– Не вини себя. Мы поступили правильно. Война закончится, а может, и до этого от нас откажутся. Нам дадут деньги и бумаги, с которыми нам будет проще ходить по земле Империи. – У тебя и без того они есть – ты же здешняя. Кстати, я сегодня видел целый отряд магов, в плащах, похожих на твой. Ну не тот, что на тебе сейчас, а тот, что мы в Ании продали, в деревне. Может, там и знакомые твои были – я насчитал двадцать четыре мага. Их очень серьезно охраняют – к шатрам не пройти. Но, думаю, с тобой нас, может, и пропустят. Очень хочется с ними поговорить – вдруг кто-то из них расскажет о способе, которым можно вылечить Егора. – Забудь. В этом я тебе не помощница. – Эль, я помню, что ты говорила о болезни Егора, понимаю, что раз о таком не слышала, то помочь не можешь. Но здесь ведь другое – просто помоги мне повидаться с магами. Я сам с ними поговорю. Эль, виновато покосившись на Тима, вздохнула: – Прости. Я тебе тут помочь не могу ничем. Только навредить. Если маги про меня узнают, мне не поздоровится. И тебе тоже. Я не просто так покинула земли Империи – на это были причины. – Ты – преступница? – удивился Тим. – Эль, да ты ведь самая спокойная девушка из всех, что я встречал. Что ты натворила? По ошибке больному вместо настоя от насморка слабительное дала? – Что-то вроде того. Только немного хуже. Мне нельзя показываться магам на глаза – боюсь, меня знают многие из них. К простой знахарке из Ании они приглядываться не станут, а вот если она придет к их лагерю и назовет себя магичкой имперской… Нет, Тимур, нельзя нам туда вместе. Тебе придется самому искать способ с ними поговорить. – Жаль… Но ничего – я что-нибудь придумаю. – Ты не обиделся? – настороженно уточнила Эль. – На что? – Что я не смогла тебе помочь. – На это – нет. Но мне неприятно, что ты не рассказала про это раньше. У меня нет от тебя тайн, хотелось бы, чтобы у тебя было так же. И еще очень хочется узнать, что же ты натворила, если вынуждена скрываться. – Тимур, это знание тебе не принесет пользы. Будешь сильно просить – может, и расскажу. Но только не в этом лагере – здесь вокруг тысячи ушей, и слушать им все необязательно. Тим, поднявшись, настороженно уставился в сторону изгороди: – Слышишь? Шум какой-то. На поле, за ограждением. Кричат что-то. – Может, опять пьяные солдаты пошли дразнить врагов? Если это так, то плохо – хабрийцы ночью будут мешать спать, грохоча из своих дымовых труб. Из-за шалаша показался Ап. Здоровяк улыбался до ушей, причина его повышенного настроения покоилась в его руках – он нес бараний бок. – О! Тимур! Эль! Вы-то мне и нужны! Надо побыстрее организовать костер и зажарить это блаженство. Ты, красавица, мяса не ешь, но посидеть в нашем обществе просто обязана. – Я не хочу даже спрашивать, где ты это взял, – понимающе усмехнулся Тим. – Правильно – и не спрашивай! Если что, повесят одного меня, а ты отделаешься плетками, как соучастник поедания, а не воровст… а не добывания этого блаженства. – Ап, а что там за шум за оградой? – Да ничего интересного. Имперские дозорные поймали лазутчика хабрийского. Он там крик поднял, чего-то требует, ну и они ему тумаками решили выдать то, что он просит. Давай бегом ползи к палатке ценатера – Пагс как раз за водой пошел, оставив хозяйство без присмотра, а Фол не будет против, если ты позаимствуешь там немного дров. Интендант тебя любит почти как сына, так что действуй. * * * Фока сидел в одиночестве. Малькатиллена увел охранник, больше никто кетра беспокоить не осмеливался – время позднее. А жаль – он бы согласился сейчас отвлечься от неприятных мыслей, что терзают голову. Проклятый заяц – и угораздило же его появиться накануне этого долгожданного дня. Прав он – или запудрил голову коварными иллюзиями? Если прав, то… Проклятье, как можно остановить уже падающее дерево! Да на месте Фоки никто бы даже раздумывать не стал – выбросил бы из головы все дурные мысли. Возжелай он даже все повернуть – вряд ли получится. Исполнители уже начали выполнять приказы – механизм жертвы запущен. И кто гарантирует, что Фоку свои же не прирежут, начни он паниковать в последний момент? У его союзников немалая сила и неплохое влияние – кто знает, как далеко оно простирается… Кто может подтвердить слова зайца? Попросить найти в лагере какого-нибудь некра – уж они-то про Север должны знать все. Нет, не стоит. Фока и без них знал про Север немало разнообразных сказок, причем ни одной позитивной среди них не было. Страшно представить, что к этой мрачной литературной коллекции прибавит полусбрендивший некромант. Отсутствие хороших сказок – признак неприятный… Он – владыка Хабрии, но одновременно и раб ее. Отступит сейчас – его страна исчезнет. Слишком много сил вложила Хабрия в эту попытку вылезти из ямы. Исчезнет Хабрия – мир станет хуже. Гораздо хуже. Сейчас существует хоть какая-то сила, способная сдерживать аппетиты имперцев, – без нее они сожрут все. Весь мир превратится в такую же гниль, как их Столица, – там ложь, равнодушие, продажность законов и попрание всех норм морали. И если лишь такой ценой можно спасти мир, то какой смысл в спасении ЭТОГО? Лучше умереть мгновенно, чем разлагаться веками. То, что Империя называет «цивилизацией», – просто возведение в абсолют своего «я», в придачу отягощенного примитивными или даже вовсе постыдными потребностями. Чем запретнее удовольствие, тем желаннее оно для имперца – все, что делает империя, должно потуже набивать его кошель, откуда он оплачивает радости жизни. А тот, кто подобными «радостями» брезгует, объявляется дикарем и невежей. У них не в почете честь и преданность, у них ценится лишь умение добиваться исполнения самых примитивных желаний и цинизм, с которым игнорируются все этические нормы остальных народов. Эти свиньи от древнего мира сохранили только худшее, да еще и преумножили. Если заяц насчет Севера врал, то тут никакого вранья – эта язва давно уже пожирает мир, причем со скоростью гораздо большей, чем один шаг в день. Этот мир такого не заслуживает. Или кетр пытается найти себе оправдания? Глупости – кетр в оправданиях не нуждается! Он сделает то, что должен сделать. Пусть все идет, как должно идти. Или… А если заяц не врал? На пороге неслышно материализовался охранник, на этот раз другой, вслед за ним внутрь прошел не кто иной, как сам командир стражи – старый верный Атис Махр. Служака был заметно взволнован, что Фоку изрядно удивило: проще заставить разволноваться мраморное надгробие, чем Атиса. – Владыка, у нас беда. Предательство. Шадан сбежал. Он зарезал солдата у коновязи и прорвался за изгородь. Его наверняка уже схватили имперские дозорные. book-read-ads До кетра не сразу дошел смысл сказанного – столь странную информацию голова воспринимать отказывалась. Но все же восприняла: – Шадан?! Шадан Варкох?! – Да, владыка. – Это тот охранник, что сейчас был со мной при разговоре с зайцем?! Атис, мертвенно побледнев (хотя куда уж больше), чуть заметно кивнул. У Фоки это в голове не желало укладываться: – Он ведь из секты онотов? Он ведь мне клятву давал! Оноты умрут, но клятвы не нарушат! Как так могло получиться? – Владыка, я растерян и требую для себя самого строгого наказания. Я вас подвел. – Дурак! Не о наказаниях сейчас надо думать! Почему он решился предать в этот момент? Оноты вообще неспособны на это! – Он кровью убитого солдата написал на своем щите: «Север важнее». Я не знаю, что это обозначает. Может, он просто сошел с ума? Но я сам в это не верю – он был очень спокойным и отличался редким здравомыслием. – Подумать только, не так давно я хвастался, что мои охранники неспособны на предательство… «Север важнее»? Именно это было написано на его щите? – Да. Он бросил щит у тела. Специально – чтобы мы это прочитали. – Не вам он это писал… не вам… – Владыка, я не понял! – А что тут понимать – мне он это передал… Оноты… Что у них за религия? Что вообще в их религии значит Север? – Владыка, я мало знаком с их верой, лишь немногое знаю, что было полезно знать для набора среди них воинов и телохранителей. – Говори, что знаешь. – У них ад располагается на Севере. И ад борется с наказанным богами Югом, мечтая его проглотить. Но если Юг сумеет победить в этой борьбе, то превратится в рай. А те, кто боролись против сил ада, станут владыками рая. Ад тоже исчезнет или превратится во что-то приятное. Вот и все, что знаю, если и путаюсь, то не сильно. Можно найти онота и расспросить подробнее. Они ведь все, как один, фанатики своей веры – знают о ней все, до тонкостей. Это, наверное, самые религиозные люди во всей Хабрии. – Вот оно что… Не повезло… Плохо, что при разговоре с зайцами присутствовал этот онот… Его религиозные чувства не выдержали подобного испытания… Так, надо думать. Думать-думать-думать… Раз он помчался к имперцам, то будем считать, еще до утра скороговоркой разболтает им все, что знает про завтрашнее дело. А что он знает? Атис, зови