— Мне нет. Но знающие люди говорят, что к нему опасно прикасаться. — Верно. Даже я вижу, что у него черная аура. Очень опасный предмет, древнее, давно забытое великое искусство, несмотря на все успехи последних времен, мы даже близко не подобрались к таким технологиям. В этом оружии есть мастерство, сила магии и сила крови, ни в одной из этих дисциплин мы не продвинулись до такого уровня, а что до последней, так она уже век под запретом. — Вы разбираетесь в древних вещах? — Я нет. А вот Груйдинг, возможно, что-нибудь и скажет. Парень, походивший на козла, до этого молча ловил каждое слово, а сейчас встрепенулся и попросил: — Не мог бы ты вытащить меч из ножен и положить его на стол. Трой не видел причин не подчиниться, он и сам провел немало бессонных часов, размышляя над загадками бесценной находки. Вытащил клинок с едва слышным шелестом, осторожно опустил на столешницу. Груйдинг тут же над ним склонился, едва не касаясь носом. Даже кончик языка высунул, столь усердно рассматривал древнее оружие. Потом поднес к глазу зеленоватую линзу в бронзовой оправе, окаменел на несколько мгновений и, чуть отодвинувшись, восхищенно произнес: — Контур Дамгучи. — Что это значит? — спросил Примус. — Дамгучи первый, кто его описал. Великий материалист, основоположник нелинейного метода познания свойств в высшей алхимии. — Груйдинг, я прекрасно знаю, кто такой Дамгучи, но впервые слышу о каком-то контуре, названном в его честь. — О нем мало кто слышал — особого рода охранная магическая структура, встречается крайне редко. Мы знаем, как эта структура выглядит, как работает, но не представляем, каким образом ее можно повторить или хотя бы отключить. Слышали о великом скипетре Балдреона? — О той штуке, при помощи которой он издали превратил кости Зальцвага Лживого в кровавый кисель? — Ага. Потекли и его кости, и кости всей его гвардии. Один магический удар по центру войска решил исход всей битвы. — Я слышал, что к скипетру никто не может прикоснуться. — Вообще-то прикоснуться можно, если ненароком, нечаянно и без намерения им завладеть. Если намерение есть, все меняется, человек после такого прикосновения превращается в пускающее слюни растение, потому что срабатывание защиты вызывает полное или частичное уничтожение разума. После смерти Балдреона скипетр так и остался лежать в его комнате, никто не может вынести его оттуда, и ныне им владеет Дом Ментала. Ну как владеет… Получается, лишь номинально, им пришлось раскошелиться, чтобы выкупить артефакт вместе с замком. И они же предоставили Дамгучи допуск в надежде, что он сумеет разгадать секреты скипетра. Великий материалист и правда сумел описать защитный контур, но не больше, реликвия так и осталась недоступной. Позже он описал еще одну находку с такими же свойствами, но, к сожалению, не припомню подробности. После смерти Дамгучи известность получили и другие. И все они были недоступны абсолютно для всех, лишь великий скипетр Балдреона — исключение. Только этот предмет с такой защитой сумели применить в наше время, он слушался Балдреона и даже возвращался в его руку по приказу, что удобно в бою, когда можно потерять оружие. Но это исключение работало лишь при его жизни, после смерти владельца никто не может им пользоваться. То, что я сейчас вижу, — второе исключение. Только здесь у нас в роли владельца не Балдреон, а Трой. Преподобный Примус, прошу вас позволить мне описать этот случай, ведь нашей школе не помешает толика известности. — Ты полагаешь, что эта реликвия нас прославит? — В определенных и весьма узких кругах — да. Нам пойдет на пользу, если заинтересованные лица узнают, что наш воспитанник в чем-то равен Балдреону. — Поступай так, как считаешь нужным, а мне объясни главное. — Что именно? — Если я или кто-то другой ненароком прикоснется к этому мечу, что будет? — Я же говорил, что если ненароком, почти ничего. — Почти? — Ну… легкое недомогание или руку сведет судорогой. Это как бы предупреждение. Хватать за рукоять и тянуть не советую, контур может обойтись без предупреждения. Защита пропускает лишь Троя, если он умрет, меч останется лежать