– Не делай вид, что тебе неизвестен смысл этого слова. Народ гор живет разрозненно от итто до итто. Акапо прошел: на нас надвигается северная тьма. – Хабрийцы? Но они далеко. – Не перебивай меня, или я не стану говорить больше ничего. Ты слишком долго ходил по горам и не знаешь новостей. Ты вообще не знаешь ничего о Севере. Для тебя Север – это Хабрия, а для тех, кто знает больше, это просто мрак. Тьма. Смерть. Не наш мир. Север идет на Юг – начинается итто. Это будет плохой итто. Нам надо выбирать между плохим и очень плохим. Ты на плохой стороне. Но выбор сделан – в этом итто ты оказался с нами. Серебро этих людей больше не имеет ценности – акапо больше нет. Вы вправе делать с ними, что пожелаете, – люди гор не будут вмешиваться. Я дал ответ на твой второй вопрос. У тебя последний шанс прикоснуться к истине. Не потрать его попусту. Сеул пожалел, что задал второй вопрос. Он не видел в ответе горца ничего особо ценного. Хотя, возможно, просто не понимал пока ничего… Дознаватель чувствовал, что его собеседник знает невероятно много. Он даже представить не мог, откуда такой странный человек мог появиться здесь, в полунищем селении диких горцев. Три правильных вопроса – и не исключено, что он получил бы столько информации о похитителях, что расследование бы прекратилось: их попросту перехватали бы всех до единого за пару дней. Но интуиция подсказывала Сеулу, что он узнал бы только то, что уже узнал, и ни словом больше. Это горец чего-то хочет от Сеула… Верных вопросов? Или просто проверяет с какой-то целью, на что он способен? Да кто он вообще такой! – Я задаю свой последний вопрос – кто вы? Не пытайтесь отделаться, сообщив свое имя. Я должен получить нечто большее. Вы такой же горец, как я министр Империи. Я никогда не слышал, чтобы среди этого народа встречались люди, способные говорить без акцента на моем языке и ходить без кинжала на поясе. И знать такие вещи, которые даже членам Королевского Совета неизвестны. – Твой последний вопрос столь же громоздок, как и первые два. Ты действительно хочешь знать ответ? Я опять предлагаю тебе выбор – ты забываешь про этот вопрос, а я взамен позволю задать тебе два других. Подумай хорошенько – целых два вопроса. Даже один ответ может тебя озолотить. Или ты узнаешь все, что хотел бы знать про тех людей, которых ищешь. – Нет, я хочу получить ответ именно на этот вопрос. Странный горец кивнул: – Хорошо, ты это узнаешь. Сеул не поверил своим глазам: во взгляде собеседника он впервые заметил оттенок чувства. И чувство нехорошее – «человек-скала» явно насмехался. Сеул внезапно отчетливо понял – ответ ему не понравится. Он в лучшем случае будет бесполезным, а в худшем – сильно на него повлияет, причем повлияет плохо. Есть вещи, которых лучше не знать, а уж если знать, то получать это знание мелкими порциями. Нет, надо остановить собеседника! Сеул не успел: тот начал отвечать. И перебить его дознаватель даже не пытался – это уже не имело бы значения. Ответ дан. – Ты задал неверный вопрос, но это твое право. Ты этот ответ знаешь – просто отказываешься его замечать. Люди смешны: каждому предмету находят свое место и, встретив его там, где он не должен быть, могут не понять, что это такое. Я – сын двух народов, а значит, сам могу выбирать свою родину. Я свой в Империи и в этих горах – и одинаково чужой одновременно. Я умен, и я знаю, что мир наш слишком мал, чтобы делить землю на свою и чужую. Это мой мир. И так думаю не только я – у меня есть единомышленники. У нас свое братство. Только не путайте его с карманным братством принца Монка – мое не такое. Нас много, и мы умеем скрывать свои тайны. Очень хорошо умеем. И себя мы хорошо скрываем. Вы в собственной жене вряд ли заподозрите нашего человека. У нас есть цель, и мы к ней стремимся. Это достойная цель. Но