Ну кто меня за язык тянул… Полтора километра. Мне надо пройти чуть больше полутора километров по территории, где предположительно находятся от трех до пяти зараженных особей неустановленной морфологии. Твари не привязаны, как это было в карьере, но если верить полковнику Лазарю, они не слишком опасные, всех их можно поразить из легкого стрелкового оружия. Не скажу, что задача мне нравится, но она не кажется невыполнимой. Конечно, при условии, что господин Лазарь не обманул. А это очень даже возможно. Проверила оружие, убедилась, что мне действительно выдали четыре патрона, доверять такому человеку как господин Лазарь и правда не стоит. Взвела, потянула за спусковой крючок, убедилась, что механизм пистолета исправно щелкает. Поместила магазин в рукоять, передернула затвор, и, не ставя на предохранитель, направилась в сторону станции быстро шагая по открытому пространству. Увы, но скрытно подобраться невозможно, полковник, похоже, специально привез меня в самое неудобное место, здесь негде прятаться, тут даже высокой травы нет. Полтора километра – пустяк. Как-нибудь доберусь, тем более дальше столько вагонов, что у меня на каждом шагу будет широкий выбор убежищ. Глава 26 Станция Не все так хорошо, как представлялось со стороны. Вблизи оказалось, что вагоны – не самые удобные объекты, которые стоит рассматривать в качестве укрытий. Я никогда не видела такие штуки вблизи и поэтому упустила важный момент – каждый из них высоко приподнят, достаточно пригнуться, чтобы рассмотреть ноги всех, кто за ними скрываются. Лишь калеки и самые низшие зараженные – те, которым не удалось как следует подкрепиться в течении нескольких часов после перерождения, передвигаются ползком, и таких инвалидов не стоит принимать в расчет, они почти безобидные. Но что мешает опасным тварям пригнуться? Ничего. Да и ползуны не так уж и безобидны. Напасть на тебя вряд ли смогут, а вот привлечь других тварей своим урчанием – запросто. К тому же вагоны стояли прикрепленными друг к дружке на множестве параллельно протягивающихся рельсовых путей, и между составами оставались широкие промежутки прекрасно просматривающиеся с двух сторон. То есть я напрасно надеялась, что без риска проберусь по этой загроможденной поездами территории. Тут как ни крутись, но все равно можешь попасть под взгляд мертвяка в любой момент. Не будучи знакомой с устройством железнодорожного транспорта, я попыталась проникнуть в один из поездов, надеясь, что дальше смогу продвигаться по его внутреннему пространству. Но двери не поддавались, план умер не успев как следует родиться. Следующий состав выглядел иначе, вагоны здесь были другими, а также соединялись с друг другом только чудовищно грязными сцепками, а не закрытыми переходами. Как здесь пробираться из одного в другой – не представляю. То есть, конечно, представляю, но незаметным такой способ не назовешь. И нельзя забывать, что где-то в этом скопище вагонов, кранов, бетонных стен и некрасивых зданий скрываются зараженные. То, что у меня есть пистолет – прекрасно. Но не уверена, что на звук выстрела не примчатся матерые твари, против которых понадобится куда более серьезное оружие, а его у меня нет. Значит, шуметь нежелательно. Тут и без стрельбы достаточно жужжания, которое издает дрон зависший над головой. Ближайшие зараженные быстро определяют источник звука и теряют к нему интерес, но если стрекотание уловят дальние, им придется приблизиться и здесь станет тесновато. Проклятый полковник наверняка сейчас следит за моими действиями при помощи камеры дрона и посмеивается. Понимает, каково мне, а чужие неприятности не могут не радовать столь отвратительного человека. Огибать станцию по полю не рискнула. И без того повезло, что меня не заметили когда по нему подходила, так что не надо искушать удачу и дальше. Нельзя без острой необходимости выбираться на открытые места, железнодорожные