* * * Тим впервые находился в настоящей армии, на настоящей войне – стычки со степными соседями не в счет, да и накхи не пускали мальцов в серьезные заварушки. Из собственных представлений и рассказов бывалых вояк он сделал вывод, что на войне все просто – все только и заняты тем, что пытаются прикончить как можно больше врагов, не допустив при этом своей смерти или потерь среди подчиненных. Ни о чем другом никто не рассказывал. Максимум поведает старик, как переправу тяжелую устраивали через раздувшуюся реку или от жажды страдали посреди сухой степи. Сейчас Тим находился на передовой линии: здесь соприкасались две огромные армии, по логике кровь должна литься бурными потоками – ведь ради этого они здесь и собрались. Ничего подобного – за два дня, которые Тим провел на передовой, ему довелось увидеть лишь два трупа. Вестовой свалился с лошади, умудрившись свернуть при этом шею. Несколько геррских пикинеров, добравшись до Ревущего прохода, в первую же ночь накурились дурманящей травы, после чего отправились к позиции хабрийцев и издалека принялись их обзывать разнообразными нехорошими словами. В ответ во тьме сверкнуло несколько вспышек выстрелов из пороховых трубок, после чего «герои» вернулись назад, волоча одного убитого и пару раненых. Еще несколько раз, бывало, палили пушки врага, но ядра прилетали с недолетом или никого не задевали. Но это не означало, что солдаты бездельничали – военная жизнь оказалась очень напряженной. Первый день полк дружно обустраивал себе лагерь, устанавливая тростниковые навесы и шалаши. Утром задул местный знаменитый ветер и снес абсолютно все – пришлось все делать заново. На случай атаки противника ставили дополнительное укрепления, – из ивняка и того же тростника плели грубые подобия корзин, засыпали их комками земли и глины и ставили что-то вроде ступенчатых стен. Преграда для кавалерии почти непреодолимая, а вот копейщикам из-за нее работать весьма удобно. Да и ядра чугунные в такой увязать должны. Помимо строительства солдаты постоянно пребывали в поиске «пожрать и выпить». Если на первое офицеры реагировали вяло, то второе им очень не нравилось – рядовой состав к выпивке не должен допускаться ни в коем случае. В военном лагере со спиртным дело обстояло плохо – стражники взашей гнали торговцев с бутылями и кувшинами, иной раз даже товар выливали на землю. Но зато милях в трех к югу, в стороне от дороги, располагался целый импровизированный рынок – там покупалось и продавалось все, что угодно, и «белые нагрудники» туда не совались. У простых солдат с наличностью дело обстояло плохо, но с деньгами ведь и дурак купит, а без них включай смекалку. Бойцы воровали все, что видели, – торговцам стаскивали седла, оружие, шанцевый инструмент, одежду, украденную у ротозеев-офицеров, хабрийские снаряды, собираемые перед позицией. Один оригинал ухитрился притащить стыренную у бригадного генерала породистую собаку, а другой обнаглел настолько, что увел эгонского скакуна у кого-то из свиты самого принца Монка. Публичные экзекуции или даже казни особо жадных воров к снижению уровня воровства не приводили – солдат от этого отучить было невозможно. Чуть дальше, за «рынком», расположились сотни телег и фургонов, на которых вслед за армией притащились не особо изысканные барышни. Те, что попроще, за несколько медяков были милы с солдатами, дамочки посерьезнее выгребали серебро из офицеров. Причем даже дисциплинированные имперцы не чурались их услуг. Тиму однажды довелось там сторожить лошадь ценатера Хфорца – он приобрел клячу на том же рынке и пользовался ею исключительно для наведывания в логово шлюх. Так пока ждал развлекавшегося офицера, видел немало интересных личностей. Даже высокоморальный генерал Меган мелькнул в этом гнезде разврата, причем в компании с армейским жрецом. Несмотря на предельно хамское поведение анийского полковника, его солдат имперцы на произвол судьбы не бросили – уже в первый вечер выделили им котлы и мешки с продуктами. Мяса, к сожалению, выдавали мало, да и некачественное – жилы, кости да требуха. Маслом тоже не баловали. Но анийцы, оправдывая репутацию первостатейных воров, это дело быстро исправили – в