— Так о чем ты подумала? — Забудь. — Скажи, это может быть важным. — Я думала о том, что мы будем делать, если увидим землю. Кораблем нельзя управлять, нас может понести мимо, и ничего против этого не сделаем. — Хотела предложить вплавь? — Если все умеют плавать, то можно. — А ты умеешь? — Плохо, далеко не проплыву. Но можно сбить несколько досок и держаться за них. — На досках быстро не поплаваешь, они тормозить будут. К тому же я днем видел крупную акулу, она плыла за кораблем. — Акулу?! И не сказал ничего?! — А что тут говорить? Просто большая акула. — Я никогда акул не видела. Интересно! — Если появится опять, покажу. — Я что-то передумала плавать. — Акулы не такие уж опасные. — Нет, я в воду ни за что не полезу. — Не уверен, что все остальные умеют плавать. Как я заметил, лучше нас с тобой никто не знает море. Ты жила возле него? — Далеко, на севере, почти под Срединным хребтом. Но там не океан, как здесь, там моря. Они тянутся перед горами Срединного хребта. Очень теплые, почти все дни солнечные, постоянного сумрака, как здесь, не бывает. — Ходила на кораблях? — На совсем мелких. Да и сама тогда мелкой была, мало что запомнила. Но я хорошее образование получила, да и читать люблю, поэтому знаю много. — А у меня почему-то с чтением проблемы. Читаю, но буквы будто чужие. И при этом точно знаю, что обучен читать, трудностей быть не должно. — Твою память искалечили, может, все из-за этого. — Может, и так. — Говорят, в морях Краймора водятся такие киты, которые могут разломать парусник в щепки. И чудовища есть. — Нам и без чудовищ хватает разных ужасов. — Если ты не придумаешь, что делать, когда встретится земля, никто не придумает. Я вот думаю-думаю и ничего, кроме как плыть, держась за доску, не придумала. — Если нас так и будет нести по той линии, суша встретится нескоро. И, скорее всего, это будет остров, а не сами земли Краймора. — На островах тоже должно быть пепельное заражение. Нам бы хоть какую-нибудь сушу, а там уже разбираться будем. Во мраке послышались тяжелые шаги. Трой насторожился, взялся за рукоять меча. Послышался недовольный голос Бвонга: — Эй, Трой, не спишь? Я слышал, как ты болтаешь с Веснушкой. Небось лапаешь ее вовсю, руки в тепле, а я тут вот-вот околею. — Жир не замерзает, не околеешь, — мгновенно ответила Миллиндра. — Ты пришел на горькую жизнь пожаловаться? — добавил Трой. — А кто будет носовые двери сторожить? Пепельники? — Чего сразу наезжаешь? Я вообще-то по делу пришел. — Так и говори по делу, а не про руки в тепле. — Там что-то непонятное, тебе надо посмотреть. То есть послушать. — Что случилось? — А я почем знаю? Говорю же — странное что-то. book-read-ads — Ладно, пошли. * * * На первый взгляд ничего странного не происходило. Впрочем, небо затянуто облаками, свет от звезд и обеих лун почти не пробивается, темно так, что можно не заметить много чего. Бвонг присел перед дверью, хрипло прошептал: — Слушай. Костяшками пальцев два раза легонько стукнул по дереву. Почти сразу с другой стороны послышались два ответных стука. Бвонг опять заработал кулаком, на этот раз трижды. И повторили тоже трижды. — Видал? Я тут сижу и понять не могу, чего это кто-то так тихо постукивает. Со скуки начал в ответ долбить, и тот все повторяет один в один. И сам по себе больше не стучит, ждет, когда я начну. — Ломиться не пробовали? — Нет. Это что, пепельные так дразнятся? — Как я понимаю, они слишком тупые, чтобы дразниться. К тому же свежие, еще не вошли в силу. То есть куда тупее, чем обычно. — Чтобы повторять удары, много ума не надо. Трой прижался губами к щели меж досками, не тихо, но и не сильно громко произнес: — Если меня слышно, стукните три раза. Оба замерли, прислушались к ответу. Послышалось ровно три стука, как и запрашивали. — Это человек, — уверенно заявил Трой. — Рабы пепла не понимают наш язык. — А почему он еще жив? Как смог просидеть там целый день? — Не знаю. Может, скрывался в темноте за ящиками и потом ухитрился сюда пробраться. Понял, что кто-то закрыл дверь снаружи, и начал подавать сигналы. Тихо стучит, боится, что пепельники услышат. — Не хотел бы я оказаться на его месте. Хуже не придумаешь: один, среди кучи пепельников и покойников, а дверь заколотили так, что за день не открыть. — Ну, допустим, не за день. Инструмента хватает, быстро справимся. — Ага, справимся, как же. Представляешь, сколько этих уродов примчится на такой шум? Трой, ты нас всех убьешь. — Мы их отвлечем. — Чем? Закинем им Айлефа? Он большой и с мягким жирком, им точно понравится, отличная идея. — Тогда лучше тебя, ты еще больше и жирнее. Бвонг хохотнул: — Ну это да, только я полезнее, если дело до драки дойдет. Тут всего три бойца — ты, я да копченый северянин. Остальные пепельникам на один укус. — Айлеф одним ударом убил человека. — Ага. Только я уверен, что этот человек двигался куда медленнее пепельника. Айлеф тот еще тормоз, ему только безногих черепах пасти. — Устроим шум у вторых и третьих дверей. Можно стучать по ним и по палубе со всей дури, на такое должны сбежаться все пепельники. А сами под шумок выдернем приколоченные доски, вытащим этого парня и заделаем все обратно. — А если оттуда вырвется кто-то, кроме этого парня, что будем делать? — Убивать его, что же еще. — А если вырвется дюжина? Тоже будем их убивать? — Ты предлагаешь оставить его там? — Я ничего не предлагаю. Ты же у нас командуешь, я в твои дела не лезу. Просто, если напортачишь, погубишь не только себя. — Те, кто помогал нам спастись, тоже рисковали. И мы рискнем. Это будет правильно, нельзя бросать человека в таком месте. Иди в кубрик, поднимай остальных.