составы пусть и некачественная, но все же защита от взглядов. А там не спеша проберусь вперед, от вагона к вагону, прячась между ними, напрягая уши и глаза, держа пистолет наготове. Не слишком развитые зараженные могут часами оставаться в неподвижности дожидаясь раздражающего фактора связанного с пищей. Они могут среагировать на появление добычи в поле зрение, на движение уловленное периферийным зрением, на далекий выстрел или близкий звук шагов, на урчание других мертвяков. И могут свалиться на меня с высоты вагона или выскочить неожиданно откуда угодно. Поэтому оружие прятать за пояс нежелательно. Мне повезло, зараженного заметила раньше, чем он меня увидел. Мертвяк стоял между поездами и монотонно раскачивался перенося вес тела с пяток на носки и обратно. Эта характерная особенность выдавала обычного бегуна, они поголовно страдают такой странной привычкой, складывается впечатление, что у них нестерпимо зудят ступни. Далеко не самый опасный противник, но уже с приличным обонянием и зрением, которое иногда способно уловить малейший намек на движение на дистанциях в сотни шагов. Поэтому я тут же снизила и без того не впечатляющую скорость передвижения и дальше передвигалась пригнувшись, чтобы не терять мертвяка из виду. Пару раз мне показалось, что ритм его раскачиваний изменился, в такие моменты приходилось замирать и осматриваться с удвоенным вниманием. Благодаря этому ухитрилась заметить еще одного. Этот стоял хитро, его ноги прикрывала колесная пара, он выдал себя лишь кремово-розовым пятнышком выглянувшей штанины. Судя по цвету одежды, скорее всего в прежней жизни это существо было женщиной, возможно даже красивой. Розовый – цвет Цветника. Смешно, но впору начинать по нему скучать, как по потерянному раю. И почему я всегда всем была недовольна и только и делала, что мечтала сбежать? Если посмотреть на что променяла прежнюю жизнь, получается и правда в ад угодила. Нет – Цветник далеко не рай. Мне бы даже здесь, среди мертвяков, могло понравиться куда больше, чем за его увитыми диким виноградом стенами. Не будь надо мной полковника Лазаря и прочих. Уши у зараженных чуткие, но я проскользнула мимо невесомой пушинкой, ни один, ни второй не насторожились. Теперь будет проще, ведь я узнала, где располагаются два противника, к тому же оба остались за спиной. Возможно, впереди их вообще нет, они не обязаны всем составом держаться на моем пути. Если вдуматься, им вообще тут нечего делать, вагоны мешают обзору. Для наблюдения бегуны обычно выбирают границы хорошо просматриваемых участков, далеко протягивающиеся дороги, перекрестки и тому подобное. Здесь им лучше стоять возле складов, или не знаю как еще назвать серые очень длинные здания, протягивающиеся за поездами. Выяснять, что это такое, я не стала, судя по тому, что могу разглядеть под вагонами – там слишком открытое место. Уйдя от парочки зараженных приблизительно на сотню шагов, я слегка осмелела. Начала двигаться чуть быстрее и уже не приседала после каждой пары шагов, чтобы хорошенько осмотреться снизу. Но опасность подстерегала меня с противоположной стороны. О себе она предупредила, когда с крыши впереди стоящего вагона с карканьем взлетели несколько ворон и начали выстраивать воздушных хоровод, в центре которого монотонно жужжал дрон. Птичьему предупреждению я не вняла. Ну мало ли по какой причине они сорвались с места и начали кружить над головой? У меня не было возможности подолгу наблюдать за их повадками, и никто не научил обращать внимание на любые изменения в поведении пернатых. Но все же птичьи крики нервировали, я начала оглядываться чаще, в том числе посматривая наверх и, в очередной раз повернувшись, столкнулась взглядом с зараженным появившимся на краю крыши вагона. Мертвяк смотрел на меня, я на него, мы оба помалкивали и не шевелились – я от неожиданности, а он оценивая увиденное на предмет пищевой ценности. Крупный