вестовых! Бегом! Сбежавший охранник знает, что завтра на рассвете армия Хабрии начнет отход на север. Наступающие имперцы и их союзники, не встречая сопротивления, плотной массой пойдут по Ревущему проходу, навстречу к своей судьбе. Шадан поведает врагам, что за судьба их там ожидает. Они вначале, конечно, не поверят – трудно поверить в подобное. У него не будет доказательств, кроме одного – знания о плане отступления. Если имперцы увидят, что утром армия Хабрии действительно отошла, они могут призадуматься о достоверности странной информации. Значит, надо сделать так, чтобы они не призадумались. Каким образом? Единственно верным – не отступать. Точнее, отвести лишь часть войск – спасти лучших. Остальные должны откатываться с боем, отбиваясь от наседающего врага. Это будет доказательством лживости перебежчика. Его сочтут провокатором, засланным с целью дезинформации. Веры ему не будет. Конечно, со временем подручные Монка калеными клещами могут вытянуть из него всю истину до малейшего штриха, определив, что он не лжет, но времени на это им не дадут. Все решится завтра. Жаль, что придется пожертвовать частью своей армии. Предатель не помешал планам Фоки – он лишь немного их изменил. А ведь жертва получится еще богаче, чем предполагалось… * * * Тиодас Мартьюн продолжал пичкать принца своими великими умозаключениями. Сейчас как раз дошла очередь до трофейных доспехов, и он наглядно демонстрировал многочисленные преимущества хабрийской конструкции и ее редкие недостатки, а также явные следы машинной обработки и странное покрытие. Много чего еще надо было поведать, но его пояснения грубо прервали – в шатер вломился какой-то невежа и с порога отрапортовал: – Ваша светлость, дозорные поймали хабрийца. Он скакал прямиком к нашему лагерю и сдался без сопротивления. Заявил, что он личный телохранитель Фоки, и кричит, что у него важные и срочные сведения, которые он поведает лишь высшим офицерам. С ним переговорил полковник из стражи и примчался сюда. Заявил, что сведения действительно срочные и об этом должны знать высшие офицеры и вы. Что прикажете? Привести полковника? Принц раздумывал недолго: – Зачем полковника? Распорядитесь, чтобы привели пленника, – хочу узнать новости из первых уст. Странное дело – впервые хабриец сам в плен стремится. Обычно их для этого приходится приглашать. Настойчиво приглашать. Стоит на это взглянуть лично. И позовите Азере – если мой друг не спит, пусть тоже присутствует при допросе. Он давно хотел взглянуть на живого хабрийского солдата. А вы, друг мой Тиодас, сходите в гостевой шатер, освежите горло вином. Когда я закончу с пленным, то обязательно продолжим – вы поведали мне немало интересного об этих демонических вещах и наверняка поведаете еще что-нибудь столь же полезное. Допрос пленного лично принцем – вещь неслыханная, но люди Монка давно уже не удивлялись его поступкам и любую прихоть исполняли быстро и качественно. Вот и сейчас личная охрана отобрала у хабрийца все до нитки, взамен облачив в длиннополый халат с растянутыми рукавами (и где они только такой достали среди ночи?). В подобном виде напасть на кого-нибудь непросто, и не сохранишь ничего из припрятанного – даже отравленной иголки. Но на этом меры безопасности не исчерпались – ноги пленника связали, будто стреноженной лошади, аналогично поступили с руками, только пожестче. Но и это было не все – поверх халата повесили пару стальных нагрудников, а вокруг пояса и через плечи накрутили длинных цепей. Простая и достаточно эффективная мера против мага – существенно затрудняет им работу. Посадили хабрийца у дальней стены, на низкий стульчик, с которого не так просто вскочить. По сторонам разместились два телохранителя, контролируя каждое движение опасного «посетителя». Монк впервые увидел пленного хабрийца и счел необходимым осмотреть его внимательно. Достаточно высокий, в плечах не особо широк, суховат, лицо осунувшееся, ввалившие глаза пылают лихорадочно-фанатично. Он один из тех, кто сумел добиться невозможного – отбить у Империи целую провинцию. А ведь по виду не заподозришь – выглядит он не слишком впечатляюще. Один из телохранителей, расценив затянувшееся молчание принца по-своему, счел нужным проявить инициативу: – Хабриец, перед тобой принц Монк. Обращайся к нему «ваша светлость». – Я и так знаю, кто передо мной, – вот принц, а слева от него маг Азере, глава боевой школы. Монк удивился глубине познаний пленника и поинтересовался: