– Серьезных ранений нет. – Понимаю. Но в условиях подземелья даже грязная царапина за три дня могла превратиться в проблему. Воды и медикаментов ни у кого не было, насколько я понимаю. – Да. – Врача среди нас нет, но твоя подготовка позволяет надеяться на получение грамотной медицинской помощи в легких случаях. Я права? – Так точно! – Вот и хорошо. Матвей, ты возьмешь непострадавших воспитанниц и начинайте распечатывать арсеналы. Подготовьте боевые комплекты на пятьдесят человек, сомневаюсь, что мы сможем собрать больше. При этих словах все замерли, перестав стучать ложками и шевелить челюстями, на Нельму уставилось шестнадцать пар глаз, причем во всех горел одинаковый вопрос. Перед настоятельницей встала дилемма: что говорить? Да, можно ограничиться обычным приказом, она не сомневалась, что он будет выполнен, но вот будет ли это лучшим выходом? Ситуация, мягко говоря, необычная, глупо вести себя так, будто ничего не случилось. Кто знает, возможно, все эти люди – последнее, что осталось от Монастыря. Нет, ей надоело быть настоятельницей: сегодня эта личина стала мала, раздражала; все эти кошмарные дни она сползала с нее ссохшимися лохмотьями, обнажая сердцевину – Нельму. Надо сбросить последние клочки этой омертвевшей псевдоплоти, если она хочет победить, то должна стать воительницей. Все как в старые времена. Поднявшись, настоятельница отошла на несколько шагов, дабы ее без помех могли рассмотреть все присутствующие. Медленно обведя всех своим режущим взглядом, успев при этом заглянуть в каждую пару глаз, она заговорила: – Сотрудники Монастыря и мои сестры… Да, не удивляйтесь, сестры, ибо я одна из вас, такая же воспитанница, только бывшая. Наши обычаи сложны, причины появления многих канули в Лету, но это их не отменило. Поэтому всякая воспитанница может стать настоятельницей лишь спустя десять лет после выпуска, когда не останется никого, кто мог бы ее вспомнить. Сотрудники не имеют права разглашать ее имя, разрешено лишь обезличенное обращение. Сегодня я слагаю с себя звание настоятельницы, так как хочу совершить деяние, несовместимое с этой должностью. Монастырь не только моя работа, но и дом, я не имею права вступать в бой за его стенами. Это тоже традиция, традиция нерушимая. Все вы можете поступить так, как вам подсказывает совесть. Выхода два: остаться в Ковчеге и ожидать, чем все закончится; либо вступить в бой, скорее всего, безнадежный. Как вы наверняка поняли, я выбираю последний вариант. – И я тоже, – проскрипел Матвей. – Вот уж не чаял, что на старости лет оружием побряцаю. Настоятельница улыбнулась: – Матвей, в тебе я как раз не сомневалась: уж кто-кто, а ты готов авансом подписаться на любую драку, не выясняя даже, кто кого будет бить и за что. Но для остальных необходимо дать некоторые пояснения. Все вы, я надеюсь, понимаете, что Монастырь был атакован и сильно разрушен. Спастись удалось только тем, кто подобно нам укрылся в подземном комплексе. И вы, безусловно, хотите знать, кто виновен в подобном преступлении. Я отвечу: это сделал Орден. По залу пронесся дружный вздох, кто-то вскрикнул, не в силах поверить в столь страшную истину. Впрочем, никто не произнес ни слова, а Лилит вообще осталась равнодушной, отодвинув в сторону ополовиненный рацион, она принялась чистить ножны Аргумента бумажной салфеткой. Переждав, когда первая реакция схлынет, настоятельница продолжила: – Да, как ни печально это сознавать, но нас атаковали свои. Впрочем, свои ли… это вопрос весьма спорный. Мне придется сделать небольшой экскурс в предысторию вопроса, готовьтесь, на этом пути вас ждет немало неприятных открытий. Заложив руки за спину, Нельма принялась привычно вышагивать от стены к стене, позабыв о расшатанности креплений протеза. – Вот уже на протяжении веков Орден сотрудничает с демонами. Не делайте страшные глаза: даже младшие воспитанницы должны были об этом слышать, пусть и на уровне слухов. Слухи не рождаются на чистом месте, увы, этот не исключение. В прежние годы мы были слабы и не представляли серьезной силы, способной сдержать орды врагов, стремящихся уничтожить или подчинить наш мир. Магистры прибегли к своеобразной дипломатии, играя на противостоянии разных