слишком много препятствий на нашем пути… Иные устраняет золото, другие расступаются под натиском оружейной стали, третьи… Третьи мы не можем сокрушить… Пока не можем… Сейчас все начинает меняться. Плохо… Мы не готовы… Приходится принимать решения, которые могут привести к непредсказуемому результату. Сейчас мы не можем предугадать все. Но смотреть со стороны тоже нельзя: в нашей борьбе оборона – это неминуемый проигрыш. Горец резко встал, с той же насмешкой взглянул на Сеула сверху вниз: – А теперь я скажу тебе, кто я. У меня много имен, но назову лишь одно – тебе этого хватит. Скажу шепотом в ухо – даже стены не должны это слышать. После этого ты встанешь и уйдешь. Ты не скажешь ни единого слова – уйдешь молча к своим людям. И больше не возвращайся. Склонившись к Сеулу, он прошептал несколько слов. У дознавателя едва не отнялись ноги. * * * Столичный дознаватель покинул дом слегка пошатываясь – будто портовый грузчик, в одиночку разгрузивший баржу с мрамором. Горец усмехнулся – надо же, так опростоволоситься с третьим вопросом. Сеул все же его удивил – спросил не то, что должен был спрашивать. Приятно встретить имперца, способного на непредсказуемые поступки. Хотя все равно – результат один и тот же. Он будет делать то, что должен делать, и лишь смерть его сможет остановить. Надо только немного его направить в нужную сторону. Для начала придется прекратить его розыск – не туда он идет, совсем не туда… Ему надо подумать о другом… Как его увести с неверной дороги? Самый надежный способ – эту дорогу перекрыть. – Млако, – громко и четко произнес горец. На пороге вырос один из четырех мужчин, что ошивались во дворе: – Я здесь, некхе. – Отправляйся в Змеиное ущелье. Возьми людей Такоко и Сасвы. И возьми Мокедо – без него вам придется туго. Убейте там всех. Никто не должен уйти. Когда все сделаете, унесите своих убитых и больше там не показывайтесь. И ничего там не берите и вообще не трогайте. Даже если там будет гора золота, не прикасайтесь. Сам туда не заходи – посмотри со стороны. Если люди Такоко и Сасвы умрут, возьми в три раза больше людей и вернись. Павшие в этом бою попадут в края, где круглый год зреют сладкие абрикосы и душистый изюм растет прямо на лозах, а все женщины красивы, и сладость их превосходит сладость самых спелых фруктов. Чужаки должны умереть все. Ты понял? Млако, нервно сглотнув, кивнул: – Да, некхе, чужаки умрут. – Поспеши, вы должны опередить полусотника Тиамата – его отряд направляется туда же. – Опередим, некхе. Егеря хорошо знают горы, но все о них знаем лишь мы. * * * Карвинс, развалившись в глубоком кресле, был занят весьма увлекательным делом – полировал ногти. Он, конечно, мог поручить это занятие ловкому слуге, но зачем? Подобное времяпрепровождение его успокаивало, да и вообще нравилось. Смысл поручать приятное дело постороннему? Вот и сейчас, оторвавшись ненадолго от кипы бумаг, можно неспешно позаниматься пальцами, заодно приводя в порядок разбегающиеся мысли. Мыслям было от чего разбежаться. Карвинс ведь прежде всего делец, а при войне, даже не особо масштабной, дела начинают плодиться в геометрической прогрессии и вести себя не всегда предсказуемо. И это надо не забывать отслеживать, чтобы не ошибаться в стратегических решениях. Да и принц взвалил на плечи Карвинса немало всего. Спасибо, хоть умчался в Тарибель и не стоит теперь за спиной, со своими мрачными палачами наготове. Дела принца надо вести аккуратнее, чем свои. Если ошибка в своих делах будет стоить потерянных денег, то ошибка в делах принца может оставить Карвинса без важных частей организма (вплоть до головы). На пороге возник секретарь – лысое пожилое существо уродливой наружности (Карвинс обожал симпатичных мальчиков, но работу с удовольствием не смешивал – смазливые мордашки не должны