первую же ночь святотатственно украли две амфоры с отличнейшим маслом, использовавшимся жрецами для освещения своего походного храма. С мясом было сложнее, но тоже не безнадежно. Так, к примеру, Глипи, подкравшись темною порой к офицерской лошадке, жестоким и хитрым способом вбил ей под ухо тонкий гвоздь. Бедное животное при этом не умерло, но сильно приуныло. Хозяин, решив, что конь его стал жертвой заразной болячки, коими славились военные лагеря, поспешил отдать его солдатам, приказав отвести подальше и забить. Забить-то забили, но отводить никуда не стали – «добыча» пошла в котел. Все эти воровские и снабженческие дела отнимали много сил и времени. В промежутке между армейскими делами солдаты постоянно были заняты – или занимались криминальными проказами, или обдумывали планы новых злодеяний против воинского имущества. Даже Тим не избежал этой тенденции – замарался в мелком преступлении. Договорился с одним марутским интендантом, и тот ему за несколько медяков притащил три жильные тетивы и полторы дюжины стрел. Воровал, конечно, не Тим, а интендант, но элемент соучастия присутствует. После этого юный степняк наконец смог заняться луком – испытал его в деле и в целом остался доволен. Непривычно немного – у степняков не такие, но, если приловчиться, лук должен бить ничуть ни хуже. Несколько часов пришлось потратить на сооружение простенького лыкового колчана. Теперь в полку появился свой лучник. Жаль только, командиры не оценили – они, по примеру Эрмса, вообще почти не лезли в суровые будни солдатской жизни. Обычно офицеры целыми днями пьянствовали или отсыпались после ночных эротических приключений. А жаль – Тим не против был услышать от них пару лестных слов. Имперцы, стоявшие по соседству, и то с большим вниманием отнеслись – стрелок с легендарным луком вызвал у них огромный интерес. Вся эта рутина поглощала время Тима почти без остатка, но он все равно ухитрялся выделять минуты на изучение прибывающих полков и вообще старался быть в курсе всех событий. Говорил мало, слушал много и замечал не только возможность что-нибудь утащить, а и вещи посерьезнее. Группировка имперской армии и войск их союзников усиливалась с каждым часом. Он уже на второй день не мог даже приблизительно сказать, сколько же здесь народу собралось. Может, сто тысяч, а может, и двести – неизвестно. Скученность была дикая – вдоль дороги на несколько миль палатка к палатке стояли. Тиму довелось повидать немало интересных людей – у Империи союзников хватало, и среди них немало экзотических. Отряд какого-то островного царька сиял позолоченными пластинчатыми доспехами, у другого воины были безо всякой защиты – в кожаных штанах и голые по пояс, но с огромными круглыми щитами из многих слоев странного вида кожи, натянутой на раму. Зеваки любезно сообщили, что это легендарные бешеные воины, идущие по пути тотемной акулы, и кожа на их щитах человеческая. Пара сотен чернокожих лучников, выбритых до блеска и со спиральными татуировками по всей голове, тоже впечатлила. Многочисленные группы имперских дворян Тима поразили: в тяжелую броню были закованы не только всадники, но и лошади. О приближении этих передвигающихся крепостей можно было догадаться издалека – по сильному грохоту, издаваемому латами даже при тихой езде. Железа на одного всадника уходило столько, что хватило бы на полную экипировку и вооружение сразу четырех воинов-накхов. Прокормить такую ораву непросто: сотни тысяч людей и лошадей – это тебе не мелкое становище. Телеги с продовольствием и фуражом шли непрерывным потоком, но все равно в лагере постоянно возникали проблемы со снабжением. Слишком уж огромна эта сборная армия, да и растет с каждым часом. Расти до бесконечности невозможно – рано или поздно наступит момент, когда солдаты начнут голодать или от скученности и антисанитарии вспыхнет эпидемия. Не зря имперские врачи в каждый угол суют свои носы, заставляя солдат пить какие-то подозрительные настои и порошки, или окуривают уборные вонючим дымом. Приближается непростой момент – вот-вот армия выступит на север. В ветреном горном проходе разгорится такая битва, какой в этом мире уже тысячи лет никто не видел. Тим, как и многие в его возрасте, частенько грезил о подвигах, но лезть в битву не стремился. Записываясь в армию Ании, он рассчитывал на другое – на тихую короткую службу и комфортную дорогу в Империю. Драться за Империю он не собирался. Глава 18 Вечером в Ревущем проходе опять разгулялся знаменитый местный ветер. До урагана далеко, но находиться на вышке сейчас было некомфортно – ветер до кожи доставал, несмотря на теплое пальто. Но черный человек не реагировал на погодные неурядицы – неспешно, без суеты делал свое дело. Устройство, собранное с таким трудом, получилось далеко не компактным, да и весило изрядно – инженеры целый день потеряли, затаскивая его на эту высоту. В Хабрии, на тренировочном полигоне, где их четыре месяца тренировали монтировать эту вышку, все выходило гораздо быстрее. Но там не было этого проклятого ветра и этой сырости, царящей в вечной тени гор. Если ветер и дальше будет усиливаться, как бы вообще вышку не завалило – даже сейчас раскачивается ощутимо, несмотря на туго натянутые тросы. Может, зря с ней вообще связались? Эффект, конечно, выйдет максимальный, но устройство-то всего одно – рисковать им нежелательно. У них имеется единственный шанс – и глупо будет его упустить из-за особенностей местной погоды. В любом случае ничего уже не изменишь – утром имперцы пойдут в атаку. Ничего уже не переиграть. Принц Монк если что-то решит окончательно, то это действительно окончательно. Неудобный срок. Око может уйти за горизонт, и без наземной команды активацию не осуществить. В принципе выкрутиться можно, но вот как определить нужный момент? Ведь камеры спутника картинку демонстрировать не будут – можно опоздать или, наоборот, поспешить. Это существенно снизит ожидаемый эффект, а забывать про единственный шанс нельзя. Активировать придется самостоятельно, наблюдая за приближением удобного момента своими глазами. Хотя если все случится в оптимальное время, под оптикой Ока, то он успеет укрыться. Если нет – то не успеет. Да можно и не укрываться – от электромагнитного импульса здесь не спрятаться, а для него это будет похуже простой смерти. Ему не страшно – он ведь делает то, что должен делать. Целое будет довольно. Жаль, что, несмотря на подготовку, в финале всплывают многочисленные недочеты. Из-за этого придется пожертвовать частью Целого – шансы на спасение у него минимальны. Плохо, что все уповали на новое Око – кто же знал, что запуск окажется неудачным и спутник не сумеют вывести на расчетную орбиту. Надо было заранее подумать о запасном варианте. О нормальном запасном варианте – без смертника. Он шел сюда собирать жертвы, а не жертвовать собой. Пластина очередного предохранителя осталась в ладони. Это одиннадцатый – осталось еще три. Затем тест приемника, и только потом можно будет нажать на взрыватель, загоняя его в боевое положение. После этого он спустится вниз, а инженеры уберут лестницы и стянут лебедочный трос. Все – теперь никто не должен попасть на вершину вышки. Смерть, затаившаяся в пузатом цилиндре, будет дожидаться своего часа в одиночестве. В ладони звякнула очередная пластина. Четырнадцатый предохранитель. Последний предохранитель. * * * Этой ночью не спали многие. Не спал черный человек, занимаясь активацией страшнейшего устройства, размещенного на высоченной вышке посреди Ревущего прохода. Не спали дозорные двух армий, замерших друг напротив дружки в ожидании неминуемой развязки. Не спали многие солдаты – кого-то мучила бессонница, кто-то не мог успокоиться, терзаемый неприятными предчувствиями, другие под покровом темноты занимались незаконной деятельностью. Офицеры тоже спали далеко не все – кто-то предавался пьянству и разврату в лагере шлюх, другие, наоборот, выполняя свой долг, спешно заканчивали последние приготовления к утреннему бою. Кетр Хабрии тоже не спал. Да и как здесь уснешь, если завтра решится все. Завтра он станет победителем. А если не победителем, то жалким изгоем. Он хорошо начал, но прекрасно понимал – сил для подавления военной мощи Империи и ее союзников у него нет. Они долго раскачиваются, но свой лимит времени и везения он уже выбрал – раскачались. И не поможет ему новое оружие – лишь