сторон. На сегодня Землей интересуются три внешние силы: объединенные роды фиболо, княжества квари и, разумеется, дикие орды. Первые две друг с другом воюют редко, предпочитают договариваться о разделении сфер влияния, последние… Вы сами понимаете: эта сила хаотична, безрассудна и смертельно опасна. Низшие не завоеватели, они опустошители, способные превратить нашу планету в мертвую каменную глыбу. Опасаясь этих смертельно опасных захватчиков, магистры издавна сотрудничали с фиболо и квари, предоставляя им возможность пользоваться жизненными ресурсами Земли в обмен на защиту от орд. Таким образом и появились регионы, куда Орден не показывает носа, что бы там ни творилось. Подобное сосуществование нельзя назвать мирным: при малейшей возможности мы старались устроить цивилизованным демонам различные пакости. Но вот недавно руководство Ордена заявило о получении весьма тревожной информации. По их словам фиболо сумели найти общий язык с ордами и намерены вышвырнуть квари с нашей планеты. Земля, с ее огромным населением, слишком лакомый кусок, единоличное обладание подобными ресурсами очень усилит эту группировку. Настоятельница сделала паузу, остановилась, вновь обвела всех внимательным взглядом и задумчиво произнесла: – И вот что странно, источники этой информации остались неизвестными. Более того, непонятно, откуда она вообще могла поступить. Мне не верится, что кто-то ухитрился завербовать демона или заслать резидента в Нижние Миры. Впрочем, это уже не столь существенно, важно вот что: часть магистров начала проводить жесткую политику на сближение с квари, объявляя их нашими верными союзниками в предстоящей войне. Тут уж невнятным ропотом не ограничилось – помещение заполнил хор возмущенных голосов, причем некоторые слова, произнесенные вслух, в другое время немедленно привели бы любую воспитанницу в карцер. Выждав, когда все успокоятся, Нельма заявила: – Моя реакция на это была схожей. Поэтому, когда со мной связались… связались противники подобного союза, я присоединилась к ним без колебаний. Мы – Монастырь и не имеем права со стороны наблюдать за намечающимся предательством. А то, что это предательство, понятно всем, как бы мало мы ни знали о демонах, одно несомненно: ни один из владык фиболо никогда не пойдет на сотрудничество с низшими. Скорее в подобном можно заподозрить квари, тем более что один… В общем, есть непроверенная информация, что Трон Габор, один из князей квари, якобы предал сородичей и собрал вокруг себя дикие орды. В отличие от предателей-магистров я считала и считаю, что мы невероятно сильны. Прошли времена нашей беспомощности, сейчас мы располагаем огромным войском, вооруженным самым разрушительным оружием, и грозной техникой. Более того, если разгорится столь страшная война, в ней нам помогут армии земных правителей. Да, простые солдаты не смогут приближаться к врагу на близкие дистанции, но сейчас это уже не обязательно: орудия посылают снаряды на огромное расстояние, самолеты наносят удары с высоты в несколько километров. Мы выстоим, мы справлялись и в более сложных ситуациях, для этого не стоит идти на столь ужасное предательство наших принципов. Пусть демоны и дальше грызутся между собой, но не на нашей планете. Итак, мы решили низложить этих ренегатов и, более того, реформировать Орден. Знаете ли вы, что осталось лишь два Монастыря? Все дружно кивнули. – Спрашивается, кому мешали остальные? Их тихо-мирно закрыли один за другим, нас тоже не раз пытались ликвидировать, но тщетно, это не позволила сделать традиция. «И когти наши будут расти из Монастырей…» – все вы знаете эти слова, что наш Орден без них? Увы, сейчас вы видите, чем закончилась наша попытка. Мы проиграли бой. Враг… враг беспощаден, он просто вычеркнул нас из списка живых. Мы мешаем его предательским амбициям, а с тем, что ему мешает, он не церемонится. В таком случае мои руки развязаны и я тоже могу не церемониться. Уверена, что руководители заговора находятся сейчас в Московском магистрате. Это логично: туда стянуты нити управления всего региона. Не знаю, как они поступили с мужским Монастырем, но боюсь, что он стоит и поныне. Не удивляйтесь – наши братья не разделили нашу тревогу за