Тоже мне еще… хваленое звериное чутье. А элитник то не из простых. Покрупнее Юпитера, и вид у него посерьезнее — страшнее клыки, длиннее и толще когти, роговых шипов больше, из-за несимметричных костяных наростов голова похожа на раздутую танковую башню со снятым орудием. Тело куда массивнее, перевито толстенными канатами сухожилий, кожа желтовато-серая, будто грязный картон, покрыта сетью мельчайших морщинок местами слагающих затейливые узоры. Такой здоровенный, что в магазине стало тесно. И, тем не менее, свалился замертво от одной пули. Ну тут Карат не вслепую работал, уже имелся опыт, пусть и не столь впечатляющий. У тварей уязвим мозг и верхняя часть позвоночника с примыкающими к нему изменившимися органами. Череп со временем при богатой пище становится броневым, его защищают платины из материала похожего на кость, но куда прочнее. Такие же пластины прикрывают грудь спереди и сзади. А вот по бокам сохраняются щели оставляющие зараженным чуток свободы в движениях. Неширокие, попасть в них непросто, тем более что монстру незачем вокруг тебя танцевать с поворотами, он прямой наводкой к добыче мчится. Вот только с Каратом этот номер не прошел. Тот, благодаря своему дару Улья, легко уклонился и вбил пулю крупного калибра куда надо — между боковыми пластинами с расчетом, чтобы ушла в позвоночник по пути покалечив прочие немаловажные для твари органы. Она большая, она много бед должна наделать. Расчет оправдался. Гм… Должно быть не слишком часто крупнокалиберные снайперские винтовки используют не просто для стрельбы в упор, а вжимая стволы в тела противников. Но оригинальная тактика себя оправдала, надо взять ее на вооружение. Хорошо бы уметь замедляться надолго. Очень надолго. Чтобы не выходя из этого режима перещелкать любую стаю пробираясь от одного к другому и тыкая им стволом в бока. Ну или хотя бы после уничтожения цели успевать отойти на безопасную дистанцию, взвести винтовку в нормальном режиме, не рискуя вырвать затвор от избытка скоростной дури, и повторять это до победы. Это не так уж и фантастично. Надо лишь развивать свой дар, ничего сложного тут нет. Знай себе заливайся горохом и, по возможности, жемчугом. А все это добывается… Осторожно приблизившись к голове твари, Карат вбил лезвие ножа в тонкую щель спорового мешка. И, странное дело, не сумел загнать даже на сантиметр. А ведь это вообще-то самая уязвимая часть тела, можно не мудрить со щелями меж пластин и стрелять прямо сюда. Хотя нет. Рискованно. Пуля крупного калибра может повредить ценную начинку или разбросать так, что потом ничего не найдешь. Не такой уж крепкий у твари споровый мешок, даже холодному оружию сопротивляться не может — нож его все же берет, пусть и с трудом. Правда, уязвим он только снизу, потому как поверху накрыт выпирающим наростом из того же похожего на кость материала. Такой гребень не любой ствол возьмет, а уж холодным оружием вообще делать нечего. Хотя, для человека, способного столь серьезно ускоряться, нет неприступных вершин. Просто надо работать над собой. * * * Нож пришлось вбивать используя вместо молотка кусок доски влетевший в магазин вслед за элитником. К тому же Карат старался при этом не шуметь, что значительно усложняло задачу. Смешно сохранять тишину после такого концерта, но это только несведущий может так думать. Ведь что, в сущности, случилось? Да, случился одиночный выстрел из оружия крупного калибра, но дело происходило не в чистом поле, а в частично замкнутом помещении. Грохот, без сомнения, разнесся далеко, это ведь не глубокая шахта. Но все равно всего лишь одиночный звук, от такого твари если и заволнуются, то ненадолго. Точное направление на источник тоже не определят. Разве что находились рядом, в сотне-другой метров, но в таком случае уже должны были примчаться. К тому же матерые элитники, а этот, возможно, именно к ним и относится, пусть и не самый крутой в их племени, зачастую страдают склонностью к индивидуализму осложненному каннибализмом. То есть, говоря простым языком — с энтузиазмом пожирают всех, кто на пути подвернется, в том числе своих сородичей. Поедание слабых мертвяков принято даже у начинающих тварей, однако к тем, кто близок к вершине, обычно отношение куда бережнее. Но не в подобных случаях. Монстры не очень любят держаться рядом с теми, кого они интересуют с гастрономической точки зрения. Так что есть шанс, что в округе больше нет никого опасного, то есть Карат может отдохнуть после перенесенного стресса. Вот только ему сейчас не до отдыха, работы непочатый край. Такого тугого спорового мешка Карат еще ни разу не видел. Его впору мотопилой разрезать, с трудом поддается ножу с коротким крепким клинком. Даже у скреббера куда проще был. Хотя там дело в другом, он ведь располагался внутри, под пластинами крепчайшей брони, попробуй для начала до него доберись. У