там, где его оставил владелец. — Груйдинг ухмыльнулся. — Дому Реликвий или другому Великому Дому придется выкупать это место и тратить время и силы, как тратили на тот скипетр. Хотя нет, такие силы тратить вряд ли станут — невыгодно. — Это почему же? — Да потому, что все знают, на что способен великий скипетр Балдреона — страшное оружие, многим хочется научиться его использовать или воспроизводить. А здесь это просто нейтральный меч-амулет, вряд ли в нем скрывается что-то большее. — Но ведь даже нейтральные вещи ценятся весьма высоко. — Не совсем понимаю, какая функция у этого меча в качестве амулета, все завязано на контур защиты, а в нем целой жизни не хватит разобраться… — Этот меч спас меня от магии кровососов, — произнес Трой. — Они одурманили всех, кто был рядом, но я сумел очнуться. — Вот как? — Груйдинг задумчиво постучал пальцами по столешнице. — Получается, он может разум отнять, а может и очистить от постороннего. Очень удобное совмещение, не приходится разоряться на сложную комбинацию плохо совместимых структур. Но в остальном это просто клинок. Да, напряженный сплав плюс завязанный на кровь силовой набор превращают меч в мечту для воина, но все равно это просто меч, им не уничтожить целое войско одним ударом. Не удивлюсь, если в древности он был частью набора из аналогичных нейтральных артефактов. Трой не стал расписывать, что в подземелье остались другие интересные предметы, хватит того, что упомянул некие вещи. Церковники могут слишком сильно заинтересоваться, а он имеет на это добро свои виды. — Я так и не понял, каким образом Трой сохранил разум? — спросил Примус. — Он ведь сделал то, что нельзя делать, — взялся за рукоять и вообще таскается с этой штукой повсюду. — Тут я бессилен. Есть только описание контура, я его легко узнал, слишком характерная картинка. Но что касается остального… Знаете, ведь не бывает абсолютной защиты. В каждой имеются уязвимости, на одну из них случайно наткнулся Балдреон, думаю, Трою тоже повезло наткнуться на такую лазейку. Мрак подземелья, тварь касается меча, вызывая срабатывание защиты. Далее за рукоять хватается Трой, но он в шоке, мало что соображает, почти не думает и к тому же накануне подвергался процедуре стирания — его разум уже пострадал. Контур Дамгучи не воспринимает это как сознательную угрозу, но предупреждает его. Затем чудовище задевает гроб, где, возможно, покоился владелец оружия. Дополнительная нагрузка на контур плюс защита гробницы убивают виновника, а к Трою относятся нейтрально. Вся эта комбинация могла сработать, ведь контур Дамгучи неразумен в широком смысле этого слова, он не может выполнить полный анализ произошедшего. То есть для него после всего случившегося нормально счесть Троя законным владельцем. — Такую операцию можно повторить? — Если найдется совершенно бесстрашный олух, который не побоится рискнуть разумом, можно попробовать. — Вряд ли можно рассчитывать на множество добровольцев. — Мне тоже так кажется. book-read-ads — Трой, сэр Файеррис очень недоволен тем, что ты и твои товарищи носите оружие. — Но все по закону, мы ведь прошли посвящение. Примус не обратил внимания на слова Троя, продолжая в том же духе: — То, что ты носишь волшебный меч, — тоже его раздражает. Такое оружие — мечта для миллионов достойных воинов. Идеальный меч-амулет, древний артефакт, подобные реликвии стоят безумно дорого, они по средствам лишь очень немногим. — Но, как я понимаю, мой меч невозможно продать. — Все равно не стоит демонстрировать его столь вызывающе. Если кто-то из воспитанников или наших людей пострадает от защитного контура, виноватым могут признать тебя. Помни об этом. — А я не могу отключить защиту? Я ведь владелец. Примус молча обернулся на Груйдинга, тот покачал головой: — Если и есть такой способ, о нем никто не знает. Секрет погиб вместе с древними. — А что значит — нейтральный амулет? — Амулет, созданный по древним, давно утерянным технологиям. — Ну об этом я и сам догадался. — Амулеты — опасная и капризная вещь, — заявил Примус. — Некоторым людям они вообще противопоказаны. Остальные могут пользоваться одним, реже двумя. Для простых смертных это потолок, три сразу могут сильно навредить или даже убить, и уж толку от них почти не будет. У большинства магов чуть иначе, развивая магические способности, количество можно увеличить, но ненамного. Среднестатистический маг одновременно, без негативных для него последствий, способен применить четыре амулета, при условии, что они не конфликтуют друг с дружкой и не дублируют одинаковые свойства, не дополняя их. Маг, который может носить на себе сразу шесть вещей, считается очень и очень серьезным. Тех же, кто способен потянуть еще больше, чуть ли не единицы, и мало кто из них имеет право называть себя нормальным человеком, ведь за такие возможности приходится чем-то расплачиваться. Известны случаи, когда некоторые маги превращали свое тело в сплошной амулет. Особенно этим баловались и балуются темные. При этом человек обычно теряет человеческую сущность, превращается в подобие магической машины. Не совсем бездушный голем, конечно, но личи недалеко от этого ушли, так же как прочие разновидности темной мерзости. — А при чем здесь мой меч? — При том, что правила амулетов на него не распространяются — очень редкое и полезное свойство. Одним словом — нейтральность. Судя по всему, ты можешь носить два действующих магических устройства, это твой предел. Но меч в их число не входит, он сам по себе, не надо его учитывать. — То есть я могу носить, допустим, меч, амулет, делающий меня малозаметным, я слышал о таких, и камень для определения концентрации пепельного яда. Так получается? — Не так. Камень тоже не амулет. Он не оказывает воздействие на твое тело, да и работает не постоянно, ты активируешь его время от времени. Просто внешнее магическое устройство, да и магии в нем жалкая капля. Но в целом ты прав. — Можно еще вопрос? — Смотря какой. — Вы со многими так долго разговариваете? — Нет, с остальными нам общаться почти не о чем. Не считая, конечно, твоих приятелей, к ним внимание повышенное. Проверяем, не подцепили ли они тьму по пути в школу, мрак не устает искать лазейки в наш замок. Также проверяем склонность к алхимической аллергии и то, сколько амулетов может выдержать будущий рашмер. Сюда присылают лишь тех, кто тянет не меньше двух действенных амулетов, но мы не особо доверяем тем, кто обследовал вас на севере. Ты, Трой, слишком странный. Твой меч делает тебя странным. К такому случаю нам пришлось приглядеться повнимательнее. Мы предупредим всех, чтобы не трогали твое оружие, но и сам не забывай говорить об этом, это в твоих же интересах. — А ничего, что меч вообще у меня? Вроде как все добытое мы должны отдавать церкви. — Не представляю, как можно отдать такую вещь. Или ты знаешь неведомый нам способ смены владельца? — Нет. — К тому же ты еще не подписал контракт. — Контракт? — Бумагу, которую подписывает каждый рашмер. Ты тоже это сделаешь в конце своего обучения. По контракту каждый из вас обязан все магические предметы приносить в церковь, получая за это заслуженное вознаграждение. Ты его еще не подписал, так что не обязан это делать. Хотя, конечно, если у тебя что-то где-то припасено, тебе лучше это предъявить. Для твоего же блага так будет лучше. — У меня ничего нет, — самую малость соврал Трой, ведь он и правда ничего не прятал. — Так я могу идти? — Да, конечно. И, Трой, если вдруг вспомнишь что-нибудь еще о той гробнице, мече и прочем, не забудь мне рассказать. — Так и сделаю, — еще раз соврал Трой с самым честным видом. Остается надеяться, что эти люди не обладают способностями различать вранье. Вроде бы среди магов подобное не редкость. И надо срочно узнать все что можно о скипетре Балдреона и прочих похожих предметах. А там, глядишь, найдется способ завладеть оставшимися сокровищами древней гробницы. Вдруг не все они окажутся непередаваемыми, а даже одна подобная штуковина может сделать его богачом на всю оставшуюся жизнь. О нейтральных амулетах он уже слышал от сэра Транниллерса. Рыцарь церкви говорил об этих редчайших штуковинах с придыханием. За всю жизнь он лишь однажды сумел к такому прикоснуться. А жил сэр Транниллерс нескучно. Глава 3