замедлит крушение. При классическом развитии военной кампании у него судьба одна – поражение за поражением и бесславное бегство с захваченных позиций. А потом и дальше… У него лишь один шанс, и этот шанс сыграет завтра. Или не сыграет. Фока не любил ситуаций, из которых был всего лишь один выход. Сейчас он оказался именно в такой – поражения он допустить не может, а выигрыш зависит не от него. Союзники до этого ни разу его не подводили, да и он не пытался их обмануть – слишком уж многое на них завязано. По идее, не должны подвести и сейчас. Но с другой стороны, все их расчеты и советы разбились о действительность войны. Порох, запасы которого создавались годами, улетучивался со столь дивной скоростью, что оторопь брала. Взрывчатая начинка для снарядов, ракет и мин диверсантов поставлялась с севера, через ушастых союзников. С этим каналом тоже не все ладно – объемы не уменьшились, вот только этого решительно не хватало, а старые запасы вышли. Так как изготавливать начинку мастера Хабрии не умели, становилось тоскливо. Нельзя сказать, что без нее воевать невозможно, но вот в плане удобства плюсов немало. book-read-ads Фока уже начал сожалеть, что начал войну именно сейчас. Еще два-три года – и он бы наладил производство селитры и обязательно выбил бы из новых союзников немало лакомых секретов. Рецепт взрывчатки, конструкцию взрывателей для ракет и детонаторов для мин, отравляющие вещества, способные удушить целый полк одной ракетой, эффективные яды, пары капель которых хватало для отравления водопоя. Он не дурак – он понимал, что многие тайны ему попросту не хотели выдавать, но также понимал, что в его услугах нуждались, и ради выполнения договоренностей эти люди были готовы почти на все. Или не люди? Да какая, в сущности, разница – он готов был хоть со всеми демонами нижних миров сотрудничать, лишь бы они помогли ему сокрушить Империю. Раз им так нужна эта изуверская жертва, то никуда не делись бы – со временем выдали бы немало своих секретов. И так уже много чего успели выдать: отличные ружья – гладкоствольные и нарезные, пороховая артиллерия крупных калибров – корабельная и полевая, тактика массовых диверсий с применением мин, зажигательных веществ и ядов, ракеты и снаряды, начиненные взрывчаткой и удушающими газами, доктрина информационной борьбы, методики психологической и физической подготовки армии к войне. Немало полезного Фока почерпнул от новых союзников, очень немало. Но хотелось большего. Если союзники не подведут и завтра, он будет им очень обязан. Очень. Ведь если так, то завтра армия Империи потеряет свою силу. Лучшие части стянуты сейчас к Ревущему проходу, и если все пройдет как надо, то завтра они перестанут существовать. А с союзниками Империи по Альянсу и разными ополченцами Хабрия расправится и без посторонней помощи. Главное – переломить хребет регулярной армии. Без этого надежды на победу нет. Не столь уж многочислен этот «хребет», но вот его качество и способность к консолидации сил превращают костяк имперской силы в главную проблему. Сработает их замысел или нет? А если не сработает? Нет, лучше о таком варианте даже не думать – это конец всему. Оказаться под ударом Империи на чужой земле, имея в тылу неумиротворенные земли, населенные гнусными нурийцами… Хуже не придумаешь… Вот как можно уснуть, если голову забивают подобные мысли? Люди, окружающие кетра, прекрасно знали обо всех нюансах его настроения – это ведь была часть их работы. Вот и сейчас он не удивился, когда, несмотря на поздний час, в шатер запросто вошел офицер и, коротко склонив голову, по предельно упрощенному армейскому церемониалу отрапортовал: – Кетр, простите, что тревожу ваш покой в столь поздний час. Но у нас важный гость. И он просит немедленной встречи. Он настаивает именно на немедленной – утром для него будет слишком поздно. Он пришел из северных лесов – прибыл с обозом. Мы осмелились вам это сообщить. Простите. – Не вините себя – вы поступили правильно. Я ведь все равно не сплю и не собираюсь спать. Северные гости – это желанные гости, ведите его сюда. Если он голоден, распорядитесь об ужине – я буду не против, если он поужинает в моем шатре, как