элиты все куда более открыто. Все, вроде готово, разошелся на дольки позволив добраться до ценного содержимого. И что тут у нас… Внутри все заполнено податливой массой знакомого оранжевого цвета. Но совсем не такая, не монолитная как у скреббера. Спутавшиеся нити с частыми округлыми узелками, ценятся вроде тоже недешево, хотя с тем, который добыли вчера, не сравнить. Карат вчерашний мешок не прихватил. Да и не видел его после начала стрельбы, может унесло взрывной волной, может присыпало землей. Не до трофеев тогда было, схватил самое главное — белый жемчуг, без него возвращаться никак нельзя. Даже если каким-то чудом добудет сотни споранов и попытается выплатить ими долг, зажав то, что взяли со скреббера, хозяева Полиса отнесутся к этому негативно. Как это так, выжил всего один, ничего не принес, но имеет средства на то, чтобы решить проблему с неподъемной кабалой. Это подозрительно. В другой жизни еще можно попытаться как-то проскочить столь скользкий момент, а здесь все решается очень просто. Приведут местного ментата, тот ласковым голосом задаст тебе пару несложных вопросов и заявит, что ты бессовестный врун. И далее пойдет уже совершенно другой разговор. Неласковый. Не будь Шуста, еще можно попытаться как-то побарахтаться, но он, получается, остался на положении заложника Полиса. Надо быть последней сволочью, чтобы товарища бросить. Карат, конечно, не идеал, но не настолько же. Да и не проникся Ульем до такой степени, чтобы ради каких-то белых шариков идти против принципов. Пусть в Полисе подавятся жемчугом скреббера, пусть сочтут его наивным романтиком или кем-то похуже, но он принесет то, ради чего все это было затеяно. Перебирая между пальцами оранжевые нити Карат откладывал в стороны шарики горошин и слегка вытянутые виноградины споранов. Много, очень много, столько в одном месте он никогда не встречал. Даже в рубере, которого чудом убил в первый день, ценностей нашлось несопоставимо меньше. Дважды пропустив через ладони янтарную массу Карат подсчитал добычу. Двадцать шесть горошин и шестьдесят два спорана. Не сказать, что великое богатство, но даже в Полисе с его взбесившимися ценами можно зависнуть надолго почти ни в чем себе не отказывая. Смутило полное отсутствие жемчуга, из-за этого он еще раз перебрал спутанные нити. Но ничего больше не нашел. А ведь слышал неоднократно треп, что из матерой элиты можно до семи штук красных и черных получить. Хоть одна-две в ней обязательно есть, что при всем риске делало охоту на таких тварей привлекательной. Получается, что он прикончил не матерого монстра? А ведь в этой туше явно не меньше полутора тонн, а может и побольше двух, трудно судить на глаз. Тогда как же выглядят матерые? Может проще еще пару скребберов завалить, чем с такой стайкой столкнуться на узенькой дорожке? Не факт, что даже винтовка Пастуха сможет при этом спасти. Кто знает, какие сюрпризы способны преподнести эти твари. book-read-ads * * * Ночевал Карат посреди дороги. Широченное шоссе с отличным асфальтом, лесополос нет вообще, лишь по одной стороне тянется жиденький ряд старых тополей. Описание места прямо говорит, что останавливаться на отдых там рискнет не всякий клинический идиот. Хуже не придумать, ведь нет ни малейшего укрытия, все просматривается со всех сторон. Но Карат, вроде бы, расстройствами интеллекта не страдал. Тогда почему? Все просто — он добрался до того места, где Рэм устроил памятное собрание, после которого отряд неравномерно разделился. Большая часть убралась на восток, наотрез отказавшись участвовать в столь самоубийственной авантюре, остальные отправились в сторону территории скребберов, где сгинули все за исключением Карата и Гранда. А поломанный танк так и остался на дороге мертвой многотонной тушей, которую невозможно сдвинуть с места. Вот в нем Карат и заночевал. Надежнее места в нынешней жизни не придумать. Глава 21 Да, в надежности танку отказать трудно, но вот комфорт в нем с микроскопом не найдешь. Карат отлежал все, что только мог, да и от холода намучался, ночка выдалась не из приятных, температура упала так сильно, что, казалось, вот-вот и траву выбелит инеем. Даже кот, не склонный к проявлениям навязчивой фамильярности, был вынужден ночевать в обнимку с хозяином. Проклиная капризы западной погоды, Карат высунулся из люка, осмотрелся по сторонам, и, не заметив ничего подозрительного, огласил программу ближайших действий: — Перекусываем, запиваем холодным живчиком, выбираемся и шагаем дальше. Возражения есть? А против консервов? Тоже нет? Тогда приступаем. До живчика добраться не успели. Кот, внезапно насторожившись, оторвался от банки, сделал большие уши, вытаращил глаза, начал тревожно озираться нервно подергивая хвостом. Чуйка у серого получше человеческой, пусть и не всегда срабатывает. Аппетит резко улетучился, отложив банку с холодной