будущее Ордена. Увы, их настоятель пошел на предательство, вступив в сговор с вражескими магистрами. Нельма замолчала, опустила голову, замерла на несколько мгновений, затем вскинула ее резким, размашистым жестом, уставилась в сводчатый бетонный потолок и, подняв руки, сжатые в кулаки, заговорила горячо, яростно, будто угрожая обитателям поверхности: – Мои руки развязаны! Моя жизнь – Орден! Я не знала другой! У меня нет детей, мое тело искалечено в многочисленных схватках, нет родственников, а теперь и Монастыря нет. Мне нечего терять, абсолютно нечего, а вот им как раз лишиться можно многого, и клянусь, я им это устрою. Выживу или через несколько часов мой труп будут пинать ногами предатели, это ничего не изменит. Я иду туда, к ним, и пусть попробуют меня остановить. Я больше не настоятельница, я воительница и не имею права вам приказывать. Но кто хочет сражаться рядом со мной, встаньте. Эмоциональная речь настоятельницы затихла резко, будто обрезанная ножом. В помещении повисла настолько мертвая тишина, что можно было различить, как на коробках с рационами шуршит скомканная пластиковая пленка. Даже вскочивший с последним словом Матвей боялся пошевелиться, так как любое его движение сопровождалось скрипом протезов. Прошло не менее минуты, прежде чем одна из старших воспитанниц тихо спросила: – Кто вы? Как ваше имя? Настоятельница кивнула, понимая всю логичность подобного вопроса. Действительно, в свете столь кардинальных изменений не мешало бы представиться. Это можно считать несколько странным ритуалом знакомства с хорошо известным человеком. Грустно улыбнувшись, женщина четко произнесла: – Меня зовут Нельма. Встали все. Алексей оторвался от клавиатуры, посмотрел на монитор, вздохнул, оттолкнулся от стола, отъехав от него на длину вытянутых рук, повернулся в сторону Кимова, сокрушенно покачал головой: – Майор, это дохлый номер. Да, у Ордена не много хороших спецов в нашем деле, но сейчас они явно припрягли самых лучших. Кимов посмотрел на хакера, затем покосился в сторону группы офицеров, среди которых меньше полковника никого не было и, чувствуя себя в такой компании не совсем уверенно, несколько нервозно уточнил: – Алексей, выходит, даже с полученными кодами мы не сможем управлять спутниковым оружием Ордена? – Почему же, сможем, – возразил хакер. – Но здесь есть одно «но». Да, используя эти коды и прилагающуюся к ним программу, мы сможем войти в СКУ Ордена. Однако это получится проделать лишь с нескольких компьютеров в мире. Это персональные ноутбуки некоторых магистров. book-read-ads – Не понимаю, – Кимов покачал головой. – Там что, дополнительные пароли? – Вроде того. На самом деле в их ноутах установлены специальные программы, без них ничего не будет работать. Наверняка такие есть на центрах связи и станциях космического слежения Ордена, однако, учитывая автономность этих объектов и их систему охраны… Сомневаюсь, что там удастся разжиться подобным софтом. – Алексей, но эти ноутбуки могут быть подключены к сети Ордена. Насколько я понимаю, у нас есть к ней доступ. – Уже нет. Сегодня они почему-то отключили все точки беспроводного доступа. К их кабелям мы не подсоединялись, так что остались за бортом. – Да, я знаю. Сегодня у магистрата была перестрелка, там две монастырские девушки пытались подключиться к их сети. После этого временно усилили меры безопасности. Кимов повернулся к руководству, виновато пожал плечами: – Простите, но эта информация оказалась бесполезной. – Кто знает… – невозмутимо отозвался представительный мужчина в темно-синем костюме. – Насколько я понял, войти в систему можно, если использовать ноутбуки некоторых магистров. Интересно, нет ли среди них Ланса? Нельма прямо через штанину вонзила в бедро шприц-тюбик, медленно выдавила содержимое. Выждала несколько секунд, чувствуя, как во рту начинает покалывать, будто языком проверяешь заряд батарейки. Нет, все же стимуляторы великолепная вещь, незаменимая во многих обстоятельствах. И пусть они наносят колоссальный ущерб печени и почкам, временно снижают осязание и вкус, но достоинства перевешивают недостатки. После трехдневного блуждания под землей, сопровождавшегося массой приключений, хотелось только одного – упасть где стоишь и спать, спать, спать… И желательно заниматься этим не менее тридцати часов, а лучше больше… гораздо больше. Но нельзя – не время. Да и наступит ли это время? Кто знает, не придется ли на рассвете забыться вечным сном? Все возможно – ведь война чревата неожиданностями, особенно если ввязываться в бой без разведки, да еще и против сильного, многочисленного противника. В данный момент настоятельница пыталась провести хотя бы минимальную разведку. Она расположилась в резервном центре управления Ковчега и занималась поиском действующих каналов связи. Все линии, ведущие к наземному комплексу, были мертвы, что неудивительно, однако другие в большинстве своем функционировали нормально. Нельма без проблем вышла в Интернет, убедилась, что серверы Ордена изолированы от мировой сети. Проверив свои почтовые ящики, в двух из них обнаружила наивные воззвания Алины. Лицо женщины расцвело в улыбке – ей приятно было узнать, что ее любимая воспитанница не только выжила, но и пытается бороться с врагом. Скорее всего это из-за нее усилили меры безопасности. Но Нельму подобные барьеры остановить не могли – она в любой ситуации могла проникнуть в сеть организации. Ежегодно около сотни воспитанниц покидают стены Монастыря, направляясь на службу в различные филиалы Ордена. При этом они не забывают альма-матер, для них она на всю жизнь остается на первом месте. Если настоятельница о чем-то попросит, то выпускницы с радостью помогут в меру своих возможностей, пусть даже подобные действия будут противоречить приказам прямого руководства или строгим требованиям режима секретности. У Нельмы была собрана гигантская коллекция паролей и служебных программ. Даже при бомбежке она о ней не забыла. К счастью, все хранилось на внешних носителях – она не доверяла начинке своего десктопа и ноутбука, туда при большом желании может заглянуть кто угодно. Миниатюрный внешний жесткий диск, изготовленный в противоударном исполнении, пережил приключения последних дней, сохранив доверенную ему информацию. Линия связи с сетью Ордена функционировала, и настоятельница без труда проникла в святая святых. Вот и сейчас ей не пришлось прибегать к прямому перехвату Скуби – кто-то любезно потрудился за нее. Один из разведывательных спутников направил свои объективы точнехонько на территорию Монастыря, достаточно было просто подключиться к потоку информации, передаваемой на Землю. Темнота не помеха хитроумной оптике – картинка вышла великолепной. Настоятельница с грустью констатировала, что наземный комплекс уничтожен полностью. Нет, она и раньше в этом не сомневалась, но женская логика причудлива, готова спорить даже с неоспоримыми фактами. Вот и сейчас Нельма не хотела верить своим глазам, чувствуя, как их заволакивает пелена слез. Удержав эмоции в узде, настоятельница проанализировала серию картинок, заметила множество людей, суетящихся на руинах. Их деятельность осталась для нее загадкой, единственное, что можно было понять, – они бурят скважины с помощью трех станков. Нетрудно догадаться, что враги разыскивают подземелья, но вот метод у них весьма странный. Нельма не была специалисткой в подобных вопросах, но даже ее скудных познаний, полученных в свое время на одном из монастырских курсов, хватало, чтобы понять: есть способы попроще и поэффективнее. Возможно, противник не просто ищет, а еще и делает какие-нибудь пакости, стараясь уничтожить людей, оказавшихся в подземной ловушке. Ладно, с этим можно будет разобраться позже, сейчас нежелательно обнаруживать свое присутствие. Нельма продолжила серфинг по страницам сети Ордена, из крох информации складывая цельную картинку. Как и следовало ожидать, заговорщики свили себе гнездо в Московском магистрате. Что ж, разумный выбор: Орден – организация децентрализованная, но на сегодня самый крупный узел располагался именно здесь, так уж сложилось исторически. Не зря соратники настоятельницы тоже планировали начать чистку с захвата местных филиалов. Связываться с этими соратниками Нельма не стала. Она вообще не собиралась ни с кем говорить. Скорее всего многие из них уже погибли или схвачены, остальные под подозрением. В такой ситуации не стоит доверять никому, пускай