мужчина ростом не ниже метр девяносто. Черно-красная клетчатая рубашка распахнута и забрызгана бурыми пятнами о происхождении которых не хочется задумываться. Вывалившееся брюхо сморщенное, по нему протягиваются линии намечающихся складок, скоро пожелтевшая кожа начнет свисать омерзительными клочьями, у толстяков это обычное дело, всему виной быстрая потеря жировой ткани. На ногах замызганные джинсы и настолько грязные кроссовки, что невозможно опередить их первоначальный цвет. Такое впечатление, что он покрыл обувь клеем, а затем как следует потоптался в толченом угле замешанном на самой липкой грязи. Левая половина лица сильно обезображена свежим ранением, похоже, причиненным топором или другим холодным оружием, но глаз уцелел, как и правый смотрит цепко, жадно и, мне кажется, – радостно. Ну да, бродил себе по крыше поезда, пытаясь поймать хотя бы тощую ворону, и вдруг обнаружил, что внизу крадется куда более привлекательная добыча. Не сводя с меня взгляда, мертвяк подобрался перед прыжком и заурчал. Этот звук для зараженных все равно что приглашение на роскошный обед, а ведь до той парочки рукой подать, обязательно его услышат и поспешат к источнику. Значит, лучший вариант – прямо сейчас заняться сокращением поголовья противников. Мертвяк прыгнул в тот момент, когда я начала вскидывать руку. Этот зараженный слишком свежий, одежду еще не растерял, и местами она у него относительно чистая. Возможно, он даже толком бегать не научился и потому сиганул так себе – неловко, криво, но точно. Не отпрыгни я назад, мог шлепнуться прямо на голову. book-read-ads Из-за того, что стрелять пришлось в движении, я попала не туда, куда хотела. Ну не дружу с пистолетами, не мое это, достойные результаты выдаю только если как следует успеваю прицелиться и только на незначительных дистанциях. Пуля, вместо того чтобы ударить в среднюю часть головы, разнесла край скулы выбив кровавый фонтан из той области, где нижняя челюсть крепится к черепу. Жутко безобразная рана получилась, но зараженным плевать на красоту, им главное, чтобы не задело что-нибудь жизненно важное. По-моему – не задело. Но нет, что-то я все-таки ему повредила. Шмякнувшись на землю, мертвяк резво вскочил, дернулся было вслед за мной, но потерял равновесие на ровном месте, его повело в сторону, он с силой врезался в угол вагона, упал, начал уродливо извиваться, тщетно пытаясь подняться. Можно считать, что одним противником меньше, этот уже вряд ли сумеет догнать. Сейчас самое главное – это ноги. Полковник, наверное, рассчитывает, что я устрою перестрелку в лабиринте поездов и, возможно, при этом от испуга вновь проявятся мои новые умения. Но мне нет дела до его хитроумных планов, я просто хочу уйти из этого места, а для этого вовсе не обязательно палить во все, что движется. Патронов мало, их надо тратить только когда нет другого выхода. Выход есть – это быстрый бег. Надо мчаться что есть силы и сметать пулями со своего пути всех, кто попытаются помешать мне добраться до переезда. За спиной нехорошо заурчали в несколько глоток. Должно быть та парочка выяснила, кто виновник поднявшегося переполоха, и теперь меня преследуют сразу трое – считая подстреленного. Бегаю я быстро и происходи дело в другом месте, шансы уйти безнаказанно велики. Но только сейчас осознала, что лучше бы вообще не заходила на станцию. Пусть открытое всем взглядам скошенное поле, пусть что угодно, но только не это. Ведь теперь у меня остался всего лишь один путь – мчаться между поездами. То есть нет свободы маневра, а это очень плохо. Конечно, можно перебраться через железнодорожные пути под вагонами, а затем перелезть через бетонную стену, но это потеря времени и риск, я ведь понятия не имею, что там окажется, вдруг столкнусь с другими зараженными, которые тоже сбегаются на шум. Пистолетный выстрел слышно издали, плюс дрон приманивает тварей ультразвуковой