— Ну не сразу же. Пусть о нас узнают как можно позже, когда уже далеко окажемся. Ну да, нет смысла проливать кровь. Дикари пришли сюда ради мирного промысла — пытаются отыскать древние ценности, причем вряд ли их интересуют золотые серьги и кольца с бриллиантами. Нет, они и старинным украшениям найдут применение, но в первую очередь их волнует оружие из особой бронзы. Той самой, которая не поддается коррозии, с топором из нее давно уже таскается Рогов. Своей металлургии у троглодитов нет, пользуются лишь тем, что найдут или у кого-нибудь отнимут. Велик риск, что этот или другие отряды заметят следы землян быстрее, чем рассчитывает Рогов. И возможно, устроят погоню. Но собираются ваксы медленно, а земляне не намерены их ждать, сидя на одном месте, и умеют ходить по лесу не хуже троглодитов. Рогов уже было хотел дать команду спускаться так же осторожно, как поднимались, но замер. Из развалин выскочил восьмой вакс — мелкий подросток, вряд ли успел пройти инициацию. Что-то истошно крича, он помчался к месту раскопок. Рогов обернулся к Кэт: — О чем он? Что за шум? — Плохо понимаю, диалект странный, первый раз с таким сталкиваюсь. Некоторых слов вообще перевести не могу. Но вроде бы кричит о хайтах. — Слова «хайты» он не произносил. — Так и те, которые на востоке, тоже его не произносили. У них хайты называются длинно, но понятно. «Не такие, как мы, которые с железом в руках». Как-то так, если дословно на наш перевести. «Волосатые археологи» резко прекратили стучать камнями, обернулись на шум. Подросток, подбежав, что-то жадно начал им втолковывать, а они молча и без движений его выслушивали. Жаль, что до них не так близко, расслышать слов без криков не получалось. Затем дикари в один миг сорвались с места и трусцой побежали в ту сторону, откуда примчался юный соплеменник — прямиком к берегу озера. На ходу они вытягивались цепочкой, это их излюбленная манера перемещения в группе. — Откуда здесь могли взяться хайты? — удивился Грач. — Ведь они хрен знает где бродят, на северо-восток до них идти надо, причем далеко, и за неделю вряд ли дойдешь. — Может, ближе тоже есть, — предположил Палач. — Да ну, откуда? Там Гриндир с востока, им в нем не выжить. И вообще — мы только что пришли как раз оттуда и вообще не видели ни одного по пути. Неужели думаете, что пропустили? Я вот думаю, что их там вообще нет. Может, они кораблями сюда приплывают? — Помолчи, — попросил Рогов, сам ломающий голову над свалившимися вопросами. — Всем подъем, идем за ними. В ту же сторону. Только не торопимся. Надо посмотреть, из-за чего шум поднялся. Нельзя сейчас просто развернуться и уйти на север. Хайты — слишком серьезный противник, до сих пор никого опаснее этих загадочных созданий земляне не встречали. Если они и правда знают дорогу на берег озера, землянам придется хорошенько задуматься насчет перспектив переселения в эти края. Далеко не все в поселке обрадуются при мысли, что придется перебираться в места, куда наведываются столь грозные создания. Глава 10 Подросток, заставивший семерку взрослых дикарей позабыть о работе, не соврал. Крик он поднял не от нечего делать, а потому что на этом берегу появились… Нет, вовсе не хайты. Но все равно правду сказал. «Не такие, как мы, которые с железом в руках», — так перевела Кэт термины, под которыми ваксы подразумевают хайтов. Так все и оказалось, придраться не к чему. Так, да не так. Отряд землян поначалу двигался, строго придерживаясь направления, заданного людоедами. Те помчались наискосок к побережью и с ходу прилично оторвались. Но Рогов не ставил целью их догнать, надо всего лишь пройти следом и с безопасной дистанции разглядеть причину переполоха. Для этого не нужно торопиться — если там и правда объявились хайты, бой надолго не затянется и можно легко выяснить истину, просто осмотрев его результаты. Результат боя ваксов с хайтами может быть только один — куча волосатых трупов, изрубленных и исколотых стальным оружием. Когда чуть левее послышались истошные крики, пришлось подкорректировать путь. Руины неплохо приглушали звуки, а также искажали направление на их источники. Но город не такой уж большой, к тому же дело происходило на берегу, от которого не успели удалиться — именно туда бросились ваксы. И на этом берегу было весело. Здесь в древние времена располагался порт. Его строители на совесть подошли к работе: заковали набережную в корсет из неподъемных гранитных блоков, время и прибой ничего не смогли с ней сделать; столь же основательно отнеслись к вопросу возведения причалов. Однако, увы, здешнее озеро можно смело назвать морем, пусть, возможно, и небольшим. При сильных южных