше железа. Выскочив на пляж перед лагерем, он в один миг оценил обстановку, сразу опознал старых врагов. На лагерь напали людоеды, причем их было немало. Олег с ходу оценил количество агрессоров, понял – противников не меньше трех десятков. Временная изгородь, окружавшая поселок, надолго их не остановила. Они посшибали тонкие колья, свалили поперечины, бой теперь шел по всей территории лагеря, один шалаш ярко пылал, огонь уже перекидывался на соседний навес, подбираясь к обеденным столам. Все это Олег рассмотрел на ходу, он, не снижая скорости, выхватил меч, ринулся в гущу схватки. В этом месте был центр обороны защитников лагеря, вокруг Добрыни собралось около двух десятков мужчин, они достаточно грамотно теснили дикарей ударами копий; те людоеды, что прорывались к жидкому строю, падали под топорами и мечами. Из темноты летели стрелы, при свете пожара находя знатную добычу, но и враги не оставались в накладе, швыряли боло и, как с удивлением отметил Олег, короткие дротики. Подобного оружия до этого у них не наблюдалось. Он понял, что выскочил за спинами людоедов и теперь мчался на них со стороны оставленных лодок. Отсюда они нападения не ждали, ему удалось застигнуть их врасплох. Олег на сто процентов использовал фактор внезапности: подбежав к врагу, раскручивающему боло, он рассек ему шею, едва не снеся голову; второму вскрыл бок, рванув глубоко ушедшее лезвие вверх. Третий начал разворачиваться, но сделать ничего не успел: меч вонзился ему подмышку, пробив тело до позвоночника. После этого на Олега бросилось сразу трое. Отступать ему было некуда: позади вода, в кольчуге не уплыть, а на мелководье его быстро догонят и прикончат. Но парень и не подумал отступать, ведь враги ожидали именно этого. Хочешь победить, действуй наперекор противнику. Олег так и сделал – бросился вперед. Бок задел кончик кремневого меча, но особого ущерба не причинил, а вот людоед горько пожалел о своем рвении: острое лезвие из рессорной стали отсекло ему руку возле локтя. Второго парень угостил ногой в пах, но добить не успел, последний из оставшихся людоедов довольно ловко сделал ему подсечку древком копья. Олег упал, потеряв при этом меч, но искать его не стал: в этой позиции он сильно уязвим, хороший удар по телу или незащищенной голове мгновенно выведет его из игры. Выхватив из-за пояса свой верный бронзовый топор, махнул назад, желая испугать противника, и с удивлением почувствовал, что лезвие нашло себе добычу. Скорее всего, это была чья-то нога. Рванув вперед, он перекатился через плечо, избежав удара копья, оно лишь скользнуло по спине, не пробив кольчугу. Увидев перед собой пару волосатых, кривых ног, ударил обухом топора по пальцам, будто гвоздь забивая. Дикарь, уже заносящий дубину, тут же потерял к прыткому землянину всякий интерес, испустил такой рев, что наверняка бы заглушил реактивный лайнер на взлете. Олег уже начал приподниматься, как вдруг огромная лапа крепко ухватила его за плечо, рванула вверх. Ощущение было такое, будто подцепило башенным краном: сопротивляться такой силе невозможно. Через миг, почувствовав, что его, поставив на ноги, освободили, с недоумением оглянулся. За спиной стояла исполинская фигура, замахивающаяся тонким бревном. Олег было дернулся, но тут же понял, что это Удур. Великан смел своим громадным оружием ближайшего людоеда, хрипло взревел, бросился на следующего. В спину ему ударил дротик, но костяной наконечник не смог пробить его естественную защиту. Развернувшись, Олег от души врезал топором в морду раненого людоеда, увидел, что враги поспешно отступают к лодкам. Взмахнув оружием, он заорал так, что едва не порвал голосовые связки: – Бей!!! Не давайте им уйти!!! Предложение понравилось, крик подхватили, ничто так не воодушевляет сражающихся, как вид удирающих врагов. Людоедов все еще оставалось достаточно много, но, подставив спины, они здорово снизили свои боевые возможности. Люди бросали в них свои копья, догоняли отстающих, рубя