отвлекать его от дела). – Лавочников Ириониса и Туканиса только что публично выпороли. Вы просили доложить об этом. – Как народ отнесся к возвращению практики публичных телесных наказаний? book-read-ads – Толпа ликовала, но лавочники были угрюмы. – Еще бы сброду не ликовать – наказали ведь торгашей за взвинчивание цен, что стало для лавочников немалым огорчением. Если остальные не одумаются, завтра уже придется пороть сотню… Проклятые лавочники… Они вынуждают нас применять дикарские меры… – Только что прилетел голубь. Срочная почта из анийской конторы. – Из Ании? Да что там такого срочного – на зерно цены вздули? Так это было предсказуемо, тем более что озимые у них не слишком уродили. – Вам зачитать или передать? – Читай сам. Не люблю эту невесомую бумагу – в руках расползается. Секретарь, умело развернув миниатюрный свиток, вставил в глаз монокль, наморщил лоб, скороговоркой зачитал: – «Вчера к ювелиру Брамису днем пришли три человека: двое мужчин и женщина. Они принесли ему вазу Древних. Он купил ее после осмотра. После этого один из мужчин спросил, есть ли в городе контора нашей китобойной или торговой компании. Брамис сообщил, что есть, и сказал, что знаком со мной. Мужчина попросил его передать мне, что китобойный корабль «Клио» погиб в южных водах, его затерло льдами. Спасся лишь он один, больше не выжил никто. В доказательство своих слов он оставил ювелиру трокель, попросив его показать мне. Сам он этого сделать не мог, так как спешил куда-то. При осмотре трокеля на металле было обнаружено клеймо наших кузниц. Брамис сильно близорук и не наблюдателен, внешность тех людей описал скупо. Тот, что назвался матросом с «Клио», был очень молод и темноволос, второй мужчина – атлетического телосложения и старше, женщина очень молода, вряд ли ей более восемнадцати. Волосы золотистые, очень длинные, телосложение изящное, одета очень скромно, но на ногах дорогие сапожки тонкой выделки и держится не как простолюдинка. Попытки найти этих людей к успеху не привели. Но Брамис из их слов запомнил, что мужчины хотели завербоваться в нерегулярные войска. Если это так, найти их будет нелегко – нерегулярщиков набрано около пятнадцати тысяч, и сейчас их спешно перевозят в Империю по морю. Кроме того, неизвестны их имена, что сильно осложняет поиск. Здесь сейчас неразбериха: одни отряды формируются, другие грузятся на корабли, третьи уже давно в море. Ввиду этого я не могу гарантировать, что найду следы этих людей. Это все – больше мне сообщить нечего». Карвинс, не упустив ни одного слова, ухмыльнулся: – А ювелир-то этот – бабник: про мужчин и двух слов сказать не сумел, а девку описал от макушки до пяток. Ладно, ступай в приемную, мне нужно подумать над ответом. Секретарь вышел, а Карвинс действительно призадумался. Хотя что тут отвечать? В Ании сейчас смесь бедлама и борделя – в таком хаосе там стадо слонов не сыскать, не то что парочку мужчин. «Клио», очевидно, действительно погиб – вряд ли кто-то специально стал бы такое придумывать. Хотя и непонятно – как этот матрос сумел выбраться изо льдов без корабля? На вельботе, что ли? И почему не явился в контору сам? Хотя последнее неудивительно – если он решил податься в солдаты, в конторе ему делать нечего. «Клио» было жаль – весьма болезненная потеря для кармана Карвинса. Но далеко не фатальная. Этот корабль успел несколько раз побывать в море и ни разу не принес убытков. Давно уже окупил все расходы на постройку. Мог бы, конечно, служить еще долго, но море – это море: то подарит, то отнимет. Выплачивать деньги семьям капитана и офицеров Карвинс пока не будет – в ситуации, касающейся собственного кошелька, полностью доверять словам какого-то сомнительного бродяги нельзя. Не исключено, что китобой вскоре войдет в гавань с полными трюмами добычи, хотя верилось в это слабо, а Карвинс привык доверять своей интуиции. Что же теперь говорить принцу? Вряд ли он забыл о поисках интересного юноши-кочевника, попавшего на корабль Карвинса. Принц мелочиться не стал – целый дракононосец послал на поиски «Клио». Флот, правда, ничего тогда не нашел, и пришлось «Эристару» возвращаться в гавань после двух недель бесплодных поисков, чтобы поспеть к берегу до начала драконьего гона. Но Монк о своем приказе помнил. В каждой гавани люди Карвинса дожидались появления китобоя. Не дождались – море решило, что пора ему принять очередную жертву… Боги! У Карвинса десятки кораблей, так почему из всей этой армады оно выбрало именно «Клио»? Хотя не все потеряно – возможно, спасшийся и есть тот самый юноша. По описанию вроде бы подходит. Хотя вероятность, конечно, невелика. Так что говорить принцу? А ничего – только передать текст послания, слово в слово. Без своих домыслов. Пусть сам думает: на то он и принц. * * * В то время когда Карвинс получил недостоверное известие о гибели «Клио», целая флотилия его кораблей на всех парусах спешила повторить печальную участь китобоя. Воистину денек выдался неудачным для его флота. Второй советник, чтя заветы принца Монка, выделил несколько своих кораблей для каперского промысла, получив для капитанов имперские патенты. В принципе и до войны эти корабли вызывали слишком много вопросов у непосвященных – «купцу» не нужна столь высокая скорость и мощные метательные машины по бортам. «Купцу» главное – трюмы побольше, а на таких узких посудинах их не очень-то широкими получишь. Типично военная конструкция – гильдийцы такую не используют. А вот пираты просто обожают: для них скорость – это почти все. Именно из-за этого Карвинса подозревали в пиратском промысле (вполне, кстати, справедливо). Занятие очень выгодное, несмотря на риск. Главное – иметь надежную команду (желательно глухонемую) и доступ к сведениям о перевозках. Агенты советника разве что в отравленных землях ничего не вынюхивали – в остальных местах их хватало. Получив информацию о грузе, который неплохо было бы прибрать к рукам бесплатно, пираты перехватывали тихоходного «купца», вырезали всех матросов и пассажиров, затем топили ограбленное судно. Неприятный бизнес, но сверхприбыли гарантированы – только не наглеть. Да и не один Карвинс этим баловался: хватало конкурентов. Многоопытные капитаны купеческих судов, заметив на горизонте узконосый корабль подозрительной принадлежности, тут же разворачивались к опасности кормовыми баллистами и на всех парусах спешили убраться подальше. Война с Хабрией дала возможность поставить это выгодное дело на законную основу. Теперь нет нужды избирательно, с оглядкой, в тихом месте прижимать суда с ценным грузом: можно захватывать хоть на виду у всей Империи – главное, чтобы флаг был вражеским. И топить тоже не надо – спокойно веди в союзный порт в качестве приза. Мало того что продашь за хорошие деньги, так еще и славу получишь, а может, и наградят. «Барретто», «Солнце востока», «Като» и «Вейдпул» охотились стаей. Капитаны не один год работали друг с другом и прекрасно умели взаимодействовать. В обычное время нужды в столь большой эскадре нет – можно эффективно действовать парами или даже в одиночку. Но сейчас побережье Хабрии – не лучшее место для имперских пиратов: не исключено, что придется выдержать бой с береговой охраной, а там малыми силами не отделаться. Сейчас пиратская флотилия укрылась в мелком проливе между парой скалистых островов, располагавшихся в трех милях от побережья южной Хабрии. Тупоголовые купцы понятия не имели, что в пролив могут заходить суда с большой осадкой. Глубины там хорошие, просто рельеф дна слишком изрезан: одна ошибка – и напорешься днищем на скалу. Но вышколенные команды пиратов проведут свои корабли не