ветрах волны с силой набрасывались на сооружения, и как бы крепки те ни были, со временем сдавали позиции. Но все равно осталось немало, к тому же часть портового хозяйства находилась в той самой реке, к которой двигался отряд. Устье ее крайней левой протоки осталось без естественных берегов, там вздымались сплошные стены из тех же блоков — будто канал получился. Здесь тоже хватало коротких причалов, крайние были сильно разрушены, но те, которые подальше, уцелели неплохо, волны сюда если и дотягивались, то ослабленными, не способными разбить древнюю кладку. Хоть бери да пользуйся. И кто-то воспользовался. У одного из почти неповрежденных причалов стоял корабль. Или, скорее, большая лодка, потому как палубы, прикрывающей трюм, на ней в помине не было. Но совсем уж скорлупкой не назовешь — посудина солидная, даже мачта имеется, причем сложная, с системой оттяжек и вант, по которым в случае надобности карабкаются матросы. Осадка у такого суденышка не может быть серьезной, так что мелководье не помешает ему пристать чуть ли не в любом месте. Но здесь удобнее всего: можно с комфортом высаживаться прямиком на каменную лестницу, она уцелела отлично, никаких сходен не требуется. Чуть дальше по берегу, у очередной невывезенной кучи блоков из зеленого мрамора, ваксы устроили что-то вроде временного лагеря. Поставили длинный наклоненный шалаш, прикрывавший от солнца и ветров с моря, под ним соорудили лежанки из веток и тростника, рядом выложили основательный очаг и натаскали дров. Пришедшие водой напали на этот лагерь, и это точно не хайты. Не требуется бинокля, чтобы опознать обычных людей. Чуть больше десятка человек в одежде из кожи и грубой ткани, ноги в обмотках и лаптях, реже в сапогах, большинство с нагрудниками и шлемами, у многих одинаково красные щиты. Почти все с копьями, оснащенными короткими железными наконечниками, парочка с топорами, один с коротким мечом. Еще один держался в сторонке от свалки, в руках его был причудливо искривленный лук. Явно сложное и продуманное изделие: примитивным деревянным поделкам землян до него бесконечно далеко. Лучник — единственный обладатель кольчуги, остальные довольствовались кожей во всем, что не касается шлемов. Даже бляшки на доспехах и щитах костяные или из материала, похожего на кость. Очевидно, нападение последовало в тот самый момент, когда все взрослые мужчины пребывали на раскопках. В лагере оставались лишь женщины и дети, и почему-то они не разбежались в разные стороны, увидев пристающую большую лодку, остались на месте. За что и поплатились: теперь их окровавленные тела валялись повсюду. Примчавшаяся семерка расклада сил не изменила. Уже двое волосатых воинов корчились на земле, подстреленные лучником, остальные скрывались в ближайших развалинах и осыпали бранью приближающихся бойцов ближнего боя. Нет никаких сомнений в том, что если дикари так и будут продолжать упражняться в неизящной словесности, то останутся здесь все до единого. Нападающие двигались вразнобой, непохоже на действие спаянного отряда бойцов, но преимущество в численности и вооруженности было бесспорным. Мнардир, через щель между каменных блоков наблюдая за людьми, что-то быстро произнес, а Кэт также поспешно перевела: — Он говорит, что эти ваксы совсем не такие, как у нас, а эти люди могут быть опасными. Здесь дикие места, здесь всякое случается. Красные щиты у некоторых, а это почему-то плохо. Говорит о каких-то людях моря, которые живут за проливом. То есть к востоку от пролива. Мнардира сейчас трудно понять, но этих людей он точно опасается и говорит, что нам тоже следует их опасаться. book-read-ads — Вот сейчас и выясним, — произнес Рогов. Может, и вопиющую глупость задумал, но лучше узнать все прямо сейчас, пока незнакомцы заняты избиением дикарей. Выбравшись из-за укрытия, поднял руку, помахал и, дружелюбно улыбаясь, прокричал одну из хорошо выученных фраз на языке аборигенов: — Приветствую вас, друзья! Пусть солнце всегда освещает ваш путь! Для обстановки боя фраза не очень-то лаконичная, но ничего уместнее придумать не сумел. Увы, он не полиглот. Человек, вооруженный мечом, обернулся, уставился колючим взглядом, злобно гаркнул: — Халоноро ато тачачай дипниро! Что он этим хотел сказать — непонятно. Слишком необычная фраза, нужно время перевести и осмыслить. Зато действия лучника очень даже понятны. Отвернувшись от ругающихся дикарей, тот проворно вскинул лук, натянул, выпустил стрелу. Какой меткий гад, Рогов чудом успел присесть, чуть макушку не задело. — Да вы нарываетесь! — крикнул он, укрываясь за массивным блоком из того же зеленого мрамора. Высунулся сбоку, успел увернуться от