на куски. До берега добралось меньше десятка; на мелководье разгорелся последний, очень короткий бой, врагов попросту смели, только двое помчались вдоль берега, уже не надеясь добраться до лодок, но за ними бросилась целая толпа. Олег не стал бежать в ту сторону, он поспешил назад, в поселок, опасаясь, что там могли остаться недобитые людоеды. Почти все мужчины сейчас на берегу, даже парочка врагов может нанести немалый урон, вырезая женщин и детей. Прикончив по пути израненного дикаря, он пробежал через весь лагерь направляясь к хижине, где жила Аня со Светой и еще парой девушек. В первую очередь ему хотелось убедится, что с ней все в порядке. Увидев, что плетеная дверь распахнута настежь, он почувствовал, как тревожно сжалось сердце. Это еще не означало ничего плохого, но в душу лезли нехорошие предчувствия. Встав на пороге, он попытался разглядеть, что творится в темноте помещения, но ничего не успел увидеть. Страшный удар в живот согнул его вдвое, попятившись назад, он не удержался на ногах, упал на пятую точку, даже не почувствовав, что ушиб копчик об утоптанную землю. Боль была такая, что в глазах показались слезы, топор выпал из рук, ладони обхватили поврежденное место, пальцы уткнулись в тонкое древко. Опустив голову, он сквозь туман различил пластиковое оперение, поняв, что это значит, произнес: – Аня, это я. С губ сорвался еле слышный шепот, ощущение было такое, будто из легких ушел весь воздух. Но девушка каким-то образом услышала, или попросту осознала свою ошибку. Вскрикнув, она выскочила из хижины, бросила лук, упала перед Олегом на колени, заревела с такой тоскливой безнадежностью, что он внезапно почувствовал облегчение, смог сделать первый вдох. Морщась от боли, разглядел полученные повреждения, облегченно вздохнул: все было не так страшно, как показалось вначале. Ане никто не доверил настоящие боевые стрелы, да и лук ее был слишком слаб. Жестяной конус наконечника застрял в кольчуге, не сумев прорваться сквозь кольцо, для этого он был слишком широкий. Будь на Олеге кираса или пластинчатый доспех, ничего бы страшного не было, разве что пришлось бы немного покачнуться. Но его стальная рубаха не слишком смягчала удары, вот он и поплатился. Стрела все же дотянулась кончиком до кожи: по животу струилась кровь, но ранка была пустяковая. Отдышавшись, он облегченно заявил: – Хватит реветь, я вовсе не собираюсь умирать. Воешь как ошпаренная. – Я-аааа… – сквозь плач попыталась что-то сказать девушка. Покачав головой, Олег поднялся, посмотрев в изумленно-обрадованные глаза Ани, не сдержал улыбки: – Спасибо. – З-за что? – Выстрели ты на пару ладоней пониже, скорее всего я бы остался мужчиной только по паспорту. Возвращайся в хижину: все кончилось, наши победили. – С тобой точно все в порядке? – Конечно, на мне ведь кольчуга. Хорошо, что у тебя лук слабый; мощное оружие с такого расстояния пробило бы живот спокойно. – Я не хотела, – всхлипнула девушка. – Просто ты так неожиданно появился на пороге. – А дверь почему открыта? – Когда начался бой, я через нее стреляла по людоедам. Когда ты подошел, у меня как раз последняя стрела осталась. – И почему я такой невезучий? Не могла ее раньше выпустить? – Олег, ну прости, я просто испугалась. – Ладно, марш в хижину и носа не высовывай! Без тебя разберутся, воительница. Морщась от боли, он пошел в сторону берега, намереваясь разыскать свой меч. Живот был ушиблен очень сильно, синяк будет просто отменный. Он сегодня был на волосок от крупных неприятностей, если бы наконечник был потоньше, или Аня выстрелили в голову, все бы кончилось очень плохо. По полю боя уже бродили лучники, собирая свои стрелы, повсюду суетились женщины, оказывая помощь раненым. Завидев, что со стороны берега возвращается толпа, возглавляемая Добрыней, он понял, что там все закончилось, последние людоеды нашли свою смерть. Эти кривоногие создания на короткой дистанции сильно уступали людям, и убежать не могли. Меч удалось