приказывают законы хабрийского гостеприимства. – Да, кетр, я узнаю у него и распоряжусь. Ждать пришлось недолго – офицер завел в шатер гостя и встал правее выхода. Этого зайца Фока видел впервые, хотя, возможно, заблуждается. Слишком уж много среди них таких вот высоких стройных мужчин неопределенного возраста, с затуманившимися зелеными глазами. Хотя нет – этого он бы точно запомнил. Высокомерие из них так и прет, а здесь к нему примешивается нечто странное – гость явно сильно обеспокоен. Кетр впервые видел взволнованного зайца – обычно они непроницаемы, будто мраморные изваяния. Заяц представился: – Я Малькатиллен, эйларис Изумрудной рощи, отец всех ее домов и сын всех ее родов. Фока с трудом сдержался, чтобы не присвистнуть. Насколько он понял, его посетил очень непростой заяц – практически император этих древних созданий. Это, конечно, утрированно – в их чрезвычайно запутанной иерархии места для лица с полномочиями императора попросту не существовало. В любом случае особа невероятно серьезная – даже для заключения договоров зайцы присылали представителей на несколько порядков попроще. Что ему здесь понадобилось? И почему он явился без подобающей ему свиты, будто последний из зайцев? – Я рад приветствовать вас. Простите за скромный прием – мы не ожидали приезда столь дорогого гостя, да и обстановка военного лагеря не благоприятствует нормальному хабрийскому гостеприимству. Присаживайтесь на любое удобное вам место. Зовите меня просто – кетр. Ведь мы здесь одни – можно не усложнять себе жизнь церемониальными тонкостями. Малькатиллен выразительно покосился в сторону офицера. Фока улыбнулся с максимальным радушием: – Не обращайте внимания – считайте, что его нет. Мои охранники – это самые надежные люди в мире: ни одного слова, сказанного здесь, он никогда не выдаст. Несколько лет назад одного из моих людей выкрали враги, надеясь под пыткой выведать у него немало тайн. Но этот мужественный человек откусил себе язык и, ничем это не выдав, на глазах у похитителей сумел незаметно истечь кровью, попросту ее проглатывая. Так что можете смело считать, что мы здесь одни. И вы не подумайте, что вам не доверяют. Просто у охраны есть несколько правил, которые она не нарушит никогда, даже если я самолично буду это приказывать. Одно из таких правил – я никогда не должен оставаться наедине с посетителями, гостями или иными личностями. Простите за пикантные подробности, но даже с женщинами я полностью уединяться не могу. Неудобно, конечно, зато до сих пор жив, и никто не обижается на присутствие таких вот ребят – абсолютно все в одинаковом положении. Заяц, выслушав длинный монолог Фоки, видимо, смирился с присутствием свидетеля, присел за стол. Чуть нервно пояснил: – Разговор серьезный и не для посторонних ушей. – Разумеется, здесь все и останется. Может, ужин с дороги или хотя бы вина? – Я пришел не есть и не пить. Я пришел говорить. Говорить с вами. Странный какой-то заяц. Обычно эти типчики в первое мгновение разговора ухитряются морально тебя оплевать с ног до головы, показывая, что ты червяк навозный, а они боги небесные. Этот же держится почти как человек – ни малейших попыток выпятить свое «я» на высоту величайших гор мира. – Ну что же, тогда я вас слушаю. Но если что – не стесняйтесь, а то мне, право, неудобно за такое негостеприимное поведение. Заяц, пристально уставившись в глаза Фоки, сообщил: – Я знаю, что будет завтра. – Вы о чем? – О жертвоприношении. – Ах вот о чем. Вы пришли на него полюбоваться? Не советую – наши общие друзья не рекомендуют находиться рядом в тот момент, когда все произойдет. Там что-то вроде яда, надолго заражающего местность, я не совсем… – Я пришел не любоваться на жертвоприношение, – бесцеремонно перебил Фоку заяц. – Я пришел уговорить вас от него отказаться. – Шутите? – удивился кетр. – Мы готовились к этому несколько лет – еще до полудня все должно закончиться. Что за новости? Да и наши друзья не говорили ни о каких отменах – один из них уже уехал на место заканчивать подготовку. – Я все понимаю. Вам эта жертва выгодна – ведь ваши враги лишатся армии. Но понимаете ли вы, что на самом деле произойдет, когда все эти люди умрут?