Рогов, глядя сверху вниз, как избивают разбегающихся в разные стороны пиратов, нервно сжимал и разжимал кулаки. А когда группа совсем уж обезумевших туземцев ухитрилась выскочить у все той же баррикады и по ним отработала так кстати перезарядившаяся пушка, не удержавшись, ухватился за рукоять меча и чуть было не выхватил его из ножен. Холод, бесстрастно глядя на разворачивающуюся в руинах трагедию, произнес: — Теперь понимаешь, что стоять в стороне иногда куда тяжелее, чем в гуще событий острыми железяками махать? Рогов покачал головой: — Я бы и на словах такой урок прекрасно понял. Мне там надо быть, внизу, я там нужнее. Вон, смотри туда, вот-вот вырвутся, а на том участке ребят всего ничего. — Не вырвутся. Вся южная сторона — сплошной капкан, поставленный ради этого боя. И все идет даже лучше, чем я представлял. Тебе, Рогов, надо привыкать не лезть туда, где без тебя обойдутся. Твое дело — руководить головой, а не руками работать. Ты мне живой нужен, и не только мне. Сейчас разберемся с этими отбросами морскими и займемся другими делами, тоже важными. Нормальные укрепления ставить будем, поля распахивать, металлы плавить, дома строить. Ты провел зиму в самой никчемной хижине поселка и ни разу не спросил, почему именно тебе пришлось там завывать от сквозняков и льда по углам. Ни разу не спросил, даже намека с твоей стороны не было, а ведь многие совсем уж никчемные людишки устроились получше тебя. Не хочешь сейчас спросить? — Не хочу. Так было надо, я хороший пример подавал на фоне того, что случалось при прежнем совете. — Не совсем правильно. Но ладно, допустим, ты спросил, и я сейчас отвечу. Рогов, все потому, чтобы потом было меньше вопросов к тебе и о тебе. Таких, как ты, надо беречь от ненужного. Так уж вышло, что люди злы и завистливы, к тому же у них короткая память. Некоторые никогда не вспомнят, что ты за десятерых шкурой рисковал ради их благополучия, зато их будет сильно занимать вопрос, почему именно тебе достался один из лучших домов, к тому же выстроенный в числе первых. Ты, Рогов, заслужил не одну такую избу, ну да зачем тебе два или тем более три дома, хватит и одного, я так думаю. Сможешь наконец жениться на своей ненормальной подруге, пока она от тебя к другому хахалю не сбежала. Не любишь ты ее, не ценишь, живете в разных хижинах, и ей зимой тоже померзнуть довелось. Начинай уже работать и жить как честная элита, Рогов. Ты превосходный представитель элиты, и те люди, мнения которых здесь имеют значение, никогда худого слова о тебе не скажут. Они понимают, насколько ты для нас полезен. А тех, кто после сегодняшнего будет говорить, что ты весь бой ничего не делал, простояв наверху и любуясь полетами чаек, запоминай. Список из таких балаболов составляй. И что бы они потом когда-нибудь ни сказали, пусть это будет хвала тебе или дельное предложение — не слушай. Они люди только по названию, их голос не ценнее петушиного крика. Все, Рогов, спускайся, поручаю тебе собрать пленных в одну кучу. По-моему, там бегуны закончились, мы опять победили, пора плотно заняться региональной политикой. Пленных было много. Как ни старались земляне, а не так просто прикончить человека, защищенного доспехами. Даже выстрелы с близкой дистанции не всегда пробивали сталь, особенно это касалось картечин. Да и тяжелые пули зачастую бессильно плющились, потому как отлиты из самого мягкого свинца. Как ни странно, в этом отношении арбалеты оказались куда эффективнее. Их граненые бронебойные наконечники ничем не остановить, даже на приличной дистанции достойно работали. Но даже если доспех не пробивало из мушкета, все равно выходил неплохой удар, некоторые из-за этого серьезно пострадали. В них прилетали не картечины, а пули, а они увесистые, при ударе по крепкой пластине сминали ее и могли переломать расположенные под ней кости, не говоря уж об ушибах. Плюс дротики, захваченные у хайтов; плюс избиение запутавшихся в сетях; плюс удары по шлемам тех, кто карабкался через преграды, на которых их караулили воины с топорами и мечами. В общем, пленных хватает, но многие из них выглядят скверно. Только не тройка, отобранная ради жестокого представления. Одному выделили меч, второму копье, третьему секиру. И по очереди выпускали против Палача. Кличка страшноватая, но вид самый добродушный. Отличный товарищ, всегда прикроет спину, не склочный, всегда вежливый, в бытовые конфликты не лезет. И замечательно, что не лезет, потому как, если захочет, любой конфликт с дивной быстротой решит в свою пользу. Палач родом из Китая и, как это ни банально звучит, великолепный боец. К тому же китаец он с севера страны и вроде как не чистокровный, видимо, из-за этого телосложением не обижен, что серьезно усугубляет проблемы тех, кто рискнет с ним связаться. Пираты вообще-то не рвались связываться, но их никто не спрашивал. Им объясняли, что если они убьют этого узкоглазого человека с кругловатым добродушным лицом, их всех отпустят и даже золота дадут, чтобы возвращаться веселее было. Выходя по одному, они старались, выкладывались по полной, но все бои проходили по одному печальному сценарию. Палач уворачивался от их ударов, поддавливал противника на первой же неловкости или просто технично обходил, после чего обезоруживал и начинал избивать. Да-да, он работал голыми руками. Ну то есть не совсем голыми, обмотал кулаки полосками грубой материи, которую ткали туземки. Только вряд ли это можно считать опасным оружием. Он выворачивал руки из суставов, ударами по голеням заставлял выть от боли и кататься по земле, сворачивал носы, разбивал лица так, что жутко было смотреть. Пираты, согнанные в кучу, поначалу с большой надеждой посматривали, как их умелые товарищи выходят, чтобы завоевать для всех жизнь, свободу и даже ценную добычу. Но от поединка к поединку надежда становилась все призрачнее и призрачнее. А после того, как вырубили третьего, она и вовсе исчезла. Холод, бесстрастно взиравший на избиение, не оборачиваясь, спросил: — Кэт, ты готова переводить? — Да, — после легкой заминки слегка дрожащим голосом ответила девушка. — Уверена? Может, лучше Мнардиру доверим? — Мнардир может перепутать ваши слова, я лучше справлюсь. На этот раз говорила четко, всякая дрожь из голоса исчезла. Кэт далеко не слабонервная, избиением тройки туземцев ее всерьез не смутить. — Скажи им, что это были три их сильных воина против одного нашего. Наш был без оружия, а им позволили выбрать любое из понравившегося. Наш воин теперь стоит и смеется, а их воины ползают в грязи, они плюются кровью и выбитыми зубами. Дождавшись, когда Кэт перевела это пленным, Холод продолжил в несвойственной ему манере, что объяснялось попыткой как можно сильнее облегчить задачу девушки: ведь аборигены изъяснялись именно так: — Скажи им, что они смешные глупцы. Здесь нет добычи, здесь есть только боль и унижения. Мы пощадим их жизни, потому что они смогли нас развеселить своей забавной глупостью. Но они слишком ничтожны, чтобы вызывать нашу радость и дальше. Если кто-то из них или их друзья попробуют вернуться, мы их тоже не убьем. Мы слишком сильно презираем их никчемный народ, чтобы дарить им честную смерть. Таким глупцам мы будем выкалывать глаза и отрезать руки. А может, и не только руки. Но язык не тронем, это я обещаю твердо. Язык понадобится, чтобы они всю оставшуюся жизнь рассказывали, как нехорошо мы обращаемся с теми гостями, которые приходят к нам без приглашения. Ты все перевела? — Да. — Они тебя поняли? — Я хорошо перевожу. — Тогда переведи еще и это — мы знаем, где они обосновались, и нам ничего не стоит приплыть туда и выжечь их клоповник дотла. Так и произойдет, если мы сочтем, что они нам мешают. Но пока что нам хватает места здесь, так что мы великодушно разрешаем им оставаться на своем загаженном берегу. Только пусть не забывают, что дороги на север для них больше не существует. Слово в слово переведи эти слова, ничего не перепутай. Да уж, Холоду и правда не хватает наполеоновской треуголки. book-read-ads Глава 25 Как показал опыт экспедиций в горы, при долгих походах по непростой местности на человека нежелательно взваливать больше двадцати килограммов груза. Это, конечно, в среднем. И так много тащить приходится: одежду, оружие, защитную амуницию, припасы, посуду и разную мелочовку. Можно, конечно, поднять и больше, но тогда резко снижаются темпы передвижения отряда, увеличивается риск травматизма при движении по горам и лесам, люди сильно выматываются, что может сыграть нехорошую шутку при неожиданном нападении противника. Племена ваксов, хайты, хищные звери, твари Гриндира — вот с чем приходилось сталкиваться, и никогда не знаешь, что ждет тебя хотя бы через пять минут. Лучше все время пребывать наготове, а смертельно уставший боец — плохой боец, нельзя народ до опустошенного состояния доводить. То, что с экспедицией в Гриндир не торопились, сыграло на пользу делу. Контакты с цивилизованными ваксами успели укрепиться, этот процесс продвигался быстро. И потому, когда пришло время собираться, проблем с тем, чтобы обзавестись волосатыми носильщиками, не возникло. Троглодиты, может, и не особо ловкие и скоростью не блещут, зато силы у них хватает. Взрослый вакс может легко утащить на себе тушу не самого мелкого оленя. Недалеко, правда, но большей части людей такое достижение даже не снилось. Прикинув возможности новых союзников, Рогов пришел к выводу, что если на каждого взвалить по пятьдесят килограммов лишнего груза, это почти не замедлит отряд. Двенадцать ваксов, нанятые за оплату медью, в сумме могли принести шестьсот килограммов селитры. А это прорва черного пороха, многие литры азотной кислоты и прочих необходимых землянам химических веществ. Помимо ваксов шли четырнадцать человек. На каждого еще по двадцать кило, получится двести восемьдесят — тоже неплохой довесок даже за минусом личных вещей и прочего, что приходится таскать туда-сюда. В общем, вторая экспедиция в Гриндир обещала кардинально закрыть проблему с дефицитом незаменимого химического сырья. Ну и само собой, есть все шансы, что охота на тварей пустыни обещает оказаться куда удачнее первой, да и безопаснее, если специально не нарываться. Для этого тащили крепкие сети, веревки, специально сконструированную одежду, в которой даже в раскаленную печь сунуться не страшно. Если ненадолго. Ночлег устроили, перебравшись через уже знакомый древний канал. В этом месте его русло оказалось сухим, так что лишних сложностей не возникло. Дальше поднялись по неширокой долине и, когда начали устраивать ночлег на берегу ручья, разглядели на востоке знакомые красноватые отблески. До Гриндира всего ничего осталось, еще до полудня окажутся на его границе. Поужинали, затем люди традиционно расселись вокруг огромного костра, а ваксы сразу завалились, причем большинство даже не утруждало себя подготовкой ложа из лапника. Заваливались под куст и уже через минуту начинали похрапывать. Мнардир, отхлебнув глоток заменяющего чай травяного отвара, к которому пристрастился у землян, задумчиво произнес: — Тут хороший Гриндир. Мне тут нравится. — Чего же тут хорошего? — спросил Рогов. — Тут жарко. Так жарко, что этот жар не выдерживают стеклянные пауки. Поэтому их тут нет. В других местах тоже жарко, но не так. — Я так понимаю, что эти пауки тебе не по душе? — Они никому не нравятся. Они — самое страшное, что есть в обычном Гриндире. Стеклянные пауки живут в холмах, похожих на половинки яйца. Эти гнезда всегда стоят вокруг луж с синей грязью со странным запахом, она бывает не везде, а только там, где Гриндир не такой жаркий, как здесь. В ней легко добывать сиды, если пауки покинули свои гнезда. Надо просто черпать грязь: сиды в ней. Редко попадаются, зато не надо никого убивать. Несколько человек черпают, остальные стоят вокруг и смотрят, не возвращаются ли пауки. И еще ргах может появиться. Он очень страшный, даже страшнее паука, и живет рядом с ними. Но ргах всегда один, а стеклянные пауки набрасываются стаей. И пауки не могут переступать за границу Гриндира, а ргах может. Он любит топтать зеленую траву и превращать в камень тех, кого встретит. Достаточно одного его взгляда, чтобы человек застыл навсегда, — страшная смерть, люди будто в камень превращаются. — Блин, а я-то думал, что хуже алмазного скорпиона зверя нет, — удивился Киря. — Ты неправильно думал, — Мнардир покачал головой. — Алмазный скорпион сильный и быстрый, но его шкуру можно пробить хорошим оружием. Шкуру стеклянного паука пробить очень трудно. Ее можно распиливать на пластины, из них получаются лучшие доспехи. Они прочные, легкие и долго служат. Стеклянный паук — единственное чудовище, которое дает не только сиды, но и полезную шкуру. За нее хорошо платят. — В них тоже сиды есть? — спросил Рогов. — Сиды есть во всех существах Гриндира. В больших существах. А может, и в маленьких есть, просто их нельзя увидеть, потому что камни совсем крошечные. Некоторые даже говорят, что сиды есть даже в траве. — Но в Гриндире не растет трава. — Растет, но не на границе. И она не похожа на обычную траву, просто по-другому мы не знаем, как это назвать. Ее можно встретить в местах, где живут стеклянные пауки. Трава Гриндира тоже может быть опасной. Некоторые стебли умеют хватать человека и ломать ему кости, другие пробивают тела насквозь огромными колючками. Если силы не хватает, просто наносят раны, от которых можно истечь кровью. — Веселая здесь травка. — В Гриндире нет ничего веселого, там тебя может убить что угодно. — А там, где водятся стеклянные пауки, тоже есть селитра? — Я не знаю. Но я знаю, что мы собирали ее под гнездами огненных блох, а они водятся только в жарких местах. — Значит, нам повезло, что это самое жаркое место. — Нет, не самое. — Неужели есть жарче? — Есть места, где ты и дюжины шагов не пройдешь. Там песок прожжет твою обувь, или она вспыхнет огнем. Очень горячая земля, защититься от ее жара не получится, что ни делай. Там даже нет песка и камней, почва похожа на шлак из ваших горнов. Она пропитана пламенем и даже глубокой ночью остается раскаленной. — На нас не попробовала напасть ни одна тварь, проблемы были только со скорпионами, но мы сами их приманивали. Значит, в таких местах мало кто живет?