тушенкой Карат высунулся из люка, начал внимательно оглядываться по сторонам. Уловив какой-то неестественный звук сзади, обернулся, прищурился, прикрываясь ладонью от солнечных лучей. Похоже на шум мотора, вот только рассмотреть источник не получается. Вытащил из люка винтовку, упер сошками в броню, уставился в прицел. Логично предположив, что транспорт тяготеет к путям сообщения, а не к возделываемым полям, которые тянулись слева и справа, пробежался взглядом по ленте дороги. И не прогадал, быстро обнаружил источник беспокойства. К месту ночлега приближался странный автомобиль. Похоже, в прежней спокойной жизни он был мощным карьерным самосвалом или чем-то в этом роде, но сейчас даже марку угадать не получится. Новые хозяева грубо переделали его кабину обшив стальными листами, наварив поверх них решетки и полуметровые шипы из на совесть заточенной толстой арматуры и труб малого диаметра. Из кузова по той же несложной технологии сделали массивный стальной короб защищенный так же тщательно. Поверх него устроили ажурный купол из загнутых швеллеров и той же арматуры, под ним укрывалась спаренная зенитная установка. Карат даже стрелка за ней разглядел. Другого оружия не видать, но хватает бойниц, которые вряд ли вырезали для красоты. Машина выглядела уродливо и неправдоподобно. Будто кто-то поставил на колеса двухэтажный дом на один подъезд. Ржавый грохочущий гроб. Это не похоже на ухоженную технику Полиса. Там сплошь заводская броня, проворные пулеметные пикапы и аккуратно укрепленные грузовики. К тому же на каждой машине с четырех сторон нанесен опознавательный знак — легко узнаваемая фигура из загибающихся под прямым углом синих полос. Ничего подобного здесь не наблюдалось. Даже с людьми из Полиса нежелательно контактировать до момента возвращения. Как он успел убедиться, белый жемчуг — большой соблазн, для некоторых непреодолимый. Могут прикончить и сделать вид, что никогда Карата не видели. Что уж там говорить о прочих. Чужого они если сразу не убьют, так обыщут, сталкивался уже с таким, когда даже не самые плохие ребята занялись этим в первую очередь. Вопрос на миллион долларов: что случится, когда они обнаружат у встречного незнакомца узелок с сокровищами? Можно не отвечать, и дураку понятно. Тикать отсюда надо, и как можно быстрее. Самосвал из-за усовершенствований сильно нагружен, но дорога хорошая, движется бойко. И пары минут не пройдет, как окажется здесь. А тут с одной стороны поле молодой капусты, где даже зайцу непросто спрятаться, с другой линия тополей и колосится пшеница. При сильном желании можно в ней залечь, вот только что последует дальше? Нет сомнений, что эти ребята уже разглядели торчащий посреди шоссе танк, а может и высунувшегося Карата срисовали, так что прятаться поздно. И вообще, едут уверенно. А ведь это странно. Дикий и опасный запад, несуразная легкобронированная громадина приближается к застывшему на дороге танку который может изувечить ее одним выстрелом из пушки. Откуда они знают, что вместо полноценного экипажа там всего лишь один раздолбай решивший, что лучше места для ночлега во Вселенной нет? Карат не знает как заводить боевую машину, как разворачивать башню, как целиться. Как стрелять из пушки — тоже не знает. Но им ведь это неизвестно. Напрашивается лишь одно объяснение — или поймали кого-то из тех, кто отказался охотиться на скреббера, после чего хорошенько развязали ему язык. Или их люди сами наткнулись на танк, изучили его и сочли ценной добычей. В таком случае на переделанном самосвале везут бригаду механиков с ремонтным оборудованием и запчасти. Может все те же колхозники? С серьезной техникой у них проблемы, а вот на такое уродство могли легко сподобиться. Удобный транспорт при езде по территории тварей. Решетки по бокам навешаны с таким расчетом, чтобы туши забравшихся наверх зараженных скатывались на них, а не на дорогу. И дверцы видны, из них можно выбираться для вырезания трофеев. А вон и подозрительные потеки, причем многочисленные, будто кто-то кого-то усиленно разделывал. Передвижной дом, крепость и мясокомбинат. Такая машина бесполезна на войне против людей с серьезным оружием, но в Улье своя ниша у нее есть, это не отнять. — Гранд, мы уходим. Кот не возражал и даже не оглянулся на недобитую банку. Понятливый. Вещей не так уж мало, но лежат компактно, подхватил быстро. Самое сложное — винтовка. Спасение и проклятие, никак ее не бросишь и удобнее не сделаешь. Помчался в капусту. Да, там не спрячешься, зато поле не такое уж и широкое, а за ним тянется понижение балки с пологими склонами. Дно из танка не просматривалось, то есть там можно укрыться от взглядов с дороги и от стрельбы с нее, если Карата уже заметили. Вот только бежать надо быстрее, а не получается. Слишком много добра нахомячил, и ведь ничего не бросишь, все жалко, все нужное.