пищалкой, поэтому вперед – только вперед. О нет… Впереди меня ждали. Нехорошо выглядевший мертвяк выползает из-под вагона и вот-вот начнет подниматься с колен прямо на моем пути. Одежды на нем не осталось вообще, из обуви сохранилось лишь что-то замызганно-неузнаваемое на левой ноге, плечевой пояс деформирован до характерной сутулости, кожа желтовато-серая, сморщившаяся, волосы слиплись в омерзительную массу с трех сторон окружающую сильно раздувшийся споровый мешок. Этот противник куда развитее того, которого я ранила и, следовательно, проворнее. Далеко не самый опасный, но неприятный. Подавив инстинктивное желание пробраться под вагоном на следующую дорожку между поездами и по ней попытаться обогнуть опасного зараженного, я рванула вперед напрягая все силы. Глупо оставлять столь неприятного противника за спиной, если есть возможность его уничтожить. Мертвяк сейчас в уязвимом положении, это надо использовать. Может бегает он хорошо, но вот ползает так себе – не впечатляет. Однако вот-вот выберется, поднимется, и перекроет путь. Хорошо бы выстрелить в него прямо сейчас, но нельзя, велик риск промаха – слишком далеко для меня, и это усугубляется успевшим сбиться при беге дыханием. К тому же в этом случае нужно попасть как можно точнее. У тварей на начальных стадиях развития мозг как бы скукоживается, все ненужное исчезает, так что даже выстрел в голову не всегда выводит их из строя. Желательно точно поражать центральную область представив, что посреди деформированного черепа располагается апельсин, любое повреждение которого приводит к мгновенной смерти. Еще вариант – разнести споровый мешок. Но он в районе затылка, его с такого ракурса не разглядеть, зараженный начал посматривать в мою сторону повернув голову. Если скукожившийся мозг как цель не нравится, можно пальнуть в шею или чуть ниже ее – в грудной отдел позвоночника. Но для меня это еще труднее. Я ведь с пистолетами не дружу. Зараженный, наконец, выбрался из-под вагона, начал стремительно выпрямляться, одновременно разворачиваясь в мою сторону. Опасаясь чрезмерно приближаться к такому непростому противнику, я резко остановилась, вскинула правую руку, левой придержала запястье, выстрелила в тот миг, когда зараженный сорвался с места. Но этот рывок не отразился на результате, пуля попала куда надо – чуть левее носа. Череп еще не успел укрепиться, армированные бляшки тоже не сформировались, так что результат закономерен – мертвяк завалился на бок при этом головой приложившись о колесо вагона. Хорошо стукнулся – с хрустом. Этот точно отбегался. На расправу с этим противником я потратила не больше трех секунд, но за это время урчание за спиной заметно усилилось – твари опасно приблизились. Не оглядываясь, рванула дальше и тут же не удержалась на ногах, упала, непроизвольно вскрикнув от страха смешанного с удивлением. Нет, я не споткнулась, впереди не обо что спотыкаться, надо быть Лолой, чтобы грохнуться на ровном месте. Все дело в том, что кто-то неожиданно ухватился за мою лодыжку. Правда, удержать захват не сумел, при падении нога высвободилась. Я больно приложилась о землю усеянную выпирающими кусками острого щебня, и не обращая внимание, что травмирую ладони о камни, помогая себе руками, что есть силы рванулась вперед, стремясь разорвать дистанцию с кем-то, кто так коварно меня схватил. Подниматься нет времени – второй захват может задержать до подхода нагоняющей парочки, и тогда я столкнусь с настоящими проблемами. Все, вроде бы отскочила немножко и даже на бок при этом ухитрилась перевернуться. Теперь, можно оглянуться и посмотреть – в чем тут дело. Дело, разумеется, в очередном мертвяке. Тот, которого я только что убила, не единственный, кто догадался пробраться понизу. Еще один зараженный влез под вагон, протянул грязную лапу, успел ухватить меня за ногу. Сейчас он занимался тем, что с урчанием подползал ко мне и