– Он прямо сейчас пытается что-то сделать, – напряженным голосом предупредил Блокадник. Кольт, развернувшись к Читеру, слегка ткнул его кулаком в ту же точку и беззлобно, издевательским тоном пояснил: – Даже не пытайся. Не получится у тебя ничего. Видишь Блокадника? Знаешь, почему мы его так называем? Потому что он блокирует интерфейс. Тяжело это делать, вон бедолага весь потный, так старается. Что там у тебя с инвентарем? Ты ведь такой герой, небось много места прокачал, да? А вот достать ничего не сможешь, пока Блокадник не разрешит. Если у тебя были какие-то великие идеи насчет умение боевое показать или что-то нехорошее достать, засунь эти идеи сам знаешь куда. А вот это плохие новости. Очень плохие. Читер наконец понял, почему чаты с Мартом, а потом, под конец поездки, с Клоуном не работали. Но радость от этого знания не испытал. Чертов Трубач и правда расстарался заграбастать к себе в команду игроков с самыми незаурядными умениями. Возможно, не всегда полезными для одиночной игры, зато в большой организации – просто имбовые. Ловить людей и полностью блокировать им интерфейс – это нечто. Читер впервые о таком слышит. Кольт прав: по поводу умений кое-какие планы намечались. И теперь их срочно придется пересматривать, потому как доступ к активации перекрыт. Да уж. Сложно выкрутиться из столь нехорошей ситуации, будучи, по сути, обычным человеком. Ни одного туза в рукаве, разве что физические параметры завышены. Дверь распахнулась. Показался кваз, который перед этим вывешивал Клоуна «сушиться». Заявился он не один, а в сопровождении примечательной личности, которую чуть ли не на руках притащил. Мужчина со столь характерной внешностью, что таких за порог дурдома от рождения до смерти выпускать не принято. Сгорбленная фигура, нездорово-белесая кожа, шаркающая походка. Голова хаотично покачивается из стороны в сторону, при этом то вдаваясь в плечи, то вытягиваясь. Глаза без малейшего намека на разум, а из уголка безвольно приоткрытого рта свисает нить слюны. Одет в подобие белого рубища, более подходящего слова для этого убогого костюмчика Читер подобрать не смог. Может, смирительная рубаха? Нет, не очень-то похоже, но что-то в этом есть. Кольт заговорил почти дружелюбным голосом: – Почему Блокадника мы называем Блокадником, ты уже понял. А теперь угадай, какое прозвище мы дали этому парню. Палец указал на обладателя белого рубища. Умалишенный прямо в этот момент решил опустошить мочевой пузырь, никого при этом не предупредив и даже не дернувшись о себе позаботиться. Читер, глядя, как по светлой ткани расползается мокрое пятно, брезгливо поморщился и предположил: – Прозвище? Ну… даже не знаю… Высший Разум? Сверхмозг? Кваз, брезгливо косящийся на подопечного, не выдержал и расхохотался, будто медведь, в котором проснулось чувство юмора. Кольт тоже засмеялся. Шутка ему понравилась. Но затем покачал головой: – Нет, Читер, ты не угадал. Мы называем его Чесноком. Нет, не потому, что от него вечно воняет из-за того, что он любит делать все дела в штаны. Чеснок – это от «честность». Не всем избранным везет на старте. Система слишком сильно бьет по нашим мозгам. Помнишь, наверное, каким дураком был? Ну да, все мы не гении, когда начинаем игру. Некоторые быстро в себя приходят, некоторые нет. Бывает, у человека навсегда ломается характер, он становится совсем другим. А у Чеснока поломался сам разум. Система ничего с этим поделать не смогла. Но она, как это иногда бывает, попыталась компенсировать. Своего разума у него теперь нет, но он умеет использовать чужой. Такой вот уникальный парнишка. Мы не злые, мы пытались его вылечить, даже качали маленько. Но на