и дальше все считают ее погибшей, так будет лучше. Нельма выключила ноутбук, спрятала его в сумку, направилась в казарму, выбранную временным центром размещения спасшихся. Отдыхать никому не дозволялось – все пользовались стимуляторами, на них спокойно можно продержаться несколько часов, а больше и не потребуется. По дороге настоятельница заглянула к Норкиной: техник при поддержке двух воспитанниц занималась обыском прилегающей части подземелий. Троица застыла перед мониторами, переключая картинки с разных камер. Хлопнув женщину по плечу, Нельма поинтересовалась: – Ну как? – Больше никого, мы уже по четвертому кругу пошли, все тщетно. – Значит, остальные не добрались, – невесело констатировала настоятельница. – Думаю, уцелевших много, но большинство людей заперто в ходах под наземным комплексом. – Да, – согласилась Норкина, – но там их не засечь, нет систем наблюдения. – Знаю. Ладно, бросайте это дело. Пора. Нельма была довольна результатами – ее отряд вырос до тридцати девяти человек. Троих придется оставить в Ковчеге – из-за серьезных ранений они не смогут участвовать в бою, но вот остальные вполне боеспособны. Настоятельница не испытывала угрызений совести по поводу того, что среди ее воинства есть лица, не достигшие тринадцатилетнего возраста – если бы оружие могли держать грудные младенцы, она бы не задумываясь поставила под ружье даже их. Сейчас не до гуманизма – ей дорога любая пара рук, пусть даже они изуродованы, как у Матвея. То, что происходило в казарме, могло вызвать инфаркт у излишне впечатлительного пацифиста. Больше трех десятков особ женского пола в возрасте от двенадцати до сорока лет превращались в отряд солдат. Всем позволили вымыться под душем, благо в Ковчеге была даже такая роскошь, как горячая вода. Много времени на гигиену не давали, так… смыть пыль подземелий. Полуголые девочки, выходя из душевой, попадали в лапы назначенных настоятельницей младших командиров, их было четверо: Ингрид; Акула, воительница, сумевшая добраться сюда от самого северного сектора; и две старшие воспитанницы – Марта Штерн и Марина Чемакина. Они поспешно сбивали людей в отделения, разбивая их на пары и распределяя обязанности. Девушки облачались в новехонький камуфляж, поверх цепляли кевларовые броники и разгрузки, те, кто посильнее, примеряли титановые или хитиновые кирасы. По приказу настоятельницы все должны прихватить двойной комплект боеприпасов, так что приходилось ухищряться, распихивая магазины и гранаты. Нельма с грустью признала, что огневая мощь формирующегося отряда будет незначительной. Девочки, составлявшие его большинство, не смогут управиться с тяжелым вооружением, так что в основном им придется пользоваться автоматами и пистолетами-пулеметами. Не худший вариант, но и далеко не лучший. Помимо Нельмы «Тайфуны» были лишь у Акулы, с ее гипертрофированной мускулатурой, и дылды-акселератки Штерн. Также лишь они могли носить боевые скафандры. И если на Акулу можно положиться, то восемнадцатилетняя немка внушала немалые сомнения – ей нечасто доводилось пользоваться оружием спецназа. И вообще, она вечно раздражала настоятельницу постоянной ухмылкой на своей коровьей морде – не будь она столь талантлива, давно бы вылетела из Монастыря после пинка под зад. Эх, ведь сколько отличных, многообещающих старших выпускного возраста остались под завалами! Ну почему повезло именно этой, далеко не лучшей? Трижды хлопнув в ладоши, настоятельница зычно выкрикнула: – Пошевеливайтесь, беременные слонихи, через десять минут выступаем. Можете позабыть надеть трусы, но не вздумайте оставить гранаты. Бой в городских условиях без них превращается в какую-то порнографию. Ну Старкова, что ты на меня так жалобно смотришь? Не можешь белье по размеру подобрать? Я обещала тебе выделить новые тряпки, но вот заботиться о своей узкой заднице ты будешь сама. С твоей комплекцией только умирать, плотник не меньше четырех досок на гробе сэкономит. Кому там так смешно? Дурнева? С твоей фамилией вообще смеяться грех, разве что над собой! Давай! Давай! Шевелитесь! По дороге отдохнете… или на том свете. – Мне страшно… – Скажи что-нибудь… – Всегда молчишь… – Всегда… – А ведь говорила… – Я маленький…