вот-вот мог повторить то же самое, а затем пустить в дело зубы. Вскинув руку, я выстрелила не тратя время на прицеливание – цель не из быстрых, а расстояние смешное. Этот готов, но остальные уже близко, с этого положения я прекрасно вижу, как мелькают под вагонами их ноги. Два резвых мертвяка, плюс отставший раненый, значит, если верить господину Лазарю, мне не повезло – та самая максимальная цифра сыграла. Их все же пятеро, а патронов у меня всего четыре. Было. Подниматься не стала, вместо этого повторила трюк только что убитых зараженных – перекатилась с боку на бок на другую сторону поезда, вляпавшись при этом в пятно мазута, там уже вскочила и дала волю ногам. Вот только разогнаться не успела, резко затормозила, вскрикнув от обилия переполнивших меня ярчайших эмоций. Негативных. Еще один зараженный нарисовался впереди, и он очень похож на того, которого я до этого сочла самым опасным. Спрыгнул с крыши вагона, проворно мчится навстречу. Голый, уродливый, ссутулившийся, плечи раздутые, движения нечеловеческие, резкие, пугающие. Таких к нам в карьер для расстрела не привозили, что неудивительно. Бежит пригнувшись, свесив согнутые в локтях руки почти до земли. На голове жалкие остатки волос и можно различить намечающиеся многоугольные бляшки, которые могут серьезно озадачить пистолетную пулю. Ну полковник Лазарь, ну негодяй! Гад последний! Урод скользкий! Шестеро, их уже шестеро! А мне обещали максимум пять! Очень похоже, что именно на такое развитие событий он и рассчитывал, когда говорил о стрессе, который может помочь вновь проявиться и закрепиться новым умением. Вот только ждать этого проявления и закрепления я не стала. Вместо этого вновь повалилась на усеянную камнями землю, перекатилась через один рельс, затем через другой, успев увидеть, как присевшая тварь взмахнула увенчанной короткими когтями лапой, но дотянуться до меня не смогла. Огорченно заурчав, мертвяк полез следом. Совсем тупой, не понимает, как сильно сейчас подставляется. Будь у меня в запасе хотя бы нож, могла убить его не потратив последний патрон. Но полковник дал только пистолет с неполным магазином и поблизости нет ничего, что можно использовать в качестве холодного оружия. Лишь вагоны, плотная земля и впрессованный в нее щебень, который зубами не отдерешь. Мертвяк, выбираясь из-под поезда, во всей красе продемонстрировал почти лысый затылок увенчанный разделенной на дольки темно-бурой опухолью спорового мешка. Я выстрелила почти в упор выбив взвесь кровавых ошметков и разодранных черных нитей. Этот тоже готов, после такого даже самый опасный моментально успокаивается. Все – патронов больше нет, а где-то рядом за соседним поездом многообещающе урчит парочка подбирающихся зараженных. Должно быть уже заползают под вагон, а встречать их нечем, разве что колотить по затылкам рукояткой пистолета. Тоже, конечно, вариант, но нет уж, благодарю, это может плохо закончиться для меня, а не для них. Помчалась дальше. Я быстрая, если даже не оторвусь, то какое-то время не позволю им приближаться. Мне сейчас не этих бояться надо, а других. Новых, которые могут появиться впереди, это уже случалось. Не понимаю, что именно задумал полковник, но не удивлюсь, если мертвяков окажется значительно больше, чем он обещал. Уже шестерых насчитала, сколько еще могут скрываться среди вагонов? О хорошем мне в последнее время приходится только мечтать, а вот плохое сбывается едва об этом подумаешь. До хвостов поездов, между которыми я бежала, оставалось уже совсем чуть-чуть, как из-за левого вышел очередной мертвяк и, пристально уставившись в мою сторону, заурчал. При этом я затылком чувствовала тянущиеся ко мне жадные лапы не отстающей парочки. Меня обложили так тесно, что вряд ли успею юркнуть под вагон, твари не позволят это сделать. Уже седьмой. Зараженных как минимум семеро. И в эту толпу полковник запустил меня почти без оружия.