десятом уровне ничего не изменилось. Ну да ничего страшного, Трубачу он и такой нравится. Умение у него очень полезное, если надо на человека повлиять. Прикажет тебе нос почесать, и ты почешешь. Или маму свою обидишь нехорошими словами. Но это все, конечно, несерьезно. Главное – это то, что Чеснок может делать людей честными и послушными. Мы их немного мучаем, но это только для начала. Как бы затравка. Как совсем больно становится, так сразу подключается Чеснок. Когда у терпящего разум корежит от боли, он слабину дает. И Чеснок бьет в эту слабину, расширяет. Иногда ломает, и получаются такие же, как он. Печальное зрелище. Но обычно все заканчивается не так плохо. Человек становится кристально-честным и послушным. И на все готовым. Очень рад выполнять то, что ему говорят. Показывает инвентарь, снимает привязки, рассказывает обо всем, что знает. Главное, правильные вопросы при этом задавать. А вот с этим мы не всегда угадываем. Ты подумай, как для тебя будет лучше: или под нашим контролем делаешь то, что говорим? Или контролировать станет Чеснок. Лично я за второй вариант. Люблю, когда такие, как ты, типа крутые парни жрут свое дерьмо и говорят, что в жизни ничего вкуснее не пробовали. А ты будешь его жрать. И будешь умолять меня, чтобы я вместе с Чесноком трахнул девку, к которой тебя так тянет. Деньги нам станешь за это обещать. Большие деньги. Ты за Чеснока не переживай, он только с виду такой плохой. Половая функция у него работает о-го-го. Впрочем, только она у него и работает. В общем, мы тут неплохо можем с тобой повеселиться, если тебе так захочется. Трубач дал тебе право выбора, а я объяснил, как это будет. Теперь сам думай. Тридцать секунд тебе хватит? Я думаю, что хватит. Засекай по таймеру. Как время выйдет, мы тебе веки отрежем. Это чтобы ты глаза не закрывал. Для Чеснока удобнее, когда у клиента глаза нараспашку. – Тридцать секунд? – переспросил Читер. – Хорошо, уговорил, я подумаю. И раз уж тема секса всплыла, можете пока с Чесноком друг друга порадовать. Вы ребята быстрые, тридцати секунд вам должно хватить. Кольт усмехнулся: – А ты, я смотрю, веселый. – Ага, одна знакомая тебе женщина по утрам тоже так говорила, – подтвердил Читер. – Что за женщина? – нехорошо сузив глаза, поинтересовался Кольт. – Извини, не могу сказать. Мой друг советовал эту тему не поднимать. Кольт нехорошо оскалился, после чего Читер схлопотал третий удар под дых. Да уж. Клоун прав, зря он по больной мозоли потоптался. Про маму здесь даже намекать нежелательно. Ну а куда деваться, если надо как-то вывести мучителей из себя, пока они не взялись за свою работу всерьез. Дверь распахнулась, будто ее взрывной волной двинуло. Но это оказалась не волна, а человек. Тот не влетел, а быстро вошел, окинув одновременно всех брезгливо-надменным взглядом, под которым Читер едва зубами не заскрежетал. Да уж, планы, похоже, снова придется переигрывать. А ведь он их составлять не успевает. Как стремительно все меняется. Новое действующее лицо вносит серьезнейший перекос в расстановку сил. Только что Читер прикидывал, как будет расправляться с Кольтом, квазом, Блокадником и, возможно, с Чесноком. Выглядело не очень-то просто, но кое-какие варианты просматривались. А теперь все эти варианты дружно помахали ручками. Потому как вошедший, скорее всего, превосходит всю эту четверку, вместе взятую. Ромео. Один из самых старых игроков Континента. Опытный, с высоким уровнем, с множеством умений и богатейшей практикой по их применению. – Ты кто такой?.. – неуверенно спросил Кольт, поглаживая ладонью рукоять пистолета. – Я тот, кто в жизни не видел столько придурков, собранных в одном