очередной стрелы и заметил, что лучником дело не ограничилось: в сторону невесть откуда появившегося наивного крикуна выдвинулись четыре копейщика. Приближались с явно нехорошими намерениями. — Похоже, дружить с тобой они не жаждут, — нервно усмехнулся Киря. — Один я тебя терплю, цени мою покладистость, Рог. Вот что за человек, даже в такой ситуации язык не может угомониться. — Куру бадо таштадо! — закричал Мнардир. — Мари ато курабеле! Тубето гари! — Мнардир говорит, что это очень плохие люди, — перевела Кэт, спустившись ниже и торопливо натягивая тетиву. Она предпочитала это делать в самый последний момент. Даже по следам ваксов только что шла с неподготовленным оружием. Все потому что лук у нее так себе — простая деревяшка, если постоянно натянутым держать, быстро придет в негодность. Плохие люди или не плохие, а что теперь делать? Спуститься с кучи обломков и дать деру? Так ведь кучу можно смело назвать холмом — немаленькая, дерном ее затянуть не успело, и камни здоровенные выпирают там и сям, быстро по таким не побегаешь. Пока доберутся до низа, эти, которые с копьями, могут успеть сбоку обойти. Ну это если в лоб не полезут. Высунувшись на миг из укрытия, вновь спрятался и приказал: — Мазила, сможешь снять лучника? — Легко. Но только если он меня первым не снимет. Мне ведь подняться надо и прицелиться, а он уже наготове стоит и облизывается. — Я высунусь на пару секунд, он выстрелит в меня, он всегда стреляет. Только тогда поднимайся. Только не медли: лук не арбалет, быстро новую стрелу выпустит. — А то я не знаю. — Остальным приготовиться: как только упадет лучник, займемся остальными. Никто ни слова против не сказал. Рогов решил воевать с туземцами? Ну так он командир, в бою его решения не обсуждаются, этого даже Киря не оспаривает. До сих пор против людей землянам сражаться не доводилось. Вроде как Рогов должен сейчас испытывать душевный трепет, но его почему-то в помине нет. Хотя нервишки, конечно, играют, очень не хочется заработать стрелу. Приподнялся, уставившись в стоящего метрах в тридцати лучника. Тот, не сводя с Рогова напряженного взгляда, прищурился. Все, надо резко приседать — ждать, когда хлопнет тетива — смерти подобно. Оружие у туземца не из простых, стрелы летят так быстро, что не уследишь. Как ни торопился, а чуть не опоздал. Стрела хлестко задела ухо, показалось даже, что разрезала кончик. Но нет, обошлось, просто оперением чиркнула. А прошла бы чуть левее — и могло пробить череп. Вот и крест на биографии — ведь камень жизни много чего лечит, но покойника поднять ему не под силу. — Мазила! Однако тот уже вскочил, не стал ждать команды, среагировал на хлопок тетивы. Арбалет к плечу, выстрелил, не выждав и половинки секунды, чуть ли не навскидку. Но ругать его не за что, не такой уж и короткий болт чуть ли не по оперение вошел в грудь лучника, кольчуга не спасла против изделия из арматурной стали. Раненый выронил стрелу, которую уже собрался было накладывать на тетиву, пригнулся и неуверенной походкой засеменил прочь, ошеломленно оглядываясь через плечо. Лицо его вмиг побледнело, хищное выражение, которое не сходило до этого, быстро сменилось растерянным. Отвоевался, тут не надо быть врачом, чтобы понять: рана скверная, зеленка здесь не поможет. Копейщики не стали идти в обход, терпеливо поднимались наверх. Снять их не проблема, в отряде на девять человек четыре арбалета и два ружья. Последних, правда, до сих пор в бою не применяли, но судя по результатам пробной стрельбы по мишеням, сработают как надо. В этот момент ситуация резко изменилась. Дикари скрывались в развалинах не просто так — они знали то, о чем нападавшие не догадывались. Видимо, в руинах занималась раскопками не одна группа, и первая орала не только ради желания поругаться как следует, но и наводила остальных на цель. Сейчас ваксы выскочили одновременно всей оравой, и было их далеко не семеро. На глаз не меньше пятнадцати — где-то семнадцать-восемнадцать. И надо отдать должное, атаковали одновременно, не теряя времени на пустые ритуалы и выставление лучших поединщиков ради зрелищных одиночных боев. Похоже, эти туземцы здорово досадили ваксам — троглодиты в бешенстве. Люди, только что уверенно приближавшиеся к людоедам, резко остановились и явно растерялись. Кто-то попятился, выставив перед собой копье, кто-то начал кричать, перекрикивая остальных, и в голосах хватало ноток страха. Четверка копейщиков перестала карабкаться наверх. Дружно развернувшись, уставились на то, как на углубившихся в лабиринт руин товарищей с трех сторон мчатся волосатые фигуры. Бить в спины — неблагородно, но Рогова это ни капельки не смущало.