– Вот теперь верю. Значит, говоришь, сектор шестнадцать? – Не я, это он бубнил, – возразил Ампер. – Да без разницы. Знать бы, что это значит, – слегка забывшись, ляпнул ментат. – Ладно, пусть у начальства голова болит. Сейчас тебя переведут в другую камеру, где ты сможешь немного отдохнуть, а командиры пока что будут думу думать. Охрана! – Пока не увели, один вопрос, – попросил Погорелов. – Давай, – разрешил собеседник. – Как про Маяка узнали? – Есть у нас один мужик с не очень полезным даром – апперцепция, чтение по предмету. Повертел он в руках карту и револьвер и сказал, что раньше они принадлежали человеку по имени Маяк. – Понятно, – подвел итог Ампер. – Думал, тебя Рина сдала? – усмехнулся ментат. – Нет, она сказала про сумасшедшего рейдера, и больше ничего. – Затем дознаватель обратился к амбалу, который стоял за спиной задержанного: – Сними браслеты и отведи во вторую, пусть отдохнет, теперь командиры будут думать. – Не дергайся, – пробасил охранник, отпирая кандалы. – Вставай. Погорелов подчинился. – Да сними ты с него эти тряпки! – глядя, как неловко шарит Ампер руками в воздухе, приказал дознаватель. – Не дури, – снова прогудел гигант и сдернул мешок, а следом и повязку. – Не буду, – впервые за четыре часа нормально вздохнув, ответил Погорелов, после чего осмотрелся. Маленькая бетонная камера, два стула, стол, на стуле сидит высокий суховатый мужик, напоминающий жердь, наверное, не меньше метра девяноста, голова по форме яйцо, волосы тонкие, забраны в хвост. Обернувшись, Погорелов уставился на охранника. – Мать твою, мертвяк, – опешив, произнес он. Ментат расхохотался, а охранник состроил злющую рожу, отчего стал еще страшнее. – Я кваз, и если не хочешь отведать вот это, – он выставил перед носом «задержанного» кулак размером с килограммовую банку тушенки, – то лучше не называй меня так, мое имя Амбал. Надо сказать, Ампер впервые видел кваза. Клык просветил новичка, что в Улье так называют людей, которым не повезло с жемчугом, каждый прием жемчужины мог обернуться жесткими изменениями, превращавшими неудачника в подобие мертвяка. Быть квазом в Улье – крайне небезопасно. Скольких их постреляли, не разобравшись, да и как тут разберешься, когда на тебя мертвяк здоровенный прет? Амбал не зря носил такое имя, в качке-переростке явно больше двух метров, плечи шириной такие, что в камеру он входил боком и пригнувшись, руки толщиной с ногу взрослого и довольно упитанного мужчины, а ряха та еще. – Извини, я впервые вижу кваза, – вполне искренне попросил прощения Погорелов. – Да ничего, дело-то житейское, – попытавшись изобразить малыша из мультика про Карлсона, пробасил Амбал, вышло очень смешно, и на этот раз заржали все трое. – Ладно, топай вперед, и не дури, – напомнил охранник и указал на дверь. «Задержанного» провели по длинному коридору. Стены выложены плохим кафелем в казенных голубоватых тонах, наверху старомодные полуовальные вытянутые плафоны из мутного стекла, коридор высотой метра два с половиной и шириной четыре. У Погорелова была только одна идея по поводу этого объекта – старое бомбоубежище. – Тормози, – приказал Амбал, когда они поравнялись со стальной массивной дверью. Бывший прапорщик порядок знал, завел руки за спину и встал лицом к стене. – Ученый, – оглашая пустой коридор басом, прогудел кваз. – Сидел? – Нет, но порядок знаю, чего тебя нервировать? А то стукнешь для профилактики кулаком по макушке, у меня позвоночник в трусы осыпется. – Ученый, – признал Амбал и, распахнув дверь, скомандовал: – Заходи. Погорелов вошел внутрь, дверь за спиной лязгнула, закрываясь. – Ампер! – заорала Рина, бросаясь ему на шею. Ее громкий вопль, огласивший маленькую (два на три) камеру, на секунду оглушил парня. Блондинка, повиснув на нем, принялась целовать его лицо, похоже, ей было абсолютно все равно, куда попадают ее губы. Она была жутко рада видеть близкого человека, который прошел с ней несколько сотен километров Улья. Ампер бросил взгляд на пол. Два спальника с подшитым неопреновым низом. Если его надуть, он превращался в матрас, который позволял не замечать холодную землю и шишки. Этакая модификация – два в одном для ночевки в лесу. Наконец объятия Рины разжались, и девушка чуть отступила. – Хреново выглядишь, – заметила она. – Сидел неудобно, – отмахнулся Погорелов. – А сейчас хочу полежать. Кстати, тут кормят? Блондинка пожала плечами. – Без понятия. Четыре часа допрашивали, мешок только тут стянули, не били, не резали, и на том спасибо. А то могли ведь из принципа на запчасти раскидать без анестезии. Так что, когда обо мне забыли, я только спасибо сказала. Даже не знаю, сколько времени прошло. Пока она все это говорила, Ампер лег на застеленный спальник и тут же понял, как ноет его натруженное тело. Девушка заняла свой и, приподнявшись на локте, стала на него смотреть, видимо, ожидая рассказа. Это продолжалось минут пять. book-read-ads – Ну чего ты от меня хочешь? Рассказал все, как было. Чаю не предложили, мешок сняли только после допроса, больше ничего не знаю. – Ампер чувствовал, что засыпает. Похоже, Рина поняла, что ее спутник вымотан и нуждается в отдыхе, она уже успела немного поспать. – Спи, – шепнула девушка. – Черт знает, что будет дальше, но лучше, если ты будешь бодрым и отдохнувшим. Эту фразу Погорелов уловил уже краем уха, проваливаясь в глубокий крепкий сон. Разбудил его лязг тяжелого засова и скрип плохо смазанных петель. На пороге стоял Амбал, похоже, он выполнял должность штатного надзирателя. В руках он держал поднос, на котором стояла пара тарелок и два стакана. – Ешьте, – вполне миролюбиво прогудел он. Рина вскочила и забрала поднос. – Ух ты, вилки, – обрадовалась девушка. – И даже не пластиковые, а алюминиевые. Блин, где вы их нашли? – глядя снизу вверх на Амбала, спросила блондинка. – В столовой, – прогудел тот и закрыл дверь. Девушка поставила поднос на пол и уселась поудобней. Взяв стакан, она принюхалась. – Незабываемый запах бомжа, скрещенный с носками, не стиранными месяц. О нас заботятся, вон живца дрянного набулькали. Погорелов тоже уселся и потер сонную физиономию, пытаясь проснуться. Он уже хотел спросить у Рины, сколько ему дали поспать, как понял по ее заспанному личику, что она тоже проснулась с приходом кваза. Надо сказать, кормили тут недурно: пюре с котлетой, немного кетчупа и майонеза, салат из помидоров со сметаной. Вполне приличная трапеза для тюряги. В коридоре раздался топот ног, много, мимо камеры пробежали не меньше десятка людей. Ампер и Рина озадаченно переглянулись, после чего продолжили трапезу. Время текло медленно и довольно однообразно. Амбал больше не появлялся, его сменила пара мужиков попроще с автоматами в руках, один держал на прицеле, второй ставил поднос на пол и закрывал дверь, через час забирали. Так прошло несколько дней. Пленники уже обвыклись в своей камере. Похоже, раньше тут располагалась какая-то кладовка под инвентарь, канализация в ней предусмотрена не была. Дважды в сутки их выводили по просьбе под конвоем до уборной, страховали все те же мордовороты. Причем выводили по одному, и в первый раз предупредили, если кто-то один рыпнется, в камеру просто забросят пару гранат. Что ж, вполне действенная угроза. Хотя Ампер и не собирался никуда бежать. Да и куда бежать? Кормят, поят, его женщина рядом, сексом им никто заниматься не мешал. Поначалу смущала камера под самым потолком, но вскоре на нее забили. Ну, смотрят, пусть смотрят, он не опозорился, партнерша у него красивая, так что: «Завидуйте, господа!» – Как думаешь, куда все умчались? Погорелов только пожал плечами. – Видимо, что-то случилось, раз столько народу с места сорвалось в одну секунду. Именно в этот момент лязгнул засов. Пленники переглянулись. Для кормежки было еще очень рано, завтрак закончился всего два часа назад, похоже, начальство наконец что-то решило. Но это предположение Ампера оказалось ошибочным. В камеру влетел мужик среднего роста с перекошенной от злобы мордой, глаза бешеные. Он с ходу подскочил к Рине и ударил ее ногой в лицо. Она, к счастью, успела закрыться руками и просто отлетела к стенке, сжавшись там в комок. В дверях появился Амбал с автоматом, который выглядел в его руках не как оружие, а как нечто маленькое и незначительное, больше всего напоминающее макет оружия, сильно уменьшенный. Ампер не стал долго раскачиваться, похоже, разгневанному мужику никто не объяснял, что нельзя так просто подходить к прапорщику сил специальных операций. На то, чтобы вскочить, вытащить оружие из кобуры злодея, передернуть затвор какого-то маленького пистолета, провести прием с заломом руки, выставить живой щит и приставить ствол к виску захваченного, ушло около пяти секунд. Амбал успел навести на Погорелова свой автомат, но на линии огня был его товарищ, и стрелять не решился. – Уймись! – прогудел он. – Ага, сейчас! – огрызнулся Ампер. – Только лыжи переобую. Чтобы вы нас кончили? Хрен вам! Я с этой пукалкой народу повалю тут немерено. Зови главного, будем разбираться. – Проблема, – прогудел кваз, – ты у виска главного ствол держишь. – Этот лох ваш главный? – удивился Погорелов. – Ты шутишь? Амбал покачал головой. – И вы с ним выжили? Слышь, главный, тебя не учили, что к противнику нельзя подходить ближе трех, а лучше четырех метров? Но заложник хранил молчание, видимо, решил, что он партизан и до самой смерти не расскажет врагам, где танки. Ампер немного потянул руку «объекта» – Пустииии, сукааааа! – прошипел пленник. – Ага, бегу и падаю. Амбал, зови ментата и заместителя этого хмыря, будем говорить. Несколько секунд кваз обдумывал ситуацию и возможное решение и понял, что предложение пленника – единственный путь. Дверь закрылась, лязгнул засов. – Так и будем стоять? – прошипел «главный». – Так и будем, – заверил его Погорелов. Но хват на заломленную руку слегка ослабил, однако не настолько, чтобы противник смог что-то предпринять. – С чего ты решил на девчонку наброситься? – Она, падла-внешница, навела на нас муров. – Доказать можешь? Ее ментат колол, долго и упорно. Давай рассказывай, что случилось. – Руку отпусти, и поговорим. Все равно вы отсюда никуда не денетесь, да и я тоже.