месте, – холодно заявил Ромео. – Эй, полегче. Ты вообще-то тоже тут. Так кто ты такой? Тут допрос, сюда нельзя посторонним. – Это кто тут посторонний? Я? И как бы я сюда прошел, если посторонний? Ты его видишь? – Ромео указал на Читера. – Этого парня вы взяли по моему приказу. Он мой. Полностью мой. Это что вы тут вытворяете? Кто вам дал право к нему прикасаться? book-read-ads Кольт скривился: – Так бы сразу и сказал. У нас приказ от Трубача. Мы должны выбить у него все из инвентаря и узнать, где остальное спрятано. Ромео покачал головой: – Узнаю Трубача. Все тот же крохобор рогатый. Удавиться готов за лишний споран. Так, вот этого пальцем не трогать. С Трубачом я сейчас вопрос решу. – Но у нас приказ… – продолжил было Кольт. Но Ромео его резко перебил: – Ты точно хочешь со мной поссориться или подумаешь? Кольт вскинул руки: – Ладно-ладно, спокойно. Но давай ты решишь это быстро. У меня приказ, и я должен его выполнять. – А у вас что, тем, кого сливают при выполнении приказа, большую медаль дают? – спросил Ромео. Вопрос Кольта обескуражил. Он неуверенно спросил в ответ: – О чем ты? Ромео приблизился, встал напротив Читера и улыбнулся так, что у того в области сердца похолодело: – Ну привет, Рокки. Или Читер? Или уже Питер? Я уже запутался в твоих прозвищах. Но ты подожди немного, мы разберемся. С этими словами Ромео вытащил нож и начал разрезать скотч, фиксировавший левое предплечье на продетой в рукава палке. – Эй! Стоп! – воскликнул Кольт, вновь хватаясь за пистолет. – Уймись, – спокойно заявил Ромео, не оборачиваясь. И подручный Трубача почему-то не стал обострять намечающийся конфликт. Просто смотрел растерянно, как освобождают пленника. Впрочем, до освобождения дело не дошло. Ромео содрал скотч только с предплечья, после чего взрезал рукав и повязку под ним, достав из-под нее пару тонких заточек. Показал их Кольту: – Видел? Хлопьями отравлены. Одна царапина, и ты труп. Надо хорошенько обыскивать, прежде чем связывать. – Ну а что он, связанный, этими иголками сделает?.. – неуверенно заявил Кольт. – Сделает, не сомневайся. И не забывай, что в инвентаре у него может что угодно лежать. Я его ловлю уже долго, по трем регионам. И заметил одну интересную особенность: все, кто к нему подбирается, тут же сливаются. А все из-за недооценки. Они тоже думают, что ничего он им не сделает. Похож на простака, но это только маска. Он даже начинающим придурком сумел меня удивить. Нехорошо удивить. Перед тобой очень опасный человек. Не прикасайся к нему и не слушай, что он тебе поет. Просто посиди рядом с ним и присмотри, чтобы он никуда не делся. А я пока поговорю с Трубачом. Нормально поговорю, а не по чатам. По-моему, он чаты начал как-то неправильно понимать. Я сейчас это исправлю. Кольт кивнул: – Давай. Только быстрее. У меня приказ, я на всех разорваться не могу. А Читер едва не улыбнулся. Сейчас ситуация вновь вернется к той, которая сложилась до появления Ромео. И какие у него на тот момент были варианты? Надо вспоминать. И корректировать. Ведь отравленных заточек у него теперь на предплечье нет. – Эй, Кольт, – негромко позвал Читер. – Чего тебе? – угрюмо спросил громила, молчавший с тех пор, как за Ромео захлопнулась дверь. – Прежний договор в силе? – Ты о чем? – О том, что, если я сдаю вам все, что у меня есть, плюс рассказываю, где можно взять еще, Трубач меня берет к себе. – И зачем тебе это надо? – Как это зачем? – Читер поморщился. – Ты ведь видел этого урода. Я к нему не хочу. Трубач говорил, что прикроет от него. – Раньше надо было думать, – мрачно заявил Кольт. – А ты ломался, как тупая девка. Вот и доломался. Теперь не знаю, что они там порешают.