найти достаточно быстро, горящие шалаши и навесы хорошо освещали местность. Их даже не пытались тушить, сознавая всю бесполезность этого занятия, просто поспешно рушили соседние постройки, растаскивая их в стороны, не давая огню сожрать весь лагерь. Участвуя в этой разрушительной работе, Олег успел обменяться парой фраз с несколькими ребятами, выяснил основную картину случившегося. Ночь была слишком темной, да и часовые сплоховали, заметили флотилию противника слишком поздно, когда те уже достигли мелководья. После сигнала гонга мужчинам нужно было время на то, чтобы проснуться и вооружиться, враг его не дал. С момента поднятия тревоги не прошло и минуты, а первые людоеды уже достигли изгороди. Она их задержала ненадолго, так что, когда они ворвались, защитники еще не успели организоваться. К счастью, людоедов оказалось не так много – десятка три, будь их побольше, последствия были бы ужасными. Добрыня смог собрать вокруг себя приличный отряд, не дал ворваться врагам в хижины. Кроме того, здорово помог Удур: ворвавшись в гущу схватки, он привел ближайших людоедов в смятение, те явно не ожидали появления гиганта. book-read-ads Но все равно, последствия нападения были ужасны: три человека погибло, пятеро получили серьезные ранения. Учитывая, что островитян было всего около восьми десятков, потери серьезные. Если бы эта банда была в два раза больше, кто знает, чем бы все закончилось. Лагерь показал свою слабую защищенность перед нападением. Олег прошел к берегу, умылся, почистил свое оружие. Разворачиваясь назад, заметил в темноте движение. Насторожился, сжимая меч, шагнул вперед, но тут же расслабился. Это был Млиш. Старик присел возле трупа вождя и рылся в его украшениях. Сорвав с шеи невзрачный камень, радостно осклабился, что-то пробормотал довольным голосом. Пожав плечами, Олег пошел дальше; радость Млиша была ему непонятна, в их условиях некогда думать о драгоценностях, тем более что этот камень даже не блестит. Но старик не дал ему уйти. Что-то быстро залопотав, он схватил парня за руку, потащил в сторону прибрежных зарослей, подальше от окровавленных тел. Поведение его было необычным, Олегу стало интересно, чего же он хочет. Млиш остановился, порылся в мешочке, извлеченном из-за пазухи, достал причудливую сферическую конструкцию, состоящую из бронзовых колец соединенных полосками серебра и шарнирами. Оборвав с трофейного камня оплетающие его кожаные полоски, он сунул его внутрь странноватого предмета. Олег не сдержал удивленного возгласа, когда металлические детали мгновенно замерцали призрачным голубоватым огнем. – Что это такое? – воскликнул он. Млиш, не обратив на его возглас ни малейшего внимания, уверенно передвинул несколько бронзовых колец, камень вспыхнул, тут же погас, вся его поверхность засветилась множеством дрожащих синеватых светляков. Протянув сферу Олегу, старик бросил на парня столь красноречивый взгляд, что он и без жестов понял – от него требуют взять эту странную вещь. Олег не колебался, он видел, что Млиш сжимает горящую конструкцию спокойно, синее пламя явно не доставляло ему ни малейших неудобств. Протянув руки, он осторожно взял сферу. Она действительно не обжигала, просто в пальцах возникло ощущение, будто они прикоснулись к проводам, находящимся под небольшим напряжением – щекочущееся покалывание быстро распространилось до локтей. Старик обхватил его ладони, прижал еще сильнее, что-то произнес требовательным, настойчивым тоном. Олег почувствовал, как мир вокруг начал колебаться, меркнуть. Недоуменно взглянув в глаза Млиша, он содрогнулся, увидев, что они горят ледяным пламенем, попытался отшатнуться, но поздно – тело ему не подчинялось, застыло статуей, а в голове возникло странное ощущение, будто там копошатся холодные, липкие щупальца. Поняв, что коварный старик делает с ним что-то явно нехорошее, Олег напрягся изо всех сил, пытаясь вернуть контроль над своим телом. Усилие было столь чудовищным, что он почувствовал – еще немного и мозг взорвется, не выдержит напряжения. Но нет! Руки обрели подвижность, рванувшись, Олег освободил ладони, разорвав контакт. По мышцам пробежала короткая, но болезненная судорога, заставившая его присесть на землю; охнув, рядом рухнул Млиш. Встряхнув головой, Олег смог сфокусировать взгляд, выхватил меч, приставил к горлу старика. Тот, не обращая на смертоносный клинок ни малейшего внимания, обхватив голову, простонал: – Когда-нибудь я от этого сдохну. – Ошибаешься, – угрожающе произнес парень, – это произойдет прямо сейчас! Я тебя убью! Что ты хотел со мной сделать? – Ничего страшного, – заявил Млиш, растирая виски. И тут до Олега дошло. Охнув, он заявил: – Так ты умеешь говорить по-русски? – Наверное, – поморщился старик и скороговоркой произнес. – Сиано парако абур? – Фра, асако набо, – не задумываясь, ответил Олег и тут же вскрикнул. – Твою мать! Откуда я это знаю?! Млиш кивнул головой и грустным тоном заявил: – Хоть какая-то польза. – Я тебе сейчас башку снесу! Говори немедленно, что ты со мной сделал? Опасливо покосившись на дрожащий кончик меча, Млиш поспешно заявил: – Ничего страшного не произошло. Я хороший марагван и никому еще не причинял вреда. – Говори яснее, у меня рука сильно дрожит, а лезвие очень острое! – Я хотел узнать, откуда вы все здесь появились. Раньше этого бы не получилась, моя сфера Макучи пуста, но с помощью амулета ваксов я ее зарядил. Старик потряс металлической конструкцией, из нее посыпался песок. Досадливо взвыв, он горько пожаловался: – Амулет разрушился, а ведь он был очень силен, любой торговец отдал бы за него целое состояние. Зачем ты прервал связь в такой ответственный момент? Как вообще это могло случиться? Олег разозлился по-настоящему, кончик меча оцарапал кожу на кадыке, парень прошипел: – Даю тебе пятнадцать секунд на четкий ответ. Повторяю – что ты со мной сделал? Млиш понял – его жизнь висит на волоске, затараторил, как пулемет: – Я с первого дня пытаюсь понять, кто вы такие и откуда пришли. Вы непохожи ни на один народ, ведете себя, будто младенцы, не зная самых простых вещей, но в то же время явно обладаете неведомой мудростью. Мое любопытство не раз ввергало меня в беду, вот и сейчас, получив амулет, не сдержался. Решил одним махом получить ответ, взяв его из твоей головы. Сфера Макучи ничего страшного тебе бы не сделала, это совершенно безопасно. Но что-то пошло не так. Амулет ваксов был заряжен почти до конца, да и мощь его очень велика. Алтанак успел только поджечь им одно жилище, после чего его ранило стрелой. Сила камня почти не тронута, а на получение ответа ее требуется довольно немного. Но ничего не вышло: ты необычный человек, едва наладилась связь, сила амулета стремительно иссякла, а когда твои руки отпрянули – кристалл попросту рассыпался. Что теперь делать? Такие большие амулеты встречаются нечасто! – Так с помощью этой сферы можно копаться в голове? Снисходительно усмехнувшись, Млиш ответил: – Ты действительно младенец. Хороший марагван с мощным камнем может вычерпать у человека всю память, не причинив ему при этом ни малейшего вреда. Хотя можно и по-другому – оставить несчастного с чистым мозгом, будто у новорожденного младенца. Но я не хотел знать все, мне просто необходимо было найти ответ на один вопрос. И почему я так спешил? – А язык? Почему мы стали понимать друг друга? Старик пожал плечами: – Не знаю. Для меня это загадка. Я же говорю – что-то пошло не так. Вместо ответа на вопрос, сфера Макучи дала мне знание твоего языка, а тебе моего. Ну-ка ответь – риилин куакура иссири ая? Олег сморщил лоб, неуверенно произнес: – Оиллира инья. – Интересно! – удивился Млиш. – Ты, скорее всего, знаешь все языки, что были ведомы мне. И убери этот меч, ведь я не сделал тебе ничего плохого. Это же отлично: без всяких усилий овладеть таким знанием. Я отлично знаю около десяти языков, на стольких же могу вполне сносно общаться. Тебе пришлось бы потратить много лет на их изучение.