то что по опасному проливу, а по грязной луже у коровника. Капитан «Барретто» Эн Шан, по совместительству адмирал флотилии, был доволен. Место для засады идеальное. Купеческие суда обожают здесь прижиматься к берегу – течение благоприятное, да и ветер тут обычно помогает. При этом засады не ожидают – ведь, по их мнению, в проливе не укрыться, а других убежищ здесь нет. В итоге нападение пиратов застигает их врасплох. Флотилия стояла здесь уже второй день, но улов пока что не впечатлял – пара рыбацких баркасов и рассыпающийся от старости шлюп с грузом овса. Стоимость судна и содержимого его трюмов была столь смехотворна, что Эн Шан не стал с ним возиться – утопили вместе с командой. Если и сегодня ничего не обломится, придется менять место или даже пойти в рейд, что может привести к разбиению флотилии на четверку одиночек – достаточно одного приличного шторма. Долго здесь сидеть нельзя – хабрийцы не дураки и после потери тех баркасов должны насторожиться. А может, рискнуть? Если сюда пошлют фрегат береговой охраны, против флотилии он ничего не сделает. Взять его на абордаж и отходить к родным берегам. За такой трофей отвалят немало. – Сигнал с берега! – зычно выкрикнул впередсмотрящий. Эн Шан, развернувшись, направил подзорную трубу на склон горы, что занимала почти всю территорию островка по правому борту. Поймав человеческую фигурку, размахивающую парой красных флажков, прочитал сообщение, улыбнулся: – Ребята, к нам спешат долгожданные гости! Сразу два упитанных «купца»! Ушли в воду чуть ли не по верхушки мачт – видимо, в трюмах не пусто! Давайте-ка проверим, что же у них там! Матросы, чье жалованье напрямую зависело от размеров добычи, встретили известие дружным ревом, выдающим их острое желание провести ревизию содержимого купеческих трюмов. Команда не нуждалась в дополнительных понуканиях – зазвенела выбираемая якорная цепь, заскрипели блоки, затрепетали паруса, ловя ветер. Тихоходным «купцам» не уйти. Но и недооценивать их тоже нельзя – команды, защищая груз и свои жизни, могут доставить корсарам немало неприятностей. Даже на развалюхе как минимум одну баллисту кормовую ставят, а на этих красавцах их небось и по носу установили. Словить парусом глиняное ядро, начиненное горючей смесью, – удовольствие сомнительное. Да и при абордаже можно на неприятности нарваться. На войне все бывает – вместо дорогостоящего груза трюмы могут быть набиты опытными солдатами, которых перевозят к берегам Империи, а против такой толпы вояк всеми силами флотилии не совладать. Эн Шан, спустившись в свою каюту, быстро приготовился к бою. На голову – шлем, на тело – хитрую кирасу, которую можно снять парой коротких движений (что при морском бое может спасти жизнь), на пояс – ножны с кинжалом и саблей, в руки – крепкий тисовый лук, почти новенький, еще неразработанный. Оружие для пирата редкое – народ в основном с арбалетами. Но капитан в луках толк знал – родился в лесистом Анкоранисе, где к этому делу с детства приучают. Пока дело доходило до абордажа, он, бывало, двух-трех бездоспешных моряков с «купца» успевал пришпилить к палубе. Флотилия, выйдя из пролива, не пошла прямиком к добыче – корабли дружно ушли влево, почти на параллельный с «купцами» курс. Здесь, вдали от скалистого берега, ветер чуть сильнее, да и течение подталкивает, вырываясь из пролива. Надо немного пройти и, поймав ветер всеми парусами, на полной скорости обрушиться на тихоходного противника. Если те, заметив угрозу, попытаются развернуться, это и вовсе подарок выйдет – полностью потеряют ход, даже развернуться к каперам баллистами не смогут. Но «купцы» и не думали разворачиваться – шли прежним курсом, не обращая внимания на маневры пиратов. Адмирал, разглядывая корабли в подзорную трубу и заранее прикидывая их стоимость, пробормотал: